Так уж распорядилась судьба, что на родине своей, и предков моих, бывать пришлось нечасто. Отец мой был военным, и вслед за ним наша семья путешествовала по всей стране. А страна тогда была необъятна.
В начале лета 1964 года, когда отца, в очередной раз, перевели из Прибалтики на Кавказ, мы с матерью и младшим братом приехали в Ряжск, на всё лето.
Лето это осталось незабываемым, на всю оставшуюся жизнь. Гостили мы у Надежды Фёдоровны Серовской - тётки моей мамы, в старом доме на Малиновой улице. В то время мне было одиннадцать лет. Я запоем читал Купера и Майн Рида, а дом, который ранее принадлежал брату Надежды Федоровны - Николаю Фёдоровичу, был для меня настоящим клондайком познаний. В комнате тёти Нади, где на старом сундуке мне был определён ночлег, интересно было всё.
Старинный письменный стол, с блестящими ручками - раковинами, на ящиках. Древний радиоприёмник, размером с тумбочку. Огромные альбомы, в бархатных переплётах, с медными застежками. И фотографии, из какой - то таинственной, прошлой жизни. Весёлые гимназисты, военные, в царских мундирах с эполетами и саблями, дамы в шикарных платьях. Несмотря на свой невеликий возраст, я искренне проникся уважением, к этой не существующей, уже жизни, и любовью к этому дому, хранящему память о ней. Расположившись на сундуке, я часами разглядывал эти фотографии, читал старые энциклопедии, закусывая познания чёрным хлебом, с недозрелыми помидорами, положенными для дозревания в валенки. И, потемневший от времени, образ Николая Угодника, взирал на меня со стены.
В доме, с тётей Надей, жили сестра моей мамы - Ольга, с сыном Владиком, то есть моим двоюродным братом - погодком. С Владькой мы каждый день ходили на Хупту купаться и ловить рыбу. Ходили по Малиновой, мимо дома, где жила моя родная бабушка Маня (Мария Фёдоровна). Жила она в крохотной комнатёнке, где едва помещались печь, койка и столик. Но я никогда не забуду, вкуснейших пирожков и кваса, которыми она, от всей души, угощала внуков.
От Владьки я узнал о существовании реки Ранова, и что рыбалка на ней, не в пример Хупте. Только пешком туда далеко, а велосипеда нет. С этого дня, желание увидеть и порыбачить на этой таинственной реке, стало неотступным.
И мне повезло. В доме, напротив Серовских, жили Каминские, и тётя Надя познакомила меня с Каминским Славой, своим учеником. Слава был старше меня года на четыре, но несмотря на это, мы с ним подружились, и он сам пригласил меня на рыбалку. И куда! На Ранову!
Тётя Надя разбудила меня с петухами. Выпив стакан молока, схватив удочку и тормозок, я выскочил на улицу. Улица была пустынной. Первые лучи солнца только пробивались из за Малинового оврага. Я поёжился от утренней прохлады. Во дворе, напротив, замычала корова. Звякнул подойник. Заскрипев на петлях, открылась калитка и из неё высунулась лупоглазая коровья морда. Морда потянулась к восходящему солнцу и замычала. В соседнем дворе тоже мыкнули. И вот уже потянулись рогатые, по пыльной улице. Вслед за коровой, выкатил велосипед и Слава. К раме были приторочены удочки, куда пристроили и мою снасть. Слава посадил меня на раму, и мы попылили вслед за стадом, объезжая коровьи лепёхи. Обогнали стадо уже на Стрелецкой, и вскоре уже ехали через поле. Начался лес, полный гомона птиц. Солнце вставало, прогревая воздух, утро вступало в свои права. Лесная тропинка внезапно кончилась крутым берегом неширокой речки, с весёлым течением. Солнце, косыми лучами, пробивало толщу прозрачной воды, в которой сновали тёмные тени. Слава остановил велосипед, я тоже спрыгнул с рамы. Пока я разглядывал реку моей мечты и её окрестности, Слава уже пристроился с удочкой у прибрежного куста. Булькнуло грузило, и поплавок, не успев устроиться на воде, был утянут под воду, таинственным обитателем реки. Бамбуковое удилище изогнулось дугой, в струну вытянулась леска. И вот, в руках Славы, отчаянно извивается серебристая, упитанная рыбина. - "Подуст"! - восторженно говорит Слава, определяя добычу на кукан. Недолго думая, я тоже кое-как напялил на крючок, упирающегося червяка, и забросил снасть в воду. Течение подхватило поплавок, сделанный из гусиного пера, и он, проплыв немного, резко ушел под воду. Я сделал подсечку, и моя самодельная ореховая удочка, завибрировала в руках. Это был Подуст, по моим тогдашним понятиям - огромный.
Клёв закончился, когда солнце поднялось над верхушками сосен. Слава достал из клеёнчатой сумки бутылку с молоком и протянул мне: - Парное, пей. Попили молока, пожевали хлеба, стали собираться домой. Шли пешком, ведя за руль велосипед. Поклажа была приличная. Шли, разговаривая о разном. Мне было приятно, что Слава не задаётся, а говорит со мной, как со сверстником. За разговорами, пришли незаметно. Тётя Надя встретила добытчика с восторгом, но рыбу пришлось чистить самому, в компании с котом, который проявил самый неподдельный интерес к этой теме. И был вознаграждён за сочувствие.
Будучи взвешенным, на старинном безмене, первый, и самый крупный Подуст, потянул на полтора фунта! А весь улов - на восемь. Я был счастлив.
В последствии ловил и осетров, и сомов в каспийских водах, лосося и сига на Балтике, и форель в горных кавказских стремнинах. Но эти восемь фунтов простой речной рыбёхи, как и общение с родной землёй, общение с такими замечательными людьми, как Каминский, Серовская Надежда Фёдоровна, почитание рода своего! Исток это мой! Начало моё! И продолжение, в детях моих и внуках!
Прим.автора: Серовский Н.Ф. 1886 -1949. Чл. учёного совета Моск. и Ряз. обл., автор учебников по электротехнике, краевед. Серовская Н.Ф. 1895 -1969. учитель г. Ряжск, кавалер ордена Ленина. Каминский В.Н. 1949 -1984. поэт, художник, журналист.