Дикие кошки
(Миниатюра в двух действиях)
Действующие лица:
Алеша, мальчик лет семи,
Алевтина, женщина 40 лет, его мать,
Игнатий, мужчина 40 лет, его отец,
Таня, девочка 13 лет, его сестра,
Коля, мальчик 15 лет, его брат.
Действие первое.
Простая русская изба. За столом сидит Алевтина, на лавке возле стенки лежит Алеша. Где-то пищат новорожденные котята. Алевтина занята вязанием, на постанывающего мальчика не обращает внимания.
Алеша: Мама, меня тошнит, у меня, кажется, голова кружится.
Алевтина: Ничего, пройдет твоя голова, до свадьбы заживет, нечего было шляться до полуночи. Сколько раз тебе говорила, что надо вовремя домой приходить, а ты вечно где-то носишься. Вон носков на тебя не успеваю вязать.
Алеша: Так меня Танька домой не пускала, она с Вовкой в избе была, а меня прогнала!
Алевтина: Нечего наговаривать на родную сестру! Ишь, моду выдумал, наговаривать! Я тебе сейчас покажу, как ябедничать, и не посмотрю, что ты больной, в миг отхлещу ремнем! Лежи молча, пока не влетело.
Алеша тяжело вздыхает и замолкает. Алевтина продолжает сама себе.
Алевтина: Еще и котята эти, будь они неладны, народились. Теперь моего не допросишься, чтобы утопил. Опять самой придется их пристроить (оглядывается на сына). А ты не подслушивай, лежи и спи, моду взял, лежишь тут, и зенки лупишь. Спи вон, лучше, а то сейчас папка твой заявится! Вон, кажется, шлепает!
В избу вваливается пьяный Игнатий.
Игнатий: Ты, жена, дай мне поесть, видишь я с работы!
Алевтина: Это с какой же ты работы, ирод, с поднимания стакана что ли? Ты когда кончишь пить, или уже хотя бы кончишься совсем, чтоб глаза мои тебя не видели совсем!
Игнатий: Так сегодня праздник!
Алевтина: У тебя каждый день праздник!
Игнатий: Не каждый день бывает тысячелетие освобождения Африки от колорадского жука! Темная ты баба!
Алевтина: Тьфу, ты! Схоронить, поди, дешевле выйдет, чем напоить твои зенки бездонные!
Игнатий: Ты, того, не разевай рот, не разевай, а поесть мне приготовь! Видишь, я с работы пришел. Любая жена должна мужа ужином встречать, вот.
Алевтина: Я тебя сейчас встречу, сейчас встречу.
Алевтина встает, Игнатий прячется за печку. Вновь слышится лишь писк новорожденных котят.
Алевтина: (вздыхает) Послал же Бог мне испытание, мужа окаянного. Четырех детей ему нарожала, а он все так же пьет, ирод. Одного, слава тебе Господи, смерть прибрала, а эти-то, вон, под ногами путаются, все что-то просят каждый божий день. Что за судьбинушка-то такая! Об угол надо было их всех, еще в младенцах, об угол!
В избу входит Таня, сестра Алеши.
Алевтина: Где была? Ты знаешь сколько времени? Даже отец уже пришел, а тебя где-то носит, вот я тебе косы-то повыдергаю.
Таня: У Вальки была, уроки вместе учили!
Алевтина: Знаю я твою Вальку, только ее Вовка почему-то зовут, где была я спрашиваю? Я тебе запрещала я Вовкой ходить? Ему же уже семнадцать остолопу стукнуло, а тебе сколько? Я тебя спрашиваю, или стенку?
Таня: Вовсе я не с Вовкой была! А тебе Лешка наболтал, так ты слушай его больше, ябеду недоморенного!
Алевтина: Ты так на родного брата говоришь, это что еще за слова у тебя такие. Когда же вы жить нормально будете, вы же братья с сестрами! Ты мне отвечай, опять с Вовкой путалась! Я тебе лыски-то поотрываю! Господи, родная дочь приблудой стала, дома совсем не бывает, что же это такое! Ты, в каком классе доченька? Или уже сама забыла?
Таня: Не забыла я, это ты, наверное, забыла. Учительница все уши прожужжала: когда твоя мама придет, когда твоя мама на собрание придет. Как будто я знаю, когда моя мама придет на собрание.
Алевтина: И ты со своей учительницей туда же, когда мне на твои собрания ходить!? Я же на двух работах спину гну, чтобы у тебя нормальные платья были, чтобы тебе не стыдно было в школу пойти.
Таня: Не плачь ты, мама, я в школе так и говорю.
Алевтина: А с Вовкой встречаться брось! Не хватало мне еще бабушкой стать при дочери тринадцатилетней! И вообще, дочка, когда уже поумнеешь ты!?
Таня: Не волнуйся, я уже поумнела, на вас с отцом глядя!
Алевтина: А ты на нас не смотри, тебе своим умом жить уже пора!
Таня: Ладно тебе, мама, спать очень хочется!
Алевтина: Да спи, но знай, завтра же поймаю твоего Вовку, все уши ему выдеру, чтобы не лез к тебе.
Таня: Да что ты прицепилась к нему, можно подумать у нас кто-нибудь еще остался!
Алевтина: Я тебе покажу: кто-нибудь еще, я тебе покажу (встает)
Таня быстро исчезает в другой комнате.
Алевтина: Вырастила помощницу, называется! Эх, что за жизнь!
В избе появляется Коля, брат Алеши. Заметно шатаясь, он старается проскользнуть мимо Алевтины в другую комнату.
Алевтина: Куда, дыхни! Где пил? Хочешь, как твой отец, под забором кончить (хватает веник и хлещет убегающего Колю).
Коля: (на бегу) Да не пил я, я рядом просто сидел!
Алевтина: Что ж ты бегаешь и спотыкаешься, если только рядом сидел! Говори, где пил, ирод!
Коля: (смеясь, скрывается за дверью) Да не пил я нисколько! Запьешь тут с вами!
Алевтина садится вновь к столу, потом бросает вязание и падает головой на столешницу, закрываясь руками.
Алевтина: Да какое уж теперь вязание! И зачем столько мучений приняла, и кого вырастила, эх. Никто не уважает, никто не любит, только норовят мать быстрее в гроб загнать!
Алеша: (со своей лавки) Я не норовлю! Я тебя люблю! Я тебя защищу!
Алевтина: (кричит) Да спи уже ты, ирод, пока, вот, веник не взяла, да не отхлестала и тебя! Да еще и котята эти! Завтра утоплю совсем, чтобы унялись, наконец! Нет, пойду прилягу, нельзя же быть все время на ногах! А ты спи, завтра к фельдшерице тебя отправлю с кем-нибудь, пусть глянет там.
Алевтина уходит. Свет гаснет, лишь лунный отблеск освещает комнату. Алеша лежит один. Ему совсем не спится.
Алеша: (тихонько самому себе) Мама меня любит, наверное, это она от усталости так говорит. Мама меня любит! Она просто устала! Еще эти котята совсем маму измотали. Пищат и пищат! Даже мне противно! Вот у меня голова болит, я же пищу совсем. Вот возьму и утоплю их, чтоб мама завтра встала и они ее не донимали больше. А что мне не трудно, я даже плакать не буду, я глаза закрою и утоплю их (тихонько встает и идет к углу, где под комодом пищат новорожденные котята, которых на время оставила кошка). Какие маленькие, какие хорошенькие, и почему их мама не любит? Смешной какой, глазки совсем еще закрыты (берет одного котенка на руку). Вас мама не любит, и я тоже не люблю! Пусть вы такие теплые, я все равно вас не люблю! И я вас утоплю (из глаз его катятся слезы). Вот возьму сейчас и утоплю!
Алеша кидает котенка на место и, подхватив в охапку всю тряпку с пищащими котятами, бежит к помойному ведру под рукомойником. Зажмурившись, он вываливает извивающиеся комочки прямо в воду и бросает туда тряпку.
Алеша: (из глаз его катятся слезы) Все равно мама их не любит, все равно она меня любит. Посмотрит, как я ей помогаю, и сразу еще больше полюбит! А теперь я буду спать.
Действие второе
Та же изба. Утро. Алевтина уже встала и хлопочет по хозяйству. Кошка, прибежавшая под утро, мечется по избе в поисках котят. Алевтина наливает ей молока, но животное даже не глядит в сторону миски.
Алевтина: Да что с тобой, киска, что ты мечешься, под ногами путаешься! Ну что тебе в ведре-то понадобилось (приглядевшись, кричит). Батюшки, свет мой родный, это кто ж, ироды вы такие, котят-то утопил! Признавайтесь, кто котят потопил!
На шум собирается вся семья, только Алеша, забившись под одеяла, делает вид, что спит.
Коля: Ну что ты орешь с утра, мама! Подумаешь котят утопили, утопили и утопили, сама, небось, собиралась тоже самое сделать!
Алевтина: Я те покажу, как их собиралась утопить! Они же какие никакие живые божие твари! Это ты их в ведро сунул? Признавайся ирод!
Коля: Мне-то оно зачем? Да и потом, ты же видела, что я вчерась на автопилоте дошел. Знаешь, мамочка, мне не до котят было, это я точно говорю! Ты лучше рассолу мне налей!
Алевтина: Уйди, окаянный, где пил, там и рассол спрашивай! Игнат, это ты что ли котят утопил, мне назло, да!
Игнатий: Если бы я знал, что ты орать начнешь, как порезанная, так специально утопил бы, но кто-то умнее оказался. Да, бросай вопить, и так голова раскалывается, лучше налей самогоночки, я знаю у тебя есть.
Алевтина: Я тебе сейчас налью, я тебе сейчас так налью, мало не покажется! Ну, не Танюша же котят потопила, признавайтесь, кто погибель котятам устроил! А иначе ничего никому не налью, так и подыхайте, как пили!
Игнатий и Коля переглядываются, пожимая плечами. Все замолкают.
Алеша: (в гробовой тишине) Это я, мама! Ты же сама говорила, что их потопить надо! Я даже плакал!
Алевтина: (поворачивается резко к скамейке и застывает, подбирая слова) Ты… Ты же больной был!.. Да как ты мог! Ты что изверг малолетний?!
Игнатий: Сама ты изверг. Меньше болтать всякую чушь будешь при детях. Леша, ты зачем так сделал?
Алеша: (растирая навернувшиеся слезы). Я думал меня мама любить будет, если я ей помогу…
Игнатий: А разве мама тебя не любит, вон носки тебе вяжет?!
Алеша: Нет, мама меня не любит, она никого не любит!
Алевтина: (плача). Ты что ж такое говоришь, сыночек, я тебя очень люблю, Бог с ними с этими котятами, что ж ты такое говоришь!
Алеша: (удивительно спокойно) Нет, меня никто не любит, я всем только мешаю, ну и пусть! Я тоже никого не люблю больше!
Алеша убегает. Никто не пытается его догнать.