Эта страна сегодня, вызывает у русского туриста, брезгливое разочарование. И обидное, унизительное обращение - "дешёвка". Всё, кажется этим язвительным нытикам там, как-то пошло и заплесневело. Море пустое, пирамиды маленькие, арабы неприятные, горы ненастоящие, и океан блеклого песка вокруг, утомительный и чрезмерный. Спорить с толстопузиками не буду, как остро и удачно пошутила одна журналистка: "Буду я ещё тут, днём с фонарём, у них разум искать", просто, как смогу вспомню, тот сказочный Египет, который и до и после меня и всех нас, пребывает, в своём неподражаем величье.
* * *
Наш отель, был настоящий пронемецкий санаторий, для ветеранов "арбайте". А, это значит: изобилие жирной, вкусной еды, доступность и большой выбор, крепких алкогольных напитков, комфорт и удобство во всём. Допустим, не ты отправляешься, куда-нибудь, что бы увидеть, что-либо экзотичное, а тебе привозят, почти в номер и танцы, и чеканку и "Я, я, ваз из дас?". От моего бунгало до бассейна было пять шагов, до пляжа десять, и везде круглосуточно "крутят" итальянский фильм "Большая жратва".
* * *
Моим соседом по номеру, в течение тех двух недель, что мы провели в Хургаде, был провод Сергей. Седой, развесёлый дядька, начинавший летать, ещё на первых советских реактивных пассажирских "туполях", которые после приземления, пользовались тормозными парашютами, прям, как истребители. В отличие от меня, за кордон, Серёга стал летать сразу же, как только с фюзеляжей наших самолётов смыли красные флаги. Незнание, а если точнее пренебрежение, английским языком, не мешало Серёге, везде и всюду, находить себе новых знакомых. Как только мы вселились в наш номер, Сергей затащил к нам в гости уборщика-араба, по-русски объясняя откуда мы, и кто мы собственно такие, Серёга предложил мусульманину выпить водочки, для знакомства, что бы отдых начался и прошёл на ура. Египтянин, как только увидел "беленькую", престал улыбаться и приветливо качать головой, жестами он стал показывать Серёге, что категорически против его затеи, мол, Аллах всё видит, всё знает, и его не обманешь.
"Да мы аккуратненько, я вот тут, под столом разолью, никто не заметит, пятьдесят грамулек, а? Не отказывай старику, у вас же здесь старших уважают, уваж дедушку!", сладко пел Серёга, растерянному уборщику. Все полторы недели охотился Серёга за правоверными, и как змей-искуситель, заманив в номер, соблазнял несчастных русской национальной идеей. "Выпьют, никуда не денутся, раз, другой откажутся и выпьют", отвечал мне Серёга, когда я в десятый раз предлагал отказаться, от этого "алкашного спорта". Может быть по тому, что Серёга пользовался неудачной, неубедительной тактикой, может быть дело в отсутствии в Серегином словаре английских и арабских слов, выражающих угрозы или уговоры, но те, кто занимался озеленением и уборкой в этом отеле, по-прежнему делали своё дело, с абсолютно трезвых глаз.
* * *
Мои вечера, проходили в кальянной. Расположившись на восточном диване, заваленном маленькими подушечками, я коптил Египетское небо, сладким дымом граната и красных яблок. Кальяны были высоким, как я их называю "промышленными", с большим блюдцем для угля, куда помещалось несколько здоровенных тлеющих головёшек, поэтому кальян курился легко и после неглубокой, фруктовой затяжки, ещё минуту другую, из меня клубился дымище, как от кипящего самовара. Лучшим сопровождением к кальяну, был ром с колой, пару таких простых коктейлей и вечер не прошёл зря.
* * *
Немцев кормили не только сочным барбекю и жареной картошкой, но и не забывали угостить восточными танцами и музыкой. После того, как очередь у бара, вырастающая сразу же, как только ужин подходил к концу, немного укорачивалась, на небольшой сцене, напротив кальянной, начиналось вечернее шоу.
Танец живота. Это зрелище надо смотреть, только на востоке и только в живую. Уже, через пять минут представления, мужчины вздыхают и начинают вертеться на стульях, как беспокойные школьники. Дамы, тоже дышат не ровно, но от зависти, кто от белой, кто от нехорошей. Танцовщицы, зная, что такое количество эротизма, может быть чрезмерной, для далеко не юных зрителей, превращают "аппетитное" зрелище, в дансинг-клоунаду. Они выдёргивают со своих мест, уже достаточно подогретую публику, и приглашают вместе повторить, эти такие сексуально ритмичные движения бёдрами, под дробь барабанов. Получается весело и смешно, всеобщее эротическое напряжение спадает.
Другой номер, который показывал молодой, длинноволосый арабский танцор, повторить не только трудно, но и опасно. Хотя, что может быть сложного, крутиться вокруг собственной оси, минуту, две, десять, двадцать, да ещё время от времени ускоряясь и снимая с себя множество лёгких, широких юбок, от чего, во время своего медитативно-наркотического кружения, он становится похож и на турецкого дервиша и на детскую игрушку, раскрученную юлу.
* * *
Если, ты был в Египте, значит, ты был и в Луксоре, если в Луксоре не был, значит, тебя угнали в рабство бедуины или ты обожрался в отеле, до заворота кишок. Долина Царей, как и пирамиды, любимое лакомство тщеславных туристов.
Автобус к отелю подходит в семь утра, через час, когда все, кроме водителя, снова только-только уснули, нас просят на выход. Мы оказываемся на большой, с футбольное поле, автостоянке, абсолютно свободной и по случаю, ещё раннего утра, тихой и спокойной. И вот, пока, мы, ранние "пташки", возвращали себя к жизни, с помощью крепкого кофе, на наших глазах, разворачивалось египетское, туристическое представление: "Пионерская зорька". После нас, на асфальтированное "футбольное поле", прикатило не менее ещё полусотни, "забитых" под завязку автобусов. Из них посыпались, потягиваясь и зевая, многонациональное племя любителей засохших мумий и разрытых погребений. Когда, эту ораву безобидных некрофилов, с помощью экскурсоводов, удалось загнать обратно в автобусы, образовавшуюся колону, с головы и хвоста замкнули полицейские машины, и вот так под прикрытием вооружённых солдат, мы двинулись к Нилу, назад в древнею историю, с остановками, что бы попить, поесть и пописать.
Уже вечером, на обратной дороге, когда полицейские машины сопровождения испарились, мы на собственной шкуре попробовали и даже поучаствовали, правда, без нашего согласия, в знаменитом египетском bus-rally. Не забыть нам этого ни когда, двойной обгон по встречной, на скорости не меньше 120км/час, и счастливое лицо нашего водителя, подрезающего другой, не желавший уступать автобус, при завершение смертельно-развесёлого маневра.
* * *
Если вспоминая посещения каких-то ярких, исторических мест, ты не можешь вспомнить, что бубнил тебе под ухо, пока ты крутил головой туда-сюда, "всёзнайка"-экскурсовод, то его или вовсе не было или, он так слился с местным пейзажем, что стал его закадровым голосом.
Наш гид, учился русскому в Советском союзе, и не без труда, используя шаблоны и избитые идиомы, практиковался в русском, рассказывая о Египте, как это бы сделал обычный местный работяга. То есть, пока кто-то не спросит, лучше помолчать, а чего трепаться-то? В руках у него, резная деревянная трость, это орудие труда, а не средство опоры. В толпе зевак, когда вокруг не понять, где свои, а где чужие, он поднимает высоко над головой свою трость, это ориентир, сигнал: "Дети, дети, все сюда, скорей, папочка уходит!".
К сожалению, я не помню, как его звали, как-то не обычно, так, что сразу не запомнишь и не выговоришь. И ещё, я обратил внимание, на золотой крест у него на груди. Я сказал ему, что это как-то странно встретить здесь араба-христианина, "Слушай, интересно, как тебе живётся здесь, крещённому?". Наш гид, грустно улыбнулся, и, не поднимая глаз, тихо ответил: "Тяжело, конечно".
* * *
Форсирование Нила, на дребезжащей старинной лодке (я опускаю руку в воду, о мама! Учебник истории оживает!). Серебреный "картуш", заказанный в Луксоре, с золотыми египетскими иероглифами, переводимые, как имя Светлана. Два, светло-желтых известняковых камня, подобранных мною, в какой-то из легендарных долин, в продолжение мистических предсказаний, помогу судьбе, пусть сбудутся! Дальше в памяти, залитая солнцем, мешанина, какие-то немцы, какой-то конгресс.. "Хилтон" в Луксоре, гробницы, стелы, жуки-скарабеи, древнеегипетская, настенная живопись.
Отдаю даром, совет от нашего гида, пожалевшего нас, вымотанных от приставаний и крика, навязчивых торговцев сувениров, которые атакуют туристов повсюду. В ответ на их бестолковый, но назойливый балаган отвечайте, продолжительно: "Ля-ля-ля-ля!". Жаль, что гид, не объяснил, что это за ля-ля-ля такая, но поражающее действие поразительно и гарантированно.
* * *
Египетские краеведы клятвенно уверяют, что кочующие по пустыне бедуины, приручены и не опасны. В гости в бедуинскую деревню, такое сафари на квадрациклах, даже возят туристов. Настоящие ли "жители пустыни", или стилизованные актёры-любители, угощают вас сладким чаем, предлагают кальян, лепёшки и зелье из трав, по большому счёту не так важно. Главное, что вы посетите удивительный оазис, посреди песка и скал, пусть не много, но всё же проедете на гордом верблюде, загляните в колодец, вырытый в песке, б-оольшими оптимистами (рассказывают, поиски того места, где есть вода, это верблюжья топография).
Экскурсию по деревушке у нас проводил, хорошо говоривший по-русски, бородатый парень. Всю дорогу, у него было замечательное настроение, он шутил и смеялся. Вся его манера поведения, речи, суждений, говорили о нём, как об очень уверенным в себе человеке. Плюс, кавказский акцент, плюс ваххабитская борода, вылитый боевик в очередном отпуске. Мне, всё время казалось, что он с трудом сдерживает себя, что бы ни проговориться, ни выдать себя настоящего. Поэтому, он как-то дерзко острил и подшучивал над нами, в последний момент, словно чего-то не договаривая.
Ещё в начале экскурсии, нас по двое, рассадили на четырёхколёсные "ямахи". Мощные, устойчивые, скоростные, они были элементарны в управлении, и все до единого, за десять минут, привыкли к этим "угарным" существам. Но это не значит, что мы, как стадо бизонов рванули вперёд, наоборот, цепочкой, медленно с остановками, контролируемые, носящимся вдоль колонны мотоциклистами, не обгоняя друг друга, как в учебном пособии по послушании, покатились на праздник "дружбы народов". Мы бы, наверное, так же интеллигентно вернулись на базу, если бы у арабов наглухо не заглох мотоцикл, на обратной дороге. Рассудив, что с накатанной дороги, мы не собьёмся, экипаж второго "Судзуки" остался выручать первого.
Во-первых, мы не сразу поняли, что наши пастухи отстали, во-вторых, ещё какое-то время, все побаивались нарушать правила и, в-третьих, нужен был, какой-нибудь сигнал, стартовый выстрел. Как только, вдалеке обозначился финиш (гараж для мотобайков), так долго сдерживающие себя русские, вздыбили квадроциклы. Моя стартовая позиция, была где-то в середине, легко обойдя особо осторожных и особо "законопослушных", я вкатился в облако пыли и песка, которое оставляли за собой лидеры гонки. Победить или погибнуть! Чертовски устойчивая машина позволяла рисковать и обходить соперников на поворотах, не тормозить перед кочками и не бояться перевернуться, когда машина попадала в яму. Крайние сто метров, на прямой, я обошёл самого упрямого конкурента и приехал первым, навсегда прославив своё имя, победой в гонке по пустыне на квадрациклах! Да, за моей спиной девчонка сидела, когда я "летел" по пескам, совсем забыл о ней, тогда получается, что победили мы, в классе квадроциклах-двойках. Вот это точно, эксклюзив.
* * *
И всё бы ничего, и мой отдых в Египте можно было назвать весёлым и познавательным путешествием, если бы не коралловый риф.
Мой первый, мой единственный, мой любимый, коралловый риф, был V-образной формы. Точнее, похожие, на весьма растянутую в противоположные стороны две линии, в форме буквы V, Виктория. В точке, где лучи расходятся, в двух метрах от пляжа, где воды по пояс, дно обрывается вертикально вниз, в преисподнею, а влево и вправо, уходили стены коралловых гребней. В полуметре под водой, вдоль рифа натянуты страховочные канаты, а на поверхности поплавки, в местах крепления верёвок, к твердой и острой породы кораллов.
Когда впервые попадаешь на пляж у кораллового рифа, не сразу понимаешь, в чём собственно удовольствие. С берега видишь следующую забавную картинку. В каких-то двадцати метрах от "лежаков" и зонтиков, на глубине, где обычно не кто не чувствует себя дискомфортно, друг за другом или встречными курсами, словно по плавательным дорожкам в бассейне, плывут торчащие из воды трубки и молотящие море ласты. Что они там делают, потеряли что-то? И только когда сам, надев маску, опускаешь голову в воду, до тебя доходит, все мы здесь, для того, что бы открыть для себя новый, потрясающий мир, подводный мир.
Первый заплыв, очень напоминает, по ощущению преодоления страха и чувства собственной безопасности, прыжок с парашютом. Заставляешь себя дрожащего, оттолкнуться от кромки дна, и, вытягиваясь во весь рост, выставив вперёд руки, от волнения быстро и от непривычки бестолково и не ритмично, пытаешься разогнаться, с помощью плавательных ласт. Страх и волнение немного отпускают, и ты, неуклюжее, пучеглазое чудовище, уже лезешь знакомиться с разноцветными рыбками, которых видел раньше только в аквариуме. Когда плавать вдоль верёвок становиться не так жутковато (на тех, кто плывёт навстречу, возвращается, сначала смотришь, как на отчаянных храбрецов), решаешься на опасную авантюру. Переплыть от одного крыла рифа к другому. Над бездной. Над бесконечностью. Над смертью. По времени, это какие-то пять, семь минут. Но эти семь минут, настоящего "трэша". Сердце колошматит дробью, тельце передозированное адреналином, сопротивляется на пределе возможного, ласты взбивают воду как миксер, сознание на грани помешательства. Я ругаю себя за идиотскую самонадеянность, и клянусь никогда(!), никогда ни играть со своей жизнью в русскую рулетку. Потом долго сижу на берегу, сняв ласты и маску, и наслаждаюсь, окружающей меня обыденностью: твёрдой землёй, воздухом, безопасностью, солнцем и вообще жизнью.
Через десять минут, уже немного успокоившись, я возвращаюсь на "исходную" и несколько раз переплываю эту адскую глубину. Всё также трясёт меня от мрака бесконечности подо мной, всё так же ругаю себя за беспечность и упрямство, но красота и очарование царства Нептуна сильнее меня, притягивает и опьяняет, а ощущение полёта, парения, приводит в состояние мятного счастья. Контролировать истеричный страх не просто, отвлекаюсь, осматриваюсь, там внизу, не яркие, как на рифе, а огромные, суровые жутковатые рыбины, неправдоподобно грациозные скаты, аквалангисты. Да-да, сначала, из глубины поднимаются, странные по форме, похожие на полукруг большие пузыри, потом появляются длинные лучи фонарей и только потом, медленно приближаются драйверы. В солнечном свете, на несколько метров пробивающим толщину воды, переливаются их маски, кислородные баллоны, гидрокостюмы, как полубоги, проплывают эти существа мимо меня. От восторга, я забываю, в какую сторону я собирался двигаться. Да, конечно, они меня даже не замечают, пожалуй, только, как ребёнка на проезжей части. И уж само собой, на мои "героические поступки", не бросят взгляда, как игнорируют старшеклассники детвору в песочнице. И они абсолютно правы. Но морская соль, вот в чём.
Именно такие микропоступки, карликовые победы над своим страхом, личные (ха-ха!) достижения, придают силы и стойкость. Только накопив пригоршню подобного опыта, опыта преодоления внешних трудностей и самого себя, я выжил тогда, и ещё в десятках подобных вызовах судьбы. Не отчаялся, не спился, не повесился, не "оплыл", не опустился, не забился в муть мертвецкой тоски. Тогда расталкивая перед собой руками воду Красного моря, я вдруг попадал в холодные потоки, поднимающиеся из ужаса впадины. Кричи не кричи, и рта открыть нельзя. Не заплакать, не закрыть глаз. Остаётся одно, не жалея ни о чём, двигаться вперёд, надеясь, что это не последнее твоё испытание в жизни.