А.И. Солженицын – исключительно крупная (по крайне мере, по нашим временам мелких лавочников и крупных взяточников) фигура. Его основная идея и вытекающая из нее конструктивная роль – в отстаивании приоритета и значения Личности, отдельно взятого человека перед расчеловеченными системами социальных отношений. Здесь он – в ряду таких писателей, как Варлам Шаламов и Константин Воробьев, Виктор Астафьев и Валентин Распутин. Направленность его творческой деятельности в этом отношении совпадает с духовным вектором таких знаковых для России социокультурных явлений второй половины XX века, как бардовская песня, таких эпохальных умонастроений, как «шестидесятничество». Солженицын, вслед за Н. Бердяевым, мог бы назвать себя персоналистом.
Масштаб Солженицына проявился в его противостоянии конкретной системе, именно – в создании и «продвижении» грандиозного по своей энергетичности и яркости мифа о «плохом СССР». Огромная деструктивная роль этого мифа в судьбе нашей страны общеизвестна: я склонен согласиться с тем, что в обрушении Советского Союза он сыграл роль не меньшую, чем ЦРУ. При этом положительная составляющая того же мифа – миф о «золотом дореволюционном веке», к которому надо вернуться – удалась автору гораздо слабее. Но, тем не менее, «в связке» (с его отрицательной стороной и с мифотворчеством других певцов старой России) – она тоже отчасти сработала, сформировав историческое сознание России нынешней. В представлении многих и многих еще и сегодня две «России, которые мы потеряли» – до революций 17-го и до распада 91-го – разделены пропастью, хотя и с переменой знаков.
Последовательность и максимализм Солженицына как мыслителя, писателя и политика в отстаивании персоналистических ценностей переходит в эгоцентризм по отношению к себе и крайний субъективизм по отношению к внешнему миру. Чрезмерная сконцентрированность на собственной самости, своей личности, своей роли, выбор политической манипуляции как основного орудия действия наложили заметный отпечаток на его многогранную и необыкновенно активную деятельность. Императив правды, столь ценимой им («Жить не по лжи»), попадая в силовое поле такой личности, закономерно получает сильное оптическое преломление в определенную сторону, порой доходя до полной своей противоположности (отсюда справедливые обвинения писателя в вольном обращении с фактами).
Солженицын являет собой яркий пример фундаменталиста в культурном творчестве и общественно-политических воззрениях. Две определяющие черты фундаменталистской направленности: волевое следование свободно выбранному идеалу, и его произвольная, субъективная интерпретация – характеризуют его практически во всем, от отношения к языку до отношения к фактам истории, от интерпретации творчества предшественников и современников до историософских построений. Императив возвращения утраченной почвы и попытки нащупать, а там, где это невозможно, создать ее заново – основной мотив его художественной и социально-философской деятельности.
Драма Солженицына как исторической личности состоит в том, что он попытался занять уже несуществующую в российском социокультурном пространстве нишу писателя-Пророка, носителя высшей правды и высшего авторитета. В эпоху девальвации Слова и многовековой книжной культуры, деконструкции традиционных и классических идеалов и торжества «политтехнологий» он хотел стать «совестью нации», ее духовным наставником. Но эта попытка осталась непоследовательной и незавершенной. Ни эпохе, ни самому писателю не хватило «почвы» – той, к которой он всю жизнь стремился, и от которой уходила его страна последние три с лишним века своей истории.
2008 г.