* * *
Александр Аркадьевич, респектабельный мужчина средних лет, шёл в баню. В одной руке он нёс берёзовый веник. В другой – оцинкованный тазик. Верхнюю одежду А. А. оставил на работе для создания видимости присутствия. Поэтому одет был только в трусы и туфли с носками.
Поначалу А. А. жутко стеснялся своего вида: до этого случая он, интеллигентный человек, позволял себе ходить в трусах только дома. И то – иногда. Но, спешащие по своим делам, прохожие не обращали на него абсолютно никакого внимания. И первоначальное ощущение неловкости не только прошло, а даже трансформировалось сперва в чувство недоумения, а потом – обиды. Он, воспитанный на принципах студенческого братства и пролетарского интернационализма, никак не мог воспринять такое полное пренебрежение своей личностью. Замороченные люди бежали куда-то в странной ирреальности то ли тумана, то ли пыли. Солнце мутным пятном проглядывало сквозь завесу и тускло освещало их целеустремленные, похожие на маски, лица. И А. А., на пару секунд став философом, с грустью подумал – «А пойди он вообще без трусов?.. Эххх, времена».
Возле бани, под криво висящей, написанной от руки вывеской «Мушзкой день», перекрыв лавкой вход, сидел голый, распаренный банщик. В клеёнчатом фартуке, ушанке, рукавицах и валенках. В одной руке он держал литровую пивную кружку чая с лимоном. В другой – разливательную ложку с малиновым вареньем. По плечу банщика, беспрерывно оскальзываясь на мокром, топтался большой белый голубь. Увидев подошедшего А. А., банщик протянул руку с ложкой:
- Справку.
- Справку? – растерялся не готовый к такому повороту дел Александр Аркадьевич.
- Кыш, пернатый! Птица мира, мать твою... – незлобиво отмахнулся Банщик ложкой от голубя, который, воспользовавшись ситуацией, попытался стащить из кружки лимон. – Ну да. Есть?
- Справку?! Предупреждать надо! – вдруг, неожиданно для себя самого, рассердился А. А. – В кои веки выбрался, с работы убежал! А у вас тут - порядки новые?!
- Ты, парень... того... Погодь париться. – Банщик отхлебнул из кружки, снял ушанку и вытер ею пот с лысины. – Уххх... Проняло. Харрррооош чаёк.
- Спррравку! Спррравку! От соррртирррщика!– ни с того ни с сего закричал голубь, преобразившись в ворону. – Пррридурррок карррявый!
- Цыц, пернатый! – прикрикнул на голубя банщик и стукнул его ложкой по лбу. Голубь-ворона, закатив глаза, упал на лавку кверху лапами. - Вот так-то – лучше. Дассстал. А тебе туда, парень, – показал банщик ложкой в сторону небольшой калитки в заборе. – Извини. Без справки – никак.
Пожав плечами, А. А. локтем приоткрыл калиточку и протиснулся в щель.
- Пррридурррок! – опять закричал ему вслед очухавшийся голубь. – Салфетки «Хаггис» в унитаз бррросал? Бррросал! Карррявый!
За калиткой был двор. Посередине двора - сооружение, хорошо знакомое Александру Аркадьевичу с детства – большой деревянный общественный сортир, разделенный перегородкой, как и положено, на две половины: «М» и «Ж». Дверей у сортира, почему-то, не было. И А. А. отсюда, от калитки, разглядел два «очка» в пустой «женской» половине. Возле «мужской» половины топтался народ – немного, человек пятнадцать-двадцать. В центре толпы, возвышаясь на метр надо всеми, стоял человек в белом медицинском халате со списками в руках. Услышав скрип калитки, человек повернул голову в сторону А. А.
- Чего тебе?
- Здрасьте! Я... от банщика, – представился А. А. – Вы... сортир...
- Я! Паспорт! – рявкнул человек, шагнул из толпы и оказалось, что он... на ходулях. – Ну? Есть?
Паспорт был – лежал с прошлогодней командировки в потайном кармане трусов.
Сличив фотографию, сортирщик вернул паспорт владельцу, перелистал свои списки, и, послюнявив карандаш, что-то там отметил.
- Вставай в правую очередь. К палачам.
- В очередь? – растерялся А. А. – Да мне... собственно... не нужно. Мне – справку. Подождите! Мне же ещё на работу вернуться...
А. А. рванулся следом за сортирщиком... и вдруг понял, почему тот на ходулях – все вокруг было невероятно загажено. И этот запах… Как он сразу не заметил?
- На работу? – остановился на его выкрик сортирщик. – Так это же меняет всё дело. Пропустите товарища без очереди! Имущество здесь оставь.
Стоящие с готовностью (во всяком случае, так показалось А. А.), расступились, открывая проход к «мужской» половине. А там...
А там, прямо на загаженном полу сортира, сидел парень со следами поноса на лице.
- Улыбочку! – рявкнул на парня сортирщик. - А то – не засчитаю!
- Го-о-осподи... – оторопел А. А, – Что здесь происходит?
- А ты чо? В первый раз? Ни разу карму не чистил? – удивился стоящий рядом здоровенный детина в красном пиджаке.
- В первый... Ужас какой. Да как же можно?
- Да всё путём, брателло! Не дрейфь.
- Не дрейфь?!
- Ты из каких? Из правых? Я вон из левых - следующий на очереди. И то – ничего.
- Эй! Которому на работу! – подал голос сортирщик. – Подходи ближе – и делай, что положено!
- А... А что положено?
- Щаааз... Секундочку. Секундовочку… Где ты тут у меня... Ага. Тебе положено... ага... всего-навсего... сделать на него по-малому.
- Чтооо?.. Да как вы можете? Чтобы я, интеллигентный человек? Да ни-ког-да!!!
- Нет? Ну, как знаешь – мы никого не неволим. – Сортирщик запустил руку в карман, и резко наклонившись, поставил Александру Аркадьевичу печать на лоб. – Свободен!
Стараясь выбирать места почище, А. А. допрыгал до калитки и, подхватив свои тазик и веник, выскочил на улицу.
Увидев Александра Аркадьевича, живёхонький голубь, на глазах преображаясь в филина, радостно захлопал крыльями и заухал-захохотал
- Уууххх-ху-ху-ху-ху... Жертва-палач... Палач-жертва... Уууххх-ху-ху-ху-ху...
- Да не ори ты над ухом! – замахнулся на голубя кружкой банщик. – Доиграешься у меня!
Хлопнула калитка; и мимо А. А., обдав его запахом сортира, пробежал счастливый давешний парень и сунул что-то под нос банщику:
- Вот! Справка!
Близоруко сощурившись, банщик внимательно изучил предоставленный документ, потом сделал знак голубю. Голубь, который уже успел перевоплотиться в петуха, три раза звонко прокукарекал; дверь за спиной банщика открылась, словно по волшебству, пропуская в банные глубины закаканного парня.
- Ну? – повернулся банщик к А. А., – А ты чево? Сдрейфил?
- Уууххх-ху-ху-ху-ху... Жертва-палач... Палач-жертва... Уууххх-ху-ху-ху-ху...
- Да заткнёшься ты или нет?! – вдруг вспылил на голубя банщик. – Да что же это за наказание за такое? Пшёл отсюда, паррршивец!
Голубь шарахнулся, отлетел на безопасное расстояние, и теперь корчил рожи Александру Аркадьевичу уже оттуда. Непонятный туман рассеялся. И стало видно, что тусклое солнце – вовсе не солнце, а яркая полная Луна.
- Чево же делать-то будем? – задумчиво обратился банщик то ли к А. А., то ли – к себе. То ли вообще неизвестно к кому. - С монадой-то? С твоей? Перекинуть обратно вряд ли получится. Жалко мне тебя – неплохой ты парень. Вон – и баню, вижу, любишь. А ведь получишь свое, с такой-то печаткой на лбу.
Вдруг лицо его осветилось, он поставил кружку, положил ложку, сдернул с головы шапку и с размаху бросил её себе под ноги: – Эх! Была не была – попытаюсь я помочь тебе хотя бы частично! Иди-ка сюда. Иди, иди. Дай-ка мне твой тазик.
А. А., уже совсем не понимая, что происходит, приблизился к банщику и протянул ему таз. Банщик взял таз в обе руки, что-то прикинул и, размахнувшись... изо всех сил стукнул Александра Аркадьевича тазом по голове.
И, уже проваливаясь куда-то в темное небытие, А. А. краем угасающего сознания успел заметить, как перепуганный голубь взмыл на фонарный столб, превратился в чёрный репродуктор и истошно заголосил позывными радиостанции «Маяк». Зацепившись за эти знакомые позывные, Александр Аркадьевич вынырнул из темноты и открыл глаза.
Он лежал в собственной спальне на собственной кровати. Рядом, на тумбочке, надрывался сигналами «Маяка» сотовый, поставленный на будильник. А в окно светила полная Луна. «Приснится же такая чертовщина...».
Вечером, после работы, чудом избежав в дороге жуткой аварии, А. А. запарковал машину и, всё еще с дрожащими коленками, поднялся по лестнице во двор своего дома.
Возле подъезда топтались соседи, что-то оживленно обсуждая.
- А вот и он! Явился, голубчик! – отреагировала первой соседка с нижнего этажа. – А мы вас тут давненько поджидаем!
- А что это вы меня поджидаете? – удивился А. А.
- А то! И не пытайтесь отпираться! Вот! Возьмите!
- Что это? – растерялся А. А. – Квитанция какая-то...
- Не «какая-то», а за прочистку канализации! Да! На такую сумму! А Вы как хотели? Бросали в унитаз салфетки «Хаггис»? И не вздумайте отнекиваться – у нас в доме кроме вас влажными салфетками никто не пользуется! Мы все – люди простые, обычной бумагой обходимся. Вы один у нас тут такой... нежный! А не мешало бы и тебе дерьмеца почерпАть! – вдруг резко перейдя на «ты», закричала в лицо Александру Аркадьевичу, всегда такая добрая, соседка с нижнего этажа, – Ин-тел-ли-гент хренов!
- Да я... – попытался оправдаться А. А
- ...Уууххх-ху-ху-ху-ху... – донеслось откуда-то сверху; и большая чёрная тень на мгновение закрыла уже чуть-чуть ущербную Луну...
http://www.proza.ru/2012/07/26/1496
Алекс Ершов о "Полнолунии". ОТ.
Очень рекомендую!:)