ПРЕДОСТЕРЕГАТЕЛЬНАЯ ОТСТАВКА
(Уникальное откровение русского писателя о превращении сына дворового человека в помещики).
Изумляюсь прозорливости графа Соллогуба Владимира Александровича, автора «Истории двух калош» (1839).
Вот она, интереснейшая главка из этой «Истории»:
«Г-н ФЕДОРЕНКО
Есть на свете особый класс людей: маленькие, пронырливые, они служили когда-то в отдаленных губерниях. Как они служили и что они делали в отдаленных губерниях - неизвестно; известно только, что они начали службу с десятью рублями и кончили с полумильоном.
Окончив таким образом осторожно свое наживание, выходят они в предостерегательную отставку и ищут покровительства, чтоб не подвергнуться каким-либо неприятным напоминаниям; большею частью женятся они на воспитанницах знатных барынь и заживают припеваючи.
Муж Генриетты исключительно принадлежал этому сословию.
Он родился в Л... от коренного приказного и тринадцати лет был записан писцом в уездном суде. После способности его развились на обширнейшем поприще. Он уехал в Сибирь; там был и стряпчий, и советником, и в командировках, и менял места, и наконец, запутавшись в одном деле, угрожавшем ему неизбежным уголовным судом, свалил всю беду на своего сослуживца, а сам, за болезнию, вышел в отставку. Состояние было нажито.
Он искал связей. Случай сблизил его с княгиней. Мы видели, как он женился.
Человек более деликатный не довольствовался бы холодным обращением жены своей, но Федоренко был так доволен собой, что не обращал внимания на такие мелочи. Знать вскружила ему голову; восхищение его было невыразимо, когда ему случалось сидеть в театре подле генерала или играть в вист с вельможею. Он нарочно поселился подле княгини и каждый вечер, когда недоставало четвертого, имел честь играть с ее сиятельством и всячески старался проигрывать для поддержания ее благосклонности. Генриетта оставалась одна.
С некоторого времени он в особенности сделался чрезвычайно доволен и важен. Он сторговал - разумеется, как водится, на имя жены своей - прекрасное имение в Малороссии, то самое, где отец его, до вступления в приказные, был дворовым человеком. Это имение было всегда целью его желаний, и по торгам оно оставалось уже за ним. День переторжки был назначен. Федоренко наскоро оделся, вышел в переднюю, надел байковый сюртук и начал надевать галоши.
- Тьфу ты, пропасть! - закричал он вдруг. - Что за дрянь! Калоши проколотые, испорченные... Чьи это калоши? Был здесь кто-нибудь?
- Никак нет, - отвечал человек.
Федоренко смутился. "Калоши мои, кажется: на ноге сидят хорошо. Да кто же их испортил? Неприятно! Я гадости этакой не надену. Пойду без калош - ноги замочу; можно простудиться, схватить насморк, кашель, пожалуй... Очень неприятно!"
Федоренко нанял извозчика и был очень недоволен целый день, тем более что переторжку отсрочили»…
Получается, что и сто семьдесят лет назад в России власти ловили безутешно казнокрадов и взяточников, а избегнувшие кар Фемиды маскировали неправедно нажитые капиталы под именами аффилированных лиц!
Так и не привилась в России ежегодная налоговая декларация чиновников и прочих бюджетников и не стала экономика прозрачной!
Вот уж который год движутся стаи эдаких «федоренко» на Москву и Подмосковье. Портится настроение от близких контактов с «федоренками» везде, где только может случиться эдакий контакт. В результате движения стай российская провинция ветшает и обтрепливается, а Москва погибла будто Атлантида, накрытая цунами.
Не хочется вылезать из дома, а охота лечь лицом к стене или заглушить тоску чтением русских писателей и утешаться тем, что таковые стаи всегда шли из России на столицы.
Фома © 2010