1942 год. Немецкая армия рвется на Кавказ и в Закавказье. Бои идут в Сталинграде. Положение критическое. В Закавказье необходимо строить укрепления между горами и морем; всего около 10-ти километров, но людей нет. Срочно мобилизуют «ненадёжных», других нет. «Ненадёжные» - это, в основном, люди среднего возраста, имеющие родственников за границей или репрессированных. Среди них большой процент людей с высшим образованием и «плохим» пятым пунктом. В числе мобилизованных мой родной дядюшка – Абрам Соломонович Колмановский и дедушка Гарри Каспарова – Моисей Рувимович Вайнштейн.
Пробыли в армии недолго (началась Сталинградская операция, кольцо сжималось, и немцы начали отступать с Кавказа).
Дядюшка мой был человеком с большим юмором и по возвращению домой в лицах рассказывал весёлые истории об их службе, хотя смеяться было не над чем.
Одели их в форму третьего срока, которая сидела на них, как на корове седло, и в начальники дали им старшину.
Построил их старшина и начал опрос.
- Моисей Вайнштейн!
- Здесь.
- Не ”здесь”, а “я”. Службу не знаешь.
- Извините.
- Не “извините”, а “виноват”.
- Виноват!
- Вот так! Образование?
- Высшее.
- Что кончил?
- Консерваторию.
- На чём играешь?
- Я – альтист.
- Ты мне иностранных слов не говори! Скажи, на чём играешь?
- Играю на альте – это скрипка такая.
- Вот так и говори: “скрипач-трепач”.
- Абрам Колмановский!
- Я.
- Образование?
- Высшее
- Что кончил?
- Консерваторию.
- На чём играешь?
- Я не играю, я – дирижер, управляю оркестром. Видели человека с палочкой?
- Так ты чего? Палкой махаешь?
- Да.
- Да чего ты мне мозги крутишь? Чтоб палкой махать, надо пять лет учиться?!
Да я тебя сам научу. Я хорошо намахался, только не палкой, а лопатой. Знаешь, в армии как: “Не можешь – научим, не хочешь - заставим”.
- Ройтенберг Михаил.
- Я
- Образование?
- Высшее.
- Что кончил?
- Индустриальный институт.
- А чего делаешь на гражданке?
- Я архитектор, проектирую различные здания.
Ну и так далее. По мере опроса , шея нашего старшины становилась красной, а затем и лицо стало кумачовым и пошло пятнами. Наконец, он не выдержал: “ Что ж это получается? Война кончится , и вы наденете костюмчики и галстуки, а я со своей семилеткой снова махать лопатой буду?! Ну ничего. вашу мать…! Я вам покажу”!
Так началась их служба. Больше всего доставалось моему дядюшке – старшина никак не мог простить ему дирижёрскую палочку.
Однажды он спросил дядю: “У тебя сидор есть”?
Думая , что это “сидур - молитвенник, дядя ответил, что есть, но дома , в Баку.
Старшина неуставной лексикой объявил, что сидор – это вещевой мешок.
”Так вот, возьми сидор, нарви яблок, только полный сидор, и принеси к моей бабе. Ты знаешь, где она живёт“?
“Да, знаю”.
Дядька пошел в колхозный сад, а так как лазить по деревьям он не мог, то набрал полный мешок паданцев и отнёс его любовнице старшины. Конечно, старшина , узнав, обложил его матом и послал за новыми яблоками.
Дядьке пришлось заплатить колхозному сторожу, и тот набрал мешок хороших яблок. В Сталинградекольцо сжималось и немцы, боясь окружения, начали отступать с Кавказа. Через три месяца ”ненадёжных” собрали, выдали им их мешки с гражданской одеждой и отправили их домой. Так закончилась военная служба моего дяди.