Выставляют!
Это слово я услышал впервые в Кёльне, куда мы приехали в командировку на Станкоимпорт. Тогда нам повезло тем, что в домах торгпредства свободных квартир не было и нашу семью поселили в городе, минут 10 ходьбы до торгпредства.
По российским стандартам, квартира была неплохая. Вход в подьезд с ключами и домофоном, рядом магазин типа «Гастроном», вдоль тротуара парковки (которые всегда заняты). Квартира была 2х-комнатная, на 4 этаже, но был лифт. Кухня оборудованная с мебелью и плитой. А вот в комнатах мебели почти не было. В нашем подъезде жили ещё две русских семьи из торгпредства. Они нам и рассказали, где-чего взять. По их рекомендации мы сделали несколько рейсов от торгпредовского подвала в нашу квартиру и там появилось всё необходимое. В конце наши соседи сказали: «что не хватает, наберёте, когда будут выставлять». Я не придал особого значения этим словам, а соседи не стали разъяснять, что это значит. Так и начали мы жить. Примерно через месяц, мой напарник Димка, прибежал ко мне вечером и сказал, что нам надо срочно ехать, потому-что там «выставляют». Я послушно сел в машину и мы поехали. В этот вечер наша чистенькая улица, где хозяйки выходили из дома и мыли тротуар с мылом, преобразилась неузнаваемо. У каждого подьезда громоздились диваны, стулья, столы и шкафы, а также коробки со старыми вещами. Бывалый Димка сказал, что завтра городские власти будут собирать весь этот хлам, а большинство жителей выставили свои старые вещи уже с вечера. Мы поставили машину и пошли смотреть. Пару хороших стульев я сразу оттащил в машину, а Димке это было не надо, ведь он уже второй год тут жил. Стали спокойно и планомерно обследовать одну кучу, за другой. Тут стояли и телевизоры и холодильники и электроплиты и всякие мелкие электроприборы. Димка со знанием дела объяснил, что если электроприбор неисправен, то у него отрезана вилка. Стало темнеть, наш «Пассат» был уже полный, как из одного дома вышел мужчина и спросил, нужна ли нам швейная машинка. «Ну, конечно, нужна». Мужик зашёл в дом и вернулся с чемоданчиком. «Вот, берите. А ещё у меня в келере (по русски в подвале) полно всяких принадлежностей к ней, если надо, пойдёмте со мной. Я один не унесу.» Мы с Димкой спустились в келер и он отдал нам четыре пакета заполненных всякой мелочью: шпулки, катушки, всякие коробочки и тряпочки. Мы поблагодарили дядю и уже пошли, а он спрашивает: «А вам велосипед нужен.? Он ещё очень хороший!» Ну, спрашивается, кому не нужен велосипед? Конечно он нам нужен. Те более, что швейную машинку, я как-бы уступил Димке, а вот велосипед был мой. Так и пришлось мне идти домой пешком, в машину велик уже не поместился.
Дома нас встретили, как победителей. Мои пацаны сразу начали разбираться с велосипедом, а жена, посмотрев «мою долю в добыче», сказала, что можно уложить детей спать и пойти поискать ещё. Когда поздно вечером мы вышли «на дело» - выяснилось, что мы не одни такие умные. Мы пошли пешком, а наши конкуренты (это были турки, югославы, итальянцы) приехали на грузовичках и фургонах. В одном месте мы облюбовали тумбочку и телевизор. А как тащить? Так поставили одно на другое и так перебежками за полчаса донесли до дома. Решили, что пока хватит. Завтра ещё посмотрим. Мы и забыли совсем, что вся эта оргия длится только один вечер. Наутро по улице проехали машины и рабочие всё собрали. Причём мебель собирали в одну машину, электроприборы в другую. Но всё забрасывали внавал, то есть для утилизации. Жалко. Там было ещё много полезных вещей.
Утром, на работе, я похвастался Димке, про свой ночной переход с тумбочкой и телевизором.
Но тот вместо восторга, начал меня ругать, что я пёрся с вещами на виду у всех граждан Германии, а что особенно плохо, на виду у торгпредства. Мне, по наивности, казалось, что в такую темень нас никто не видит, но Димка сказал, что «око кремля» никогда не дремлет. Потом я ещё недели две ждал возмездия чекистов, за моё аморальное поведение. Но нет, видно пронесло. А может они и сами по этим кучам рылись. Но теперь то я знал, что значит «выставляют».
Впоследствии, мы ещё не раз ездили на этот «шперрмюль» - по русски крупный мусор. При этом мы выбирали районы подальше от торгпредства. Однажды, в этот вечер, когда «выставляют», шёл дождь. Так представьте, вся мягкая мебель была укрыта полиэтиленом. Чтобы не намокла. А? Я аж прослезился. Сытый народ – он добрый!
Сейчас, по прошествии многих лет жизни в Германии, я понял весь механизм этих событий и теперь браво принимаю в них участие, как «выставитель». К этому вынуждает жизнь. Ведь в Германии нет таких огромных помоек, куда можно засунуть целый диван. У каждой семьи есть свой мусорный контейнер, который раз в неделю опорожняют специальные фирмы. На этот контейнер наклеивается этикетка – «марка», которая покупается на почте или в «Гор-, сельсовете». Цены устанавливаются местными властями. Например у нас в городке, контейнер в 60 литров стоит 70 евро в год. Если надо больший объём – пожалуйста бывают разные. Надо два или три? Да сколько хочешь. Но таких огромных, чтобы влез шкаф или диван, нет. (То есть есть и такие, но это уже для промышленных целей). Вот и приходится хранить эти габаритные вещи у себя в кладовках, пока не объявят их сбор. Ну, а если вы выставляете вещи, которые можно ещё использовать, так хочется, чтобы их взяли нуждающиеся, а не перемололи на щепки.
Вот так здесь решают проблему мусора.