Пете Зюкину, начальнику отдела реализации просроченных продуктов крупной оптовой фирмы, было тяжело. Очень тяжело. Но он терпел. Скрипел зубами и терпел. Когда особенно было невыносимо, для поддержания духа, вспоминал разведчика Штирлица; как ему тоже было нелегко. Или думал о космонавтах, месяцами зажатыми маленьким пространством орбитальной станции; ни куда носа не высунешь, и к тебе никто не припрется. Или представлял себя стойким оловянным солдатиком.
Но однажды наступило утро, когда он вздохнул свободно. В то утро Зюкины собирались. Петя как всегда на работу. Его жена Катя собирала свою маму. Теща закончила гостить у зятя и убывала по месту постоянной прописки.
Петя, прежде чем выйти из дома выстриг из глянцевого журнала иллюстрацию иностранного ордена, похожий на большой цветок астры, весь усыпанный жемчугами и бриллиантами. Закончив это дело, он ушел, сказав на прощание:
- До свидания, мама. Счастливого пути. Передавайте привет родне.
День, как всегда, заканчивался. Петя вернулся домой. В прихожей его встретила, с влажными глазами, Катя.
- Проводила, - всхлипнув, сказала она, уходя в кухню.
Петя прошел в комнату. Достал звезду и приколол её на лацкан пиджака.
- Заслужил, братец, - сказал он своему отражению в зеркале, щелкнул задниками тапочек и потрепал себя по плечу. – Расслабься. Отдыхай.
Месяцы, проведенные с гостьей, навевали мысль, что следующий визит будет не скоро.
Ошибся.
Теща выполнила всё, что зять наказал: счастливо доехала, передала привет родне и, Зюкин железобетонногранитно был уверен; проявила инициативу - пригласила погостить всех желающих у её зятя, живущего в областном центре.
Не прошло недели, как он, пьяно мотыляясь по комнате, выстригал из журнала какой-то иностранный орден. Орден был золотым кактусом почти в натуральную величину, в центре которого сияла рубиновая звездочка. Вырезал его и спрятал, где уже лежала звезда за тёщу. По квартире и по соседним микрорайонам носился жизнерадостный рев приехавшего тестя. А, расслышав и овечье блеяние шурина, выстриг какую-то медальку на красивой разноцветной ленточке.
Через месяц Петя Зюкин был кавалером Большого Изумрудного Слона за визит брата тестя. За недельное пребывание двух теток тестя с их внуками Петя пожаловал себе все двенадцать степеней ордена Сапфирового Леопарда. За двухдневный визит двоюродных сестер супруги шурина и последовавший после этого ремонт своей квартиры и двух снизу, он наградил себя орденом Почетного легиона.
Через месяц никаких Подвязок не хватало, что бы к ним прицепом прицепить все медали, значки, вымпела.
- Я восхищен вами! – сочувственно посверкивая стеклами очков, сказал Пете человек в белом халате, когда Зюкин появился на работе при полном параде. – Но надо проконсультироваться. Правильно ли, согласно статусу о наградах, вы расположили их?
- У кого это? – снисходительно поинтересовался Зюкин, бархоткой протирая висевшие на нем вырезки.
- Ну, с этим просто, - ответил собеседник. – С теми, кто тоже бывал награждаем, а чаще сам награждал: с Наполеоном, Чингисханом, Ганнибалом, Македонским.
- С Сашкой?! И это возможно? – удивился Петя.
- Без проблем! Проедем?
- С удовольствием! – ответил Петя и устремился к выходу, плотно сопровождаемый с двух сторон здоровенными тётками. От дверей врассыпную, без соблюдения маломальского чинопочитания, давя друг друга, бросились сослуживцы. – Кстати, любезный, - задержался Петя в вестибюле, - позвольте э… пожаловать вам за…э…, - Зюкин поискал что-то в воздухе пальцами, - Перламутровую звезду в собственном соку. А вам, сударыни, медаль Жаропламенного сердца.
Сударыни вытянулись во фрунт. Человек в белом халате двумя руками отдал честь.