МАСТЕР СНОВИДЕНИЙ.
ПОГРАНИЧНИК
– Ты меня любишь?
Её голос пьянит меня ещё больше, сводит с ума… Так хочется ответить ей: «Да!» Но во сне можно говорить только правду. Я отвечаю:
– Нет.
– Тогда зачем ты сделал это?
Голос совести. Голос разума. Она призывает меня задуматься о поступке, совершенном минут десять назад. А что я такого сделал? Дай-ка вспомнить… Ну я и чёрт! Это выглядело действительно странно! Мы поменялись с ней местами. Чёрная ворона в кругу известных отморозков. Ребята любят и умеют разводить девок. Но, сходив с ними разок на охоту, у меня пропало желание иметь с ними дела когда-либо ещё. Из другого что ли я мяса сделан? Классный парень Диман – для меня с неких пор Снеговик, для остальной кампании заводила – положил на неё глаз. Это всё закончится просто и ясно. Но мне это не нравится! В самом деле, зачем я сделал это? Подошёл сзади, положил ей руку на плечо и сказал: … Не помню, что сказал. Со стороны я был похож на терминатора, который протягивает руку Саре Коннор и говорит: «Иди со мной, если хочешь жить». Смерть ей не угрожала. Что именно я сказал? Не помню. Не хочу помнить! Я почти забыл! Зачем она бередит мою память? Это выглядело глупо! Это полная чушь!
Не надо расходиться. Я лёгкий и невесомый, как облако. Диван, на котором я покоюсь, – мой Эверест. Я вообще не здесь и слышу этот голос издалека. Клубный музон играет на всю мощь, но проходит сквозь меня не задевая барабанных перепонок. Классное состояние! В реальности такого не испытаешь. Или я настолько пьян? А народ колбасится, живёт своей жизнью. Я как в аквариуме, они – цветные рыбки, плывущие передо мной. Здесь можно курить! А пепел ещё не остыл. Я вдыхаю в себя никотин, и он растекается по всему телу, убивая меня нежным ядом.
Леська нависла сзади, аккуратно упокоив свою руку на моём плече. Ждёт. Всё точно так же, как делал я! Она копирует меня: как подходил я к ней сегодня, клал руку; как полгода назад после сцены ревности, уходя на попятную, я выставлял авангард. Это всё мои приёмы! И всё вспоминается сегодня. Но не может быть столько совпадений за раз. Всё это знакомо. Всё говорит о простом. А спящие не разбиваются о камни притворства. Не буду ужом на сковородке! Ворона мне не страшна.
– А почему ты считаешь, что я сделал это из любви к тебе? – заговорил мой голос. Я угадал удивление на её лице. – Нет! Из любви к себе. Это элементарное самоуважение. Мог закрыть глаза и пройти мимо. Тогда не закрыл бы глаз ночью, чтобы заснуть. Слишком часто так проходил… Больше не хочу, – я обернулся к ней, выдержал её взгляд и продолжал. – Ты Черногривая ворона, красавица. Он – старый стервятник. У вас нет ничего общего.
Видимо я закончил. Картинка снова стала пропадать. Пауза… В ушах только музыка. Моя мысль нашла выход, однако не успокоилась, конструируя тему в продолжении. Сначала шелест, потом облако, на котором я покоился, придавил кто-то тяжёлый.
– И всё-таки, – настойчиво продолжал голос разума. Я повернул голову и увидел её глаза перед своим носом… – если опустить всю эту шелуху с вороньими перьями… Ты меня любишь?
Какая же она всё-таки красивая! Она меня гипнотизирует! Не могу снова сказать: «Нет». Я поддаюсь искушению, медленно тянусь к её губам. А мои губы обречённо роняют:
– Не знаю…
– Дурак! – Леська оттолкнула меня, сама надулась так, будто больше не будет играть со мной. – Вот щас возьму и вернусь к нему снова.
– Иди. Я тебя и не держу, – улыбнулся я, наблюдая в ней перемены. Она сначала обиженно сопела перед собой, потом вовсе отвернулась. Я откинул голову, закрыл глаза, глубже погружаясь в свой сон. Последняя мысль пришла мне перед забвением. – Только знай, что у него таких, как ты куча.
– Как и у тебя?
Я чуть не проснулся от удивления. Ну и язва эта ворона! Ловко она повернула ход мысли! Я не успел ещё ничего подумать в ответ, она озорно глянула и добавила:
– Как ты их называешь: птички, курочки?
«Ну и коза!» – подумал я. Потом испугался, что она услышала мои мысли. Глянул на неё – так и есть.
– Я по крайней мере не хвастаю их количеством, – гордо заявил я. А что скрываться?
– Ты можешь похватать их качеством?
Я тяжело вздохнул. Это не голос разума, она – голос искушения.
– Не трави душу, Чёрная птица!
Будто согласившись со мной, она подалась вперёд:
– Всё, я полетела.
Я перехватил её взгляд. Там на горизонте появились стервятники. Зачем пришли? Куда летит от меня ворона? Как всё ломается в моём сознании! Я всё уже знаю. Передо мной только выбор: победа страха перед вороной приведёт к тому, что её заберёт стервятник. Если бы сама ушла – ладно. Не люблю, когда страх побеждает.
– Так что ты говоришь, если бы всё было по-другому? – я поймал её за хвост на лету, привлёк к себе и не давал вырваться.
А она пыталась.
– Виталь, правда, я лучше пойду, – мой страх в её глазах прозвучал ещё убедительнее, но я твёрдо знал: если его победить, стервятник не долетит, исчезнет совсем. Главное не смотреть ему в глаза и вообще в его сторону. Это просто, как ложка в «Матрице»; его нет, даже если я слышу его голос:
– Слышь, Ромео, грабли от неё отцепи!
Он стремится быть таким же Диманом, какой есть в реальности: каждый раз я отбиваю у него девок и каждый раз должен ему уступать. Ворона сидит в таком оцепенении, в каком наверняка сидела бы сама Олеся.
– Не обращай внимания. Это всего лишь глюк.
– Ты чё дебил?
Странно, птицы во время опасности ведут себя так же, как серые мышки в присутствии хищника. Она ничего не ответила, боялась даже пошевелиться. Чем успокоить её?
– Хочешь, я щёлкну пальцами, и он исчезнет?
Так я был уверен в своих силах, что готов был сделать это! Но она не верила. А стервятник слегка подтолкнул меня в висок.
– Мож’т в ухо тебе щёлкнуть, придурок?
– Навязчивый глюк! – заметил я.
Так же пришлось заметить, что он не один, ещё двое или трое призраков с каменными лицами охраняли наш покой. Сам он, нависая надо мной сверлил меня взглядом сбоку. Я применял силу во сне только когда в ярости. Сейчас спокоен, и лица терять не хочется. Но это всегда действенный способ!
– Сам исчезнешь или?..
– Или ты хочешь помочь мне?
И он меня поддерживает! В одном плавном движении я скользнул с облачной вершины Эвереста, выпустив из полуобъятия ворону.
– Не надо, – теперь она не хотела отпускать меня.
– Это всего лишь сон.
Предпоследнее воспоминание: я пока вставал, заехал рогом по бороде того хмыря. Другие рядом были… Мне удалось вырваться из кучи, отмахнуться ещё раз. Какие-то они все тяжёлые были, и я как по грудь в воде. Удары не получались. Одни заломы, захваты да полоскания, проклятья призраков и визг окружающих. Удалось ненадолго освободить руку. Она как ватная натыкалась на что-то твёрдое, без боли, без ощущений отскакивала. Так хотелось взмахнуть заломленной рукой, чтоб все разлетелись или врезать так, чтоб удар насквозь прошёл… Но она отскакивала! Блеснул нож. Я выставил руку навстречу. Железо не отскочило, а застряло в мясе, обжигая своим холодом.
– И что дальше? – спросил я у призрака.
Дальше долгожданный обещанный щелчок в ухо. Ноги подкашиваются, и вот я наконец-таки погружаюсь в глубокий сон.
Мутный сон. Последнее воспоминание: когда шум и гам вокруг утихают, доносится беседа двух пижонов: «Чё такое?» «Классика, Андрюха! Из-за бабы. Отбить хотели. Не дал.» «Мужик!» А прямо над самым ухом чьи-то сдержанные всхлипывания и шёпот: «Дурак! Дурак! Куда полез?» По всему телу ломота, а эти такие нежные! С древних времен знакомый образ снова посетил меня. Я открыл глаза. Она предстала в этот раз в лице знакомой вороны. Она как живая держит меня на своих коленях, а я как всегда беспомощен. После этой картины я всегда просыпаюсь. Страх потерять её пробуждает во мне силы. Я тянусь, прикасаюсь к ней своей горящей рукой.
– Не уходи.
– Да здесь я, здесь! – она ловко перехватывает мою руку, начинает бинтовать. – Куда я теперь тебя оставлю?
…Всё, теперь точно сплю.
Я понимаю, что проснулся только сейчас. Я пытаюсь вспомнить этот сон, складываю обрывки и постепенно прихожу в ужас. Ухо стреляет, голова трещит, руку невозможно сжать в кулак, потому-то дырка в ней настоящая. * Где ты, зыбкая грань реальности? Эта каша в голове – результат буйной вечеринки или след памяти? Ноги несут. Куда? Не знаю. Явно не домой. Тёмные незнакомые переулки. Где я?
– Пионерская.
Опять её голос. Всё тот же человек, который снился мне весь вечер, сейчас ведёт меня под руку. О, нет! Мы идём к ней домой. Я вспомнил эту улицу. По этой Пионерской мы шли с ней прошлой осенью. *. Зачем я здесь сейчас? Кто повернул события? Кто подошёл первый? Я, хренов терминатор, протянул ей руку! Что сказал?
– А что я тебе наговорил?
– А ты что, ничего не помнишь? А, ну да…
– Я сделал тебе предложение… и ты меня?..
– Нет, я согласилась.
Шутка не удалась.
Боже, какой я идиот! Я опять ходил по грани. Но как можно было так жестоко спутать сон и реальность? Выбор, который я сделал во сне… Всё было настоящим. Теперь, когда я не сплю, выбор передо мной всё тот же. Меня лихорадит. Я доказал, что люблю её, протянутая рука держит её руку, мы идём в одном направлении; но я всё ещё могу убежать. «Прости, дорогая, у меня куча дел пол второго ночи, мама ждёт не спит, молоко убежало». Но всё это лажа. Это страх одолевает меня. Страх говорит: «Нет любви! Разве могу я быть с ней вместе?»
– Тебе холодно?
– Да нет, – я посмотрел ей в глаза, испытывая чувства, – просто трепещу в твоих объятьях.
Ничего не сказала, тихо поцеловала меня в щёчку. Я растаял. А голос разума сказал: «Разве лучше было бы оставить её со стервятниками?»
Не люблю, когда страх побеждает.