Осознайка

1.
Преподаватель философии надел очки, открыл свою тетрадь и приготовился читать лекцию. На него уставилось пол сотни усталых лиц и недовольных  студентов.
-Будешь писать лекцию?- шепнул мне на ухо мой товарищ Толик.
-Нет, буду учить сельское хозяйство,- честно сознался я,- Из лекции философа вообще трудно что-то записать, а по сельскому хозяйству можно легко схлопотать пару.
-Что ж такое,- буркнул Толик,- Никто не пишет! У кого я потом спишу?
Философ, очевидно, заметил, что его лекцию не слушают  даже первые ряды, и решил сделать хитрый ход – задать вопрос:
-Как вы думаете, каков основной вопрос философии?
-В чем смысл жизни?
-В чем суть материи?
-Что такое окружающий нас мир?
Версий было много, была даже версия «Как на шару похавать?», но философ не обратил на нее внимания и начал лекцию с умным видом:
-Все заданные вами вопросы важны и рассматриваются философией, но все они тем или иным боком относятся к основному вопросу философии: «Что было первым – духовное или материальное?» записывайте, ибо я буду спрашивать на экзамене.
Естественно, его никто не послушал, все вернулись к прежним своим занятиям.
Философ монотонно читал лекцию, блуждая вокруг да около какого-то слова, а я решил подумать над основным вопросом философии.
Я решил, что, очевидно, первой все же была материя, а духовность возникла как приспособление живых организмов к окружающему миру. Но тогда как я могу думать на эту тему? В чем я таким образом приспосабливаюсь? Нет, мое сознание не связано с материей, наверное, оно первично. Хотя условные рефлексы действуют безотказно, как не духовный, а материальный механизм…
Я совсем запутался и решил больше не думать на эту тему, а заняться сельским хозяйством.
2.
После пар я сразу же пошел в больницу. Меня мучила  ушибленная на футболе рука.
Хирург оказался мужиком лет сорока с лицом сероватого оттенка.
-На что жалуетесь?- устало спросил он.
-Да вот руку ушиб.
-Вижу, опухоль есть, идите на рентген.
-А может это все-таки не перелом?
-Без рентгена ничего сказать не могу.
За рентгеновский снимок пришлось платить 20 грн, что только ухудшило мое настроение, а доктор и вовсе начал меня пугать.
-Хм, гм!- сказал он, глядя на снимок.
-Что там?
  -Странные у Вас, однако, кости,- сказал хирург растерянно, и лицо его стало еще более серым,- Переломов нет, но вид у них как будто они металлические. Пойдемте-ка со мной.
Хирург привел меня в рентген-кабинет и долго совещался с рентгенологом. Потом они сделали мне еще один снимок, но результат был тот же самый. Наконец они привели еще и терапевта. Он слушал их и пожимал плечами, а затем повернулся ко мне и сказал, чтобы я завтра пришел на анализы.
3.
Терапевт смотрел мои анализы, УЗИ, флюорографию, кардиограмму и многое другое, и лицо его становилось все недоуменней и недоуменней. Наконец он спросил:
-У Вас есть родители?
-Да, конечно.
-Вы помните их с детства?
-Конечно.
Доктор замолчал, я тоже. Пауза длилась долго… Наконец, я не выдержал:
-Колитесь, что у меня там такое? Это излечимо? Сколько мне осталось жить?
-Не знаю… Не знаю как это сказать, но Вы не совсем, а вернее совсем не такой как мы…
-Кто мы?
-Ну… люди. Вы, похоже, не человек,- при этом врач посмотрел на меня с опаской,- У Вас железные кости, вернее, не железные, это какой-то сплав, кожа, вроде бы настоящая, а внутри эластичные материалы, которых я еще не встречал.
-Вы очень неудачно шутите,- обиделся я,- Если у меня что-то серьезное, незачем это скрывать.
-Но я не вру, это действительно так.
  -Чем докажете?
Доктор пожал плечами:
-Ну хотя бы рентген. Вот Ваш, а вот мой. Видите, на моем кости не четкие, прозрачные, а на Вашем сплошные, как метал.
Я заерзал на стуле:
-Этого не может быть!
-Я не знаю, может - не может, как это проверить?
-Может, оставим все как есть?- предложил я.
-Ваше право,- вздохнул врач,- Хотя ведь интересно…
-Я могу идти?
-Ну что же, идите, наверное, но подумайте, может, еще какие анализы проведем…
-До свидания,- откланялся я и ушел.
4.
Рука уже почти не болела. Но мне не давал покоя этот визит в больницу. Зачем бы врачам понадобилось врать? Очевидно, они говорили правду, но этого не может быть, мои кости не могут быть металлическими.
Через пару дней я не выдержал, любопытство взяло верх надо мной, и я снова пошел к терапевту.
Но меня ждало разочарование – терапевт, хирург и рентгенолог одновременно уволились.
Такого поворота событий я никак не ожидал. Почему уволились именно эти трое, которые могли мне хоть что-то объяснить? Неужели из-за меня? Я решил идти до конца и выяснить все у главврача.
Главврач все наотрез отрицал. Он сказал, что знать не знает никакого хирурга или терапевта, что сам работает здесь недавно, и их не увольнял. Я потребовал адрес хирурга. Но врач, неожиданно, впал в ярость. Он заявил, что я не имею права расспрашивать об этом, что я никто и ни в чем он мне помогать не собирается. Наконец, он с шумом выставил меня вон. Но я не собирался сдаваться. Я обходил всю больницу в поисках информации, и одна медсестра мне все-таки поведала о адресах хирурга и терапевта.
По указанным адресам я никого не нашел. В одной квартире поселились новые хозяева, вторая – пустовала, врачи же просто бесследно исчезли.
Все это наводило меня на мысль, что кто-то заметает следы. Но зачем? Очевидно, для того чтобы никто больше не узнал того, о чем знали они. Но в таком случае получался полный бред: выходило, что вся заварушка из-за моих металлических костей, чего никак не может быть!... или все-таки может?
5.
Хирург удивленно поглядывал то на меня, то на доллары, лежащие у него на столе.
-Вы просто сумасшедший,- спросил он меня,- Или хотите меня на чем-то подловить?
-Да нет же, я Вам говорю, разве это трудно – разрезать руку, а потом ее зашить, я же не прошу пришить мне чужую.
-Но зачем?
-Понимаете,- я попытался придать голосу убедительный тон,- Хирург который на днях уволился вместе с терапевтом, когда лечил мне руку, вживил мне в нее какой-то имплантат, очевидно, радиомаяк, чтобы следить за мной.
-Зачем?
-Это связано с моей работой, о которой для Вашего же блага Вам лучше не знать.
-Я не могу этого сделать.
-А если так?- я вынул из кармана еще несколько зеленых бумажек.
Хирург затеребил пальцами по столу:
-Но об этом будем знать только я и Вы?
-Естественно. Я не разболтаю, Вы, если дорожите здоровьем, тоже.
-А анестезиолог?
-Ну придумайте что-то, скажите, что срочно нужно зашить порванную мышцу, остановить внутреннее кровотечение или еще что-нибудь в этом роде,- я достал еще сто долларов.
  -Ну ладно,- согласился хирург.
Операция, как мне казалось, шла удивительно медленно. Сначала хирург несколько раз меня переспросил, потом настаивал на общем наркозе, но я потребовал местный. Он долго протирал мою руку спиртом, беседовал с анестезиологом и, наконец, сделал разрез. Он довольно быстро остановил кровь, и раздвинул мышцы. Под ними заблестел металл.
    Хирург испуганно уставился на меня, я испуганно уставился на свою «кость». Хорошо, что мы не закричали, анестезиолог, похоже, ничего не заметил.
-Зашивайте,- Шепнул я.
-Но…
-Зашивайте, я вам сказал,- прошипел я угрожающим тоном.
Хирург начал зашивать. Руки у него дрожали, но все же он как-то с этим справился и забинтовал мне руку.
6.
Я ехал в трамвае, а мысли в моей голове образовали полную кашу.
Я не мог понять, как я могу быть не настоящим. Ведь я думаю, делаю умовыводы, у меня есть сознание. Но мое тело – это какой-то механизм, неизвестно кем и для чего сделанный. А, может, я все-таки человек, просто меня поселили в другое тело. Но ведь я должен это помнить, а я вместо этого помню детство, юность, родителей. Это все абсурдно, всего этого не может быть! Я просто сошел с ума! Но тогда и все врачи тоже сошли с ума, одновременно. Все вокруг сошли с ума! Все вокруг! Все вокруг!
Я выскочил из трамвая и начал бегать среди домов, сжав голову руками. Так я бегал пока вовсе не устал. Мне почему-то сильно захотелось спать. Забыть обо всем и спать, спать, спать до посинения. Я собрал остатки моего ума и осмыслил, как мне пойти домой.
Дома я упал на диван и застыл, но сон меня как на зло не брал. Я занялся тем делом, которым вряд ли кто-нибудь занимался до меня – плевал в потолок в буквальном смысле слова. Пытаясь попасть плевком в паука возле люстры, я забрызгал все кресло и тумбочку с телефоном. Так продолжалось очень долго.
Меня прервал звук открывающейся двери. Это отец пришел с работы.
Неожиданно для самого себя я снова  начал владеть собой. Я осознал, что если мне кто-нибудь что-нибудь и объяснит, так это отец.
-Привет,- сказал папа, входя в комнату,- Как там у тебя дела?
-Папа,- сказал я спокойным тоном,- Помнишь, я три года назад сломал ногу?
-Да, было такое, ты тогда еще в футбольном чемпионате школы пропустил несколько важных матчей.
-Зачем же ты врешь? Если бы я сломал ногу, мне пришлось бы ее лечить газосварочным аппаратом.
Но ответа не последовало. Отец стоял как вкопанный. Его испуганные глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит и упадут на пол.
-Ты о чем, сынок?- сказал он дрожащим голосом, а портфель поставил мимо стула.
-Ты должен рассказать мне кто я, ведь ты же мой отец.
Но тут же  я понял, что он мне не отец, и мать моя тоже не мать.
Он, очевидно, понял, что я догадался и потому стал белым, как мел.
Я сделал шаг вперед, и тут же последовала совершенно неожиданная реакция – отец со всех ног бросился наутек.
Я побежал за ним, но догнать его было не просто. Очевидно старик был хорошо натренирован. Расстояние между нами начало сокращаться уже у гаража. Отец быстро запрыгнул в машину и закрылся. К счастью, мотор не завелся с первого раза. Я успел добежать до двери и закрыть гараж. Я засунул какой-то ломик между ручками, и папа оказался закрытым в гараже.
-Я подожду тебя здесь!- крикнул я громко и пошел обратно домой.
В портфеле отца я нашел мобильник и сел ждать.
7.
Через час с работы вернулась мать. Не успела она переступить порог, как мобильный в ее кармане затрезвонил.
-Да,- сказала она,- я слушаю.
-С нашим сыном кое-какие проблемы,- раздался из трубки охрипший голос,- Приезжай, я уже на месте.
-Поняла.
Мать вышла во двор и огляделась. Никого вокруг она не заметила. Более спокойно она пошла по направлению к метро.
Я спрятал мобильник отца и пошел вслед за ней на расстоянии.
Мы проехали три остановки в метро, четыре на трамвае, потом прошли в какой-то переулок  и приблизились к неприглядному зданию. Мать открыла ржавую дверь и еще раз оглянулась. Я был за углом здания, и она меня снова не заметила.
Дверь закрылась. Я быстро к ней подбежал и прильнул ухом. Был слышен стук каблуков. Мать сделала 23 шага, а потом открылась и закрылась еще одна дверь.
Я вошел, отсчитал 20 ступенек и оказался на площадке между вторым и третьим этажом.
Я спустился  на второй этаж и открыл одну из трех дверей. Она была не заперта. Я тихо вошел и оказался в коридорчике двухкомнатной хрущовки.
Первая комната оказалась пуста, во второй сидел человек в оранжевой кепке и смотрел на монитор компьютера, у которого сверху почему-то была приделана спутниковая антенна.
Я подошел ближе и взглянул на экран монитора.
Мои ноги подкосились, я упал на стул возле окна и засмеялся. Я понял, что на экране печатаются мои мысли.
«Этого не может быть»,- подумал я.
«Этого не может быть»,- высветилось на экране.
«Сознание нельзя подделать»,- подумал я.
«Сознание нельзя подделать»,- неумолимо бегал курсор.
-И что же это будет?- спросил я слабо.
-Это будет рапорт,- пояснил человек в кепке.- вообще-то рапорт мой, но он будет написан от Вашего лица, причем дословно.
-А…
-Я понимаю, что Вы сейчас чувствуете, но ничего не могу поделать. Так уж, извините, вышло.
-А если я буду против?
-Об этом мы, может быть, когда-то  еще поговорим, но не сейчас.
Я хотел сказать еще что-то, но человек в кепке вынул из кармана пульт, похожий на пульт от телевизора, и нажал красную кнопку.

24.03.2005 г.