Предыдущие годы и этот 89-й были годами постоянных экспериментов над народом. Прилавки магазинов давно пусты. Сахар и спиртное – по талонам, и только через огромную очередь, которую с раннего утра занимают бабульки. А ты проходишь мимо хвоста такой очереди, спеша на любимую работу, с таким видом, как будто то, зачем стоят люди, тебя не интересует вовсе. И другого тебе сегодня не дано. В субботу пораньше встанешь, и может быть достанется и тебе.
А другие спать будут?! Да?!
Конечно, как-то выкручивались. То соседи очередь займут…, то сами. Да, что говорить об этом! С голоду не умерли.
Но как бы не «выворачивала» нас жизнь, каждую осень искали и находили возможность сходить «на селедку».
Хороший улов селедки был большим подспорьем в питании семьи!
Селедочка это вещь! Можешь просто потушить с лучком и юшечкой, да с картошечкой, а можешь котлеток наделать! Ну, пожарить наконец! А солененькая, да провесная! Пальчики оближешь!
Только теперь для выхода на лов сельди нужно было купить лицензию в конторе «Примрыбвода». К этой конторе, стоящей в самом начале улицы Петра Великого, собирались, наверное, все мужики Владивостока. А лицензии были «с датой» и «сезонные». Купив лицензию «с датой», потом угадай – сможешь ты где-то договориться к указанной дате с «катером»? И отпустит ли начальство?! Поэтому зачастую покупали «сезонные» лицензии. Они были дороже, но за то «мороки» меньше!
На одну лицензию «с датой» разрешалось выловить двадцать селедок, а на «сезонную» - двадцать за одну рыбалку. Старались за один выход перевыполнить план, а потом, когда на борту катера появлялись инспектора «Примрыбвода», прятали свое «перевыполнение». Адреналину хватало всем!
Проверка инспекторами «Примрыбвода» наличия лицензий и правил лова была организована четко! В море к судну с рыболовами подходил катер, с него высаживались проверяющие и просили предъявить лицензии и улов. Предъявляли, кто имел. У кого лицензий не оказывалось, изымали снасти, улов и составляли протокол. Каково было неудачнику?!
Но с проверяющими «везло» не всегда! Мы по возможности «перевыполняли» план по лицензии и не «тряслись»!
Конечно, были определенные трудности в части выхода в море и у нас. Но мы же работали в проектном институте и находились в контакте со многими судостроительными, судоремонтными и другими отраслевыми заводами в городе. На заводах тоже были рыболовы-любители, которые иногда приглашали нас на рыбалку! Правильно сказано: «Не имей сто рублей, а имей сто друзей!»
Почти каждую осень я ходил «на селедку» и ловил разное количество - от 4 до 44 штук, но не больше! Такого улова, как был у меня на первой рыбалке (117 штук!), не было больше ни когда!
Запомнилась последняя в моей жизни ловля сельди и всё, что в эту рыбалку происходило.
Ноябрьские праздники 1989 года. Ходил на демонстрацию, где в родном коллективе отметили 72-ю годовщину Великого Октября.
Вечер 7-го. С соседом Львом Кузьмичем встретились на лестничной площадке, куда вышли перекурить.
- Как самочувствие? - спрашивает Лева.
- Нормальное самочувствие! - ответил я.
- На селедку пойдем?! Наши завтра идут. Могу тебя взять, - предложил сосед.
«Наши» - коллеги с водолазного бота ВРД, на котором Лев работает электриком.
- Я - за! Но у меня с собой взять нечего, кроме бутылки «плодово-выгодной!» - Так мы называли вино из смородины.
- Это ерунда! У меня тоже уже ничего нет! Можешь ничего не брать. Хотя возьми, пригодиться, погреемся! – заключил бутылочную тему сосед и велел идти и собираться.
Следующим утром трамваем доехали до остановки «Первая Речка» и отправились к нефтебазе, на акватории которой стоял водолазный бот. Прошли проходную и, перешагивая через борта стоящих на пути различных катеров и самоходных барж, оказались на «нашем» ВРД.
На двери в машинное отделение увидели картонку, на которой шариковой ручкой было написано – «лопнул распредвал!».
Это означало, что никакой рыбалки нам со Львом не светит! Предстоял серьезный ремонт двигателя.
Лева сразу понял, чем все это пахнет для его соседа, то есть для меня. И сказав: «Подожди!», полез через борт «нашего» и соседних катеров. Я закурил, ожидая его возвращения.
Да! Порыбачили!
Появился Лев и сказал, что договорился с капитаном на «командирском» катере. И меня одного возьмут. Попросил меня, не мешкая следовать за ним, так как катер уже отходит. Вскоре я оказался на корме катера.
Лев только и успел сказать капитану: «Это он!»
Я поздоровался с капитаном и спросил:
- Тут можно? - имея в виду место моего расположения.
- Можно! - дал «добро» капитан.
Я присел на «банку» по левому борту. Катер уже резво мчался по волнам, когда из кубрика вышли двое мужчин и, увидев меня, поздоровавшись, пригласили в кубрик. Я отказался, увидев там женщин и детей, не желая доставлять им какие-либо неудобства своим присутствием. Поблагодарив за приглашение, я, глядя на закуривших мужиков, закурил.
Я достал из рюкзака свой рыбацкий костюм из прорезиненной ткани и начал его надевать. А укрываться было необходимо, так как уже летели брызги, а на мне был ватник.
Катер, набирая скорость, шел в водах Амурского залива, следуя курсом на Юг, на остров Русский, к проливу Босфор Восточный.
Через приоткрытую дверь в ходовую рубку, увидел мальчика стоявшего за штурвалом катера. На вид мальчишке было лет тринадцать. Позже выяснилось, что это сын капитана. По его движениям было видно, что он не новичок. Видимо, отец не первый раз доверяет штурвал сыну.
Нам предстояло дойти до Токаревского маяка, повернуть налево и следовать в район лова сельди. Этот район находился примерно на траверсе двух маяков – Басаргина и Скреплева. Скорость катера была большой, и вскоре мы приблизились к флотилии, которая ловила селедку. Уже было хорошо видно, как стоящие вдоль бортов рыболовы иногда вытаскивали серебристую сельдь.
К штурвалу встал капитан, а мальчишка отправился в кубрик пить чай. Ловко маневрируя, капитан завел катер вглубь флотилии.
Выглянув из рубки, капитан скомандовал: «Начинайте!» Рядом со мной на корме расположилось двое мужчин и одна женщина. Опустив снасти, мы начали лов.
Селедка ловилась вяло и поштучно! Прошло уже полчаса, а я вытянул всего пять штук. Решив поэкспериментировать, я надел на крючки кусочки поролона лимонного и зеленого цвета. На зеленый стала брать чаще, и лимонный поролончик я заменил зеленым, надеясь на значительный успех. Особого успеха не было, но ловля стала чуть живее.
Как бы там не было, но ко времени, когда капитан велел нам «завязывать с ловлей», у меня было сорок четыре селедки и это устраивало вполне! Могу Леву угостить, так думал я, сматывая снасти.
Мои соседи по ловле ушли в кубрик, и я остался на корме. Собрав снасти, улов и закурил.
Капитан вывел катер из гущи флотилии, и он сразу оказался во власти сильного северного ветра и довольно больших волн. Стоя в окружении больших судов, мы не ощущали такого ветра и волнения. К штурвалу встал сын капитана. Катер, разрезая форштевнем крупную встречную волну, возвращался на место стоянки – на нефтебазу.
Брызги, подхваченные встречным ветром, летели уже через весь катер, доставая до кормы, на которой сидел я. От брызг спасал натянутый над кормой брезентовый тент и мой прорезиненный костюм.
Уже прошли вход в бухту Золотой Рог, и была виден Токаревский маяк.
«Пройдем маяк, войдем в Амурский залив, повернем на север и скоро будем на месте» - так подумалось мне.
Но вдруг перестал работать двигатель. Я подумал, что это необходимость, когда за штурвал становиться капитан и ждал, что вот сейчас вздрогнет от заработавшего двигателя корпус катера, и мы продолжим путь. Но корпус не вздрагивал. Я видел, как бегали в машинное отделение капитан и те двое мужиков. Все попытки запустить двигатель результата не дали. Двигатель молчал! Прошло, наверное, минут двадцать.
Катер уже развернуло и правым бортом несло на камни к основанию маяка! Наступали сумерки. Вздымались волны, гребни которых закручивались белыми барашками, что говорило о начинающемся 5-ти или 6-ти бальном шторме.
Увидели самоходную баржу, которая проходила мимо и сбавила ход. Ее капитан, видимо, понял, что происходит с нашим катером. Слышал, как наш капитан кричал, но из-за шума моря и ветра я понял одно: «Заглох! Выручай!» Вскоре на барже взяли наш катер на буксир и стали отводить от Токаревского маяка. За каменной косой был Амурский залив, где уже хозяйничал во всю шторм!
Это ощутили, как только оказались в Амурском заливе. Большие волны били в левый борт, стараясь прижать катер к берегу.
Беда случилась, когда наш караван зашел в зону высокого берега. Трос, связывающий катер и баржу, намотало на винт баржи. Двигатель на барже заглох! Два судна оказались во власти бушующих волн и штормового ветра.
Идущую первой, баржу, как огромную щепку вынесло и правым бортом положило на песок пологого берега.
Наш катер оказался напротив торчащих из воды камней. На эти камни носовой частью и посадило катер.
Стало ясно, что катер затонет! Мы терпим кораблекрушение!
Берег был рядом, буквально в десяти метрах. Но от берега нас отделяли штормовые волны. Шквальный ветер усугублял ситуацию, пугая женщин и детей!
Возникшую попытку паники со стороны женщин и детей резко прервал капитан, скомандовав: «Не визжать! Быстро собрать свои вещи и всем прыгать в воду!» Потом крикнул еще, обращаясь к мужикам: «Встаньте между катером и берегом! Принимайте детей и женщин!»
Я надел рюкзак и собирался спрыгнуть в воду, но меня, схватив за рукав, остановил капитан: «Ты высокий, будешь у катера принимать теток и детей!» - скомандовал он. И тут же обратившись к мужикам: «Встанете между ним и берегом, будете передавать!»
Один за другим мы прыгнули. Мне воды - по грудь, мужикам, наверное, по горло. Они ниже меня. Мужики «шагали» к берегу, а я уже обнимал за ноги первую даму. Молодец! Она в брюках!
Погрузил ее в воду. Молчит! Первый от меня к берегу, Сергей принимает женщину и передает Виктору. Первая дама на берегу!
Наступает очередь детей. Их трое – девочка лет одиннадцати и два пацана. Сын капитана, он постарше, другой младше – лет десяти. Дети молодцы! Ни крика, ни видимого испуга! Молча, начиная с меньшего, дети приняли купель! Они уже на берегу! Теперь вторая женщина! Ну, почему в юбке?! Подол сразу будет на голове! Кричу: «Захвати юбку рукой спереди и сзади! Держи!» Капитан, поддерживая даму под руки, опустил мне. Только и сказала: «Ах!» Я принял её и передал Сергею. Три шага и Виктор доставил ее на берег.
Вроде все, остался капитан! Этот знает, что делать! Прошли какие-то мгновения. Я собрался покинуть свой «пост», как услышал голос капитана: «Держи!» Капитан опускал мне канистру и попросил не торопиться. Следом было еще три канистры с соляркой. Затем капитан передал большой тюк и велел, не опуская его в воду, идти к берегу. Я поставил тюк на голову и побрел к берегу. Вскоре появился капитан, который, собрав нужные вещи и документы, последним оставил катер!
Развязали тюк. В нем были одеяла и покрывала. Стали укутывать детей и женщин, защищая от пронизывающего ледяного ветра. Окунувшись в море, естественно, мы промокли. Вся одежда мокрая и не разденешься, чтобы выжать ее.
А, что удивляться – в былые годы 8-го ноября шел снег и мела метель!
Сейчас снегу не было, но уже ощущался мороз! А мы все насквозь мокрые! Нужно было, как-то спасаться.
Под отвесным берегом начали на ощупь собирать засохшую траву водорослей, стараясь организовать костер. Полив траву соляркой, подожгли. Сильный ветер тут же задул огонь. Я сгреб траву и перенес ее за большой камень, который в темноте я сразу не заметил. Там костер загорелся, но проку от такого костра было мало! Трава сгорала моментально! В свете костра, кто-то из мужчин увидел под скалой доску, которую сломали ударом о камень и положили в костер. Пламя охватило дерево и стало чуть теплее. Все, окружив костер, грели руки.
Чуть позже попросил помочь снять куртку прорезиненного костюма, так как сам не мог её стянуть с мокрого ватника. С брюками костюма управился сам.
Вспомнил про бутылку смородинового вина и, открыв ее, предложил женщинам, сказав при этом: «Может детям по глотку дать для разгона крови?! В церкви же дают по ложечке Кагору!»
Из нескольких фраз, произнесенных мужиками, понял, что они из воинской части и что им нужно позвонить и тогда за ними придет машина. Позвонить можно было, из части расположенной как раз над нами, на вершине сопки. Там стояла часть связи. Туда и отправился Виктор.
Посчитав, что моя функция в данной ситуации выполнена, я, сказав слова благодарности и сочувствия, попрощался и отправился следом за Виктором по дороге на сопку.
Я подошел к заправке и увидел автобус, который шел на вокзал. Дверь салона была открыта и я, шагнув на ступеньку, произнес, глядя на водителя:
- Браток, довези утопленника!
Водитель посмотрел на меня и удивленно спросил:
- От куда ты такой мокрый?
Я сказал, что катер разбило о камни у подножья этой сопки. Все живы, но мокрые!
Водитель сказал:
- Дорогая селедка получается!
Я ушел в конец салона и сел на последнее сиденье. Мокрая одежда облепила все тело, и я сжался, стараясь согреться.
На вокзале, войдя в трамвай, я остановился на задней площадке. Народу набилось изрядно и парень, прикоснувшись к моему мокрому ватнику, спросил:
- Мужик, ты чё такой мокрый?!
- Вспотел! - пошутил я.
Такой «вспотевший» я предстал перед женой и сыном. Они стали расспрашивать, но я сказал, что все расскажу позже.
Снял мокрую одежду, сложил ее в таз. Ванна уже наполнилась горячей водой, и я лег прогреваться.
Напарившись до одурения, я выпил полстакана разведенного спирта для профилактики, который жена взяла из домашней аптечки. Потом меня накормили. Все обошлось! Даже не чихнул!
Вот с такими приключениями закончился мой последний лов селедки.
Прошла неделя, и Лев Кузьмич рассказал, что после ремонта двигателя они проходили на боте мимо места нашего кораблекрушения и видели катер, который так и стоял, уткнувшись носом в скалу.
Я до сих пор пытаюсь понять – картонка на двери в машинное отделение водолазного бота – знак, предупреждение о будущей опасности?! Знак, который был мной проигнорирован?!
Или все, что с нами случилось - роковая случайность?! Вот что нужно уметь различать в жизни! А кто научит?!
Наверное, только жизнь! Но как?!
Хорошо, если не ценой жизни.
А мне больше ни разу не довелось ловить селедку!
Так много поменялось в жизни страны и ее народов за прошедшие годы. И страны «СССР» не стало, и экономическая система изменилась!
И простой народ уже «на селедку» не ходит!
Покупает на рынке!