Ни в одном аэропорту мира Константина Сергеевича за русского не принимали. За кого угодно – за голландца, датчанина, - хоть за скандинава, югославом крестили чаще всего. Внешность все же славянская, английский на приличном уровне и нос не нордический. Так природа распорядилась и папа с мамой постарались.
Не угадали в нем соотечественника Гагарина, Сахарова и Фетисова и на этот раз.
-Вы что же, серб? – презрительно осведомился европейский таможенник на терминале.
-Русский, - скромно признался Константин Сергеевич.
Дело было в начале 90-х, русских в мире уже не любили, но еще уважали, поэтому проблем или задержек при проходе в самолет не возникло.
-O Russia, Perestrojka, Gorbachjov! – вспомнил все известные ему русские слова таможенник. И без лишних формальностей шлепнул штамп в паспорт.
Но вот спиртные напитки разносить на борту, чтобы пассажиры высоты не боялись, - это у них плохая привычка. На россиян не рассчитывали. Из лайнера Константин Сергеевич вышел, конечно, не на автопилоте. Бодро вышел. 150 коньяку и «врагу не сдается наш гордый «Варяг»! Не доза, одним словом, для гражданина РФ и дипломированного переводчика с многолетним фуршетным стажем.
До поезда в родной Энск оставалось несколько часов.
Санкт-Петербург, культурная столица, alma mater, Северная Пальмира и прочее. Лето. «Что делать нам в деревне?» Константин Сергеевич возвращался с важных переговоров на высоком уровне, которые, к тому же прошли с успехом. В сумке лежало около 1000 честно заработанных долларов, настроение было праздничным, полет требовал продолжения. К родственникам, жившим на одном из островов, ехать не хотелось. Хотелось к цыганам.
Цыгане обнаружились на Литейном, в рюмочной. Через час – ближе к Зимнему, в подвальчике «цыгане» попались уже «шумною толпой», как говаривал поэт. Потом на лавочке, в скверике на Петроградской преждевременно пожелтевшая листва напомнила колоритом пестрые цыганские юбки…
-Не хватает нам позитивизма, - пришел к выводу Константин Сергеевич, любуясь природой и резвящимся подрастающим поколением. – В лесу, в лесу надо жить, на даче. Подальше от города, от суеты. Без мелочевки этой. Гонимся за копейкой, а что-то важное все время уходит, уходит и не вернешь его. А мы торопимся, спешим не потерять и в этой спешке пробегаем мимо того, что как раз терять-то и не стоило.
Философские размышления, что давно известно всем вечным студентам, в первую очередь способствуют крепкому и здоровому сну. Мужественно поборов это настойчивое желание, Константин Сергеевич прибыл на Варшавский вокзал, который в то время принимал не только паровозы и прочие железнодорожные редкости.
Прогуливаясь по перрону в ожидании отправления своего поезда и размышляя на досуге о поэзии Эмили Дикинсон, Эзры Паунда и Роберта Бернса, Константин Сергеевич не сразу обратил внимание на пристальный взгляд постового милиционера. Постовой следил за ним с профессиональным интересом, а блеск его правоохранительных глаз наглядно свидетельствовал о пробудившихся хватательных инстинктах и нестерпимом желании проверить документы. Хорошо одетые, явно при деньгах и при этом столь же явно не трезвые граждане, как учат в школе милиции, всегда подозрительны в смысле документов и содержимого карманов. Совместмый же с указанными приметами интеллигент почему-то подозрителен вдвойне.
Соседкой Константина Сергеевича по купе оказалась молодая женщина с маленькой девочкой, поэтому чувствуя, что от него весьма попахивает алкоголем, Константин Сергеевич уложил паспорт и билет в сумку, бросил ее в рундук и тактично вышел из вагона проветриться.
-Женка заждалась уже, - мечтал он, улыбаясь, - У сына выпускной в институте. Ленка за границу едет, хоть денег им привезу. Дети спать лягут, а мы винца тяпнем и…
И заметил взгляд милиционера. Настроение испортилось, стало неуютно, как всегда становится от таких взглядов, и Константин Сергеевич заторопился к вагону, тем более, что до отправления поезда оставалось около минуты. В дверях вместо проверявшей его билет проводницы неожиданно оказался крупный гражданин в форменном железнодорожном кителе.
-Ничего не знаю, - заявил он и отпихнул Константина Сергеевича на перрон. – Не буяньте, гражданин, лучше поезжайте домой, проспитесь. Иди-иди, мужик!
Поезд, набирая ход, проплыл мимо, а вместе с ним деньги, сумка и документы Константина Сергеевича. Зато подплыл постовой. Расстроив его отсутствием документов и денег, Константин Сергеевич заметался по перрону. Было уже не до Эмили Дикинсон с ее поэзией. Надо было выбираться.
Собрав по карманам все копейки, Константин Сергеевич сунулся в пригородные кассы. Собранных денег хватало на четверть пути до родного города. Сердобольная проводница, посочувствовав, разрешила проехать до границы Энской области.
-У вас там в Энске контролеры сволочные. Поймают вас обязательно и не разжалобите, - объяснила она.
-Я тут со знакомой своей поссорился, - громко, на весь вагон электрички вещал своему попутчику какой-то парень цыганистой внешности. – И решил шопингом заняться.
-Чем? – удивился сосед.
-Купить что-нибудь. Зашел в магазин, - обувь понравилась. Куплю, думаю. А ценники так понавешаны, что не поймешь ничего. И продавцов нет – в подсобку переместились поразговаривать. Стою, улыбаюсь, жду. Нет никого и все. Ну, думаю, я вам покажу…
От этого «громкоговорителя» у Константина Сергеевича заметно раньше положенного начиналось похмелье.
-А рядом отдел трусов был. Я туда, сгреб эту кучу и пошел примерять. В примерочной по карманам распихал и в камеру наблюдения рукой помахал. Хоть бы кто вякнул. На выходе только два идиота в камуфляже привязались. И давай бычить. «Я заплачу!» - отвечаю, но когда мне насчитали, сколько те трусы стоили... Как полушубок! Да еще в протокол записали, что я в охранника трусами кидался! Опера рыдали от смеха.
-Сам ты идиот, - подумал Константин Сергеевич и поглядел в окно. Но природа тоже не радовала.
В пригородный поезд до Энска Константина Сергеевича не впустили, хотя он честно признался, что собирается ехать «зайцем» и даже рассказал, почему.
Вспомнив молодость, он решил проделать остаток пути автостопом. Но попутки без денег никого не брали, тем более помятого небритого мужика без вещей. Пройдя пешком с десяток километров, Константин Сергеевич поймал наконец дальнобойщика. Собственно, и ловить-то не пришлось, фура стояла на обочине.
-Садись, если не боишься, - кивнул шофер.
-А почему я должен бояться?
-Да мне в Питере конкуренты, кавказцы, мать их, тормоза повредили. Можем в поле улететь на повороте…
Слава Богу не улетели. Кое-как проковыляв на уже подгибающихся от усталости ногах через весь город, - от пригородной трассы до своего дома, - к подъезду Константин Сергеевич добрался затемно.
-Дошел наконец, - вздохнул он, с трудом находя ключом замочную скважину.
-Хорошо хоть цел, - вздохнула его жена и пошла на кухню жарить мужу яичницу. Больше в доме все равно ничего не было.