Жизнь старика, живущего на Вилоновской улице в одной из хилых пятиэтажек, можно было назвать обычной жизнью рядового пенсионера, если бы не одно но: он никогда не выходил на улицу днем. Пенсию ему приносил почтальон, а за продуктами и всем остальным он ходил ночью в близлежащий супермаркет, работающий двадцать четыре часа.
- Нельзя на свету быть Михалычу, мигом глаза начинают болеть, - судачили местные сплетницы на лавочке, но откуда пошла эта версия, никто не знал.
Старик ни с кем не общался. Он переехал сюда два года назад, но соседки не знали о нем совсем ничего, что их сильно раздражало. Они дали ему прозвище – Михалыч, и не переставали удивляться его скрытности.
Как-то раз, когда бабушки около подъезда всей толпой ушли смотреть сериал про российских провинциалов, в дверь старика настойчиво и уверенно позвонили. Открыв дверь, старик удивился: на пороге стояла девушка лет четырнадцати. Ярко-рыжие, как огонь, волосы и полный решимости взгляд. Мужчина сначала подумал, что она ошиблась дверью.
- Вы кто? – спросил он.
- Я Катя, - звонким голосом сказала она. – Можно войти?
- Зачем? – не понял старик. – Вы из собеса?
- Нет. Я хочу Вас о кое о чем спросить.
Нечасто к старику приходили гости, желавшие взять у него интервью. В основном это были местные старухи, которые просто исходили паром от любопытства. А тут – девушка, да еще такая юная…
- Проходи, Катя, - посторонился он.
Вместе со стариком девушка прошла по коридору на кухню, и в глазах ее мелькнуло странное разочарование. Она недовольно оглядела старенький стол и холодильник «Свияга», чуть ли не с брезгливостью осмотрела пол и зло сказала:
- Маскируетесь?
- От кого? – не понял старик.
- Вам лучше знать, - фыркнула нахалка.
Старик достал из холодильника пакет томатного сока, а из шкафчика два стакана. Увидев льющуюся в емкость красную жидкость, Катя странно оживилась.
- Ты меня что, за свою принял, что ль? – фамильярно спросила она.
Успевший отхлебнуть из стакана пожилой мужчина поперхнулся и закашлялся.
- Да ты не торопись, никто у тебя не отнимет, - участливо сказала девушка.
- А ты что не пьешь? – спросил озадаченный старик.
- Я же сказала, я - не из ваших. Я только хочу стать одной из вас. Очень-очень! – жалобно сказала она.
Вытерев рот ладонью, старик задумался. Катя восприняла это как сигнал к действию.
- Тебя как зовут? Бабушка говорит, что тебя Михалычем кличут. Тебе сколько лет? Ты давно таким стал? Тебя кто-нибудь разоблачал еще, кроме меня? Почему ты живешь здесь? – вопросы сыпались из нее, словно горох из дырявого мешка, заставляя мужчину сомневаться в адекватности девушки.
- Девочка… - начал он, но его перебили:
- Меня Катя зовут! Или зови меня Катюша, скоро своими станем, чего уж тут.
- Катюша, что ты от меня хочешь?
Девушка возмущенно захлопала ресницами. В ее больших зеленых глазах явственно читалось удивление.
- Укуси меня! – выпалила она.
Старик поперхнулся второй раз.
- Укуси, укуси меня, я тоже хочу стать вампиром! Я хочу принять твой дар бессмертия! Ты обязан со мной поделиться! – Катя вскочила и стала топать ногами. - Ты должен! Я читала! Кто не попросит тебя, ты должен укусить! Ты погубил много жизней, и теперь обязан людям! Сделай меня вампиром! Я тоже хочу! Сделай! Укуси меня! Я хочу быть бессмертной! Жить вечно! Как в книгах!
С этими словами девушка вывалила из сумки с десяток книг. На ярких глянцевых обложках красовались изображения бледнолицых людей, с неизменными клыками и кровавой струйкой в уголке рта.
- Катя… - начал старик, но девушка его снова перебила:
- Катюша! – и перестала топать ногами.
- Катюша, я не могу сделать тебя вампиром…
- Что?!! – заорала она. – Не можешь?! Ты гадкий и мерзкий кровосос, не можешь это сделать? Да я тебе сейчас….
Девушка вытащила из той же сумки большую толстую деревянную палку, неумело заостренную на конце.
- Осиновый кол тебе в сердце, сволочь! Как знала, для тебя его готовила! – с этими словами она бросилась на старика, метя деревяшкой ему в грудь.
Старик такого явно не ожидал, и не успел увернуться. Кол пробил рубашку, затем кожу и мышцы. Катя еще долго кромсала своим орудием грудь старика, пока она не заметила кровь. Много крови – на одежде старика, на полу, на ее руках.
- Человек… - разочарованно протянула девушка. – А так был похож.
Осознание того, что она сделала, пришло к ней только через несколько секунд.
- Мама… Мамочка! – завизжала она, и, взглянув на свои руки, заплакала и подскочила к раковине.
Кате казалось, что кровь старика никогда не смоется с ее кожи. Переведя взгляд на балетки, девушка заметила, что на них тоже есть кровь. Она сняла обувь и бросила ее в раковину, включила кран на полную мощность. Но, еще раз украдкой взглянув на старика, завизжала с удвоенной силой и тут же достала их оттуда, одела и побежала вон из квартиры, оставляя на полу мокрые следы.
Не прошло и минуты после ухода Кати, как окровавленный старик зашевелился и, кряхтя, сел на полу. Посмотрев на свою испачканную в крови руку, он задумчиво облизнул палец и сам себе сказал:
- Стареешь, Влад. Хорошо хоть Катя осину от дуба отличить не может…
Следующие несколько дней местные сплетницы с небывалой охотой обсасывали сразу две новые новости: ушла из дома Катя, дочь Смирновых, и продал квартиру, уехав в неизвестном направлении, Михалыч. Но вскоре и эти сплетни забылись, уступив место новым…