Тихие окраины.
- Ты завтра работаешь?
- Нет, конечно! Ты долбанулся? Забыл, какой завтра день?
- Да ладно тебе возмущаться. Раньше-то для меня это и не праздник был. Пока выходным не сделали.
- Я не о том, Ярыч. Не забыл, что завтра акция?
О таком было грех забыть. Завтрашним вечером намечался рок-концерт местных готов. На который скины планировали завалить всей толпой и устроить крутой погром. Организаторы шоу об этом ещё не знали и не должны были знать. Бритая молодёжь Воронежа не даром последние годы держалась тише воды, ниже травы. Уже забылись погромы на крупных рынках, а кавказские торговцы дынями уже не дёргались, когда шли вечером мимо тёмных дворов и трамвайных остановок. И, ясное дело, Гипс считал, что это – явный непорядок. На кирпичной кладке гаража черная струя из балончика в его руке выводила фразы, вроде «Бей чурок» и «Россия для русских». А чему ещё им с Ярычем оставалось посветить этот тихий и скучный вечер? Вокруг тихо оседал тополиный пух. Во рту пересохло от жары. Гипс положил баллончик с краской в рюкзак и вновь приложился к банке пива «Козел».
- Что-то Крот запаздывает? Не случилось ли с ним чего?
Гипс посмотрел на своём мобильнике время. Было без десяти восемь вечера. Солнце продолжало нещадно жечь, и даже лёгкий ветерок не шевелил листву тополей. На дворе стоял июнь.
- Как я его помню, он всегда и везде задерживался. Даже в школе на первые уроки всегда почти опаздывал.
- А он не похож на неряху. Просто медлительный, видать, очень. Шнурки ещё, небось, гладит.
Оба усмехнулись в тот момент, когда вдали показалась знакомая фигура. Крот шагал по двору бодрой походкой. Небольшого роста и крепкого сложения, он как брат походил на Гипса, в отличии от высокого и поджарого Ярыча. И, в отличии от своих одетых в «удодское» дружков, на нём был чисто скинвский прикид. – куртка-бомбер, ботинки-гриндера и напульсник с кельтским крестом. Из его рюкзака торчала бейсбольная бита.
- Хрена ты вырядился как на парад, - проворчал Ярыч. – Тебе надо сейчас ментов и чурок дразнить? А если пристебаются и сцапают? Не дай бог ты всю нашу акцию спалишь. Когда всё уже готово.
Но Крота, видимо, не смутили его упрёки. Он достал из внутреннего кармана бомбера сигареты LM и закурил. Он всегда был не особо разговорчивым. Его глаза блуждали где-то поверх жестяных крыш и верхушек тополей. В окнах отражались блики вечернего солнца. С другого конца двора доносились крики играющих детей.
- Ладно, парни, - сказал Гипс, - пойдем лучше прогуляемся. Заодно посмотрим на зверинец.
Бритая троица вышла со двора на улицу и двинулась в сторону общежития ВГУ. До него, по меньшей мере, полчаса ходьбы. Чтобы не было скучно идти, парни стали обсуждать свою личную жизнь.
- А ты, Гипс, либо по-прежнему встречаешься с Верой с Алексеевки? Да она же на пять лет старше тебя, - обратился к нему Крот.
- Во-первых, не с Верой, а с Вероникой, - ответил Гипс. – А во-вторых, братишка, мене с ней всегда по кайфу. Ты что-то против этого имеешь?
- Да я так. Просто спрашиваю. Говорят вы с ней уже расстались. Тебя с Машей видели со второго подъезда.
- Ну и что, что видели. Да и кто меня с ней видел? Ты вообще за базар отвечаешь? Хоть ты мне и друг, но рискуешь в рыло схватить. Не напрашивайся.
- Да ладно вам, пацаны. Между идейными бойцами не должно же быть розни. Ведь так? – вмешался в разговор Ярыч. – Я вот уже месяц с такой обалденной тёлкой встречаюсь. Алина её зовут. Она раньше была готкой, но я её уже почти перевоспитал. Каждые выходные провожу с ней сладкие ночи.
Ярыч изобразил на лице довольную ухмылку.
- Я с ней на дискотеке познакомился, - продолжал он. – Да вы не смейтесь, парни. К ней там один дятел хотел подкатить. К счастью я оказался рядом и его приложил. Ну, так вот, о чём я? Она рассказала мне, что учится в ПТУ на последнем курсе. Недавно со своим прежним парнем поругалась. Он, между прочим, гитарист в одной эмовской группе пидерской. Не помню, как называется. Я ведь с этой тусой дружбы не вожу. Вроде, «Механический удовлетворизм». Что-то такое.
- «Автоматический капитализм», - поправил его Крот.
- Тебе лучше знать. О чём я рассказывал? И было это тогда, когда Хорт куда-то запропал.
- Пацаны, кроме Хорта ещё один наш пацан с Юго-запада куда-то подевался. – сказал Гипс, его лицо сразу стало серьёзным. – И тоже до сих пор никаких следов. Его тоже менты объявили пропавшим без вести. Что же с ними случиться могло?
- Не думаю, что менты будут вообще напрягаться из-за нашего брата. Если только мы сидим смирно. Тут по-любому что-то не так. Двое наших в течение одного месяца – не спроста явно. Это точно чья-то работа.
- Я в этом не сомневаюсь, - согласился Крот. – Их кто-то грохнул, а трупы спрятал. Я думаю это хачи. По одному выслеживают и гасят. Как мы их обычно. Почти.
- Эти козлы, смотрю, по погрому соскучились. Надо будет их наказать. Совсем от рук отбилась, черти сраные, - Ярыч намотал на руку велосипедную цепь, которую всегда носил с собой.
- А может это какая-то тайная организация, которая борется со скинами? Что-то вроде секты. Ведь может такое быть? – высказал свою мысль Гипс.
- А кто знает? Может они нашего брата в жертву приносят.
- Без шуток. А вдруг среди тех нигеров, что учатся в ВГУ, есть жрецы Вуду. Не забывайте, что кровь белого человека священная.
- Опять тебя, Гипс, в мистику понесло, - сказал другу Ярыч, - как я тебя помню, ты без этого не можешь.
Они свернули за угол и заметили в небольшом переулке негра. Тот и не подозревал, что его в этот вечер ждёт. Как, по правде говоря, не знал и Гипс. Увидав, что к нему приближаются бритые черепа, чернокожий парень не на шутку испугался. Он озирался по сторонам, ища помощи. Но улочка была небольшая, и в этот вечер здесь некого больше не было. Гипс первым двинулся на него быстрыми шагами.
- Ну что, рыло чёрное, вляпался? Хрена ты, сучара, по русской земле шляешься? Тебе здесь мёдом не намазано.
- Правильно, - поддержал его Крот. – А чем намазано он сейчас узнает. Правда, Ярыч?
Лицо негра исказили ужас и паника. Он кинулся убегать. Скины помчались за ним. Улица в этом месте шла под уклон. Они быстро его настигли, повалили на землю и стали пинать ногами. Особенно свирепствовал Крот, пытаясь попасть негру ботинками по лицу. Тот лишь стонал и выл, свернувшись калачиком, пытаясь закрыться от обрушившихся на него ударов. Но неожиданно парни услышали сзади окрик:
- Что вы, скоты, творите!? Что вам тот негритёнок сделал? А!?
Гипс обернулся и увидел пожилого мужика потрёпанного вида, который, видимо, только что вышел из подъезда. Скины на секунду отвлеклись от своего занятия, чтобы взглянуть на того, кто вздумал обломать им кайф. Но решили, видимо, что причина для опасений несерьёзная. Крот и Ярыч снова набросились на негра, который попытался подняться с асфальта. А Гипс двинулся на мужчину.
- А ты хули вмешиваешься? Какое тебе дело? Лучше вали!
- А ты меня не пугай, пацан. Я в Афганке воевал и видел отморозь похлещи вас, знаешь. И то не терплю, что втроём на одного кидаются.
- Ты, мужик, видать мозги свои пропил. Мы очищаем родную землю от всякого чёрного дерьма. Ты же, если и впрямь из Афгана, сам с ними воевал.
- Я воевал там с фанатиками и уродами вроде вас. Я сейчас ментов вызову.
- Только попробуй! Кости тебе все переломаю!
- Да ну его, - крикнул сзади Ярыч, - пошли лучше отсюда. Нехрена со всякой алкашнёй совковой связываться. Пускай целуются с нигерами и чурками. Только потом пусть не жалуются. Крот, пошли лучше! Мы этому чёрту уже итак хорошее засандалили.
Но Крот не желал отпускать свою израненную жертву. Он стоял над изувеченным негром с бейсбольной битой и ждал, когда он привстанет на корточки, чтобы отвесить завершающий удар. Лицо негра разбито в кровь, один глаз заплыл, он, пытаясь подняться, выплюнул несколько выбитых зуба. Только теперь его взгляд выражал уже не ужас, а ненависть затравленного зверя. Внезапно для Крота негр резко выкинул ногу и сбил с ног своего палача. От неожиданности Крот выронил биту. Она, стукаясь об асфальт, отскочила далеко в сторону. С тем же звуком, что и бритая макушка Крота. Негр и Крот вскочили одновременно. Негр успел врезать скину кулаком по челюсти. Пацан заорал от ярости и обиды, выхватил нож-бабочку и замахнулся. Но негр уже убегал.
- Я его в пыль сотру!!!
Он собирался бежать за негром, однако Гипс схватил его за плечо.
- Бежим отсюда! Сейчас здесь менты будут. Ты сирену слышишь?
Крот, видимо, не хотел слышать ничего, кроме своего ущемлённого самомнения. Но вдали показалась милицейская «Нива».
- Врассыпную! Через дворы, - крикнул Ярыч, - встретимся завтра в Петровском.
Гипс бежал через загаженные подворотни, мимо новостроек Ленинского района, привыкший так уходить от преследования. Как волк в лабиринтах железобетонных джунглей, каким он сам себя считал. Здесь он провёл всё своё детство, пока его родители не переехали в Железнодорожный. Здесь, где он знал как свои пальцы, каждый закоулок и мог издали почуять опасность. Как ему казалось…
Уже темнело, когда Гипс забежал в небольшой дворик, окружённый низенькими ветхими домами, похожими на кучи пыли. На деревянных дверях подъездов даже не было домофонов. Гипс перевёл дух. Ему после пива дико хотелась по малой нужде. Он стал у стены трансформаторной будки, чьи кирпичи были исписаны матерщиной. Парень не слышал за спиной шороха. Но когда он закончил своё дело и стал застёгивать ширинку, что-то сильно стукнуло ему по затылку. Гипс успел обернуться. Но разглядеть ничего не успел, ведь следующий удар монтировкой свалил его на землю и вырубил. На секунду сознание вернулось, когда он почувствовал, что его покачивает. Кто-то волок его за ноги. Нечего увидеть Гипс не мог. Чьи-то руки обхватили его за плечи и затолкнули в дверь машины. Гипс слышал приглушённые голоса и шум заводящегося двигателя. Но не мог пошевелиться…
Когда он очнулся, то обнаружил себя сидящим на железном стуле, привинченном к полу. В сыром помещении, стены которого выложены белым кирпичом, а освещение служила тусклая лампочка на потоке. На нём ничего не было, кроме трусов. Гипс не сразу понял, как сюда попал. По коже пробежал озноб. Что же теперь будет? Что с ним сделают те, в чьи руки он попал? Теперь ему стало ясно, что случилось с теми двумя парнями, которые пропали. Рядом со стулом, к которому его руки и ноги примотали скотчем, стоял деревянный столик, на котором лежали разного, но жуткого вида инструменты. От взгляда на них по горлу Гипса прошла судорога. Он с ужасом и отвращением осознал, что очутился в камере пыток. Гипсу вспомнились кровавые кадры из фильма «Страсти Христовы». Он любил этот фильм, как, между прочим, все фильмы Мела Гибсона, за что и получил погоняло Гипс. Однако он не мог и помыслить о том, чтобы испытать все эти жуткие страдания на своей шкуре. А ведь Гипс искренне считал Иисуса Христа истинным арийцем, рождённым от римского центуриона и казнённым жидовскими левитами за верность Белой чести.
Боковым зрением Гипс заметил чернеющий в потоке люк. Между ним и полом была металлическая лестница. Сверху послышался шорох. Люк открылся и из него стал кто-то спускаться. Только сейчас Гипс задался вопросом, сколько времени провёл здесь без сознания. Похоже, те, кто его похитил, не торопились. Место, где он очутился, походило на подвал гаража.
- Ну что, приятель, очнулся?
Незнакомец подошел и стал над своим пленником, держа руки за спиной. Его безмятежное спокойствие не предвещало добра. Это был сорокалетний мужчина среднего роста в старом коричневом плаще. Гипс обратил внимание, что его плащ сырой. Значит, он только что с улицы, где идёт дождь. Гипс и мужчина секунду смотрели друг другу на друга. В глазах Гипса читались страх и злоба, а в глазах незнакомца лишь надменное призрение.
- Кто вы такой? - спросил Гипс, не в силах сдержать дрожь в голосе. – Зачем я вам понадобился?
- Меня зовут Сергей Михайлович, если это сейчас имеет для тебя значение. И поверь, парень, ты не первый это спрашиваешь. Я отвечу на все твои вопросы. Ты ведь всё равно больше ничего не узнаешь в своей жизни. А ведь мог прожить её куда достойней.
- Что ты гонишь, мужик? Хрена ты это затеял? Выпусти меня отсюда немедленно!
Но Гипс понимал, что требовать что-либо в его положении было, по меньшей мере, нелепо.
- А то что? – усмехнулся Сергей Михайлович. – Чем ты меня можешь напугать?
Гипс попробовал разорвать скотч, которым был связан, но не смог. У него уже затекли суставы. А Сергей Михайлович размахнулся и отвесил ему в челюсть. Гипс почувствовал во рту солёный вкус крови. Он плюнул кровавой слюной в мужчину, однако тот без труда увернулся. Затем Сергей наклонился над ним и сказал:
- Теперь ты понял, что уже никуда от меня не денешься?
Гипс разглядел в его волосах седину, а на щеке старый шрам от ножа. Сергей обхватил голову Гипса обеими руками и ударил его своим лбом прямо носу. А затем, когда Гипс, крича и матерясь, тряс головой, только невозмутимо улыбнулся.
- Это только аперитив. Сейчас подойдёт Рустам. Только где он так долго возится?
Сергей отошёл от своей жертвы, стал под люком и посмотрел вверх.
- Рустам, спускайся сюда, давай! Наш отморозок очнулся. Нужна твоя помощь.
- Я сейчас, - послышалось сверху. – Только вытру грязь с бампера. Подождите секунду, Сергей Михайлович.
По лицу Гипса стекала кровь из носа, а он даже не мог её вытереть. В его душу с каждой секундой вкрадывался ужас. Сергей снова склонился над ним.
- Хочешь знать, дерьмо, кто я такой?
Гипс молчал. Говорить с этим садистом ему было не о чем. Он старался сообразить, как отсюда выбраться.
- Хочешь, я залеплю тебе рот скотчем. И ты задохнёшься. Но это будет слишком лёгкий конец для такой мрази как ты. Я в восьмидесятых служил в московском уголовном розыске. И насмотрелся на такое дерьмо человеческое, о которого простой обыватель предпочтет отвести глаза. Но я аккуратно относился к соей работе. И начальство это ценило. Пока мне не поручили дело, в котором были замешаны такие как вы. Неофашисты. Те дебилы, что начали ходить со свастикой на рукаве и салютовать под портретами Гитлера. И сколько они совершали тогда мерзостей. Когда решили, что всё можно. И вот однажды одна их шайка устроила вандализм на кладбище героям войны. Это было в апреле, в лень рождения вашего сраного фюрера. Один старый ветеран попробовал, было, их устыдить. Но те отморозки пришли в ярость и избили пожилого человека. Тот умер в больнице. Все они, как потом узнали, нажрались самогона и ничего не соображали. Я перетаскал их всех и обрабатывал до тех пор, пока они не вывели меня на своего главаря. На допросе он выпендривался и запирался. Так вышло, что я от злости сорвался и забил его до смерти.
Пока Серей говорил, расхаживая по подвалу, Гипс заметил, что скотч на левой руке примотан недостаточно туго. И попробовал перетереть его об стальную рейку спинки стула. Но лента поддавалась с трудом.
- Отец этого козла оказался большим начальником. Мне припомнили всё. И дали срок в ментовской зоне. Жена ушла от меня, дочь тоже предпочла обо мне забыть. В тюрьме я на многие вещи стал смотреть по-новому.
Чья-то фигура стала спускаться из люка.
- Знакомься, это Рустам, мой помощник. Бывший детдомовец. Однажды ему крепко досталось от таких как ты. Я его подобрал на улице и выходил. Он весь в крови валялся. Сын беженцев из Осетии.
Рустам подошел к пленнику и криво ухмыльнулся.
- Сергей Михайлович, можно я ему сейчас яйца дрелью просверлю? Всё равно здесь звукоизоляция, пусть кричит, сколько влезет.
- Нет, электричество расходовать не смей. А то мало ли что? Не хочу, чтобы заподозрили. Играйся только ручным инструментом. Остальное на твоё усмотрение. А я пока схожу, покурю.
Гипс посмотрел на своего нового мучителя. Это был кавказского вида парень, на вид лет восемнадцати, невысокий и худой. Он взял со стола туристический топорик и повертел в руках. Когда его наставник исчез в люке, Рустам схватил Гипса за подбородок и развернул его голову назад так, что тот мог видеть лишь серый потолок. А другой рукой приставил ему топорик к шее.
- Помнишь меня, мразь? А я помню. Ты мне ещё год назад чуть по виску не попал своим гриндером. Теперь х… мой будешь сосать. Или сдохнешь прямо сейчас. Одну бритую черепушку я уже проломил молотком недавно. Тот твой дружок умер не сразу. Орал, когда я его мозги выковыривал. И мне это понравилось.
Рустам придвинул к лицу Гипса свой пах и расстегнул ширинку. Глядя на его елду Гипс чуть не сблевал.
- Соси давай, сучара, - велел Рустам, тыкая ему в лицо своим членом. – И чтобы хорошо. Ты понял?
В подтверждение слов осетин врезал Гипса по лицу. Но пока не сильно. «Зубы мне пригодятся, - думал Гипс, - Сейчас тебе будет, чурка, райское удовольствие». Скотч на левой руке он почти перетёр.
Гипс почувствовал во рту здоровенный кусок плоти. Стало трудно дышать. И он со всей силы и ярости вонзил в него зубы. В следующий миг его оглушил дикий вопль Рустама. От невыносимой боли кавказец на время оказался неспособен даже пошевелится. Этого Гипсу хватило, чтобы высвободить руку и перехватить его запястье и вывернуть его. Затем парень выплюнул кровавый кусок мяса и вырвал зубами топорик. Рустам с воем отбежал в сторону, держась за причинное место и не в силах сообразить, что делать.
Гипс почти освободился от скотча. когда Рустам схватил где-то в углу лом и побежал на него. Но Гипс увернулся. Рустам наскочил на столик с инструментами и свалился, перевернув его. Гипс несколько раз всадил ему топорик между затылком и шеей. Тот ползал по полу и тихо стонал, пока не затих. Сверху послышались шаги.
- Рустам, что там у тебя шумит?
Сергей Михайлович возвращался. Гипс подбежал к лампочке и ударил по ней ломом. Пыточный подвал погрузился в темноту.
- Ты зачем свет вырубил? Ни на минуту нельзя тебя оставить. Что-нибудь учудишь.
По полу скользнул луч фонаря. Сергей всё-таки стал спускаться. Его фонарь осветил во мраке пустой стул и неподвижное тело Рустама. Но мужчина не успел заметить, как Гипс, подкравшись сзади, набросился на него с топориком и ломом. Сергей держал в руке пистолет с глушителем, который успел издать хлопок перед тем, как отлететь в сторону. В короткой схватке Гипс кое-как вырубил старого мента. Дрожащими руками парень стал шарить в его карманах, стараясь найти ключ от гаража, в подвале которого он находился. Ведь его ворота Сергей, скорее всего, предусмотрительно запер. Наконец связка ключей оказалась в его руке.
Подобрав фонарь, Гипс поднялся наверх. Там стояла машина «Ауди», на вид явно подержанная. На ней Сергей с Рустамом привезли его сюда. На всякий случай Гипс не выпускал из рук окровавленный топорик. И пока он возился с гаражным замком, пытаясь подобрать нужный ключ, что-то маленькое и твёрдое ударило ему в спину и вышло через живот. Гипс обернулся и увидел как из проёма люка высунулся Сергей и сейчас целится в него из пистолета. Боли почти не чествовалось, да и кровь из живота не текла. Но Гипс знал, к чему ведут такие раны.
- Никуда ты не сбежишь, сынок.
Сергей успел ещё раз выстрелить и попасть Гипсу в грудь в то мгновение, когда брошенный Гипсом топорик вонзился ему в лицо. Сергей с криком свалился в подвал.
Гипс открыл ворота гаража и выбежал вон в дождливую ночь. Вода смывала с его кожи кровь. Но силы покидали парня. Раненый и почти без одежды он дрожал от холода и шёл, не разбирая дороги. В глазах мутнело, с каждой минутой ноги слабели и подкашивались. Только бы добраться до квартиры Вероники. Она медсестра в больнице и, наверное, сможет его перевязать и заштопать. Он уже никогда не узнает, что она тайком работала на ментов. И что его тело найдут утром распростёртым возле железных дверей её подъезда.
11 июля 2009 г.