После того, как умерла Шейн, Кент выпал из жизни. Закрывшись в своей квартире, он задернул шторы, выбросил телефон и сидел, уставившись в экран телевизора, у которого отключил звук. Так и сидел целыми днями с бутылкой пива, уставившись бессмысленным взглядом на беззвучные картинки. Первое время он смотрел всё подряд, кроме фильмов о любви. Увидев на экране влюбленную парочку, он сразу брал пульт и переключал программу. После нескольких таких переключений он набрел на канал, демонстрирующий фильмы о животных. На нем и остановился.
Он решил уйти вслед за Шейн на её сороковой день. В загробный мир он не верил, но смерть его не пугала, потому что ему нечем было зацепиться за жизнь. Раньше, до появления Шейн, он искренне считал, что смыслом его жизни является карьера, успех. Но Шейн объяснила ему, что это не так и он ей поверил, потому что она и стала смыслом его жизни. Теперь, когда она ушла, у него не было сил начинать всё с начала. Не было ничего такого, за что он мог бы зацепиться, поэтому он решил уйти.
Надо сказать, что делать любовь – смыслом своей жизни – это вообще очень опасно. Любимый человек может уйти, и хорошо, если он или она уйдут к другому, тогда смыслом жизни может стать ненависть или месть. Но если человек уйдет навсегда, туда, откуда еще никто не вернулся, тогда жизнь становится пустой и бессмысленной. В буквальном значении этого слова.
Жизнь должна быть ценностью сама по себе, независимо от того есть в ней смысл или нет. Наличие смысла её только украшает, вернее, мобилизует человека на совершение каких-то усилий. Между прочим, Бог выгнал людей из рая именно за то, что они задумались о смысле жизни, потому что целью познания Добра и Зла является поиск этого смысла. Как только Адам и Ева, вкусив запретного плода, задумались, что есть Добро и что есть Зло, перед ними во всей своей зловещей красоте встал вопрос о смысле их жизни. Ну и понеслась нелегкая, на радость дьяволу.
Именно это и хотела объяснить ему Шейн, но он, ослепленный и оглушенной любовью, её не понял. И после того, как её не стало, он решил, что ему здесь тоже делать нечего.