Истории про Веньку.
1. - Венька! Ты где? Опять залез на крышу? А ну слезай! Кому говорят! – это мамка, опять затянула ту же волынку: Слезай да слезай! Ей-то какое дело? Видите ли крышу поломаю до голову сверну!
- А ну слезай! Без головы хочешь остаться? А дом – без крыши? Венька!
Ладно, надо слезать, а то опять до ночи не уймётся и лишит ещё велосипеда, а куда я на земле без него?
Солнечный день, это ничего, что конец августа и скоро в школу – здесь лето до октября и за месяц можно наверстать то, что за лето не успел. Венька – так зовёт меня мать. Понятно, что полное-то имя Вениамин, да уж больно длинючее и какое-то спесиво-надутое. Хотя и Веник – прозвище дворовое - Веньке тоже было не по душе. Да кто ж знает что нам по душе? Мамка что-то ещё кричит вслед, но он уже крутит педали и мчит к заброшенному гаражному блоку при ферме – там есть расщелина в стене из кирпича и высота там тоже приличная.
Венька забирается поудобнее, запасшись сорванными по пути яблоками и устраивается наблюдать за станицей. Это его любимое занятие после гоняний на велике – наблюдать. Вот дедок Пафнутий поехал продавать пирожки на пляж приезжим в соседний посёлок. Конечно, его зовут по правде не Пафнутий, а вполне по-современному – дядя Коля, но Венька отчего-то так решил, и бог его знает почему. Говорят, эти пирожки самые вкусные среди всех продаваемых там частниками, но Венька ни разу их не пробовал – всё как-то не сложилось, да и зачем?
Вон сосед погнал своих бычков и коров, а они разбредаются – идти не хотят, а он ругается и обзывает их, а чем их лучше? Йок да йок – бычок поскок…
А вон баба Валя воюет с гусями – то ли со своими, то ли с соседскими, они шипят, раскрывают клювы – хотят ущипнуть, но с этой бабушкой разговор не долог – треснула как следует и они присмирели, а вон с другой стороны сосед в вечных поисках спичек, сигарет, спиртного и приключений. А сынок его Женька растёт форменным врунишкой и воришкой – сколько раз перед всеми оговаривал Веньку, несмотря на венькино искреннее желание дружить и альтруистические порывы – машинки – паровозики – ведёрки дарил, а когда играли вместе, Женька венькины игрушки то ломал, то воровал, исподтишка стукая самого Веньку или ломая построенное в песочнице Венькой, а потом изображая из себя невинность и громко крича на всю улицу, что Венька его бьёт! Тьфу! Опять вспомнил! Ну их!
А вон рыжий кот выбежал на дорогу за серым комочком – что это мышь на дорогу сиганула? Бег недолог – схватил её кот и - в кусты за забор. Уж есть не хочет, а забавляется. Да, мышей нынче немало. Вот и раздолье кошакам.
Солнце припекает. Венька переворачивается на спину и натягивает майку на голову. Так и за кепкой следить не надо, чтобы где-нибудь не посеять, и мать не ругает, что опять весь козырёк обляпал грязными пальцами… А что делает Светка на соседней улице? Венька перевалился через крышу и пристроился в тени тополей. Во дворе не видно. Опять что ли спешно читает книжонки, заданные на лето? Нет, что ни говори, а весь этот список прочитать немыслимо. Ладно ещё про пиратов там, про поиск сокровищ или храбрых путешественников, но всякую лабуду… Венька уже унёсся мыслями куда-то вдаль и чуть не проглядел, как к его велосипеду скользнула чья-то тень. Венька тут же дёрнулся, тихо подбираясь и спускаясь с другой стороны. Да, опять этот Женька! Ничего, Венька разучил болючий приём, не оставляющий синяков. Главное, не переусердствовать.
Готово! Опять детское хныканье и жалобный стон… Куда же теперь? Нигде покоя нет! К фонтану что ли? Или на лиман?
Дорога рассудит, а до темноты ещё уйма времени. Зря не любят люди беззаботных! Именно все умные и серьёзные первыми сдаются перед трудностями и унывают в неприятностях и бедах, и лишь на лице беззаботных вечно блуждает лёгкая улыбка и колёса ножной тяги приподнимают спящие крылья за лопатками…
2. Венька лежал на крыше. Черепица, разогретая на солнце, приятно грела лопатки, а он смотрел в небо…
И почему люди выдумали, что по небу можно летать лишь в странных громоздких штуках, напрочь отбивающих желание впитать всю синь неба в себя и потонуть в беспредельности… И многие романтики тратят треть жизни на изучение и тренировки в этих ужасных конструкциях, якобы дарующих полёт…
Будто в пику его мыслям пролетел самолёт. Венька проводил его взглядом и пожелал пассажирам удачи. Он прекрасно помнил как летал в детстве и замечал как люди напрягаются, боясь, при взлёте и приземлении, да ещё и хлопают якобы для пилота, но, скорее всего, просто избавляясь от стресса собственного страха стрессом для ушей от громких хлопков…
И всё-таки люди хоть чуть-чуть становятся ближе небу… Пусть за холодным бездушным металлом и пластиком, но всё-таки… Что-то же их поднимает в небо, что-то же их зовёт в полёт?
А на земле серой тенью скользнула крольчиха. Соседская. Сначала она Веньке нравилась – такая забавная, носиком шевелит постоянно, но потом то виноград, то шелковицу (тутовник) стала объедать, потом перешла на огород – тут крик подняла мамка. И ведь не хотят соседи следить за своим зверьком, а Веньке – гоняйся за крольчихой! Так и норовит прошмыгнуть эта крольчиха в чужой огород! А мне больше делать нечего как будто! Ладно, придётся всё-таки слезать и ловить эту лопоухую, а залезть незаметно наверх может уже не получиться. Ладно, попытка – не пытка, может, ещё погреют волнистые бока крыши мальчишеские лопатки.
Крольчиха поймана. Но что с ней делать? И как всё-таки звери чутки к намерениям окружающих! Прежде он ловил её, чтобы взять на руки и погладить, а теперь – чтоб отнести назад соседям или спустить за рабицу соседей с другой стороны – так хотя бы на неделю-две её не видно, пока дядя Петя не перенесёт другим соседям (дядя Петя очень добрый и часто угощает Веньку то орехами, то грушами). И как нелегко поймать теперь крольчиху – подпрыгивает, резко срывается с места и так же внезапно меняет направление побега – запутывает следы. Каждый зверь готов приложить все силы для борьбы и защиты, почему же человек так легко сдаётся и никнет духом? Чего ему не хватает? Пребывания в окружающем и чуткой настройки на присутствующий во всём вокруг Разум? Почему так часто человек теряется в обстоятельствах и начинает сомневаться в себе? Быть может, этим разделяющим, препятствием, рубиконом являются дома – искусственно созданная среда, и потом – объединение домов в города с её оторванной от природы и её животворящих ритмов средой…
Ну точно, не удалось уйти незамеченным – задумавшись, он слабее стал держать крольчиху и она вырвалась, что не осталось незамеченным для матери. Всё, один из последних свободных денёчков накрылся медным тазом и погас как свечка от воды, озлобленно шипя и пуская клуб дыма… Теперь не отмазаться – мать уже держала наготове груду книжек. И по взгляду, не обещавшему ничего хорошего, он понял, что поблажек сегодня не будет. Всё, финита ля комедия, несите, други, прямо на курган…
В окне плясали солнечные зайчики и ветка сирени покачивалась в такт танцу ветра, рождая сплетёнье теней и причудливых орнаментов, а Венька был насильно погружён в море написанных строчек и груду прожитых кем-то другим – не им! – дней, месяцев, годов…
Так и хотелось крикнуть: - К чему весь этот хлам! – Ведь ни одна написанная строчка не оживит ушедший день, а в опыте чужих представлений не долго и свихнуться, барахтаясь меж нелепостей и абсурдных предположений, лишённых связи с твоим днём, твоим событием, твоим порывом…
Но всё невысказанное, не проявленное в форме, хотя донельзя прочувствованное, таяло в окружающем воздухе и наполнялось тоской в мальчишеских глазах….
продолжение - http://www.proza.ru/2010/03/22/75