Мы с ним сошлись на Сахнэ. Уже под шафэ я шёл на концерт вдоль бассейна , ступая по живому ковру изумрудной травы. Под пальмами, между двумя палатками, сидел он. В белом индуистском одеянии, на бедуинской циновке и пел под гитару русские песни. Черная борода придавала певцу солидности. Крепкие руки держали гитару привычно и проворно двигались по струнам.Я дождался когда он закончит песню.Он пел для неба, себя, ночи и звёзд, поэтому слушателей хватало, а ему было хорошо и привольно.
-Привет,А можно гитару?- развернулся я вправо,утащив и Музу державшуюся за мою руку.
- Давай - бери,- сказал он и с интересом посмотрел на меня. Муза притихла сзади присев на циновку, на которой сидел Индус. Я пробежался по струнам кончиками пальцев, разминая их и вспоминая аккорды.Гитара ,в отличии от моей учебно-боевой, была настроена лучше и держала струны нисмотря на влажность идущую от воды.- А ты вот эту знаешь?- осмелел я , угадай чья?
Плюшевые волки ,зайцы, погремушки,
дарят детям с ёлки разные игрушки,
И под старость дети, досмерти без толку
всё по белу свету, ищут эту ёлку.
- Ну как ты сразу- то ? Окуджава? - полуспросил полуутвердил он.
- Давай с трёх раз - мне как сказали не поверил,- подначил его я .
- Матвеева, вроде очень похоже, хотя философии мало,да?- снова попытался он продолжить мою игру.
- Нет,- я продолжал тихо свивать в пирамиду мелодии аккорды.
- Ну не Градский же!? - рассмеялся он.
- Неа, не поверишь -это Симонов , ага ,тот самый который - Только ты умела ждать как никто другой! -Я сам не поверил, когда услышал.
-Ну тогда скажи ты мне кто это написал.- он живо прихватил гитару и спел очень красиво.
Ах как долго ,долго едем,
Как трудна в горах дорога,
Чуть видны в дали края туманной Съерры
Ах как тихо тихо в мире
Лишь порою из под мула
Прошумев сорвётся в бездну камень серый!
-Ну Визбор?Нет? Непохоже,- замыслился я .
- Нет это Матвеева, философская вещь. Мы сидели на циновке , в Израиле, среди Иорданской долины, в поселении окружённом арабскими деревнями. Полнеба закрывала гора, а под ногами журчал водяной поток в котором купались ещё древние римляне. И пели наших Высоцкого и Визбора, Галича и Кима, Окуджаву и Кукина, Никитина и Аграновича ...А потом мимо шёл Ануар, мы его уболтали он спел мою любиму песню.
Из утра в ночь из ночи в день, я проношу стихи!
А ты глухой, что не надень -останешься глухим!
И ты слепой ,совсем слепой-хоть и надел очки!
А всёж зияют пустотой - бездонною зрачки!
Я враг ваш, но настанет час,презрев земную твердь!
Я вознесусь в последний раз,и это будет смерть!
Но я-то знаю смерти нет ,тому -кто чист душой!
И для кого-то вспыхнет свет поэзии святой!
Пробьётся в ком-то в день любой,среди любых земель!
Моё призванье быть собой и имя..... -менестрель!
Всю ночь , мы ходили от костра к костру, от мангала к мангалу, от звона пластиковых стаканчиков до звона утренних птиц. Слушали, пели, хлопали, смеялись и удивлялись.
А в понедельник удивлялись израильские газеты, так и не сообразив, почему эти непонятные русские, раз в полгода с удивительным упорством и постоянством собираются в одном и том же месте и поют практически теже песни. Но с каждым разом их там собирается всё больше,и очередь из машин тянется на два километра в длинну и на два часа по вечности на дороге времени, занимая вечер, ночь, и день. Но обязательно, иначе мы просто не можем. Трудно нам без них жить. Неужели это так трудно понять?