У таежной речки

               
               

                1

     Летний день приближался к концу. Июньское солнце всё ещё нещадно палило, но на него уже не обращали внимания: ни мошкара, тучей висящая над приземистым одноэтажным зданием, ни занятые работой люди. Всё живое ожидало наступления спасительного вечера с его свежестью и прохладой.
     В штабе конвойной бригады офицеры и служащие продолжали сновать из кабинета в кабинет, но их движения больше напоминали работу неодушевлённых механизмов, чем разумных существ. Мысли уставших людей пребывали где-то далеко-далеко от этого ставшего неуютным замкнутого пространства.
     В тесном кабинете начальника оперативного отделения майора Букревского находились двое: хозяин и помощник военного прокурора капитан юстиции Седов, прибывший из города с проверкой. Оба сидели без галстуков, с расстегнутыми воротами форменных рубашек, курили. Изредка брались за стаканы, наполненные пахучим первяком.
     Букревский, рано располневший сорокалетний мужчина, отец многочисленного семейства давно смирился с превратностями лесной жизни. Некогда инициативный и жизнерадостный со временем он стал ленивым и пассивным.  Крепкое хозяйство с домашней птицей, скотом и огородом, требующее постоянного преумножения, ныне составляло основу жизненного существования майора. Конечно, была и работа, не вызывающая чувства удовлетворения, но крайне необходимая, позволяющая занимать не последнее место в захолустном мафиозном мирке.
     В отличие от Букревского Седов в свои тридцать два года ждал от жизни гораздо большего. С отличием окончив юрфак военно-политической академии и женившись на москвичке, он помышлял о блестящей карьере. Надо сказать, что до последнего времени у капитана  всё шло как по маслу. На следственной работе он пробыл менее двух лет и, не разобравшись в тонкостях совсем не лёгкого дела, по воле судьбы занял   вышестоящую должность.
     Приятная наружность и внешняя, хотя и обманчивая, простота позволяли Седову легко осваиваться в любой, непривычной обстановке. Однако для успешного осуществления властных полномочий требовались воля и даже жестокость. Седов же в отличие от большинства прокуроров был  нерешительным и мягкосердечным человеком. К счастью, он обладал незаурядным аналитическим умом, который не раз помогал исправлять допущенные ошибки.
Букревский и Седов в душном кабинете продолжали размышлять каждый о своем. Молчание затянулось, но оно за последние дни стало привычным для уставших от взаимного общения офицеров.
     Букревский изредка поднимал глаза на Седова. В них как будто появлялась живая мысль, но она тут же угасала. Казалось, он искал и не находил повода избавиться от Седова, хотя бы в субботний вечер.
     Жена дважды звонила Букревскому, напоминала о приглашении на юбилей к сослуживцу. Он же что-то невразумительное отвечал в трубку, невольно косясь на Седова.
Позволить в одиночестве скучать «прокурору», как для краткости майор величал Седова, он не мог. Во-первых, к «прокурору» его, Букревского, приставило начальство, ослушаться которое было бы просто неразумно. Во-вторых, «прокурор» являлся   чиновником с немалыми полномочиями. Даже чиновнику, находящемуся на первых ступенях  иерархической лестницы, следовало угождать. Нельзя было мутить воду в издавна застоявшемся болоте, в котором не один год прозябал  Букревский. Хватило времени и ему по уши замараться в зловонной топкой жиже. Слава Богу, выжил. Но от сумы и тюрьмы зарекаться не стоит.
С тревогой вспоминал старый майор спекулятивную махинацию по реализации водки «жуликам». Позолотил же он себе ручку! Да вот беда, одуревшие от водки алкаши поножовщину устроили и «завалили»  своего же собутыльника. Неровен час, пронюхают про его, Букревского, грязные делишки.
     «Хорошо бы прокурора приручить, заляпать грязью, чтобы отмыться не смог. Вот тогда и прикрытие будет надежное», - заключил он.
     Между тем ничего не подозревавший Седов рассеянно смотрел в окно на плац, где шел развод караула на боевую службу. Нехотя листал один-единственный журнал «На боевом посту», дошедший в лесную глушь из центра.
     Неожиданно Букревский оживился, на его безучастном лице появилось подобие радости, и прорвавшимся хриплым голосом он громко изрек:
     — А как, Михаил Петрович, насчет рыбалочки? Сам не могу, дела домашние, но компанию надлежащую обеспечу. Приехали тут два преподавателя из конвойного училища. Привезли курсантов на стажировку. Надо бы гостей приобщить к живой природе. Да и тебе в выходной день не помешает отдохнуть. Там поймаете - не поймаете, а красной рыбки выделю со всем необходимым... Так как же?
     Седов отложил журнал в сторону, интеллигентно зевнул, прикрыв рукой рот:
     — Как скажете гражданин начальник, — шутливо ответил он. Видимо, предложение капитану понравилось. Поднявшись с места, Седов стал оживлённо расхаживать по кабинету, почесывая затылок.
     — Лады,— закончил разговор Букревский. Не откладывая дела в долгий ящик, он стал настойчиво набрякивать по телефону в столовую и офицерскую гостиницу.
Через двадцать минут начали появляться участники предстоящей рыбалки.  Начальник столовой в звании прапорщика с внешностью и повадками южанина доставил  в кабинет баул со снедью. Многозначительно улыбнувшись, он так же быстро исчез, как и появился. По всему было видно, что подобное мероприятие ему  не в диковинку и он умеет не ударить лицом в грязь. Не заставили себя ждать и «ученые мужи». Ими оказались два молодцеватых, холёных подполковника, чем-то удивительно похожие друг на друга.
     Как старые закадычные друзья, они поздоровались с Седовым, хотя виделись с ним  впервые. Затем долго трясли руку, расточая пустые любезности. Букревского преподаватели знали раньше, и ему они лишь приветливо кивнули.
    — Леша и Саша, — представились они.
    — «Компанейские ребята, — подумал Седов. — Вот и скоротаю славно время».
Четко отлаженная система «приобщения новичков к живой природе» работала безотказно. Когда офицеры вышли из штаба, командирский «уазик» стоял наготове у подъезда.
     Вновь неожиданно появился прапорщик, на этот раз с пласт-массовой канистрой в руках. Вместе с солдатом-водителем он начал поспешно загружать в автомобиль «боеприпасы». Букревский подмигнул и, демонстративно разведя руки в стороны, сказал:
    — Быть сегодня Радику распорядителем таежного бала! Прапорщик ничего не ответил, лишь услужливо приоткрыл  дверцы поданного лимузина. Через минуту автомобиль, вырулив за пределы части, затрясся по пыльным ухабам.
    По дороге заехали к Букревскому домой, где взяли для увеселения шестиструнную гитару, а через полчаса компания прибыла на берег небольшой таежной речушки с мало понятным коми-пермяцким названием.
    Радик оказался проворным как веник. Он в момент разжег костер, соорудил походный мангал и стал нанизывать на шампуры увесистые куски жирной свинины с резким запахом уксуса. Пока костер разгорался, потрескивая сухими дровами, «распорядитель таежного бала» расстелил на густой траве брезент и приступил к сервировке стола.
    «Да, Букревский умеет держать слово, — подумал Седов,  внимательно наблюдая за ловкими движениями прапорщика. На службе бы такую расторопность!» Чего на этом импровизированном столе только не было! Целое богатство, по разумению городского жителя: острый охотничий салат, шпроты, семга, майкопский сыр, овощи и, конечно же, десятилитровая канистра с первоклассной чачей.
    В это время «ученые мужи» — Леша и Саша, сняв обувь, гуськом, удивительно неуклюже, медленно передвигались по прибрежной гальке к воде. Войдя в воду по щиколотку, они от неожиданности замерли на месте, но спустя мгновение вновь оказались на берегу. Несмотря на жаркий июньский день, вода в северной речке так и не прогрелась, была ледяной до жути.
    — Купания не будет, — в один голос, не договариваясь, промолвили « учёные мужи». — Да и рыбалка вряд ли состоится, — добавили они, опять-таки синхронно, что показалось Седову странным.
    — Какая рыбалка, что вы? — с наигранным южным акцентом засмеялся Радик. — У меня и удочек-то нет. Прошу всех к столу!
    Выпили по первой стопке за знакомство и дружно набросились на дармовую, обильную закуску.
    «Что-то чересчур щедр Букревский, — по привычке анализируя происходящее,  подумал Седов. — Не иначе как хочет прикрыть грязные делишки своих начальников, — продолжал размышлять он. — Падеж свиней в подсобном хозяйстве непомерно высок, с воинской дисциплиной и травматизмом поразительно всё благополучно».
    «Скрывают», — наивно заключил он, не подозревая о совершении подшефными более опасных правонарушений.
Между тем званый ужин только начинался: выпили по второй и третьей стопке. Голова у Седова слегка закружилась, тело стало легким и раскованным. Он старался не отставать от новых приятелей, явно переоценивая свои возможности.
    Разгорячённые чачей Лёша и  Саша, жадно перемалывая шашлык, обсуждали дела на кафедре. Им не терпелось учинить козни какому-то удачливому сослуживцу. Уже в течение полутора часов подполковники нещадно «мыли ему кости». Из разговора Седов понял, что «учёные мужи» с кафедры общественных дисциплин. «Философы», вам бы урвать побольше, да пожрать на халяву вот и вся материалистическая диалектика», - саркастически подумал он. Но это, пожалуй, была последняя его мрачная мысль.
    Опьянение давало себя знать. Вскоре и сам Седов живо участвовал в разговоре, хотя трудно постигался смысл претендующих на юмор прокурорских реплик.
    Когда сумерки окутали землю, компания, расположившаяся у костра, была уже неуправляема. Если кто ещё и мог контролировать обстановку, так это Радик. Он-то наверняка знал истинную цену чачи, привезённой из отпуска. Но прапорщик, выполнив до конца свою миссию, отправился восвояси.
    В разгар пьяной пирушки всеобщее внимание привлекла женщина. Появившись из кустов в десяти метрах от костра, она моментально сбросила на берегу платье и вошла в студеную воду. От неожиданности офицеры замолчали и с нескрываемым любопытством уставились на новоявленную русалку.
    Не обращая внимания на мужчин, женщина размашисто, переплыла речушку и на противоположном берегу грациозно уселась на рыболовецкую лодку, прямо напротив костра. Закинув нога на ногу, начала потряхивать копной блестящих волос.
    — Скучаете, мальчики, — вдруг с вызовом крикнула незнакомка, устремив взгляд на военных. — Как же вы, милые, без дам-то?
    Леша громко закашлялся, едва не подавившись очередным куском свинины. А Саша странно изменившимся, слащавым голосом начал приглашать отважную пловчиху к столу.
По очертаниям стройной фигуры и приятному грудному голосу «ученые мужи» враз заключили, что женщина молода, привлекательна и, разумеется, достойна их внимания. Что касается Седова, то он к появлению незнакомки отнёсся явно с подозрением. Широко открытыми глазами «прокурор» всматривался в темноту вокруг костра, полагая, что вслед за «русалкой»   оттуда должны появиться и остальные ночные призраки. Но этого, к счастью, не произошло, и капитан постепенно успокоился.
    В это время молодая женщина, вновь переплыв  речушку, слегка поеживаясь, не спеша направилась к костру.
    Стараясь быть галантными, раскиселевшие Саша и Леша пытались подняться ей навстречу, но безуспешно.
    Они не ошиблись в своем прогнозе. Женщина, которой на первый взгляд  не стукнуло и двадцати пяти, в самом деле  была хороша. Небольшого роста, смуглая, с длинными стройными ногами, она напоминала детскую куклу из магазина игрушек. Сиреневый импортный купальник плотно облегал молодое тело, пышущее здоровьем.  «Кровь с молоком», —  подумал вновь повеселевший «прокурор».
    Гостья не заставила себя долго упрашивать. Она села у костра рядом с Седовым и, усмехнувшись, сказала:
    — Вот вам и королева таежного бала пожаловала собственной персоной!
     «Откуда она знает про «таежный бал»? — удивлённо подумал Седов. Однако правильный ход его мыслей сразу же был нарушен невольным взглядом, брошенным на поджатые стройные ноги женщины. Свежесть, исходившая от молодой особы приятной наружности, взволновала и капитана.
    Леша и Саша тем временем просто ошалели. Щедро разливая чачу, наперебой рассказывая пошлые анекдоты, они все ближе придвигались к Веронике. Именно так отрекомендовала  себя гостья. К удивлению Седова, Вероника совсем не отвергала назойливых ухаживаний. Более того, позволяла обнимать и целовать себя. При этом  успевала строить глазки и Седову. Он же, держа в руках гитару, пытался извлечь   какие-то звуки, но от напряжения пальцы только вязли в металлических струнах, причиняя тупую боль.
    Нет, ему не нужна была эта доступная девка. И всё же он злился на себя за вновь появившуюся скованность. В отличие от Леши и Саши при всём желании Седов не мог себе позволить вольного обращения с посторонней женщиной.
    С трудом поднявшись, Седов, пошатываясь, побрёл вдоль берега. Вновь возникшая мысль о «таежном бале»  на этот раз не исчезла. Как две капли воды слова Вероники совпадали с фразой  толстяка Букревского незадолго перед отъездом из части.
«Что-то тут не так!» — напряженно думал Седов. Хмель стал отступать, и его место заняла острая головная боль…
    Возвращался к костру «прокурор» твердым шагом. Еще издали Седов увидел распластанную на земле Веронику, а рядом «философа» Лешу. Смысл происходящего был вполне очевиден. Второй «учёный муж» находился поблизости. Он блаженно потягивался, всем своим видом демонстрируя полную удовлетворенность.
    Остановившись, Седов оцепенел от нахлынувшего волнения. Негодование, испуг лишили его дара речи.
    «Групповое изнасилование! — заученно вспоминал он. — ...С использованием беспомощного состояния потерпевшей», — пульсировали в голове и громоздились одна на другую юридические конструкции.
    Увидев Седова, Лёша и Саша восприняли его замешательство по-своему.
    — Опоздал. Занимай очередь! — По-свойски, опять-таки синхронно воскликнули они. Седов же продолжал молчать, и это возымело свое действие.
Леша с напускной обидчивостью оставил Веронику в покое и отошел в сторону. Но и после этого окаменевший Седов сохранял полное молчание.
    — Да он нас стесняется, — хохотнул Леша. — Пойдем, Санек, прогуляемся!
Когда они скрылись за кустами, Седов пристально взглянул на Веронику.
Она лежала на правом боку, приподняв голову и опершись на руку. При этом,  ничуть не стыдясь своей наготы, прямо смотрела ему в глаза.
    — Где же ты пропадаешь, прокурор? Королеву таежного бала заставляешь ждать, — с вызовом произнесла Вероника.
    В этот момент Седов с ужасом понял, что находится на грани полного провала еще не состоявшейся прокурорской миссии. Он метнулся в сторону и, не оглядываясь, побежал по лесу, натыкаясь на ветки густого кустарника. Вслед  доносился пьяный надрывный хохот «подсадной утки» Букревского.
    Когда он вышел на дорогу, ведущую к поселку, уже светало. Нет, не о блестящей карьере думал за ночь изменившийся Седов, а о той нелегкой борьбе, которая только начиналась.

                2

    С поезда Седов сразу же направился в военную прокуратуру. Поспешно преодолев  переполненный посетителями коридор, заперся в служебном кабинете. Побрившись и в который раз затянувшись едким дымом сигареты, начал размышлять.
С момента бегства из конвойной бригады минули сутки, но события у таежной речки по-прежнему не давали капитану покоя.
    «Что же скрывает Букревский, почему пытается приручить меня да еще таким изощренным способом? — напряженно думал он, машинально оформляя докладную записку. — Вряд ли пройдоха Букревский стал бы из-за пустяка устраивать такой спектакль».
Размышления Седова были прерваны появлением Галочки — делопроизводителя канцелярии и секретаря прокурора по совместительству. Широко распахнув дверь, она скороговоркой выпалила:
    — Михаил Петрович! К шефу, междугородняя...
    «Вот меня и вычислили», —  ругнулся Седов и поспешил на ковер к начальству.
Когда он вошел в кабинет, прокурор гарнизона заканчивал телефонный разговор, обещая кому-то немедленную помощь.
    Прокурору полковнику юстиции Панову недавно минуло шестьдесят. Небольшого роста, полный, с огромной лысиной и маленькими лукавыми глазами, он вполне мог сойти за шеф-повара из общепитовской столовки.  Между тем его внешность была обманчивой. Под вывеской добродушного толстяка скрывался опытнейший сыщик старой закалки. Потерявший интерес к бытовым радостям, Панов преображался лишь на службе, особенно когда чувствовал нутром стоящее дело. При этом сразу же  исчезало его показное добродушие, и он перевоплощался в ворчливого и чрезмерно  требовательного старика.
    Не поздоровавшись с Седовым, Панов пространно начал излагать свои воззрения на никудышную работу подчиненных. Не обращаясь непосредственно к капитану, он тем не менее давал понять, что всё сказанное относится и к нему тоже.
    После пятиминутного вступления прокурор наконец-то перешел к существу дела.
Для прокурора гарнизона было характерным излагать фабулу прямо с середины, как бы продолжая с собеседником давно начатый разговор. Новичкам приходилось с ним нелегко, но Седов, к счастью, научился с полуслова понимать начальника.
    — Все знаю, — говорил прокурор, не позволяя вставить даже слово. — Ничего не нашёл. Всё у этих «лесных братьев» шито-крыто. А итэушный прокурор, кстати, уже как неделю на зэков по «102» дело возбудил. Перепились негодяи, и в результате труп. Подозревает, что спиртное на покос охранники завезли. Вот так-то, уважаемый,  переходя на «вы», чтобы как можнобольше драматизировать ситуацию, — продолжал он. — А вы, наверное, сутками соль перевешивали, которой покойных свиней обделили? Сегодня же возвращайтесь обратно, — закончил Панов, даже не взглянув на докладную записку.
    Придя в кабинет, Седов начал обдумывать только что состоявшийся разговор. О пикнике у таежной речки он, разумеется, умолчал, опасаясь нареканий начальника.
Предстоящее расследование его всецело захватило. По опыту Седов знал, что в летнее время осужденных вывозят из колоний на полевые работы. Места работ,  значительные по территории, по периметру охраняют внутренние войска.  Непосредственно же на объектах надзор за зэками осуществляют работники лагерной администрации, но они, как правило,  предпочитают на «покосы» не соваться.
Осужденные, будучи предоставлены сами себе, нередко преподносят коварные «сюрпризы». На этот раз дело дошло до убийства.
    Кто же поставляет «жуликам» спиртное? Немало же платят «лавёшек» зэки этому оборотню.
«Что ж, — решил Седов, почему-то сразу вспомнив о Букревском. — Вот и опять придется свидеться!»

                ***

     В то время как Седов строил планы на будущее и мучился угрызениями совести, Букревский пребывал в подсобном помещении торговой точки учреждения Н-23...
Седов не ошибся, «королева таежного бала», а среди торговой братии просто Верка, являлась доверенным лицом Букревского. Когда-то Букревский имел с ней  интрижку, но долговечнее между ними оказались деловые, а не интимные отношения.
     Как Букревский, так и торгашка Верка были хваткими на руку и больше всего на свете любили деньги. Это и заставило их под покровом ночи вывозить на «покосы», расположенные вдоль таежной речки,  товары на продажу осужденным.
Товаром являлись преимущественно спиртные напитки, реализуемые по бешеным ценам, а также и сама Верка, ничуть не брезгующая древним ремеслом.
Деньги же у зэков, точнее у привилегированной их части, всегда имелись. Система незаконных передач с воли работала безотказно. Запрещенные связи с зэками имели как лица из администрации колоний, так и из числа конвойной охраны. Одним из них являлся Букревский.
    — Что будем делать, Верунька, — говорил, вздыхая, он. — Меня-то жулики вряд ли ночью разглядели, а вот тебя?…
    — Не боись! — с циничной усмешкой отвечала красавица Вероника, — Некогда им было в лицо - то мне заглядывать... Изголодались кобели, да и время подпирало.
    — Хорошо бы так, — продолжал Букревский. — А прокуроришка - то не клюнул на твои прелести. Стареешь, голубушка!
    — Не тебе судить, — перебила его Вероника, гневно сверкнув глазами. — Я свое дело знаю. Ни один мужик передо мной не устоит. Разве что такой несмышлёныш.
    — Успокойся, я пошутил, — миролюбиво произнес Букревский, ленивой походкой направляясь к выходу. — Затаиться, затаиться придется, Верунька, Бог даст,  все еще ладом кончится, — закончил Букревский непродолжительный разговор.


                ***


     Проделав немалый путь, Седов рано утром появился в обслуживаемой части. В штабе бригады заспанный сержант доложил, что начальство еще вечером убыло в один из дальних батальонов и обязанности командира временно исполняет майор Букревский. Но с ним-то капитану встречаться совсем не хотелось. Угостившись прохладным  брусничным напитком, Седов пешком направился  к итэушному прокурору.
     Прокуратура учреждения Н-23., осуществляющая надзор за соблюдением законов в обслуживаемых исправительно-трудовых колониях, находилась в другом конце поселка. По деревянному тротуару Седов миновал жилой квартал и пошел вдоль ограждения производственной зоны ИТК, находящейся непосредственно в населенном пункте.
Несмотря на ранний час, в зоне вовсю кипела работа. Звонко визжала пилорама, доносились свистки локомотива, голоса людей. Навстречу Седову попался овощной фургон, с трудом передвигаемый худой кобылой. Расконвоированные осужденные, сидящие на облучке, сдернув с головы лагерные картузы, приветливо поздоровались. Седов знал, что к работникам военной прокуратуры, из всей правоохранительной когорты, зэки наиболее терпимы. Некоторые из осужденных видят в военных своих защитников, не в пример «ментам» и цивильным прокурорам. Заключенные  считают, что военные объективны при расследовании уголовных дел и не способны на провокации и фальсификацию материалов. «В чем-то «жулики» правы», — подумал Седов, заходя в деревянное здание прокуратуры и поднимаясь по лестнице на второй этаж.
    Еще не было и восьми часов, а у следователей, как пулемёт, стрекотала пишущая машинка.
    — Контора веников не вяжет, — усмехнулся Седов и распахнул дверь в кабинет. Ему навстречу из-за стола вышел высокий сутуловатый юноша в очках. Приветливо улыбаясь, протянул руку. — Наконец-то, — радостно воскликнул следователь. — А мы вас заждались. Юрист 3-го класса Смагин, — представился он.
    Убийство я раскрутил, — докладывал Смагин. — «Фигурант» в наличии и доказательств полный мешок. Не ясно одно — кто же поставщики водки? Ведь если бы не «зеленый змий», беда бы не случилась. Сами знаете, Михаил Петрович, ведь на «покосы» и муха не пролетит не замеченной. Подозреваю охрану. Кто-то давно приторговывал спиртным, да всё с рук сходило. Зэки не отрицают, что водку  ночью по реке завозили мужчина с женщиной. Мужчина всё время оставался в лодке, и его практически никто не видел. С женщиной интереснее — с торговкой  все общались, но правдивые показания давать почему-то отказываются.
    — Я понимаю, — сочувственно отвечал Седов. — Без тщательного расследования эпизодов спекуляции дело не закончить и в суд не направить. В то же время участие в спекуляции военнослужащих из конвойной бригады не доказано, хотя, вероятнее всего, что это их работа.
    Через полчаса Седов и Смагин находились в комнате для допросов ИТК, где сообща допрашивали свидетелей из числа зэков.
    Очередной свидетель, вольготно развалясь на прибитой к полу табуретке, взахлеб курил подаренные работниками прокуратуры сигареты. За плечами этого матерого преступника было три «ходки»,  и установить с ним контакт не удавалось.
    — Да, была «мочалка», —  игриво говорил допрашиваемый. — Только ночь темна и не видно ни хрена.
Никакие психологические хитрости Седова и Смагина не возымели действия и на остальных зэков. Все допрашиваемые твердили одно и то же.
    Вернувшись в прокуратуру, Седов попросил у Смагина для изучения уголовное дело, с которым и заперся в соседнем кабинете. С головой погрузившись в работу, он потерял счет времени. Перед глазами сыщика, сменяя друг друга, как кадры в кинофильме, стремительно проносились эпизоды расследуемого преступления.
    Смагин был прав. Никто из осужденных в своих показаниях подробно не описывал торговку спиртным, поэтому ее последующее опознание исключалось. Вместе с тем  во всех показаниях присутствовало нечто такое, что позволяло сделать вывод о большой притягательной силе этой женщины. По крупинке перед Седовым возникал образ яркой, соблазнительной красавицы, знающей силу своих чар. Вскоре капитан уже не сомневался, что речь идёт о «королеве таежного бала» — Веронике, воспоминания о которой были еще так живы.
    Теперь для Седова всё до конца стало ясным: и роль Букревского, и поведение зэков, которые не могли забыть «добрых дел» Вероники и всячески ее оберегали. Внезапно капитан ощутил большое облегчение и неповторимое чувство радости от честно одержанной победы.
Сколько еще уголовных дел предстояло Седову расследовать в жизни ради торжества добра и справедливости, но это дело, без сомнения, запомнилось навсегда, как и красавица  Вероника на берегу затерявшейся в таежных чащобах речушки.


Необходимые пояснения:

«Завалить» — убить кого-либо;
102-я статья Уголовного кодекса РСФСР, в редакции 1961 года предусматривающая ответственность за умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах;
«Жулик» — осужденный, отбывающий наказание;
 «Лавёшки» — деньги;
 «Менты» — работники МВД;
«Мочалка» — женщина;
 «Первяк» —  крепкий чай первой заварки;
«Фигурант» — человек, причастность которого к преступлению выясняется;
  «Ходка» — преступление.

   
Рассказ мною опубликован в книге «Надежда умирает последней» 2001 год, издательство АМБ, Екатеринбург.