Этот день мы провели совершенно бессмысленно. Мы оба с Дженом были подавлены, хоть и старались изо всех сил делать вид, что ничего не случилось и даже вскользь не касаться темы Игоря и всего, что с ним связано, но все валилось из рук и ничего не хотелось… Мы то лежали на кровати в обнимку, то сидели у компьютера, то курили, глядя в окно – молча, думая каждый о своем. Мне хотелось его обнять крепко-крепко, растормошить, но что-то мне мешало, какое-то внутреннее чувство, что «не сейчас, еще не время, вот когда все решится…». И Женька, видимо, что-то похожее ощущал: я несколько раз ловил себя на мысли, что вот сейчас он прижмется ко мне, зароется мне в волосы, пожалуется на тоску и несправедливость этой жизни. Но он только смотрел долгим взглядом, пожевывая нижнюю губу, а потом отводил глаза. Это было так страшно… Гораздо страшнее Игоря, и того, что Джен с ним спал, и того, что мне предстоит провести с ним ночь, – всего-всего страшнее - то, как мы отдалились. И к вечеру это так измучило нас, что Джен ушел в ресторан чуть ли не с облегчением, и я не мог его в этом винить. Зато я гораздо решительнее настроился покончить с этим кошмаром раз и навсегда. Даже страх временно отошел на задний план перед мыслью, что завтра утром мы будем свободны, и больше никто не встанет между нами.
В десять вечера я стоял перед дверью в квартиру Игоря. Ожидание неизвестности все-таки чуть не свело меня с ума. Все эти часы без Жени я пытался представить, что меня ждет. Игорь был хорошим любовником – Жека говорил мне об этом, еще когда мы были только друзьями. Но ведь я для него - должник, да еще и соперник, тот, из-за кого у него возникло столько проблем. «Чует моя задница, что придется мне сегодня отрабатывать по полной программе» - грустно думал я, невольно сжимаясь и зябко поеживаясь. Сразу всплыли в голове все прочитанные высокорейтинговые рассказы про сексуальное подчинение, будь они неладны… Короче, настроился я чуть ли не на БДСМ со всей причитающейся атрибутикой.
Поднять руку и нажать на кнопку звонка оказалось самым сложным, даже все, что произошло потом, не потребовало столько моральных сил. Игорь открыл почти сразу: он был в дорогом светлом костюме, от него хорошо пахло, он был весь какой-то.. как будто собрался на романтическое свидание, и я даже смутился, вспомнив, какие мрачные картины рисовало мне о нем мое воображение.
- А, Саша, проходи, - сказал он обыденным тоном, как будто я за книжкой зашел. – Я только недавно вернулся, как видишь, даже не успел переодеться. Можешь пока пройти вон в ту комнату…
Он указал мне на дальнюю светлую дверь. «Спальня», - подумал я обреченно, чувствуя, как от страха вновь подгибаются колени. Комната действительно оказалась спальней, к моему удивлению - довольно уютной, правда, мое внимание целиком поглотила широкая кровать, застеленная темно-синим шелковым покрывалом. Я не знал, куда себя деть, и так и остался стоять у двери. Через пару минут вошел Игорь. Кинув на меня насмешливый взгляд, он указал на кровать:
- Присаживайся, я сейчас переоденусь. Хочешь выпить?
Я отрицательно покачал головой и тут же об этом пожалел: на пьяную голову, наверное, все бы легче воспринималось. Но было уже поздно: Игорь достал халат из стенного шкафа и скрылся за ширмой, стоящей в углу комнаты. Сесть я так и не решился. Вообще, чем дальше оттягивался страшный момент, тем сильнее мне приходилось сопротивляться желанию убежать – да, вот так вот, оттолкнуть Игоря, распахнуть дверь, рвануть по коридору, схватить куртку и ботинки и выскочить на лестничную клетку. Обуюсь в лифте – главное, чтобы он не успел задержать…
- Ты такой напряженный, - услышал я вдруг у самого уха. Я вздрогнул всем телом, чуть не подскочив на месте: продумывая план бегства, я не заметил, как Игорь подошел ко мне, по пути выключив верхний свет и включив торшер. Сейчас он стоял у меня за спиной, положив руки мне на плечи, и слегка массировал большими пальцами мою шею. Мне захотелось заорать. Я понял, что хотел бы, чтобы он грубо схватил меня, повалил на кровать, изнасиловал – и отпустил. Пусть будет больно, пусть я буду кричать и плакать от унижения – но только пусть ЭТО поскорее произойдет. Эта пытка ожиданием, его предвкушающие взгляды и прикосновения, неизбежность предстоящего нежеланного секса - все это сводило меня с ума и пробуждало во мне настоящую истерику. Но, увы, у Игоря явно были другие планы на эту ночь. Я почувствовал, что его руки распускают мои волосы, как обычно стянутые в хвост, как он массирует мой затылок, лаская кожу головы подушечками пальцев. Поняв, что моим надеждам не суждено сбыться, я закрыл глаза. Но так оказалось еще хуже. Теперь я чувствовал его прикосновения острее, от них по телу разбегались мурашки, но это не было приятным возбуждением, мне хотелось стряхнуть с себя его руки. Тем временем, Игорь обошел меня и слегка встряхнул за плечи.
- Открой глаза, - немного жестко прозвучал его голос. Я подчинился и увидел, что он одет в черный шелковый халат, расписанный какими-то китайскими узорами. Халат облегал стройную фигуру Игоря, в глубоком вырезе была видна его грудь, покрытая светлыми волосами. Осознание того, что под халатом он обнажен, вызвало у меня новый приступ паники. Подняв глаза на его лицо, я увидел, что он недовольно хмурится.
- Вот что, мученик за любовь, я бы хотел, чтобы мы сразу же уяснили некоторые детали нашей сделки, - он говорил сухо, тоном, не допускающим возражений. – Я понимаю, что ты не горишь желанием заниматься со мной сексом, но ведь мы, кажется, вместе пришли к такому решению? Я тебя не заставлял, и насиловать не собираюсь. Да и ты не девственник, чтобы так бояться того, что предстоит. Так что возьми себя в руки и постарайся хотя бы сделать вид, что тебе со мной хорошо, иначе у меня не встанет. Я хочу напомнить, что сделка будет считаться состоявшейся, если мне понравится с тобой сегодня. А куда всунуть свой член, я могу найти и без тебя.
Я слушал его отповедь и сгорал со стыда. И что я, в самом деле?! Подумаешь – дать себя облапать чужому мужику, да еще потерпеть пару часов, пока он будет на мне кряхтеть – не велика потеря! Но в том-то и дело, что при мысли о том, что меня будет касаться и целовать кто-то, кроме Джена, меня начинало подташнивать – вполне реально, физически. Но выбора у меня, собственно, уже не было – я принял его условия, и сейчас должен был их выполнять – нравилось мне это или нет. Поэтому я сглотнул и кивнул, надеясь, что он хотя бы не заставит меня ласкать его и все сделает сам.
Игорь тяжело вздохнул и подошел ближе. Теперь мы почти касались друг друга телами, и я выяснил, что он выше меня на целую голову, то есть мой взгляд упирался ему в ключицы. Он поднял мое лицо за подбородок и начал покрывать поцелуями – все, кроме губ: щеки, лоб, виски. Я снова закрыл глаза, постаравшись расслабиться, и почувствовал его руки у себя на спине, затем на пояснице, вскоре он вытащил футболку из моих джинсов, и я снова вздрогнул, когда ощутил его пальцы на своей обнаженной коже. Игорь старался быть нежным, я это чувствовал, он хотел меня возбудить, наверное, хотел доставить мне удовольствие. А я мог думать только о том, что если мне хоть что-то сегодня понравится, это будет уже настоящим предательством. Не то, что я пришел сюда тайно, что собираюсь отдаться другому мужчине - а если мне понравится заниматься сексом с кем-то еще, кроме Жени. Поэтому я вздрагивал и сжимался от каждого прикосновения Игоря, чувствуя озноб, как при высокой температуре.
Когда он неожиданно накрыл мои плотно сжатые губы своим ртом, я собрал все силы, чтобы не отстраниться. Он провел языком по моим губам, нажимая, заставляя впустить его, и мне пришлось подчиниться. Больше всего на свете мне хотелось упереться руками ему в грудь и избавиться от его властного языка, который бесцеремонно хозяйничал у меня во рту. Но Игорь не оставил мне на это ни единого шанса: он с силой прижал меня к своему телу, одной рукой удерживая за затылок, а другой тиская сквозь джинсы мой зад. Я почувствовал животом твердый бугор, которым Игорь слегка терся об меня, услышал, как потяжелело его дыхание. Это было так странно – я словно видел нас со стороны: он возбуждался и становился страстным, а я стоял, не делая никаких ответных движений, только дрожал, покорно позволяя делать с собой все, что ему вздумается. Я даже подумал, что такой расклад меня устраивает: сразу понятно, что я тут только «отрабатываю долг», это даже сексом назвать трудно.
Тем временем, Игорь, видимо, решил перейти к более активным действиям. Отпустив, наконец, мои губы, он стянул с меня футболку, восхищенно поцокал языком, проведя ладонями по моему обнаженному торсу – от чего я немедленно почувствовал себя невольником на базаре, и принялся расстегивать на мне джинсы. Я почувствовал себя настолько унизительно, что не выдержал и убрал его руки. Он тут же воззрился на меня вопросительно-предостерегающим взглядом, и мне пришлось срочно придумывать оправдание.
- Я сам, - буркнул я, расстегивая ширинку.
Игорь не стал возражать и уселся на кровать, кажется, приготовившись наблюдать. Если он надеялся, что я устрою стриптиз-шоу, то он глубоко ошибался. Не глядя на него, я совершенно обыденно стянул джинсы и носки, помаялся вопросом, куда их положить, кинул на стоящий недалеко стул и повернулся лицом к кровати.
- Раздевайся полностью и иди сюда, - услышал я в ту же секунду. Голос у Игоря несколько подобрел, в нем стали слышны мягкие бархатные интонации, от которых у меня по спине ползли мурашки.
Стиснув зубы, я стащил с себя боксеры, кинул их к общей куче своей одежды, и, зябко поеживаясь, подошел к кровати.
- Хорош…- протянул Игорь, глядя на меня, как на породистого скакуна. Он взял меня за руку и заставил подойти еще ближе – совсем вплотную, так, что я касался ногами его коленей под шелковым халатом. «Ну, давай уже, не тяни, черт бы тебя побрал!» - готов был взмолиться я, лишь бы закончились поскорее эти приглядки. Словно услышав мои мысли, Игорь усмехнулся и провел обеими руками по моим бедрам. Я против воли задрожал – прикосновения не были неприятны, но…но ведь я не хотел их? Он гладил меня, довольно нежно, то поднимаясь к животу, то проводя по ягодицам, затем одна его ладонь проскользнула между моих ног, поглаживая вверх-вниз по внутренней стороне бедер – не касаясь паха. Я подавил желание плотно сжать колени, чтобы не дать ему делать это со мной – мне совсем не нравились все эти мурашки по телу и еле заметное ощущение тяжести в пояснице.
Все должно было быть не так. Я должен был просто перетерпеть, стиснув зубы – ради Жеки, ради нашей свободы, и уйти с чувством выполненного долга. Игорь должен был меня грубо поиметь – за все причиненные неудобства – и выкинуть за дверь. Какого черта он принялся меня ласкать, как будто у нас первая брачная ночь?! Зачем он вызывает во мне ощущения, которые я не должен испытывать?! Вот теперь мне стало по-настоящему страшно: я понял, что бояться следовало не жестокости и физической боли, а того, что я могу потерять себя в его слишком умелых руках. Как я буду смотреть в глаза Женьке, если сейчас примусь стонать и кончать под его бывшем любовником? «Какой я идиот! Что я натворил?!» - только сейчас я начал понимать, что совершаю самую настоящую измену.
Внезапно все мое тело охватила знакомая истома – я непроизвольно прогнулся и закусил губу, чтобы не застонать. Задумавшись, я пропустил момент, когда Игорь начал ласкать мой член и яички, сжимая, массируя, потирая большим пальцем поверхность головки. Это было ужасно: я не хотел возбуждаться, но мое тело реагировало на ласки, я уже не мог безучастно стоять, слегка подаваясь бедрами навстречу, у меня участилось дыхание, закружилась голова. Игорь смотрел на меня снизу вверх с улыбкой довольного кота. Я ответил ему взглядом, полным ненависти – во всяком случае, я надеялся, что у меня получилось вложить в него именно ненависть, а не жалкую мольбу перестать меня мучить. Несколькими уверенными движениями Игорь добился того, что мой член наполовину затвердел. После этого он потянул меня к себе и уложил на кровать. Прохладная шелковая простынь буквально обожгла мою спину – я и не думал, что моя кожа стала уже такой чувствительной. Привстав, Игорь быстро освободился от халата и лег рядом со мной, касаясь моего бедра своим возбужденным членом. Мне хотелось приподнять голову и посмотреть – есть ли мне чего бояться? В смысле – насколько у него большой… Но я…честно, мне не хватило смелости. «Скоро и так узнаю» - мрачно подумал я.
Теперь мне пришлось совсем туго: Игорь не давал мне не секунды, чтобы как-то перевести дух, осознать, что происходит, чтобы контролировать свои ощущения. Он ласкал меня, целовал мое тело, терся о мое бедро. Я чувствовал его прикосновения везде – его руки, губы. Во мне нарастало возбуждение и – паника, от того, что я не мог это возбуждение сдержать. Я часто дышал, кусал губы, заставляя себя не стонать, вцеплялся себе в волосы, надеясь, что боль хоть немного приведет меня в чувство. Но Игорь, действительно, был великолепным любовником: когда в очередной раз он впился в мои губы поцелуем, сразу же проникая языком в рот, одновременно опускаясь на меня сверху и сжимая обеими руками мои ягодицы – я не выдержал и застонал, прижимаясь к нему всем телом. Голова основательно кружилась, я весь горел – меня охватывало все более сильное желание, и его не могло заглушить чувство неправильности и стыда.
Дело, видимо, двигалось к главному: распластав меня на кровати, Игорь терся об меня всем телом, широко разведя мои ноги, и целовал меня так страстно, что я начал задыхаться от нехватки кислорода. Ощущений было слишком много, я терялся в них, уже не понимая, где и как он меня ласкает, подчиняясь, отдаваясь, и с отчаянием думая, что контролировать это невозможно. Когда Игорь принялся подготавливать меня, лаская пальцами внутри, я уже с трудом мог сдерживаться, чтобы не отвечать слишком страстно – я понимал, что хочу, чтобы он меня взял.
Игорь вошел в меня так медленно и бережно, что я чуть не заплакал от обиды: ну почему, почему он не хочет быть со мной грубым? Ведь я обязательно должен его возненавидеть еще больше, чем было до этого, я не хочу испытывать с ним никаких положительных эмоций! Но он, как назло, действовал настолько нежно, что мне оставалось только извиваться на постели, хватать его за плечи и мысленно умолять, чтобы он прекратил издеваться. Мои мольбы и надежды были напрасны: Игорь долго и профессионально доводил меня до какого-то нереального, сумасшедшего оргазма, двигаясь во мне слишком правильно, слишком равномерно, останавливаясь, когда я уже поднимался на самый пик, чтобы затем начать сначала, умудряясь одновременно ласкать меня везде, где он мог дотянуться. Под конец я настолько потерял над собой контроль, что насаживался на него сам, вскрикивая и притягивая к себе. Как только я кончил, он резко вышел из меня и взял в рот мой еще подрагивающий член. Я даже не предполагал, что такое возможно, но через пару минут почувствовал, что возбужден снова, хотя не мог пошевелить не рукой, не ногой. Я слабо стонал, содрогаясь всем телом, пока он делал сногсшибательный минет и одновременно ласкал пальцами разгоряченный вход в мое тело, заставляя меня снова испытывать желание почувствовать его внутри.
Второй подряд оргазм вынес меня окончательно: я даже не понял, остался ли я в сознании, или потерял его на несколько секунд? Мало по малу приходя в себя, я обнаружил, что лежу уже лицом вниз, под мой живот подложена подушка, а сильные руки вполне заботливо делают мне массаж спины. С ужасом и содроганием я понял, что это еще не конец. И дело было не в ноющих мышцах, и не в жжении в заднем проходе – а в том, что я окончательно убедился, что проиграл. У меня не получилось хладнокровно отработать долг, в моем поступке нет ничего героического, я отдаю Игорю слишком много – гораздо больше, чем просто тело. Почувствовав, как прохладные от успокаивающего мятного геля пальцы начинают осторожно ласкать меня между ягодиц, подготавливая к следующему безумству, я зарылся лицом в подушку, глотая слезы и беззвучно шепча одними губами, как молитву: «Женя, Женька, Женя…»
Я вышел от Игоря в восемь утра. Поспать мне удалось часа три, не больше, меня шатало от неимоверной физической усталости и моральной опустошенности. Игорь предлагал остаться и отоспаться, но я знал, что скоро ко мне домой придет Женя – уже насовсем. Во всяком случае…я надеялся, что вся эта безумная ночь была не зря, и он придет насовсем. У меня настолько не было сил, что я с трудом заставил себя поднять руку, пытаясь остановить одну из проезжающих легковушек. Меня подташнивало от голода, недосыпа и отвращения к себе. Больше всего на свете я бы хотел, чтобы кто-нибудь стер из моей памяти эту ночь, но в пустой голове то и дело возникали яркие обличающие картинки. Мне было стыдно, так стыдно, как никогда еще в моей жизни – до слез, до рвотных позывов, до нежелания дальше существовать. В голове звучал воркующий голос Игоря: «Такой красивый, такой страстный мальчик… Зачем тебе этот неудачник? Разве тебе когда-нибудь было с ним так хорошо, как со мной?» Руки жгла ненавистная дорогущая немецкая фотокамера – Игорь расщедрился утром, так откровенно расписав, чем и как я ее заработал, что мне нестерпимо хотелось разбить ее вдребезги о ближайшую стену. Я ехал в такси и нервно всхлипывал, понимая, что герой из меня хреновый, и силы на то, чтобы что-то изображать у меня закончились еще вчера, и как я сейчас буду объясняться с Женькой – я НЕ ЗНАЮ. Зато теперь я очень хорошо понимал его вчерашнее состояние – буквально влез в его шкуру, во всех смыслах. И ту же грязь чувствовал, и так же не мог представить, как посмотрю ему в глаза, как дам ему к себе прикасаться…
Женька пришел через два часа. Я успел отмокнуть под горячим душем, тщетно надеясь избавиться от ломоты в мышцах и суставах, отпиться кофе и подготовить сценарий нашей встречи. Игорь не должен был ничего говорить Жене – по нашему с ним первоначальному уговору, и я надеялся, что он сдержит слово. Во всяком случае, он практически не оставил на моем теле следов – так, пара синяков на бедрах, чистая случайность – и я был избавлен от необходимости просить у Наташки маскирующий карандаш или заматывать горло «прогревающим компрессом», имитируя ангину. И все-таки, услышав дверной звонок, я испытал такой животный страх, что впору было прятаться под кровать. Но я, конечно, пересилил себя и пошел открывать дверь своему любимому, так как сестренка уже убежала на работу.
Он вошел в квартиру, волоча две внушительного вида спортивные сумки, которые я тут же подхватил и, повинуясь какому-то внутреннему инстинкту, быстро отнес в комнату, почему-то спрятав в самый дальний угол. Потом вышел к нему, и обнаружил, что он еще более растерян, чем вчера – правда, уже не столько подавлен, сколько именно растерян. Жека рассеянно снял ботинки и куртку, прошел за мной в комнату, не переставая смотреть на меня каким-то беззащитным вопросительным взглядом, от которого мне становилось еще более тошно. Сценарий мой рушился прямо у меня на глазах. Я ожидал, что Джен придет с радостной новостью о долгожданной свободе – да еще и учебу сохранил! – но никакой радости я в нем не увидел. Сделав над собой титаническое усилие, я постарался выглядеть и вести себя, как ни в чем не бывало: подошел к нему, обнял с сочувствующим взглядом, зарылся лицом ему в шею, загоняя в себя подкатившие слезы.
- Ты пришел…совсем? Ты…ушел от него? – наконец, смог выдавить я, так и не смея посмотреть ему в глаза.
Он вздохнул и наконец-то обнял меня в ответ.
- Я…так странно…он меня отпустил. Еще вчера утром был так категоричен, а потом в ресторане начал говорить о возможности нашего разрыва… Он даже не был со мной этой ночью. Он оставил меня одного и сказал, чтобы я все обдумал и сказал ему утром – точно ли я не хочу продолжать с ним отношения. Говорил, что не будет принуждать, что не будет мешать мне учиться… Правда, из агентства придется уйти…
Я слушал, затаив дыхание, у меня так колотилось сердце, что закладывало уши. Ведь вот же – вот – он получил то, что хотел, и он свободен для того чтобы мы были вместе! Сейчас надо обрадоваться, надо поставить жирную точку в их отношениях с Игорем, надо отметить нашу победу, черт возьми! Что же не так? Я осторожно отстранился, заглядывая в его все еще вопросительные глаза.
- Ты не рад? Ты…не хотел…то есть…хотел бы…
- Конечно, я хотел! – прервал он меня, стискивая мои плечи. – И я…да, я рад, что все так мирно разрешилось, просто… Я хорошо знаю Игоря, понимаешь? Он не способен на безрассудные благородные поступки – в нем этого просто нет. Я не понимаю – почему он так резко изменил свое решение? Буквально за несколько часов? Что такое произошло, что его заставило?
Мои нервы начали постепенно лопаться – с резким противным звоном, отдающимся в ушах.
- Какая разница?! Разве это важно?! – у меня не получилось скрыть раздражение, и Джен воззрился на меня еще более удивленно. – Прошу, давай просто забудем про него! Все! Его больше нет в нашей жизни! Есть только мы – ты и я, как мы мечтали, прошу, давай все это забудем…
Я торопливо говорил, быстро покрывая поцелуями его лицо, меня так трясло, что я всерьез подумал – не поднялась ли у меня температура от всего пережитого за эти два дня? Женька терпеливо подставлял лицо моим неловким губам, но тревожная складка между его бровей так и не разгладилась. И тут меня осенило: надо его отвлечь, чем-то занять, увести мысли в другую строну!
- Так значит, ты уйдешь из агентства? Будешь искать другую работу? – спросил я, стараясь выглядеть безумно заинтересованным этой темой для разговора, и ненавязчиво подталкивая Жеку к кровати.
Он покорно дал себя усадить, устало сгорбившись и сразу став похож на себя вчерашнего.
- Придется. Даже если бы он не потребовал этого, я бы ушел: под его началом можно работать, только полностью ему подчиняясь. А мы решили сегодня, что разрыв должен быть полным – чтобы даже не встретиться нигде случайно. Но я не представляю даже…где и что искать…
- Ты можешь и не работать пока, - я гладил его по спине, успокаивая, и ощутимо успокаивался сам, даже голос вернулся прежний – решительный. – Ты будешь жить у меня, еды нам хватит на всех, Наташка только рада будет о тебе заботиться!
- Саш, я так не могу… Не умею я быть иждивенцем, понимаешь? Если буду тут жить, то хоть как то должен это отрабатывать, и едой себя обеспечивать должен. Нет, я буду искать работу, это обязательно… Может, попробую куда-то художником устроиться, хотя там копейки платят… Эх, была бы у меня моя камера…у меня такая клиентура наработана, хоть свое агентство открывай…
Меня так окрылили эти Женькины планы, и то, что он больше не говорил об Игоре, и то, что уже фактически согласился со мной жить… Испытывая радостный трепет, как будто я собираюсь сделать ему предложение, я вскочил с кровати, подлетел к шкафу и достал оттуда ненавистную камеру.
- Можешь открывать свое агентство! – дрожащим от возбуждения голосом возвестил я. И только когда увидел, как побледнел Женька и как у него округлились от ужаса глаза, я понял, что я наделал.
- Саша…откуда она у тебя? – до страшного ровным голосом спросил Женя, зачем-то вставая с кровати.
Я остолбенел. Даже руку забыл опустить, так и продолжая держать камеру на весу. На меня как будто вылили бочку ледяной воды – настолько оглушенным я себя чувствовал, не мог даже пошевелиться. Я стоял, не сводя с него глаз, и понимал, что я сейчас только что своими руками испортил все, что с таким трудом пытался сохранить эти два дня. Джен смотрел на меня испуганно, жалобно и не веря. Подошел ближе, опустил мою руку, словно я был деревянным солдатиком, заглянул в мои глаза совсем близко, так, что я почувствовал кожей его дыхание.
- Саша…что ты сделал? – его шепот – надрывный, отчаянный – подкосил меня окончательно. Я выпустил камеру из онемевших пальцев, позволив ей мягко шлепнуться к моим ногам, и закрыл лицо руками.
- Что. Ты. Сделал. Я должен знать, – теперь его голос был такой чужой, что мне от нег стало больно физически. Он теребил меня, пытаясь отнять мои ладони от лица, посмотреть мне в глаза, но я ему не позволил. Я не мог выдержать его взгляд, у меня бы не получилось ничего объяснить, я вообще потерял способность говорить.
- Саш…но ты ж не… Саша, это он из-за тебя? Он отпустил меня из-за тебя? Что ты сделал?!
Я слышал в его голосе панику и подступающие слезы. Он вдруг отпустил меня и, судя по звуку, начал метаться по комнате.
- Где…где мои вещи? – резануло мне по ушам.
Я убрал руки от лица и бросился к нему – схватить, обнять, связать, если потребуется, но только не дать ему уйти. Но Женя отстранился, не подпустил меня ближе, чем на расстояние шага. Он был бледен, кусал губы в тщетной пытке не заплакать, прерывисто дышал.
- Ты…как ты мог?! Кто тебе позволил? Как ты посмел все решить за меня?! – он сорвался на крик, я видел, что его начал бить озноб. – Я бы нашел способ! Я знаю его лучше, чем кто-либо, я бы придумал, как все решить! Ты даже не спросил меня! Ты все сделал сам – благородный и сильный – мужик! А если бы я не захотел уйти от него?! Ты подумал о таком варианте?! Или ты решил, что все знаешь лучше меня?! Кто тебе позволил решать за меня, как мне жить?!
Лучше бы он меня ударил. Честное слово, я так нуждался в хорошей трепке. Сейчас мне казалось, что я или сплю – и меня мучает психоделический кошмар, или я сошел с ума, или попал в параллельную реальность, в которой совсем уж ничего не понимаю. Правда, одна его фраза задела меня за живое: я разлепил губы, с трудом выговаривая слова, как будто целый год не разговаривал и разучился это делать.
- А ты…правда…не хотел от него уходить?
Он смерил меня презрительным взглядом, как последнего придурка, развернулся и выскочил из комнаты, а через пару минут и из квартиры.
Я рухнул на пол, где стоял. Не было ничего: ни слез, ни мыслей, ни чувств. Я прижался щекой к пыльному ковру, закрыв глаза, и постарался просто расслабиться. Перед тем, как провалиться в тяжелый больной сон, я внезапно очень ясно подумал: «Главное, что его вещи у меня».