Ребекка Фризер. Рыба и Репа

Александр Чурилин

Я пытался написать повесть от имени девушки - мулатки, но понял, что
юная, даже очень образованная девушка не может обладать знанием и опытом взрослого человека. Поэтому вынужден раскрыть своё инкоггнито

Ребекка Фризьер

РЫБА И РЕПА




















Санкт – Петербург 2010
Почта: эл. адрес посредника для пожеланий:  master-chu@mail.ru







Выходит, как если бы герои того же Достоевского забыли о том,
кто они и откуда, и все превратились в коллективного Фердыщенко,
а драма обернулась милым, но нелепым анекдотом.
Рецензия

Рыба
Я почувствовала – он полюбил меня. Это я поняла по экстраординарному событию, когда проходила по Дворцовому мосту, любуясь грандиозной панорамой Невы и города, и остановилась на середине пролета, облокотившись на перила. В этот момент гигантская, переливающаяся на солнце золотом рыба вынырнула  из тёмной пучины вод, поднялась до уровня моего лица и поцеловала меня в губы.
Весь праздничный народ, включая иностранцев, проходивший по мосту, ахнул, остолбенев, повиснув на перилах. Рыба также изящно и непринуждённо развернулась в воздухе, и, почти без всплеска, плавно погрузилась в невскую бездну. Опомнившись, публика стала подбегать ко мне, выспрашивая, почему я удосужилась такой чести?...
Я же, таинственно улыбаясь, ничего не могла ответить… Естественно, я не хотела выдать свою тайну. Про себя же я прошептала:
- Я вас чувствую, мистер Рочестер…
Некоторые решили, судя по моему виду, что я иностранка. Но я разочаровала их, скупо отвечая по – русски. Какая – то дотошная девушка поинтересовалась, какой вкус был у поцелуя?.. Не рыбный ли?...
Подумав и вспомнив, я ответила:
- Отнюдь, вкус отдавал горьким миндалём в смеси с мятой…
- А вдруг это был цианистый калий?! - воскликнул кто – то…
- Нет, не выдумываете, - нервно возразила я, - тогда бы я уже умерла.
Наконец, когда толпа рассеялась, я медленно побрела к Стрелке Васильевского, улыбаясь своей тайне.
В вечерних газетах и сообщениях на радио и ТВ, а также на следующий день, этот эпизод долго муссировался. Появились фотографии и запросы с просьбой меня откликнуться, так как на фото и видео я получилась не очень внятно. Поэтому любопытствующим корреспондентам меня было трудно вычислить. А я сама не стремилась себя выявить. Постепенно память об этом событии заглохла. Осталось лёгкий след в прессе, как о каком – то необъяснимом феномене или курьёзе. На пике сенсации консультанты - биологи и ихтиологи, объясняли, что таких гигантских рыб в природе не существует, особенно в водах  Ладоги и Невы. Решили, это был технический фокус типа голографии.
А, вообще, всё это пока останется со мной.
На данный момент мне предстоит нудная жизнь в школе с моими, якобы, друзьями (я – мерзкая эгоистка – никого не люблю и не уважаю), дома – с нервной маманей,  с городом, который большую часть года мрачен и, как сейчас говорят, неадекватен…  Что за глупое выражение?... Чему неадекватен?... Кому?.. Этому или тому свету?... 
Представляете, мне предстоит сто лет тереться бок о бок  с  обитателями этого города, из которых всё время нужно «тянуть жилы», что бы что – то понять об их и этой жизни.   

Друг – Фердыщенко, пакет кефира

Прибежал мой друг Фердыщенко – это у него кличка такая - и сразу наговорил «сорок бочек арестантов», что по – русски, понимаете, означает - принёс кучу дурацких, но интересных, почти инновационных предложений. На самом деле друга зовут Федя. Он обижается на свою кличку, хотя толком не знает, почему его за глаза так называют. А всё просто.  Когда нам внеклассно задали прочитать «Идиота», то кто – то из отличников по ассоциации с именем писателя   назвал нашего Федю таким образом. Сам Федя, естественно, «ни ухом, ни рылом» (ох уж этот великий и могучий…), не сунулся в «Идиота» ни в Салтыкова – Щедрина (у которого тоже есть одноимённый герой), но когда  проходили Достоевского что - то сумел списать и получил трояк.
Так вот, мой Фердыщенко…  Да, как не странно, кличка, подходила Федке. Он был подвижным как ртуть - кругленький, вертлявый, вихрастый, прыщавый, толсто – и красномордый, но внешне весёлый и добродушный. Хотя я – то знала, что с ним нужно было держать ухо востро. На самом деле (прямо по Достоевскому), в нём была какая – то изощрённая врождённая, почти на уровне инстинкта, хохляцкая хитрость, неискренность и коварство. Он никогда не говорил правду, но если уж доносил какую – то информацию до собеседника, то она была расцвечена перлами такой необузданной и дурной  фантазии, что любо – дорого…
Но, я всё равно считаю его своим почётным другом за оригинальность почти классической натуры. В тайне я мечтаю переделать его, пробудить в нём благородные начала. Мне кажется, несмотря на мою молодость, во мне спрятан хороший учитель, способный проявить в таком зелёном, но уже сильно подпорченном стручке - подростке, ростки доброго - вечного. Федька иногда как бы чувствует это и старается потрафить.
Так вот, и сейчас, разгорячённый Федя, вбежав в комнату, взволнованно воскликнул:
- Слушай, Репка (это у меня такая кличка на русский лад, вместо Ребекки), я придумал, как бороться с матом!...
- С чем бороться?
- Да с матом, матом… простым русским матом…
- Да, ведь ты и есть первый матершинник.
- Но, одно дело, когда сам кроешь, а совсем другое, когда тебя…
Прямо с души воротит. Представляешь, когда кругом малые дети, девочки, - заявил Федька  с лукавой, почти издевательской улыбкой.
        - Хорошо, поделись своим ноу - хау, но, боюсь эти, так называемые дети и девочки, сами кроют в своей среде, будьте – нате…
         - Слушай, вот что я придумал, - продолжил мой Ферды (сокращение), - нужно запастись направленным микрофоном и выслушивать прохожих перед окном. Когда кто – нибудь ругнётся,  следует выстелить ему на башку из катапульты надорванным пакетиком кефира…
Представляешь, как у него зальёт всю морду и перекосит рожу?...  Он снова матюгнётся – новая порция кефира… И так здорово получится,  особенно, если он при смокинге, выходит из «мерса» со своей макакой …
- И где же, ты – красавиц, предлагаешь установить такую катапульту?
- Да, у тебя на окне…
- Ловко придумано, «не в меру хитгоумный план»… Ты почти как дедушка – пгоститутка - Тгодский,   -  скартавила я.
Охранники - мужчины в смокинге сразу откроют огонь по окнам, потом вышибут дверь, выволокут моё испоганенное тело на мостовую и бросят на съедение шакалам…
- У нас шакалов не водиться, - поправил изобретатель.
- Ладно, ты прав, тело бросят шелудивым псам… Так, что ставь свою катапульту у себя на окне. А ещё лучше вместо кефира примени клей ПВА, нет – это дорого,  или ещё круче – экскременты. По крайней мере – бесплатно и эффект будет сильнее за счёт аромата…
- Репка, ты же знаешь, у меня – двор – колодец. И прохожие редки. Но ты, как всегда, права. Эксперимент – на один опыт. Не наберёшь статистики, чтобы узнать об исправления масс от нехороших привычек… Но морду разобьют, это точно… Что же делать?... Как помочь народу?...-  воскликнул Ферды с притворно – растерянной, глупой усмешкой.
- Есть вариант, - воскликнула я.
- Федя, купи по – дешёвке рулоны бракованных обоев. Напиши лозунги типа: «Ребята и девушки, не ругайтесь матом, это вредно для здоровья и генетики», подписи: Склифософский, Доргомыжский, Смоктуновский, Циалаковский…
- А что это за фраера?, - удивился Федя.
- Да так, не бери в голову – достойные ребята, чаще слушай на уроках, в школе проходили. Дальше… Ночью развесь эти плакаты всюду, где можно: на заборах, пивных ларьках, у заводских проходных, офисов крутых контор и банков… Потом жди результатов. О тебе – герое незримого фронта пропечатают в газетах, провякают в новостях по радио, телеку…  Выдадут свидетельство на рекорд Гиннеса… Никто такого ещё не вытворял.
- Да ладно, - моргая белёсыми как у поросёнка ресницами, недоверчиво промычал мой Ферды. Подумал, а потом заговорчески, и почти честно глядя мне в глаза, предложил, зная мою любимую тему:
- А что, Репка, если помолиться Боженьке и попросить Его исполнить эту задачу? Поливать нехороших людей экскрементами Он, конечно, не согласиться, но кефир может принять…
Посыпал же он несчастных пархатых голодных евреев в пустыне мацой, когда они загибались от голода. Он же может из ничего сотворить любое чудо. Я думаю, Он эту идею примет, нужно только помолиться как следует… Научи меня, грешного…  Бытие мое….
     Тут Федька сделал фальшиво - умильно – плаксивую рожу и можно было почти поверить, что он искренен.
      - Ой, сейчас зарыдаю… Во – первых не мацой, а манной небесной, а во – вторых Господь реагирует лишь на молитвы праведников, а ты праведник что ли?... Да и я – не шибко праведница… Кроме того, грязные слова это лишь следствие дурных нравов в народах, а причина лежит во зле…  Его искоренять нужно в душах людей, в попорченной генетике…
Пока я распространялась о высоком, Федька подкрался и хотел подлесть свой грязной лапой ко мне под юбку.
- Вот, зараза, что ты меня гладишь по попе – сморчок поганый, - воскликнула я в сердцах, видя гнусные помыслы своего гостя… Сейчас огрею по башке табуреткой… Фердыщенко, подлый!
     Федька опешил, побледнел, грязно выругался и потихоньку, пятясь, ретировался, добавив в дверях:
      - Кобыла в яблоках!
     Конечно, будь я не на своей территории, он мог дать большую свободу своим шаловливым ручонкам,  но я - выше ростом, массивнее и, наверное, сильнее его. Однако, зная его подлую мсительную натуру, я подумала о необходимости держаться от этого «друга» подальше. До меня доходили слухи, что Федька трётся около скинхедов и может сильно напакостить любому. Конечно, о высокой морали с ним говорить бесполезно. Он сам признавался, что с 13 лет регулярно имеет интимную связь с однокласницами и женщинами на стороне.
       Однако я решила, ссориться со мной ему не резон. С кого ему тогда будет списывать?.. В классе все от него шарахаются как от чумы. Я, явно, выбрала неудачный, скорее безнадёжный, объект для перевоспитания.
     Надо пояснить, что я бледная мулатка – «каурая кобыла», но не в яблоках….  А моё экзотическое имя и фамилия от отца – кубинца, которого я никогда не видела.  Мать – переводчица подхватила его на каком – то симпозиуме. Вроде, он учился в университете Лумумбы, жил некоторое время у нас, потом смылся с концами. Хотя, в общим, помимо любви, у них  - моих родителей - был испанский язык,
        Мой экзотический папашка по происхождению был мулат - полуамериканец, поэтому, и «реквизиты» у меня на американский лад…
Хотя нет, его – то звали на испанский манер – Сантяго… Поэтому, я получилась Ребекка Сантяговна… С ума сойти!...  А, вообще, красиво…
Есть же всемирно известный архитектор Сантяго Калатрава.
     Маманя подозревала папашку, что он был разведчиком, она замечала за ним повадки тихорилы - шпиона. Теперь – ищи ветра в поле. На запросы о нём на Кубу ответы не поступали.
Наверное, сам наш Сантяго сейчас где - нибудть в ЦРУ заведует восточным отделом. Из – за этих подозрений наши «органавты» при «совдепии» много крови попортили мамане, да и мне перепало в детсадовский период, когда меня дразнили черномазым ублюдком.
     А вообще, моя дурища - маманя была всегда закоренелой «штатницей» и антисоветчицей. В доме у нас круглые сутки звучало «Радио Свободы» и «Голос Америки». А одну из первых серьёзных книг, которые мать меня заставила прочитать, кроме, конечно,  детской классики, были Сэлинджер и «Архипелаг Гулаг». Поэтому, естественно, я не питала никаких иллюзий по поводу страны, где я родилась и жила до сих пор.
      Несмотря на русскую культуру, которую я впитала, что называется, с молоком матери, я не чувствую себя полностью дома. Мне всегда  казалось, что часть моей родины где – то за океаном.  Порой мне снится, что папаня знает и помнит обо мне, и однажды появится во всём своём экзотическом великолепии, и я гордо иду, нет - еду на открытом Феррари, рядом с ним мимо всех этих фердыщенок, как полноценная гражданка мира.
       В реальности я не совсем уютно чувствую себя в России. Где – то я – иностранка. И даже моим героем по книжной юности был не Печорин или Онегин, а мистер Рочестер из «Джен Эйр» Бронте.
         Иногда большинство русских ребята поражают меня своей примитивностью – жвавчки, чипсы, мобилы, игры в Интернете, железяки в бровях и в носу, попса в ушах, отсутствие чтения книг, жаргон, секс и пр. Всё это, кстати, презирает и моя мать. Несмотря на свою «штатность», считая, что мы, как обезьяны, копируем всё самое худшее с Запада.
       Маманя говорит: вот папуасы – людоеды, ходят голые с зубами акулы в ушах и в носу с ручкой от чашки в ноздре, без штанов, но с мобилой на пузе…  Так и наши юные «папуасы» разучились говорить и писать – мобила заменяет им всё…      Увы, считает она, все мы в большинстве подкуплены западными масс – медиа, которые стараются развратить нас до конца.
      В её логике я вижу нестыковку, но она объясняет, что Штаты и Запад привлекают её именно высшими достижениями демократии. Она, как переводчица достаточно поездила по миру, и отметила, что там на порядок меньше хамства, насилия, ментов, алкашей,  вмешательства властей в частную жизнь граждан.   
    Я, вроде, отмечала, что  с детства воспитана на мировой классике, спасибо маме. Поэтому вся эта западная шелуха – всё омерзительное и дешёвое, что оттуда к нам валит мутным потоком как экскременты цивилизации  -  меня раздражает. Удивляет сам факт, как этим – тату, серьгами в пупок и в нос и пр. -  можно увлекаться.  В этих проявлениях атавизма и извращениях я вижу признаки  всеобщего конца. Я это особо остро чувствую сейчас.
    А с детства на меня со стен нашей квартиры смотрели уроды Босха и заумные картинки с репродукций Сальвадора Дали, Магритта – все  эти растёкшиеся циферблаты, меховые «лампочки Ильича» и мохнатые чашки, слоны на паучьих ногах, дамы – буфеты и пр. 
Маманя обожала близких по духу авторов из разных эпох и жанров, лишь бы это было что – то мудреное, гротескное и вызывающее. По крайней мере, что – то, что заставляло нестандартно думать. Например, из литературы: «Сто лет одиночества», «В ожидании Годо» или «Носороги», не говоря уж о том же Сэлинджере. Всё это, в перемешку с «Мушкетёрами», мать мне навязывала чуть ли не с 10 лет.
         Да, должна заметить, что я потенциально такая же дура набитовна как и маманя. У меня  исключительные способности к обретению знаний без глубокого их понимания, но я уже теперь убеждена,  из всех своих достоинств я не извлеку пользы и останусь под старость, как и маманя, на бобах. Вот такой мой юнНый пессимизм!..  Хотя, кто знает… Отцы и дети…
Был же замечательный пример, когда дура – дурой Елена Петровна (урождённая Ганн), могла просидеть вечер в кругу шведов и выучить их тарабарский язык. А потом, поменяв кучу мужей и любовиков, заморичить весь мир своей «теософией», из которой  выросла бредятина Альфреда Рознберга, из неё «Майн Кампф», а потом и носорожьи сапоги, топчущие Европу.   Конечно, я имею в виду Е.П. Блавацкую – по воспоминаниям её дяди графа Витте.
      Ладно, оставим, я полезла не в ту степь. Бред - в моей смуглой головке…
Представляете, девице – шестнадцать, а по изношенности психики и нервов, по забитости головки всякой туфтой, мне - все сорок. Такая Франни на русской почве. Естественно, мне скучно со сверстниками, а полюбить кого – то из этих малолеток и вообще нереально. Где вы, мистер Рочестер?...
       Однако, есть и оптимистичная нота в моём восприятии мира при посещении школы.  Меня восхищают те немногие молодые русские (точнее, россияне - это могут быть сами русские, армяне, евреи и татары), в натурах которых мелькают проблески гениальности в разных сферах: в искусствах, науках, компьютерных делах…  Но таких - 3 – 5 %.
Но, вообще, странные эти русские. Всю жизнь живу в этой стране контрастов, а они для меня остаются загадочными. Через бытовое общение, литературу, самые неожиданные вещи постигаю их нравы, менталитет, образность мышления. Поистине, «умом Россию не понять…» - так мог заявить только русский на чужбине, живя где - нибудь в Мюнхене или Париже.
Несмотря на дурную зрелость в том юном возрасте той поры, когда я начала свой рассказ, я поняла, что мне нужно как – то мимикрировать. А проще - попытаться влезть в шкуру современного русского, пусть даже немолодого, интеллектуала. Опыта и материала у меня будет достаточно.  Хороший повод представился, как раз с подачи моего почётного дружка.

Белые следопыты

Вот прибежал взъерошенный Федька. Обиды, вроде, как не бывало.
- Слушай, Репка, наши с субботы на воскресенье собираются в поход на Синявинские болота, ближе к Ладоге. Раскапывать кости солдат - наших и немчуры. Поедем с нами. Друг ты мне или - нет?... Меня – то волнует возможность набрать там всяких гранат, пистолетов, патронов, а потом шмалять где – нибудь на пустыре в мишень. Вот классно!... - Заявил он откровенно.
- А кто это ваши?, - поинтересовалась я.
- Ну, я тебе рассказывал, наверное, это, вроде, такие  патриоты… Их называют по – разному – то красные, то чёрные следопыты…
- Именно – вроде… Понятно: фашисты – скинхеды - гитлер - югенд, хорст вессель, молодые коммунисты - ленин - югенд, что ли?
- Ну, ты даёшь, Репка, я с такими не дружу!...
- А ты понимаешь, Федька, чем это тебе грозит?
- Чем?
- Деятельность этих «слеопытов» всех мастей под контролем «органавтов». В стране расцветает терроризм. Оружие, взрывчатка ведь идёт и из этих источников. Наверняка в каждой когорте по 2 – 3 стукача. Как только ты сунешься туда со своими дурацкими намерениями, тебя повяжут и привлекут в колонию «по – малолетке»…
- Да, Репка, ты как всегда права…   Дай похлопать тебя по попке…
- Отвяжись, придурок, - отреагировала я беззлобно.
- Кстати, недадолбанная Репка, сейчас будем отмечать дату снятия блокады. У меня есть адреса по нашему микрорайону. Завуч дала. Давай походим по ветеранам, пошуруем, чего – нибудь там надыбаем… Медали, ордена…  Станем «белыми следопытами»…
- О, придурок Федька, да ты ведь настоящий мародёр!....
Зная мерзкие повадки Ферды, я была вынуждена  ходить по районным ветеранам вместе с ним, выслушивать их рассказы и страховать от мародёрства Федьки. Всё равно он ухитрялся чего – нибудь «надыбать».
Под впечатлением этих походов у меня сложился план зафиксировать самые интересные рассказы на бумаге. Благо основное содержание сохранялось на диктофоне.
В функцию Федьки входило делать умильную рожу и поддакивать мне, чтобы вызвать ностальгические слёзы у особо замшелых престарелых большевиков – ленинцев, которые, якобы, видели отдельных вождей той эпохи, Федька надевал красный галстук и вешал на грудь комсомольский значок, спёртый у кого – то из них же.
Но в основном попадались блокадники и реальные ветераны со сложным отношением к той эпохе.

Репка -  Город – блокада
Люди не умирают, они убивают сами себя
                Сенека


       Хождение по блокадникам и ветеранам дало мне богатый материал для осмысления эпохи и города. Собственно, как я отмечала, Федька вынудил меня к этим мероприятиям, преследуя свои меркантильные цели. Все ребята  открестились от  этого занудства как от чумы.  Я могла бы отказаться от многих визитов, но навязчивое присутствие моего почётного дружка, заставляло выполнять эту карму до конца.
       В итоге, после очередной ходки к некоторым несчастным одичавшим инвалидам, особенно, впавшим в маразм сталинистам и марксистам – ленинцам, меня преследовали по ночам кошмары.
                Короче, мне предстоит рассказать сказочку, как одна добросовестная девочка вместе с мальчиком - хулиганом  навещали ветеранов – божьих одуванчиков, порой - старичков - вурдалаков. Это был Кафка, ставший былью, с Босхом и Дали вкупе. Современная сказочка, смешанная с бредовой былью средневековья.
          Попробуйте прочитать «Золушку» Перро, а потом - Братьев Гримм. У «Братьев» - немцев  вас охватит ужас - отрезанные пальцы ног и пятки, нежные белые голубки, сидящие на плечах у Золушки, выклёвывают глаза у вредоносных сестриц. Оказывается, так и надо - возмездие.
      Несопоставимы контрастны и абсурдны судьбы и нынешнее положение людей. От полного старческого безумия и нищеты до вполне комфортного и безбедного существования. Благополучными выглядели военные ветераны из охранников, смержевцев и чекистов, не воеваших на фронтах, но добросовестно выполнявших свой «долг» перед страной, как это они понимали, пуская в расход или добивая непокорных. Говорить о том, что зачастую приказы начальства были преступны, было бесполезно. Они не внимали никаким аргументам. Мол, кругом - враги и нужно любыми методами очищать страну от инакомыслящих. А то, что страдали невинные тем более - хорошо, так как это создавало  обстановку нетерпимости пособникам врагов и всеобщей бдительности.
          Чтобы избавиться от тяжелых впечатления, я стала фантазировать истории по материалам судеб ветеранов. Выдумывала имена и биографии, вживалась то в женский, то в мужской образ.  Так, чтобы это было в меру экстремально и драматично.
         В итоге, взявшись за очередное повествование, я поняла насколько непросто объективно рассказать о ней (о нём?!..) -  о самых  интересных типажах с оригинальным мышлением. Я не беру в расчёт тех несчастных – зомбированных, с придыханием произносящих имена вождей, много пострадавших от власти и тех, кто их заставлял страдать,.
       С одной стороны опасно придать герою - ей (ему) неправдоподобные преувеличенные качества, как это любят русские. С другой…
     У меня порой возникали абсурдные фантазии, связанные с событиями войны, нахватанными без разбора из Интернета.   Например, мне грезилась полубезумная Зинаида Николаевна, приходившая с Дмитрием Сереевичем Мережковский на поклон к доктору Геббельсу. Они  просили ускорить борьбу с совдепией. Она бредила, и я бредила вместе с нею: 
- Я – гений – Зинаида Гиппиус!… Я – Репка – гений Севера!…
По аналогии с «Я – гений – Игорь Северянин!», тот умирал в одиночестве в буржуазной Эстонии, а я схожу с ума на осколках совдепии...   В отношении себя - шучу, конечно. Надеюсь не всё так безнадёжно
        Я вживалась в образы героев белой эмиграции, сочувствовашим победам Красной Армии. Далее, я ассоциировала себя то с Зоей Космодемьянской, то ещё с какой – то девочкой - партизанкой. Брала мысленно на себя их подвиги. И страдала, подвергая себя  излишнему самоуничижению. Я, мол, никакая не героическая личность, ха, ха…   а так - тварь дрожащая.
        Однако, в данном случае это – ничто иное, вы понимаете, как моё, соавторское с несчастными, кокетство. Нужно быть проще…  И умнее… Что тут скажешь – безумие возраста!?..  Ох, уж эта Франни!...   
         Да, я это он – мой герой…  Наверняка, лучше – он. Точно – лучше. Вообще, мужчиной быть лучше… Как представишь, что всю жизнь нужно жить с «Красной Армией»  в окружении похабных фердыщенок!…
      
         Теперь откроем самое сокровенное и печальное.  Перекинем мостик от Фёдора Михайловича в наше злополучное время. Что может быть больнее для нас, чем блокада Ленинграда?!... 
      Чувствую, мой следующий герой елозит..  и возражает… Что?...  А название города его коробит?… 
       Понимаю. Слышала, как недавно по русскому телевиденью один священник выразился по поводу носителя имени города, что в нём было положительной только реакция Вассермана.   
Я, естественно, не поняла о чём речь, но из Интернета узнала, что это значит.    А одна блокадница, вроде интеллигентная, женщина – врач, страстно верующая христианка, призналась, что – коммунистка и рядом с иконами у неё висят портреты Ленина и Сталина. Она упорно называет город Ленинградом.     Когда же я заговорила о репрессиях, она убеждённо заявило, что их не было, Солженицина не читала, он – враг, Ленин собрал державу, а Сталин выиграл войну. А когда я ей сказала про «Вассермана», она возмущённо отпарировала, что Ильич умер от отравленной пули Фани Каплан, которая, якобы,  мстила за поруганную честь своей матери, с которой  вождь где - то ненароком переспал…
- Ну, и что?... Переспал?...  Ему было не до сантиментов, - резюмировала собеседница. 
       Час от часу нелегче. Это напоминает трогательную историю, рассказанную с умилением Надеждой Константиновны, когда Ильич, не потратив ни одного патрона,  в половодье набил целую лодку зайцев прикладом. Они потом в Шушинском всю зиму питались зайчатиной
       Другой герой, предположим, родился в Питере за несколько месяцев до войны, и - до блокады… Он заявил:
- Вопреки всем шизонутым «патриотам», теперь мы бы остереглись называть её  «блокадой Ленинграда».    Получается, в итоге несложного исследования, что блокада Петербурга – Петрограда началась задолго до начала второй мировой войны, собственно, как мы теперь знаем (исключив самые наивные иллюзии), с октябрьского переворота и, особенно, с переименования бывшей столицы империи в это  роковое имя.
     Как сказала ещё одна мудрая бабулька – это одно из имён Антихриста. 
       От старых питерцев я также слышала - именно это имя и привело к той ужасающей череде несчастий для всего российского народа и – особенно - для Питера. Чего уж тут скрывать!...
     Не будем перечислять все известные факты физического, морального, духовного, интеллектуального геноцида против своего народа, начатого «кремлёвским мечтателём» этого «самого человечного человека». Эти дела  «успешно» в своём роде продолжил «достойный» преемник «кремлёвского мечтателя». Он это осуществлял с маниакально изобретательной последовательностью «цивилизованного каннибала»...   
     Другой старый питерец назвал этого каннибала «сатанинским прагматиком». Все помним - в марте  дата смерти «прагматика». Как раз к этой дате Э. Радзинский по русскому ТВ очень красочно описывает «мудрую» политику узурпатора по планомерному геноциду народа. Тут в тему уместны стихи известного детского поэта, который как не пытался «спрятать шило в мешке», правда свербит в нашем сознании до сих пор:

Вот и стал Таракан победителем,
И лесов и полей повелителем.
Покорилися звери усатому
(Чтоб ему провалиться, проклятому!).
А он между ними похаживает,
Золоченое брюхо поглаживает:
"Принесите-ка мне, звери, ваших детушек,
Я сегодня их за ужином скушаю!"

       Удивляюсь талантливому, изворотливому русскому народу. Но на деле, как у Чуковского, не нашлось ни одного смелого и умного Воробья, чтобы раздавить гадину. Как там:

Только вдруг из-за кусточка,
Из-за синего лесочка,
Из далёких из полей
Прилетает Воробей.
……………………..
Взял и клюнул Таракана,
Вот и нету великана.
Поделом великану досталося,
И усов от него не осталося.
      
        Понятно - блокада - закономерный итог «мудрой» политики Тараканища, приведшего (фактически) к власти другого «арийского» «мини - усатого» кормчего. Тот планомерно занимался геноцидом не столько своего, как других народов. Недаром, ещё с 20 годов «геноссе» ездили в командировки на Соловки осваивать методы Гулага. Собственно, фюрер, видя, как беспощаден кормчий к своему народу, решил довершить дело двух вождей в плане геноцида россиян. И был крайне удивлён, наблюдая беспримерное сопротивление этих «рабов».
               
Робкие метаморфозы

    Удивительно, на первом этапе посещения ветеранов «мой Фердыщенко» алчно зыркал по горкам, сервантам и «пианинам», выискивая, чтобы такое урвать и упереть, хоть слоников, совсем не внимая жалобам, причитаниям и грустным воспоминания дедушек и бабушек. Но потом, как бы услышав, что – то новое и неожиданное, он разевал свой любопытный слюнявый рот и, порой, адекватно искренне реагировал, Понятно, он был молодым циником новой генерации, испорченный порно - интернето - меркантилизмом и той формой атеизма, когда человеку ничего не запрещают в духовной сфере, а он ничего и не ищет.
      Помню, иногда я пыталась поговорить с Федькой о смысле жизни, о его православных корнях, о высокой любви. На это он злобно огрызался, болезненно реагировал, грязно ругался, и просил впреть не «грузить» его  высокими материями. Явно, где – то очень глубоко, почти на уровне его пупка, считай - подсознания, я задевала его больной нерв.
     Так, услышав о Гитлере, Сталине и Ильиче, он спрашивал, как они были связаны, считая, что Гитлер был американцем, а Сталин – Джугашвили президентом Грузии, которая ещё в те времена напала на Россию. А Ленин в его представлении был типа царя после Ивана Грозного. Но, очевидно, после моих объяснений и присутствия на долгих интервью с ветеранами разных мастей, у Федьки выстраивалось некое приближённое представление о тех временах.
    После наших хождений «по мухам» даже Федьке стало понятно, как отметил ещё один мудрый питерец – для страны нет другого выхода, как убрать мумию с лобного места у Кремля и запретить страшную красно – коричневую идеологию большевизма вместе с её носителями. Это как с миазмами чумы, холеры или того же сифилиса, если их не убрать из тела страны (как это сделали немцы), то метастазы будут прорастать в самых неожиданных местах, а умственные ублюдки и дегенераты будут плодиться в геометрической прогрессии.    
     Надо отдать должное сообразительности Федьки и способности всё быстро схватывать. Так,  на определённом этапе наших визитов, интерес у Федьки переместился в сферу удовлетворения простого мальчишеского любопытства. Он добирал то, что не получил в семье и на уроках в школе.
       Я давно наблюдала этот феномен. Многие ребята в нашем классе, виртуозно владея компьютером, мобилой и всякими звуковыми причендалами, по уровню развития находились в пещерном веке.   
       Удивляюсь, они, практически, не умели писать и читать тексты, но с лёгкостью изъяснялись на полублатной «фене» и на жаргоне смс - ок. Учителя, закрыв глаза и уши, с лёгкостью ставили им трояки и переводили из  класса в класс. Попробуй не переведи!... Тут же приходили скандальные родители, угрожали расправой или давали взятку.
         Но, думаю, попади эти новые недоросли в благодатную среду, они бы быстро набрали интеллектуальный «вес». Но мораль?!...
Как нейтрализовать их общую развращённость на всех фронтах?...
Когда послушаешь их разговоры только о тёлках, баксах и колёсах, жить не хочется.
       Да нет, что я говорю, а те - 3 – 5 % потенциальных гениев из нашей школы... К ним ведь никакая зараза не пристаёт. Они, в большинстве, и учатся хорошо и ведут себя достойно. Похоже, всё дело в здоровых генах и нормальном воспитании в семье. Ведь у Федьки, как у многих, мать – одиночка, а у других – родители пьют или отцы сидят по тюрьмам.
          Ладно, к чему я развела эту педагогическую бодягу?...
- Посмотрела бы на себя!... Дура нобитовна… Небось, не хочется распространяться о своих пороках!?...
     Нет, я поняла. Весь этот пафос из – за наивной  надежды, что, наслушавшись обо всём из прошлого нашей несчастной страны, я и Федька что – то поймём.
    Вот, хотя бы этот факт, что он прибежал именно ко мне со своим вздорным ноу – хау о кефиро  –  дерьмомёте…   И пригласил в «белые следопыты».
Зачатки чего – то хорошего в его дурной головешке, думаю, пульсируют…
Ладно, подождём.

                Признание

     После десятка визитов Федька стал интересоваться, например, чем Сталин лучше или хуже Гитлера? Я не могла ему вразумительно ответить. Помогла одна интеллигентная учительница истории, пережившая Гулаг в его последней стадии. Она просто ответила:
      - Сравните, молодые люди, Гитлер пустил в расход в репрессиях порядка 50 тысяч своих немцев - его противников, 6 миллионов евреев, 10 миллионов солдат вермахта  и 50 миллионов  инородцев на войне, а Сталин уничтожил  20 – 30 миллионов  лучших представителей своего народа, ещё и спровоцировал войну, погубившую до 40 миллионов советских людей.
      Сталин выглядит гнуснее и омерзительнее. Тот Адольфик – сифилитик, как и Ильич, были больными по определению это - клиника, считай – сумасшедшими. А этот - усатый – стал параноиком, свихнувшись на жажде власти, под страхом, что её отнимут, опьянённый реками крови…
     Федька опешил:
        - Как – все они сифилитики?!...  А миллионы своих – это правда?    
- Да уж так, деточка, ты уже не малыш, понимаешь, о чём я, - ответила учительница.
    Явно, на Федьку эти факты произвели впечатление. Когда мы возвращались по домам, он был необыкновенно молчалив и серьёзен.
    В какой – то момент мне даже показалось, что мой друг исправляется.
Внезапно, недалеко от моего дома, он остановился, схватил меня за руку и ляпнул:
     - Репка, я люблю тебя..   извини, если я того… бываю иногда нехорошим.
От неожиданности я опешила и не знала, что сказать. Но потом собралась:
- Хорошо, Фёдор, предположим, ты меня любишь. Что по – твоему мы должны сейчас делать?... Целоваться?.. Ты потащишь меня в парадную и будешь обслюнявливать и домогаться?..
     - Не, я не знаю, –  ответил он, скромно потупив глазки.
- Федька, ведь мы только друзья. Мы – школьники… Да, и какой из тебя Ромео… Ты на пол – головы меня ниже… Но дело даже не в этом…
Я, ведь, не испытываю к тебе никаких чувств, кроме дружеских… Вот с тобой никто не хочет дружить…   Я это делаю почти… 
Я хотела  сказать, что вожусь с тобой, надеясь сделать тебя лучше…  Прости…
- И ты никогда меня не полюбишь?...
- О чём разговор… мы же ещё дети. Какая может быть у нас любовь?... Под любовью ты, наверное, понимаешь это дрыганье?… Это несерьёзно…   мы же не шавки и мартышки… Обидно, многие наши сверстники такие мартышки… Не обижайся, нам нужно расти, выучиться, поучить специальность…  Ведь ты же не собираешься выбрать профессию бандита или сутенёра?...  Я не Настасья Филипповна, а ты не Рогожин и даже не Идиот…
       Федька явно не понял о чём речь, его, очевидно, разозлило слово «Идиот». Глаза его налились кровью, он окрысился, и хотел бросится на меня…  Но, поостыв, произнёс:
- Что я должен сделать, чтобы заслужить твою любовь?...  Хочешь я спрыгну с крыши с 5 этажа или зарежу директрису?
- Федька, явно, у тебя крышу снесло.  Кому нужна это глупость?.. Будешь калекой или тебя закатают в тюрягу…  Что ты этим докажешь?…
Помнишь, однажды наши русские 15 – летние школьницы - кретинки вдвоём бросились с 9 – го этажа из – за, якобы, неразделённой любви к Леонардо Дикаприо?  Он даже не знал об их существовании…
- Кто это?...
- Это актёр такой популярный, слащавый из «Титаника». Молодые дурочки сходили из – за него с ума. Видишь, Федька, из – за твоей общей необразованности с тобой трудно говорить… Будь ты по виду совсем сморчком, но - интеллектуалом, тебя можно было бы полюбить… Мы же люди, пойми…
Прости, романические девушки и женщины вроде меня (к таким я себя отношу), как я это понимаю из литературы и истории, могут полюбить мужчину за ум, интеллект, благородство… У меня уже есть возлюбленный…
- Кто это?
- Мистер Рочестер!...
- Ну, ты даёшь, Репка, выдумала какого – то мистера, бред…
А хочешь, я удивлю тебя? - неожиданно воскликнул «мой Ромео».
- Удиви, если это не нарушит приличий. Но пойми, даже если ты меня чем – то удивишь, это не может иметь отношение к любви.
- Хорошо, Репка, завтра я организую тебе такой подарок, что…
- Что это будет?...  Грильяж в шоколаде и гвоздики… Суперколёса?..
- Круче, потерпи…   Пусть это будет сюрпризом, ты… уписаешься…
-  Спасибо, мочегонного мне не нужно…
- Да я пошутил, так для смаку…
- Ладно, приноси сюрприз, но только чтобы это было не смертельно.
  На этом пункте мы расстались

Сюрприз
На следующий день у выхода из школы Федька подвёл ко мне долговязого вихрастого парня в очках – из «ботаников».
-  Вот знакомься - Шурик… он то и даст тебе мой сюрприз… Я в этом ни ухом,  ни рылом, но тебе, Репка, точно подойдёт. Я пробовал, на меня не действует.
Я спохватилась:
- Что, Федька, ты мне всё же хочешь всучить «колёса»?!
- Да нет, дура, какие колёса, программка одна, действует только на умников. Шурик, ну объясни ты.
Шурик стал путано объяснять, что у нег есть замечательная программа из Норвегии
- «Норвеги» – японцы Европы, они обязательно придумают что – нибудь эдакое, Сам опробовал программу и узрел там такое…!..
Короче, если у тебя крепкие нервы и развито воображение, то программа даст тебе то, что ты хочешь… Ну, виртуально, конечно… Федьке не подошло, он не знает чего хочет..  Попробуй ты… У меня это было…
У тебя есть джойстик для игр и шлем?
- Нет.
- Ну, тогда я принесу.
Он не стал рассказывать, что это было, но сильно заинтриговал меня.
С виду парень был приличный, но какой – то заумный. Что называется «вещь в себе». Теперь, как я поняла со слов немногословного маэстро, от меня требовалось только желание на эксперимент, и запас здоровья, чтобы в неожиданной ситуации не потерять контроль над собой.
Шурик объяснил, что в критический момент, для выхода из программы, следовало нажать заветную кнопочку на джойстике. Для этого нужно было потренироваться заранее. Иначе, мог бы случиться обморок или еще, что похуже…  Шурик не уточнил, что может быть хуже обморока. 
   Да, на голову надевался шлем, все остальные действия с клиентом осуществляла программа после нажатия соответствующей кнопки. 
            Шурик торжественно вручил мне лазерный диск и предложил быть ассистентом, если я надумаю. Оставил номер своего телефона.
         Я робко взяла подарок, поблагодарил маэстро, с удивлением глядя на Федьку, который, как оказалось, был сбоку – припёку. Тот развёл руками, мол, старался от души.
         Придя домой, я долго разглядывала диск, прочитала все лейблы, ничего толком не поняла, и решила подумать… Стоит ли рисковать?...
И потом, я не знаю, что мне на самом деле нужно?... Может быть, только встретиться с мистером Рочестером?...
        Неделю я промучилась в раздумьях. Федька периодически звонил или прибегал по – соседству. Я делала вид, что не особенно тороплюсь воспользоваться его подарком – сюрпризом, который был вовсе даже и не его. Спасибо, правда, он оказался грамотным менеджером. Почувствовал, что называется,  мою конъюнктуру.
        Наконец, решилась. Позвонила Шурику, взяв с него слово, что он не проболтается Федьке. В порядочность Шурика я почему – то сразу поверила.
     Итак, настал день эксперимента, было утро, суббота, маманя работала в этот день допоздна.
       Шурик пришёл ко мне, смущённо раскланялся. Достал свои причендалы. Скромно сел в сторонке,  и стал ждать моей готовности. Меня его присутствие не смущало и не раздражало. Не дай Бог, окажись здесь прохиндей  Федька. Тогда бы я, действительно, нервничала.
    Мы отключили все телефоны, заперли дверь. По инструкции требовалось исключение всяких помех. Маэстро объяснил всё, что требовалось, надел и подогнал на мне амуницию. Приказал  приготовиться и пустил в «полет»…
 Сначала это был туннель, в котором я летел как ракета. Потом туннель расширился, и я оказалась в неведом мире… но в космическом корабле..

Полёт
  Надо объяснить, что пока я пролетала туннель, буквально, под звуки полёта Валькирии, я почувствовала изменение пола – я стала мужчиной с именем Николай (надо же, опять  эта потребность изменения пола…)
Итак, наш космический корабль «Солнечный Скобаристан» (СС) шел на посадку. Никто, кроме русского меня – Николая, не понимал смысла этого названия (из той жизни – у меня мелькнуло – это любимое выражение мамани, когда она хотела кого – то уличить в жлобстве).
Сейчас это звучало красиво…  С начальством или теми анонимами, кто придумал такое,  не поспоришь..
     - Не могу больше терпеть,…- прошептал Кришна, обливаясь потом. Он был самым нетерпеливым из нашего международного экипажа. А ещё йог - называется!…
         Весельчак и заводила Джон мусолил свою жвачку, поблескивая в полумраке белками глаз, пыхтя и тоже изнемогая от жары. Ему, как и всем, было не по себе.
 Кто и зачем загнал нас в эту жестянку и отправил невесть куда, не спрашивая нашего согласия?... Очевидно, чтобы  провести общественно значимый эксперимент, нас специально собрали по кабакам и дурдомам, слегка обучили, и выстрелили в неизвестность.  Правда, нас оповестили, что ничего особенного делать не надо. Ракета сама полетит. Знай, спи себе да ешь, справляй физиологические функции.  А на месте будет видно. Согласитесь, интересный эксперимент!?… 
Видимо, решалась также  одна из важных социально - экологических научных задач - избавиться от лишнего человеческого мусора, а заодно - и разведать тайны Вселенной.
Чего греха таить, нас «воткнули» в этот эксперимент, не спрашивая согласия. Некоторые из находились тогда в таком маразме, что ничего хорошего ждать от будущего не приходилось. Да и выбирать нам было не из чего.  Обстановка обязывала.
 К концу полета мы сделались почти нормальными людьми. Похоже, что большинство алкашей, наркоманов и дуриков «косят» или «валяют ваньку». Если их встряхнуть как следует за шкирку, как это сделали с нами, то есть шансы…
  Лицо крепыша  Ганса  покрылось испариной и излучало тревогу. Кончик носа и скулы его, как у всех любителей пива, резко побелели и контрастировали с лиловыми щеками, лбом и шеей.
Ли, как всегда, застенчиво улыбался. Он, как бы один знал некую тайну, но стеснялся ею поделиться…  Я, то есть – Николай, отвечаю за плавную посадку. У меня самая серьезная на данный момент физиономия. Мне – не до эмоций. Я – при исполнении. 
Рев двигателей затих. Мы, плавно приземлились. Все облегченно вздохнули и стали вытирать пот с грязных лиц.
- Финита!  - изрек Гансик (до дурдома он якобы, изучал латынь  в католическом колледже) и лицо его расплылось в добродушной улыбке.
  - Бляха энд муха!..  Смачно интернационально выругался он.
   Когда пыль осела, сквозь иллюминаторы открылся вид на бескрайнюю красноватую песчаную пустыню, обрамленную с одного края искрящимися зубцами белоснежных гор. 
Земляне, как и полагается, надели скафандры. Ясно, необходимо постепенно привыкнуть к атмосфере неведомой планеты, казавшейся более разряженной, чем земная. Была также опасность  подвергнуться воздействию местной микрофлоры. Притяжение планеты было меньше земного, что особенно обрадовало тучного Ганса, страдающего одышкой. 
Не без робости пятеро отщепенцев – землян вступили на раскаленные пески загадочной планеты. Все -  таки нас не зря кое - чему  научили. Снабдили приборами и инструкциями. Как говорится:  хочешь жить - умей вертеться!…
        Первый день обследования планеты не дал существенного представления о существовании здесь цивилизации. Хотя анализ почвы показал, что микроорганизмы, споры и семена растений аналогичны земным.   
       Климат планеты в эту пору года напоминал весну или осень на Земле где – ни будь в районе Тибетского плоскогорья. Температура ночью опускалась до минус 20, а днем подскакивала до плюс 30 по Цельсию.
        Наступила пора расширить зону обследования. Для этого из грузового отсека извлекли вездеход. Бросили жребий. На Джона выпала доля дежурить в СС под защитой брони.
Непрерывная связь с Джоном надлежало поддерживать с помощью видеофона, что обеспечивало сверхлюбопытному афроамериканцу максимальный эффект присутствия.
        По мере продвижения в сторону гор местность стала более пересечённой. В ложбинках между барханами мелькали кустики голубоватой растительности – помесь кактуса с полынью. Появились птицы, похожие на земных пернатых. Животные, вроде ящериц, прятались между бурых камней.
        Ощущение внеземной экзотики притуплялось. Наши путешественники шутили, что не стоило с такими лишениями (у некоторых участников появился геморрой, язвы на теле и несварение желудка) перелетать на другой край Галактики, чтобы оказаться в пустыне Гоби или в Неваде. 
Однообразие пейзажей и происходящего усыпляло.  Даже старательный и дотошный Ли, отвечавший за геологию, био -  и литосферу, перестал останавливать вездеход и выскакивать, чтобы собирать новые образцы пород, флоры и фауны. Сенсаций не было.
        Николай посочувствовал ему:
- Не горюй, Ли…. Если мы обнаружим возле гор наших родных монголов и табуны лошадей Пржевальского, а дальше - поселения  китайцев, то ты можешь не суетиться. Будешь у своих…  Хочешь, мы тебе поможем, соберем весь мусор, какой есть, но только когда спадет жара… Правда, Гансик?..  Пива хочешь?-
    Добродушный Ганс пробурчал:
- Гут, гут…
        Вездеход нервно вел истеричный Кришна.  Джон обеспечивал эффект своего присутствия, подвывая через динамики. Это была самая страшная пытка. Джон, наверное, был единственным из негров, начисто лишенных музыкального слуха. Соответственно, самым оскорбительным для него было, когда говорили, что ему на ухо наступил «элефант».
        Кришна любил так шутить, нарочито путая  русские и английские слова. Особенно было удобно сейчас  над ним издеваться, так как Джон не мог достать обидчика физически.
      На этот раз, почти засыпая за штурвалом, Кришна мямлил, не переставая:
        - Джон – элефант, а уши холодные… Джон – элефант….
       - Ну, вредоносное циганское отродье, погоди, я устрою тебе при встрече «кисям»…
 - Ребята, давайте жить дружно! – умолял дружелюбный китаец.
Он терпеть не мог даже дружеских потасовок между негром и индусом. Когда наши «кошка» с «собакой» начинали возиться, то Ли старался отвлечь их, словно опасаясь за свою хрупкую конституцию. Сколько посуды и приборов было перебито на борту СС  в результате этих дружеских потасовок.
  - Ребята успокойтесь, - продолжил миротворец, - лучше я расскажу анекдот. Так вот,… поспорили однажды китаец, русский и американец у кого….
 Ноу – хау
  Резкий толчок прервал попытку Ли поразить коллег очередным перлом китайского юмора. Кришна внезапно затормозил, так что земляне чуть не вылетели из своих кресел. Джон прервал свои завывания…
     -   Смотрите!..., - воскликнул индус…   
Метрах в ста от вездехода на вершине бархана появился грязно - белёсый парус. Парус медленно, черепашьим шагом съезжал с бархана и приближался к вездеходу. Издали создавалось впечатление, что парус поднят над инвалидным креслом или детской коляской. Кришна колебался, не решаясь направиться к объекту.
- Подожди, - попросил Ганс, - он был страшным перестраховщиком, - пусть эта телега подъедет ближе. Не исключено, это маскировка и объект вооружён.
Николай направил на парус лазерную пушку. Прошло минут десять, прежде чем «инвалидная коляска» доплелась до землян.
  - Черт возьми!… Блин!… И тут меня обошли!..- В сердцах воскликнул Николай, - Настоящая бляха энд муха!
      Все недоуменно уставились на русского.
-   Кто?…  Кто?…  Кто кого обошел?!…
       Да, вот, с этой щеткой!… Двадцать лет назад, когда я был заядлым изобретателем,  получил авторское свидетельство на рамку по краям с ворсинками, что позволяет вдвигать и выдвигать ее в паз без заклинивания. Что – то вроде смазки без мази. Предполагалось, что можно сделать и транспортное средство на платформе в виде щетки.
Обратите внимание, к нам как раз и подъезжает такое транспортное средство снизу на мётлах, вместо колес, да еще под парусом. Очевидно, аборигены просто ещё не знают колеса. Тогда и опасаться их нечего.    
Объект действительно выглядел настолько убогим нелепым и безобидным, что Николай стыдливо опустил ствол лазерной пушки.
 Наконец, когда объект приблизился почти вплотную к вездеходу, мы разглядели и ездока. Это было человекообразное существо, но как бы перевернутое вверх ногами.  Существо было укутано в грубую хламиду. 
Его большая круглая голова с тремя глазами – двумя фронтальными и затылочным – бессильно свешивалась вниз. Хилые ручки  цеплялись за веревочки и рычажки управления парусом на «инвалидной коляске», а тряпочные ножки беспомощно свисали сбоку. Туловища толком нельзя было разглядеть.            
 Существо с любопытством ворочало своей розовой безволосой башкой, вращало зелеными косыми глазищами и не издавало ни звука. Когда его физиономия поворачивались к зрителям затылком, то третий глаз, как бы затянутый бельмом, тускло поблескивал. Ни в облике, ни в повадках аборигена не было ничего угрожающего. Поэтому земляне, безбоязненно спрыгнув с вездехода,  с нескрываемым любопытством обступили  и стали разглядывать загадочное существо.
        -  Ну, братец, Ли, действуй! Ты у нас специалист по внеземным контактам, - донеслось из видеофона, который висел на плече у Кришны.
Не хотелось оставлять беднягу Джона в стороне от событий.  Ли, наконец, перестал улыбаться. Наш Панург сделал два шага назад.  Поклонился аборигену. Поднес руку к груди, представился. Показал на своих спутников, называя их по именам. Обведя рукой круг друзей, показал на небо, что, очевидно, означало - мы прилетели  из  космоса.   Казалось, наш собеседник все это понял. Он делал головой кивающие движения, раскрывал рот, но, кроме жалкого шипения, никаких вразумительных звуков земляне не услышали.
 - Все ясно, - объяснил мудрый китаец, - перед нами существо не умеющее говорить. Одно из двух: либо у жителей планеты имеются  другие средства связи, кроме устной речи, или разговорный язык у них атрофировался за ненадобностью. Либо мы ищем контакт с местным идиотом, который сбежал из клиники или дурдома, как кое – кто из нас.
   Ли подобрал прутик и стал чертить на песке круги, имитирующие орбиты планет, показывая на местное светило и тыкая пальцем в песок.
   Наш новый друг вел себя как умная обезьяна. Он тоже стал рисовать, превозмогая трудности и страдания, которые для него сопровождали этот процесс. Но вскоре он с этим освоился и дерганьем тела, жестикуляцией, мимикой лица показывал чуть ли не удовольствие от общения с нами и даже восторг.
  - Так мы будем изъясняться до второго пришествия! – воскликнул истеричный индус. Он стремглав бросился к вездеходу, как мартышка вскарабкался в него, и принес портативный компьютер.
  - Вы думаете, этот дебил глупее нас?..   Напрасно,… - изрек Кришна,  - он, просто, глухонемой.
Все сгрудились вокруг аборигена и компьютера.
Перебивая друг друга и, отмахиваясь от воплей Джона, следившего за происходящим через объектив, каждый из землян пытался обеспечить максимальное участие в Контакте.
Новый друг быстро понял, что один палец это цифра 1 на дисплее, десять пальцев – 10… 
 Также быстро пошло и с символическим изображением предметов, понятий, знаков, которые извлекались из необъятной памяти компьютера.  Через  пол - часа абориген разобрался с клавиатурой. Друзья подключили двухсторонний звуковой перевод.  Наконец, полноценный контакт начал осуществляться. Умненький компьютер освоился с мычанием и щебетаньем нашего нового друга.   
Процесс перевода ускорился. Вопросы – ответы прерывались лишь воплями любопытного американца. Ему так хотелось физически присутствовать при Контакте, что он со слезами на глазах умолял присоединиться к нам, иначе обещал вылезти из экрана:
- Ребята! Ну, разрешите мне подъехать к вам!..  Видите, бедолага совсем беспомощен, его соплеменники, наверное, такие же… Нам ничего не угрожает. Через двадцать минут я примчусь к вам на запасном вездеходе.
  Николай грубо оборвал его: 
- Сиди и не рыпайся!… Разве ты не видишь, что это только один абориген.
 - Неизвестно, кто там скрывается у гор, - вставил Ганс. 
- Пока ты пререкаешься, к кораблю подкрадываются местные ирокезы. Стоит тебе высунуть башку, они снимут твой курчавый скальп.  Такого у них еще в коллекции нет. Ты хочешь оставить экспедицию без корабля?…
 - Да,… вдруг нас сейчас окружат и захватят! – стали запугивать друг друга Ли и Кришна -…. У!…
        - У, махровые сталинисты, маоисты и недорезанные фашисты!… Гоминдановские прихвостни, индо – европейские расисты, чёртовы антисемиты и расовые наймиты империализма… Вам бы лишь запугивать и ущемлять человеческое достоинство несчастных афроамериканцев, -   Донеслось из динамиков.
        - Сам ты подлый расистский куклуксклановец, апологет апартеида,  - отпарировал Николай.
- Сионистский юдофоб, - вставил свои два гроша индус.   
     - Вонючий узколобый африканер!.. - провякал Гансик.
      Эта безобразная сцена непосвященному могла показаться верхом деградации отношений между членами экипажа. На самом деле, это была одна из импровизационных форм психологической разрядки для людей разных рас и культур, помещенных на долгие годы в общую камеру, называемую космическим кораблем. Кроме того, уж больно много расистских штампов было вбито нам в голову нашей цивилизацией.
       Наш новый друг внимательно присматривался к сцене и прислушивался к переводу. Он успокоил нас:
      -   Напрасно вы боитесь, что кто – то из жителей планеты сможет к вам подобраться. Опасности для вас не представляют даже дикие звери, которые сильно расплодились… «Страшнее кошки зверя нет», - простите…  Я уже немного влез в память  компьютера и использую ваш лексикон и штампы.

Раса «евгеников»
Я – единственный представитель этой планеты с кем вы  можете вступить в диалог, - продолжал вещать скрипучий голос переводчика….               
- Один!?…
А как вас звать, камрад?… - спросил Ганс.
- У меня нет имени, я – чистый евгеник…
- Блин, ни хухры – мухры..  А что это значит?… Евгеник - Онегеник? - пошутил, лишь ему одному понятным образом, Николай.
И тут нашего нового друга прорвало. Он говорил и говорил, пресекая наши попытки встрянуть в диалог. Ясно, такое может случиться, если человеку не дают выговориться сотни лет. Он, оказывается, не знает своих родителей, так как является продуктом оптимального подбора хромосом.
Естественно, у его далеких, ходячих ногами предков, были имена.  Он полагает, человеческие имена, может быть, какой – ни будь, Исаак или  Яков и Сара или Ева… Он - наш дальний  родственник! Он – человек!… Он - потомок людей, которые тысячелетия  назад переселились на эту планету!… 
Мы поинтересовались, как же он остался один на всей планете?  Он стал объяснять всё по порядку. Оказалось, что он единственный, кому удалось проснуться. А все его соплеменники дрыхнут беспробудным сном уже сотни лет.
Наш новый друг, между тем, отметил интересную мысль, что вряд ли где во вселенной есть еще одна такая же обитаемая планета как Земля.
После переселения, в новых рафинированных условиях, их цивилизация начала стремительно развиваться. И достигла колоссального интеллектуального уровня за пару тысяч лет. Очевидно, подгоняло желание выжить в новых обстоятельствах.  Была насущная необходимость сохранить постоянный прирост населения, вопреки болезням, суровым природным условиям. С другой стороны – подгонял быстрый технический и духовный прогресс.
На этой планете не было своей флоры и фауны. Все основные растения, животных и насекомых, как когда – то Ной, они привезли с собой.  Уже здесь были выведены новые продуктивные животные и растения. Генная инженерия и все такое… Благоприятную роль для стремительного развития сыграл именно факт оторванности от своих естественных корней.
Их объединяло ощущение отщепенства - одиночества во Вселенной. В их эволюционном развитии нельзя было допускать такой роскоши, как культивирование взаимоисключающих идеологий, политических интриг и противоборств в различных сферах жизни. У них была только одна идеология – совершенствование искусства выживания рода человечества, вопреки всему. 
Короче, достигнув без распрей и войн, материального и культурного совершенства, они получили все мыслимые блага. В качестве политической системы у них сложилось полное демократичное самоуправление. «Город Солнца» Кампанеллы, да и только!…
Наука достигла такого уровня, что пронизала все сферы существования. Возник феномен полного рационализма.  С самого раннего детства была введена свободная форма игрового самообучения. В зависимости от способностей и наклонностей, к 20 годам человек превращался  в узкоспециализированного, но абсолютного знатока в отдельной дисциплине.
Наука проникла и в институт брака. Для устранения аномалий – преступных и порочных наклонностей, умственной недоразвитости, люди вступали в брак, отбросив все сентиментальные предрассудки, не по велению сердца, а по предписанию евгенического центра. Естественно, люди с пороками стерилизовались, и таким образом, произошла фильтрация  генетических кодов.
Конечно, людей менее совершенных никто не убивал, они могли вступать в брак, но не имели права иметь потомство. Это был единственный вид дискриминации.
В итоге, получился взрывной эффект культурного и технического прогресса, если учесть развитие медицины и геронтологии. Разобравшись в генетической природе болезней, удалось вывести болезнестойкого человека. Его долголетие в естественных условиях достигло в среднем 200 лет. Но вот тут - то и произошло самое страшное!
 В обществе полной демократии, материального совершенства,  абсолютного физического и, казалось, духовного здоровья, начались массовые самоубийства, невиданные сексуальные извращения, бессмысленные убийства. Рождаемость снизилась до нуля.   Они преодолели природные трудности, но не смогли преодолеть природу человека, то есть, самих себя!..
- От чего же это произошло?! – воскликнули земляне в волнении и недоумении.
-   Понимаете, - ответил  оппонент, - человек не может быть счастлив, не имея, с одной стороны – проблем и стимулов, а с другой –  веры в будущее, то есть, не имея Веры -  вообще!… Стремясь к материальным вершинам, к интеллектуальному и физическому совершенству, и достигнув его, мы почувствовали пустоту – Великое Ничто! Еще шаг и полная – Абсолютная Смерть!…  Можете себе представить ощущения всеобщего краха…   Шок от отчаяния и отсутствия всяких перспектив…         
Помните, я говорил, вернее, это можно понять из контекста, что  для достижения благополучия во всем, нам пришлось пожертвовать высокими эмоциями в сфере интимных отношений, то есть –  человеческой любовью.
Разумный рационализм вытеснил у нас религиозные, романтические, политические и идеологические иллюзии. Люди перестали понимать стихи, музыку, красоту... И… перестали любить!…  Теперь вы понимаете?… Мы принесли в жертву ради благополучия тела - наши души. И получили непреодолимую скуку и смерть…
   -   Что же было дальше? – раздался грустный бас Джона, чувствовалось, он, чуть ли не рыдал.
    -   Что делать?.. Что делать?..- Этот вопрос носился в сознании всех.
       Помог Главный Компьютер.  В него вносили предложения двух миллиардов людей.  Всех, кто мог что – то предложить. 
Сразу отпал проект возвращения на планету прародителей – Землю, которая, очевидно, и так была переселена.  Был отвергнут план разлететься на другие планеты и раствориться  во Вселенной. Это технически было невозможно. Долго муссировался  в деталях вариант всеобщего самоубийства. Еще дольше обыгрывался вариант искусственной деградации – возвращения к стихам, любви, культивируемуму физическому несовершенству, болезням, интеллектуальному разнобою, но…
    Но!…  Было поздно!.. Разумное решение пришло  - Сон!.. Глобальный Сон!.. В итоге, самые нелепые, невероятные проекты отпали…  Остался последний – компьютерный вариант – до безумия легкий, абсурдный и уютный – всем лечь и уснуть, чтобы никогда не просыпаться…               
Не буду описывать технические подробности. Новая задача как – то  всколыхнула общество, отвлекла от массовой хандры. Появилась цель!
В горах прорубили  пещеры и шахты, в их стенах засверлили ниши.                Получился как бы гигантский муравейник или пчелиный улей. В каждую ячейку поместили мускульные скафандры.  Ко  всем  органам людей были подведены шланги и манипуляторы, а к головам и всем чувствительным точкам   датчики и электроды. Все эти каналы и датчики  были подключены к главному Компьютеру, который обеспечивал режим питания, массажа, обмен информацией. Главное, конечно, - обмен информацией. Ведь все были подключены к коллективному сну.  Представляете, как интересно, и как до бесконечности можно разнообразить содержание такого коллективного сна!   
В шахтах были проложены маршруты для роботов с целью ухода за людьми, для связи с хранилищем припасов, с загонами и фермами для животных, с садами, теплицами, огородами и прочее… Ну, я опять вдаюсь в излишние подробности… 
Добавлю только, что роботы должны были хоронить умерших и помещать в скафандры младенцев, которых они же и принимали у спящих матерей. Естественно, искусственное зачатие, в результате евгенического подбора оптимальных пар, осуществляли также роботы.
Таким образом, люди практически рождались и умирали, не приходя в сознание. Они не ощущали шока вхождения в материальный мир, страха смерти и ожидания конца жизни.  Вся жизнь для всех превратилась в бесконечный сладостный сон. 
Интеллектуальное и физическое развитие люди  получали, тренируясь по строгой схеме, также во сне. Их гипертрофированная воля и подсознание на первом этапе развития квазиличностей были направлены на впитывании, подобно губке, любой вносимой компьютером для каждого возраста информации.
На следующем этапе, дозрев, каждый индивидуум вплетался в гигантский водоворот коллективного сна, который на определенный период захватывал в свою воронку и…. не отпускал «душу».
Получалось так, что каждый участник сна вкладывал в общий кипящий котел сновидений свою творческую краску и индивидуальный оттенок. Таким образом, готовилось, невиданное доселе во Вселенной, варево – Дремлющая Сверхличность!...
- Как же вы ухитряетесь во сне не сходить с ума и не превращаться в функциональный придаток компьютера?, - вдруг встрял нервный и впечатлительный индус – наш главный кибернетик и психолог.
- Очень просто… Оказывается, мозг человека, если создать ему благоприятные условия и никак не травмировать, исключительно мощная адаптивная система, способная гибко и безболезненно объединяться с другими такими же системами на принципах индивидуальной и общей саморегуляции. Тот же самый принцип – суперпозиций.
При этом, все конфликтные ситуации решаются мягким корректным компромиссом. 
Главное, как наяву, чтобы не мешали внешние отвлекающие факторы. Ведь все (наши - в прошлом, а - ваши теперь) проблемы в реальном мире – это борьба амбиций и безжалостная война за сферы существования.
Что касается общего компьютера, то его роль сводилась к коммутации, хранению внешней и внутренне информации и передаче порций информации по первому желанию индивидуума. Не думайте, личности не растворяются в этом общем котле, они приобретают  как бы бестелесные ангельские черты. Да, компьютер – банк, библиотека, помощник, но ни как не сам мозг.
- Как же дальше развивается ваша Сверхличность?, –  включился Джон, прорвавшись сквозь плотный заслон любознательных товарищей.
- Конечно, истощившись, индивидуум, на каком – то этапе выскальзывал из под давлеющего воздействия мощного коллективного водоворота - потока, и замыкался в свою «скорлупу», не выдержав напряженного головокружительного полета. Другими словами, каждый участник, как бы, вывернув наизнанку всего себя, переходил  в состояние некой каталепсии. У каждого «спящего» вырабатывалась своя шкала сновиденческих ценностей, свой уровень существования, с которого можно было соскользнуть и перескочить на уровень выше или ниже, как электрон в атоме.
- А какие сюжеты были в ваших снах?, – спросили, чуть не хором, Николай и Ли.
 - Сначала, на первом этапе становления и организации сна, характер  сновидений был крайне эротичным.  Понимаете, пока отмирали функции физического тела…  Потом сны перешли в сферу воображаемых космических полетов, или - участия в интермедиях и шоу, где переплетались самые немыслимые сказочные и фантастические истории. Словами это не передашь…
Сосредоточенное общение с аборигеном вдруг прервал шум приближающегося неизвестного объекта, который скрывался в облаке пыли. 
Все насторожились. Оказалось напрасно…  Это Джон не выдержал и примчался на запасном броневичке. Подскочил к новому заочному другу и  стал совать свою ручищу:
 - Здорово, мистер, как тебя?…-
Все накинулись на черного гиганта, ругая за легкомыслие.
- Закрыл дом, ключ спрятал под коврик? - спросил Николай. 
- Нет,  проглотил, - пошутил верзила, вращая белками глаз. Продолжай, мистер  Президент сонного царства…

Мистер  Президент
«Мистер Президент» продолжил. Рассказал, что особое место занимали импровизированные пьесы, которые могли включать в себя тысячи персонажей, размещаемых в сотнях измерений.
- Понимаете, во сне нет ни верха, ни низа, ни лева ни права. Наша театральная сцена не имеет границ. Одновременно могут идти бесчисленное количество сюжетов, переплетающихся в самых невероятных комбинациях. 
Кроме того, вы меня поймете…  Не нужно думать о хлебе насущном, об опасностях жизни, не нужно ждать, когда зазвенит будильник, чтобы не опоздать на работу,  ехать по делам на край света, бежать на свидание, лететь в командировку или – путешествие. Все, практически, раскручивается в особой – бесконечной по объёму сетке временных рамок. 
В общем, был громадный этап сплошной развлекаловки. Но, потом и это надоело. Далее сюжеты интермедий трансформировались в пьесы абсурда или гротеска, философские диспуты. 
От массы участников пытались отпочковываться группы, которые могли преобразовывать сюжеты во что угодно, и превратить все действо в сражение стихий или их синтез. Понимаете?… То, что я говорю, это рябь на воде. Ваш переводчик и ваше восприятие не готово понять всё,  что я мог бы до вас донести…  Далее, наступил момент, когда от игр и развлечений, мы перешли в анализу таких категорий, которые определяют эволюцию человека и Космоса. Таких категорий, как добро и зло, жизнь и смерть, свет и тьма, цвет, «вещество»  мысли, образа и слова,.. вакуум и материя,   передача наследственного кода…  То есть, пошел научный этап…
-  И тогда возникли конфликты?, - сделал замечание Николай.
- Да, вы правы.  Этот этап был самым драматичным.  То, чего мы собирались избежать наяву, перешло в сон. Хорошо, что эти конфликты не были связаны с физическим убийством или репрессиями.
Иногда получалось, что,  объединившиеся сторонники диаметральных убеждений начинали, в буквальном смысле, пожирать, то есть нейтрализовать нервную энергию друг друга. Порой дело доходило до полного отключения или даже – физической смерти отдельных психически слабых индивидуумов. 
- Нам,  в нашей цивилизации это хорошо знакомо, - пробурчал Николай.         
-   Как видите, - продолжал наш гид, - человек всегда остается самим собой. С его нетерпимостью, враждебностью к духовному миру своих ближних…  Но смертельные исходы были чрезвычайно редки. Чаще, субъект предпочитал ретироваться с поля боя и на время залечь на «дно», закрывшись в своей раковине.
Других аналогий,  кроме морских, я просто не нахожу. Не стану рассказывать обо всех исторических битвах, знаменательных событиях и открытиях, которые мы сообща совершили в нашем полете во сне.
У меня нет соответствующих понятий и слов для передачи этого в реальный мир, то есть, в ваш.  Конечно, отсутствие сдерживающих центров, преград для свободного участия всех корреспондентов, открывают сверхфантастические возможности для общения, развития и научных открытий. Не удивляйтесь, но!… 
Что это за жизнь?..  Спросите вы…    Хороша она или плоха?…  Реальна или нет, с позиций обычной человеческой логики?... 
Об этом просто говорить не приходится… Вы, разумеется, сейчас поймете, о чем речь….    Мы проводили эксперименты…
Если один человек спит годами, то он постепенно начинает адаптироваться в этом своем состоянии. Как ребенок учится ходить и говорить, когда это происходит в обычной жизни.  А если объединить спящих общими информационными каналами, то  процесс адаптации существенно ускоряется. 
Конечно, помимо того, что в этом существовании, как я уже говорил, совершенно другие пространственные и временные координаты… Помните?… Нет ни верха, ни низа…  И всё такое… Мы можем ускорять или замедлять время индивидуально или коллективно…
Вы это можете понять, вспомнив свои сны. Представляете?..  За минуту во сне можно прожить жизнь…

Сверхсознание
    Однако вернемся к индивидуальным особенностям людей. Генетический прессинг очень силен. Все – таки, один рождается музыкантом, другой - художником, третий – учёным.    И каждый вносит свои таланты в общий котел.
Главный результат, который был достигнут в результате смены нескольких поколений – незаметный безболезненный вход и выход каждой личности из коллективного разума, без психологического напряжения и ощущения страха надвигающейся смерти.  Каждый максимально успевал передать себя в общую систему ценностей.
По ходу эволюции нашего сна сначала появился главный – основополагающий феномен – коллективные самосознание и память. Не в ущерб -  индивидуальным. Затем - второй феномен, помните закон перехода количества в качество?.. 
Сверхсознание!  -  способность видеть и чувствовать события и явления, происходящие вне нас: на нашей планете, на других комических объектах, во Вселенной, в строении космического вакуума и в материи, в звездах… Возможность объяснить механизм этого чуда я не могу. Очевидно, это похоже на эффект управляемой сверхинтуиции.  Есть же и у вас экстрасенсы, предсказатели, духовидцы и пр. 
Представляете!… Зрелый коллективный разум, возникший на принципах свободной ассоциации отдельных интеллектов, оказался несоизмеримо мощнее любого объединения интеллектуалов в реальном мире, то есть, не во сне…
Не нужно приборов, которые – ни что иное, как несовершенное продолжение наших органов, ни специальных методик, ни усилий и подвигов отдельных гениев!…
 Коллективно - мы на много порядков мудрее самых мудрейших из нас. Основные предпосылки для новых открытий: осознание цели, желание её достижения, свободное и непредвзятое участие всех…
Как результат: мы  открываем самих себя и всё, частью чего мы являемся.  Так мы знаем, из прошлого умозрительного опыта отдельных людей – что есть что!?...   Теперь, острием нашего коллективного разума мы понимаем из чего мы состоим, куда все это несется и даже, боюсь сказать: для чего все это!…
Мы – земляне стояли, слушали лекцию нашего нового друга и не знали что сказать. Все казалось таким фантастичным и, в то же время, таким очевидным и простым. Наконец, Кришна – наш штатный философ, вконец озадаченный, пробормотал:
- Прежде, чем перейти к таком способу существования, нужно иметь соответствующий уровень науки и техники.  Шутка ли, загнать два миллиарда людей в ячейки и бесперебойно обслуживать их с помощью роботов?  А, если космическая катастрофа, изменение климата?.. 
Животные и растения - кормильцы погибнут от голода… Сбой в питании, энергоснабжении?..  Уж больно это не надежно, мне кажется…
- В чем – то вы правы,- отреагировал абориген, - но этого не произойдет.
Мы удивленно воззрились на нашего нового друга.
-    Представьте, мы и вы – люди!… Если мы смотрим глазами, то, все равно, мы смотрим и анализируем мозгом, сознанием….  А если это – сверхмозг, сверхсознание!?…  Тогда уже и глаза не нужны. Мы видим вещи непосредственно своим сверхмозгом - сверхсознанием! 
Для примера, чтоб вы поняли…  Муравейник, пчелиный рой наделены коллективным сознанием. Они предвидят погоду, осуществляют вместе свои, по их масштабам, великие цели. Конечно, они не могут прогнозировать катастрофы, типа, лесного  пожара или, что хулиган пописает на них….
Человечество – большой муравейник - может прогнозировать погоду на день - два, а события типа землетрясения - на неделю, и то не всегда…  Не говоря об уничтожительных войнах.

«Сони» и их резидент
Да, каждый из нас – «сонь» - физически более уязвим чем муравей…
Я среди своих собратьев – еще герой!… Но мы коллективно «видим» погоду на один парсек.  Знаем, когда пройдем метеоритный дождь, и когда может наступить оледенение.    Чувствуем также, когда отказывают какие – то механизмы и корова перестает давать норму молока.
 Для нас исправить положение также просто, как человеку почесать ногу.  Он даже не задумывается, когда это делает, где, в каком месте, и с  какой интенсивностью ему это сделать. Ваши предчувствия, дорогие земляне, не обманывают вас. Неприятность ждёт нас с другой стороны.
Заметьте: следующий феномен  - результат эволюции даже сонного сверхсознания – желание отпочковаться (как в пчелином рое) групп людей или отдельных, наиболее зрелых граждан сообщества. И не просто отпочковаться. А проявить протестный поступок  - выйти из под гнета коллектива. Проявить желание проснуться!
- И вы – один из таких бунтовщиков?, - взволнованно спросил Ли, который ещё помнил гнёт наследников Мао, и на протяжении всей беседы, как зачарованный, внимал словам гида.
- Нет, что вы. Я, как раз, полный ортодокс системы.  Дело - в другом.
Мы почувствовали заранее, примерно за полгода, что ваша ракета приближается к нам. Мое желание проснуться совпало с желанием коллектива послать кого – то навстречу вам. И вот, я перед вами… Вы обратили внимание, у меня на затылке телепатический глаз?… Результат последних мутаций. У многих моих коллег из последней генерации образовался такой же явно выраженный  орган. Он, в частности, помогает разговаривать с вами, читать ваши мысли, адаптироваться к вашему типу мышления, причем, все совершеннее, по мере общения.  В остальном же, как видите, я – жалкий обрубок.  Мое зрение с трудом проясняется, я почти глух. Я вынужден смотреть на мир вверх ногами. Мои мышцы вряд ли смогут за короткий срок научится нормально функционировать. Я чувствую, Николая волнует мое транспортное средство?…
Мы переглянулись.
- Эта телега – оптимальная конструкция, которую я смог смастерить своими жалкими руками из местных материалов, не отвлекая роботов. Мне было интересно самому это проделать с минимумом физических и материальных затрат и максимальным привлечением  интеллекта.
- Может, вы в чем – то не доверяете нам? - спросил хитрый индус, который обожал втираться в доверие к начальству, или, ища какую - то выгоду для себя, находил в общении с незнакомцами обходные пути. (Мы шутили, что он все – таки цыган, а не индус, что его очень обижало).
- Нет, нет. Я ничуть не обеспокоен. Наш опыт – наш опыт. Мы – космическое «перекати – поле». Изгои, без корней и истории. У нас нет даже географии…
Вдруг наш добрый гид осекся, голова его повисла. Он закрыл глаза и стал бормотать что – то вроде стихов в стиле В. Хлебникова:

Бобы – обы, лапы – апы,
Бэбы – эбы, капы – тапы, Нэто – это, вапы – нос…

Пещера
- Выдохся, сердечный, - сочувственно промолвил Николай.
- Нужно довести его до дома. Шутка ли, на жаре, без питанья, - предложил заботливый китаец. 
Земляне подхватили тележку гида и бережно водрузили её на вездеход. Ли и Ганс поддерживали голову и тело нового друга, Николай – тележку.
Кришна осторожно повел вездеход в сторону гор. 
Инопланетянин стал приходить в себя. Очевидно, нежное пение Джона, а ля спиричуэлс, целительно подействовало на него. 
Наконец, больной открыл глаза и стал жестами показывать дорогу. Потом с натугой заговорил:
- Простите. Мне следовало сразу пригласить вас в наш подземный город спящих… Вы, по крайней мере, сейчас подготовлены и все увиденное не вызовет у вас шока.  У меня только одно желание – вернуться в свое естественное состояние сна. За это время, пока я с вами, я состарился, наверное, лет на десять…  Безусловно, это был мой долг перед вами – собратьями - землянами и перед моими соплеменниками.
Обратного хода нет.  Увы, кто рожден для блаженного вечного сна, не может долго выдерживать испытания грубой материальной реальностью.
Кстати, я забыл сообщить вам самое главное!… 
Нам, хоть и не удалось разгадать загадку Времени, но повезло найти способы уйти от его всепожирающего действия. Мы научились почти останавливать его, в некоторых случаях уходить вспять, а иногда как бы «вбок», в другое измерение… 
Конечно, если мы свой коллективный сон направляем в сторону активного или развлекательного действия, то время бежит стремительно.  Приходиться маневрировать. Тем не менее, невозможно совсем «спрятаться» от времени. Но продолжительность жизни каждого индивидуума сейчас составляет 500 – 600 лет, хе, хе…   как у детей Адама…
Потом…
Чувствовалось, что сознание нашего друга опять путается, и он с большим трудом, желая угодить нам, пытался довести мысль до конца и что – то самое важное передать нам, напоследок:
-  Да, об экономии времени я сказал… Или жизни вне…
Да,.. вот, когда же нам вместе удается объединиться на какой – то глубокой проблеме, мы все сливаемся, в общем экстатическом порыве, в единое существо – в Сверхличность!..
Вот тогда мы и уходим…  Думаю, если мы научимся постоянно пребывать в таком состоянии, мы сможем вырваться из клетки - западни Времени… Сможем проникнуть в любые уголки Вселенной, участвовать в создании новых космических обитаемых миров, не двигаясь с нашего насиженного места… Самое главное - войти в прямой контакт с Создателем!..
Мы переглянулись.
Слабым движением руки он попросил остановиться у входа в  гигантскую пещеру, появившуюся перед нами. Мы сняли тележку аборигена и подтащили ко входу. Створки ворот бесшумно открылись.
- Извините меня, я вынужден попрощаться, - попросил наш новый друг…
- Думаю, вы не злоупотребите нашим доверием и извлечете уроки из нашей судьбы. Главное, может, что бы вы не подумали, что всё оказалось напрасным…  Наш скромный опыт для вас должен быть хорошим уроком…
Подобие прощальной улыбки мелькнуло на его лице. Он слабо махнул рукой и издал звук наподобие свиста.
Из – за створки ворот бесшумно выехала платформа на воздушной подушке. Заботливые щупальцы свесились с платформы и, деликатно подхватив аборигена, уложили его в капсулу, похожую на колыбельку.
 Платформа скрылась в пещере. Земляне, стоя на пороге  этого дома инопланетян, жадно всматривались в зеленоватый мерцающий полумрак. Внутри виднелись непрерывно снующие платформы, прозрачные трубопроводы с разноцветными жидкостями. Из шахты доносился запах озона.
Вот и все. Грустные мы возвращались на землю. Перед глазами стоял трагикомический образ инопланетянина, нашего брата по крови и соседа по Вселенной. Собственно, мы не знали, что можно сделать с информацией, которую мы привезем домой?..  Будет ли от этого кому – ни будь польза или вред?…               
Конец путешествия
Я очнулась в холодном поту. Рука судорожно нажимала заветную кнопку. Шурик стащил с моей головы шлем, заботливо наклонились надо мной, предлагая помощь.
 Видимо, вид у меня был ужасным. Моё теперь женское тело покрывала испарина и бил легкий озноб. Первое, что я сподобилась спросить, это о времени моего путешествия.
- Всего минут пятнадцать, - ответил Шурик.
- Ничего себе! А мне показалось, что это длилось, по крайней мере, год …
- А что там было!… Что? -  наперебой стал меня выспрашивать Шурик….
-  Подожди, дай отдышаться. Я еле ворочаю языком… Подними мне веки… Шучу..
- А у меня, когда я пытался использовать эту программу, были дикие эротические сцены, я еле ускользал из них.  Думаю, чуть продлись это больше положенного, друзья потеряли бы меня … Мгым!..,  –  смущённо прокомментировал Шурик.
А все же, что тебе, Репка, там показалось?...
Я вылезла из кресла, пошатываясь, прошлась по комнате, где проходил сеанс. Взяла чашку дымящегося кофе, предусмотрительно приготовленную моим ассистентам, закурила сигарету и уж после, придя окончательно в себя, поведала слушателю содержание своего виртуального приключения.
- Надо же!- Воскликнул Шурик, - выходит, программа сама выбирает тему, в зависимости от настроения клиента и его внутренних проблем. Вот почему у Федьки ничего не получилось, он не знает чего хочет… А я…
Он смущённо замолчал. Прости, Репка, я проговорился… В жизни я скромный, а мечтах и во сне меня мучают проблемы любви и секса…
- Не расстраивайся, Шурик, спасибо тебе… Меня мучают те же проблемы, но, видимо, экзистенциальная тема на этом этапе для меня важнее. Поэтому и виртуальное путешествие получилось таким…
- Что значит – экзистенциальная тема? - спросил дотошный маэстро.
- Ну, как тебе объяснить, ты ведь такой эрудит, а этого слова не знаешь.  Ну, это значит – мучительные размышления  о смысле жизни.
- Как у Гамлета, что ли?
- Ну, вот видишь… Точно, ты, Шурик, всё понимаешь…  Знаешь, ещё раз громадное спасибо тебе. Давай уговоримся не раскрывать тайны наших путешествий никому. Я немного отойду…  Позвоню тебе. Будем дружить…
Согласен? Пока..
- Согласен. Пока.
Шурик забрал свои механизмы и неохотно поплёлся домой.

Конечно, я оказалась в глупом положении.
- Где вы, мистер Рочестер?...  Дэниэл, где вы?.. Ваше «видео» с подачи Шурика ничего мне не объяснило. Что мне до других планет и «светлого» или «тёмного» будущего в каких – катакомбах или пещерах с вечным сном.  Я не хочу быть «спящей красавицей» или царевной… Тем более – мужиком…  Мне нужно реальное будущее с любовью, семьёй и…
Прошло несколько дней. Федька приставал ко мне с расспросами, но ничего не получил. Я сослалась, что «программа» не среагировала на меня. Надеюсь, что и Шурик не пробалтался.
Интересно, что после этого события с «программой», я резко сократила свои походы к ветеранам. Федька тоже не настаивал. Я решила по мере возможностей  избегать его. Он мне стал резко неинтересен даже в плане перевоспитания. Интуитивно я почувствовала, что всё чего он наслушался в конечном итоге должно на него положительно подействовать.
Что бы как – то благородно завершить свою миссию с ветеранами, я решила посетить ещё одного – наиболее интеллигентного, пригласив в компаньоны  Шурика. Он не упирался. Чувствовалось, я вызвала у него интерес. Мне он был тоже приятен, но даже потенциально не тянул на мистера Рочестера.


Мистер Рочестер, где вы?


Прождав в муках недели две, я всё же позвонила Шурику с тем, чтобы повторит виртуальный сеанс. Собственно муки мои были связаны с чувством неопределённости и недосказанности. Похоже, все тайны нашего бытия спрятаны в нас самих и никакие внешние события не помогут нам понять, что – то о нашей судьбе. Так думала я в надежде, что очередной сеанс чем – то мне поможет. По крайней мере, поможет найти связь с мистером Рочестером, с моим Эдвардом… Или как его?... Запуталась вдрызг…
     Вообще, нужен ли мне он, этот Эдик!?... Или это очередная шиза?
      Итак, пришёл взволнованный Шурик. После совместных посещений ветеранов у нас образовались доверительные отношения. Он поделился своими переживаниями о сложности проживания в этом мире, о комплексе боязни контактов с девочками…  Я – своими. 
     Шурик тоже надеялся, что  очередной сеанс поможет не только мне, но и ему, раз я оказалась таким успешным медиумом по части широкого спектра вопросов экзистенции.
       Короче, после тщательной подготовки, Шурик подключил меня вновь.
Опять всё началось с туннеля и со смены моего пола…  Будь оно неладно..
Я почувствовала себя неким Алексеем…
(Позже, я поняла – смена пола необходима для полноценного Контакта. Там, у них – в астральном мире – женщина, как у мусульман, не является полноценным человеком. Она  лишь - друг человека!...).
     Вот мой рассказ Шурику.
 
        Космический корабль назывался почему - то: «Буги – вуги», а не «Солнечный Cкобаристан» и состав команды был несколько другой: сплошные уголовники, воры и прочие деклассированные элементы.
       Еле долетели. Столько было всяких неприятностей…
Мои, пардон, астронавты в полёте кололись, занимались всякими делами, ну, понимаете…  замкнутое пространство, как КПЗ или  ШИЗО в лагере…
Ну…  я и натерпелся. Чуть концы не отдал ещё там, в полете. Спасло меня и еще некоторых, что мы – политические объединились и стеной стояли против братвы…
Прилетели… Пустыня, знаешь, мертвая земля…   Как где – ни будь, под Экибастузом или Карагандой. Братва разобрала корабль чуть не по винтику. Искали наркоту. Растащили все содержимое, вывалили барахло на голую землю: еду, выпивку, прибору, одежду… Сожрали все что можно. 
Переколошматили, переломали все… Начальство пыталось усмирить их… Но куда там… Братва, получив доступ к оружию перестреляли всех, кто вякал. Остальные разбежалась, кто куда, а мы пошли к горам…
Да, горы были,… точно. Никто нас, конечно, ни на какой «метле – вездеходе» не встретил…  Плелись мы, плелись… Жара, мухи, воды нет… Некоторые падают и умирают… Пьем мочу…
Я и еще трое… помню, один еврейчик, Гриша, что ли…  другой – казах, не помню, как звать…  Третий, вроде, хохол – фамилия, типа Подопригора…
Вот мы подошли к горам. Жара спала.  Сумерки. Знаешь, такое голубое марево над горами…  Выпала роса. В ложбинах скапливается влага. Мы лижем её, пить хочется смертельно. Утром рассвет такой неземной, розово – лазоревый. Прохладно. Мы оказались у прозрачного чистого ручья. Над ним склонились фрукты разные – инжир, бананы, виноград…  Помылись, поели фруктов… Нам стало так хорошо. Прямо - рай!…
Идем по еле заметной тропке. Окрестности всё живописней.  Тропическая поросль  сменяются лесами средней полосы. Появляются ели, сосны, родные березы… Правда, все – равно – жара необыкновенная.

Захария
Смотрим - избушка, почти как наша, но сказочная такая… Бревна толстенные, идеально подогнанные. Вошли на крыльцо. Открыли светелку. За массивным столом сидел кроткий старичок. Вернее, не старик, но мужчина средних лет.  Из - за бороды, седых волос, невозможно было установить его возраст. Лицо аскетичное, волевое, но кроткое… Почти – Серафим Роуз…  Воля и убежденность была только в прямом взоре глаз.
Он поднялся из - за стола, поздоровался, предложил войти и сесть отдохнуть. Прохлада комнаты, её уют, тонкий запах кипарисового дерева стола и скамеек создавали обстановку благоговения и сосредоточенного внимания. Ничто не должно было отвлекать  от благостного общения. Собеседник представился. Назвал имя, типа Захария…   или вроде того, что – то библейское…  Объяснил, как и в первом случае, что они тысячи лет назад прибыли с Земли на эту планету. Я не понял, то ли перед потопом, то ли сразу после…
Он говорил так тихо и кротко, что  о содержании его речи можно было понять скорее интуитивно, нежели, вслушиваясь в слова. Еще тогда я подумал, что  это скорее имитация речи, чем  привычное глаголенье в нашем понимании. Многое он излагал, буквально, так как рассказывал тот абориген…
О развитии цивилизации, деградации людей от избытка материальных благ, о страхе смерти,  поисках  медицинских и социальных способов продления жизни…  В итоге - всеобщее отчаяние!…
Рассказал о помещении в катакомбы всех людей, об обслуживании роботами, о коммуникации памяти и сознания, или подсознания…
Не знаю, как по – новому сказать о связи спящих в катакомбах в единый организм через компьютер?…  О развлечениях во сне и все такое?…
Все как в предыдущем путешествии.
       Отличие началось, когда Захария начал говорить о внутреннем протесте от отдельных индивидуумов, который стал накапливаться в их коллективном сознании.  Причем, протест так глубоко зашел, что они стали готовить через евгенический механизм,  или - через личный выбор - отщепенцев, возможно – лазутчиков.  Может диссидентов?…  Короче, наступил момент, когда самый совершенный из них, по интеллектуальным и физическим признакам, стал достоин или вернее, стал способен проснуться и выйти из капсулы.
Им и оказался наш собеседник. Он, этот - Захария, рассказывал, как бродил по горам, любовался рассветами и закатами, писал стихи, пел,… рисовал… Доставал книги и фильмы из хранилищ…
Пытался осмыслить ситуацию не изнутри, из сна, как его  соплеменники, а снаружи, как совершенный человек – продукт жесточайшего отбора и крайнего проявления свободной воли. Так, мол, он уже странствует в одиночестве несколько лет. Ему страшно одиноко и тоскливо…
Так же как и в первом случае, аборигены ждали прибытия нашего корабля. Можно отметить, что именно волевым приемом, Захария выбрал из толпы пришельцев и пригласил к себе на аудиенцию только нас четверых, которые способны понять его. Остальные обречены мыкаться в пустыне и, возможно, погибнут. Он  с грустью сообщил, что ему жалко этих людей, но кто – то должен «отделить зерна от плевел»… 
Да, он и собратья знают, что у нас на планете творилось все эти тысячелетия. Они  в курсе всех наших культурных и научных достижений. Он отметил, что если в технике мы отстали от них несоизмеримо, то в области свободного полета мысли, в этике и философии мы намного опередили их. Но, к сожалению, осознание этих вещей не позволяет им соединить наши знания и вместе рвануть куда – то вперед…  Это - я уже своими словами. Он сказал даже больше.
Так, глядя на Григория, он  отметил, что его с собратьями ситуация до сих пор похожа на древний народ Изрилев, который, вырастил в своем чреве Спасителя. При этом, народ настолько истощился в муках рождения Мессии и так деградировал, что не узнал свое Дитя и, по – сути, обречен на постоянную вражду окружающего мира, так как потерял самое главное в себе –  внутреннюю правду и свободу…
Собеседник подчеркнул, что идет постоянная подмена внутреннего и внешнего планов, то есть ценностей… И, если изнутри не придет потребность разобраться в Истине,  то  внешне ничего не изменится…
Я не совсем понял, идет ли речь о народе Израиля, или обо всех нас…  Пытался что - то вякать от себя.  Но он, как бы, не слушал.
Наш новый друг – Захария, или как его там, сообщил также, что он и его собратья не в лучшем положении, чем мы…  А может быть еще более в трагическом. Он стал рассуждать вслух, что, мол, его одиночество настолько невыносимо, что он в постоянном отчаянии. Причем, мы потом поймем, что его одиночество отягощено кое – какими обстоятельствами…
      Далее, несмотря на практически абсолютные знания, которыми он владеет, он не чувствует себя совершенным и, тем более – счастливым.  Подумывает о том, что может быть ему нужно «заказать» из чрева спящего сообщества себе подругу, типа Евы?…
         Наконец, не выдержав, я робко обратился к нему:
- Мой господин, раз вы так мудры, то близки, возможно, к разгадке смысла жизни?..  Вы кротки, смиренны, у вас скромные материальные потребности. По нашим земным понятиям, вы – святой… 
Почему бы вам  не выполнить главную функцию праведника – не помолиться, не обратиться к Богу, который Един и для нас и для вас?… Может быть, тогда и произойдет главное чудо!… И вы спасете себя и ваш народ, который от отчаяния  забился в пещеры.  Мало того, не только из – за страха смерти ваш народ отказался от сознательной жизни.  Я понимаю, как вам тяжело в вашем одиночестве и оторванности от людей…
Захария в недоумении  и с отчаянием посмотрел на меня. Потом сел, охватил голову руками и через минуту, подняв на нас глаза полные страдальческих слез, произнес:
- Понимаете, как и с представителями народа Израиля, с нами произошло то же… Постигнув все премудрости мира, мы потеряли способность свободного выбора веры. Мы глупее и наивнее самого несчастного и обездоленного землянина: еврея, араба, русского, китайца, якута…
 Вдруг он заволновался и засуетился…
- Спасибо за совет, - обратился он ко мне, - я подумаю…  Теперь нам пора…  Пойдемте.  Вскоре, вы все поймете…  Я провожу вас к Мефодию.
- Куда, куда? – не поняли мы.
- Да, к Мефодию… Есть тут ещё один деятель… Так сразу не объяснишь..
    Мы покорно встали, хотя не до конца поняли, зачем и куда ещё нужно было волочиться по такому зною.  Пока мы сидели в этом уютном домике, на дворе явно  сделалось еще жарче.  Это можно было понять по оглушительному звону кузнечиков за окном. Так прохладно и уютно было здесь. Куда и зачем нужно было еще переться?... 
    Мы пытались выведать у хозяина, кто такой Мефодий, и зачем нам нужно туда идти? Он отвечал уклончиво, но после долгих расспросов удалось узнать, что это еще один беглец из «царства теней», то есть из пещеры, но тот, в отличие от Захарии, - изгнанник. Свого рода - изгой.    
     Однако, несмотря на явно негативные эмоции, которые испытывал Захария к Мефодию, тот, оказывается, тоже имел полные права распоряжаться этой планетой и иметь возможность также влиять на события.
Кроме того, как мы поняли, помимо необходимости сделать визит, нам потребуется поддержка этого неведомого господина, чтобы благополучно вернуться на Землю.
Захария тоже явно не хотел покидать своего славного убежища. Но чувство долга и внутреннее ощущение  ответственности перед нами  словно подгоняли его. Мы это почувствовали, глядя на его сосредоточенную физиономию. Хозяин протянул нам зонтики от солнца, наподобие китайских.
Мы встали и пошли за ним. Шли гуськом  довольно долго, пересекая ручьи и долины, каменные осыпи. С трудом продирались сквозь колючий кустарник и заболоченные пустоши. В итоге наша одежда и обувь сильно поизносились.
Захария успокоил нас, что потом  с лихвой компенсирует наши утраты.
Наконец, сам Захария не выдержал сложной дороги, присел в тени раскидистого дерева и предложил закусить. Он достал из рюкзака небольшую камчатную скатерть, разложил булочки, бутылочки с напитками, овощи и фрукты, вяленую рыбу. Мы с удовольствием заморили червячка, так как после утреннего завтрака при подъеме в гору, ничего не ели.
Захария также предложил нам подремать, а желающим - даже искупаться в прохладном ручье. Мы разделись и гурьбой окунулись в затоне под корнями раскидистых сосен. Захария целомудренно запахнулся в рубаху и купался отдельно, стараясь не смотреть в нашу сторону.
Наконец, взбодренные и отдохнувшие, мы пошли дальше, следуя за нашим заботливым проводником. По дороге он объяснил нам, что разговор с Мефодием будет нелегким, поэтому нам нужны силы и терпение, чтобы быть во всеоружии.
Мефодий
Наше путешествие закончилось при подходе к пыльному котловану, где и находилось убежище Мефодия. Это был с виду добротный особняк, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что это скорей муляж особняка, эскиз или рисунок на кальке, витающей в воздухе. Всё здесь было собрано на скорую руку. Стены и крыша представляли собой грубую имитацию этих объектов, также как и окна и другие элементы здания. Чудом казалось, как можно было входить по этим ступенькам, ступать по половицам.
Захария опасливо провел нас в подобие большой залы, просил смотреть под ноги, чтобы не провалиться под пол. Уже при походе к дому было слышно, что из него изливается подобие популярной музыки, смесь рока, буги – вуги и низкопробной попсы. Когда мы вошли внутрь, эти звуки заполонили всё пространство, так что трудно было разговаривать и, тем более, внятно реагировать на обстановку.
Мы нестройной гурьбой побродили по дому. Хозяина нигде не было.
- Да он – здесь, здесь, - промолвил Захария, - просто прячется, интригует…
    Наконец, из - за драной занавески выскользнул хозяин. Это был господинчик небольшого роста с круглой, ухмыляющейся веснущатой физиономией. Я вздрогнул (вздрогнула), –  ну, копия  - наш Федя.
Тело его неопределенной формы было задрапировано в подобие японского кимано. В ушах поблескивали массивные серьги. Не поздоровавшись, хозяин без всякого перехода встал на табуретку и, как дети в детском саду или пионеры, стал декламировать нарасапев:
- Стихотворение называется «зов Ферды… – Ферды!..», слова мои, музыка народная, или как раньше писали: «слова - Продольного, музыка – Поперечного»… Хы, хы…слушайте:
                Горные вершины
                Спят во тьме ночной…
                Только раздаётся
                Непонятный вой…
                Эхо ли звучит в ночи?..
                Филин бесом ли кричит?..
                Не корова то мычит….
                То Ферды, Ферды рычит!...

Спросите: Что бы это значило? - обратился к нам чтец – декламатор, -  Ферды!.... Ферды!... Ферды!....  ерды.. ды.. ды.. Ы..Ы..Ы!..  –  зто эхо звучит в горном ущелье?…  Реверберация?!…  Кто так рыдает и вопиёт?.. То ли спад лавины, то ли неизвестное существо так кричит?!... Йети?...
Всё просто! – он продолжил:   
 -  Оказывается, это загадочный герой русской классики - богатырь вопиёт к нам?..  К вам?.. Или в нас, в вас?...
Вопль продирается сквозь культурные слои цивилизации, благородные генетические коды и категорический императив… Следите за мыслью!...
Что за  имя резонирует в пространстве!?... Иии!…   Наконец, мы слышим, слышим его целиком:
Фердыщенко!...   дыщенко!.... щенко!....ко!....о..о ..0!..      
Этот сигнал  звучит прямо из Ноосферы!… 
Ведь, информационное поле, которое опоясало планету, содержит в себе всё – и плохое и хорошее…
(Но больше - энтропийного мусора, - прошептал Захария).
- Вы поняли, - пояснил дальше Мефодий, -  странная, загадочная фамилия Фердыщенко!... Разве она вас не интригует, не вызывает почтительный трепет?...
Я попытался (попыталась) польстить оратору:
- С такой фамилией, возможно, трудно жить, но, в то же время, она и обязывает героя быть самонадеянным, непринужденным, даже самовлюбленным…  И как сейчас принято говорить – самодостаточным!… Правда, правда - странная, но по - своему замечательная – классическая  фамилия и  фигура?...
   Подопригора тоже  подключился:
- Конечно, еще Гоголь предвидел этого героя, растворив его свойства в Хлестакове, Чичикове, Ноздрёве!…
      Захария, пока мы стояли в сторонке, прервал нас и хозяина и, уводя наше внимание от него, стал сковоговоркой причитать, почти про себя, полушёпотом:
- У Достоевского  он олицетворяет в себе смесь разухабистого хамства на грани с ласковым участием, лукавой лживостью,  лицемерием и непринужденной беспринципностью. То есть – всего джентльменского  набора «героя нашего времени» - прохиндея чистой воды…
Голос Захарии зазвучал тверже, как у заправского учёного - филолога:
- Все эти свойства интересны нам как образцы проявления псевдо человеческих качеств. Вернее, суррогатов человеческих качеств. Так, если  на одном полюсе взять идеального – Богочеловека, то на другом будет, в самом страшном своем проявлении - Дьявол или Вельзевул. В – литературной сфере это Мефистофель, Воланд, а в сказочном, народном, бытовом образе - Чёрт - с рогами, хвостом и копытами…   Ещё проще – бесстыжий наглый бес…
Подумав, он добавил:
- Особенно выразительным образ нашего квазигероя предстаёт в персонаже   Куприна  – Мефодии Исаевиче Тоффеле!…  Этим все сказано!..
Заслоняя нас спиной он назойливого хозяина, Захария продолжил, уже не так воинственно, а скорее примирительно, свой «поток сознания»:
- Образ Фердыщенко в русской литературе, не такой уж зловещий, и находится где – то ближе к шаловливому бесёнку. Это как бы оригинально - фальшивая заурядность…  Все обычные – (и не очень) люди по своим свойства лежат где - то посередине шкалы. Но, всё же, представляете!?…
В современных условиях, пойти в разведку, создать совместное предприятие или даже (для девушки) завести семью   с  таким господином?!… 
Об этом подумать страшно, смешно или, вообще,-  несерьёзно. Конечно, прохиндей может быть и хорошим семьянином (все - к  себе, всё в -  дом), но обязательно будет погуливать на стороне или…
- Ладно, тема - бесконечная, вернее,  неблагодарная,– заметил (заметила) я.   
- А может быть и «не судите, не судимы будете»…  И «Кто из вас без греха?»... Так что, простите… Сразу всплывает в памяти образ какого - либо симпатичного «благородного» плута типа Санчо – Пансо или Остапа Бендера… Но! …
Оттеснив оппонентов, хозяин, повысив голос, визгливо провозгласил:
- Знаю, знаю,  вас, гаврики!..  Захарка вам уже насплетничал… 
Да, я гожусь этим! Моё второе фамилиё – Фердыщенко!.. 
Пселдоним, можно сказать! - воскликнул Мефодий, кривляясь и заливаясь безудержным смехом.
- Ничего, ничего, всё будет тип – топ!… Кстати, следите, следите за моёй мыслью…  Как говорится, дальше едешь, больше будешь знать, о том, что не туда едешь!… Хе, хе!..
Следите за мыслью!…  Простите за выражение, как говориться,… с женским персоналом у нас тут никак, плоховато, то есть, вообще – никак, одно воображение…
И он засеменил куда - то за портьеру. Потом опять выскочил, сделал несколько бойцовых движений как дзюдоист. Опять скрылся.
Мы стояли, недоумевая.
- Не смущайтесь. Он нарочно так ведет себя. Цену набивает,- прошептал Захария, наклоняясь к нам, преодолевая голосом вопли попсы.
Действительно, Мефодий снова выскочил, продолжая делать подобие бойцовых движений. Явно, он не мог остановиться. Истерическое поведение, очевидно, были его сутью.
- Следите за мыслью,… партеногенез нам только сниться. А парафимоз – подлинная реальность…  Пара беллум!...  Пара беллум!...
Он опять скрылся.
- Не пугайтесь. Мефодий очень любит употреблять всякие иностранные слова, - пояснил Захария.
- Он обожает, чтобы слова включали сексуальную или устрашающую интригу. Вы, наверное, поняли, что «партеногенез» означает девственное размножение, а «парафимоз» – защемление полового органа. Видимо, это его волнует. Соответственно, «пара беллум» – готовьтесь к войне!.. 
Захария скороговоркой продолжил:
- Собственно, главную функцию мы выполнили, что называется, отметились…  Давайте, потихоньку отчалим. Он вас видел, понял, что вы реальные субъекты.  Главное его участие и помощь - чтобы не мешал…
Мы, осторожно ступая и пятясь, стали выбираться из убежища негостеприимного хозяина. Издоля, на фоне шумной музыки, нам ещё долго доносились вопли Мефодия, перенасыщенные иностранными словами: «рекогносцировка, релевантность»… с вставками, типа: «простите за выражение,   как говориться, следите за мыслью, к слову сказать» и пр.
Стоило нам выбраться из котлована, как вдогонку раздались вопли в мегафон:
- Ребяты, куда же вы, родненькие, мы ж не пообщались, как следовает, вынужден константировать!...
 Орал Мефодий, - нарочно кривляясь, а может, и, на самом деле, в его  лексиконе было принято  уродовать слова.
 - Постойте, господа, постойте!..  Как говориться, где наше не пропадало!...  Это же просто безндравственно!...  Мне это не ндравится!…
Мы остановились и стали ждать. Мефодий, все в том же своем халате, прибежал взлохмаченный и встревоженный. Он встал на бугре и, размахивая руками, начал монолог, типа:
- Хочу поделиться с вами, народ!... Следите, следите за моей мыслью!.... Хочу поговорить с вами об эго – влечении… Любови нет, есть только эго -  влечение!...
Вот вы прилетели сюда… Кто вас звал?!... А ведь вы даже не знаете, что прилетели только затем, чтоб узнать об эго – влечении… Вся тайна Вселенной только в этом!...
Мне плохо и одиноко без моего брата Захарки, но вдвоем нам еще хуже…  Так мы и вынуждены жить каждый в своем «эго – влечении»… Я – то знаю… Он замыслил приобресть себе подружку, некую Эву, или Еву… Кто их разберет… Но я не позволю. Причем тогда будет его «эго – влечение»?… Тогда будет Ево – влечение!...
Еще два слова!... Следите за мыслью!… Подобного вы у себя не услышите. Никакие ваши Канты, Гегели и Ореги де Гассеты с Ясперсами и Хайдеггерами такого вам не донесут…  Следите за мыслью!…
Главный тезис - ВСЁ – ВСЁ РОВНО!… Поняли, следите?... 
Жизнь равна смерти, а смерть – жизни!...  Чтобы мы не вытворяли, все равно помрем!...   Вы скажете: один - помрет, как лев, другой, как собака…
Мол, собаке – собачья смерть!… Лопух, былинка вырастет!.. А большая ли разница между львом и собакой?...  Да, никакой…  Вы скажете: «человек звучит гордо!»..  И помирает с достоинством…
Да, вздор все это… Умереть в собственной пастели или от топора палача – суть одна… Потом - анатомический театр, черви, энтропия… 
Да, никакая Энтальпия, в самом высшем смысле нас  не спасет!..
ВСЁ – ВСЁ равно, всё – вздор… Фюрер – Адольф Гитлер такой же герой, как Альберт Швейцер!… Оба – немцы!...   Следите?...  До вас дошло?... Ха, ха!... Смущены?...  Cмущены!... Далее!...
Бесконечность - и вширь и вдаль, и внутрь себя и вне – та же бесконечность… Мгновение – та же неизмеренная бесконечность!...  А возьмите наши ощущения – удовольствия, доведенные до абсолюта, - ужасающая боль!...  Недаром, садисты или мазохисты – виртуозы наслаждений!..
Любовь, если настоящая, – обязательно доводит до самоубийства или  смерти себя, или возлюбленного…  Аромат духов или роз при перенасыщении переходят в навозную вонь…  Недаром у славян, например, у чехов, духи – «вонявки»… Так - во всём…. ВСЁ – ВО ВСЁМ!....
Захария, услышав такое, поторопил нас:
- Пойдемте, пойдемте!...   Моего брата Мефодия заносит. Вы ещё и не такое услышите. Ему, сердешному, одиноко со своей музычкой, в своем котловане, в своем нарисованном домике – прянике… Вот он и выступает…
Мефодий остался вещать свои непонятные сентенции на косогоре. Явно его не тянуло увязаться за нами. В своем «эго – влечении» он был самодостаточным.
Мы поспешно стали удаляться от «домика – пряника» Мефодия. Вопли и музыка стали почти не слышны. Можно было спокойно поговорить, передвигаясь между сосен и буков. Наконец, пробудились и мои попутчики. Чувствовалось, каждого из них что – то волновало.
- Хорошо, - спросил Григорий, - а откуда ваш Мефодий знает имена философов, наших исторических личностей, Гитлера, Швейцера?...  Ведь мы, вроде, на другой планете?... Откуда он знает наш язык, эти извращения в языке, кривляется по - нашему?...
- Да, очень просто, - ответил наш хозяин.
- Он все это извлекает из ваших голов. Он же – ваш антипод, искаженный, конечно, но синтезированный - подстать мне или вам…
Но и бесы, ведь, всё знают о вас…  А праведники – тем более…
Понятно?...  Я вижу, вы поняли, киваете мне.
- Да, и потом, - спросил уже теперь, деликатный Подопригора, - меня мучает вопрос, простите за любопытство, может вы ответите, уважаемый господин?...  Летели мы долго, а прилетели на планету, похожую на Землю…  С атмосферой и природой, как у нас?...  Зная немного нашу солнечную систему, мы понимаем, что в обозримом космическом пространстве нет подходящей планеты?. Ни Марс, ни Венера не годятся для такой цели… Как получилось, чтобы мы могли вот так вот запросто гулять, наслаждаться природой, купаться?..
- Нет ничего проще, как ответь на ваш вопрос. Планетарные системы существуют не только в видимом геометрическом пространстве вокруг нас… Но и  внутри каждого из нас… Мы можем наплодить внутри себя -  в своем воображении - бесконечное количество таких планет… Ракета…  Полет… 
Всё это - аксессуары для имитации правдоподобия… Чем богаче наше воображение, тем больше деталей и подробностей, тем правдоподобнее картина путешествия…
Подопригора, вроде, удовлетворился.

Очередное возвращение
Лес кончился. Мы шли теперь обратной дорогой по солнцепеку. Настроение у нас всё еще было никудышное. Мы толком ничего не поняли в этой игре двух братьев, которые оказались такими непохожими. Один мрачный – задумчивый, робкий, но основательный, а другой фигляр – пустомеля… Удивительно, что Захария ничего не сказал вначале нашего знакомства о брате.
Пока мы шли извилистой дорогой обратно в избушку Захарии, теперь наш казахский друг (хоть убейся, не могу вспомнить его мудреного имени) поинтересовался этим вопросом. Тот, сначала  нехотя, а потом, войдя в тему, объяснил, что это произошло в силу дуализма и законов диалектики всех явлений. Мол, стоило самому Захарии проявить протестный акт и проснуться, как тут же в другом конце этой евгенической цепочки выскочил и этот Мефодий, как антипод, как брат с противоположными свойствами…  Помните Авеля и Каина?...
- Конечно, мой Каин не покусится на убийство меня – Авеля…- добавил Захария…  Правда кто его знает, ухо надо держать востро!...
Добавил:
-  Все равно, в нашей истории с Мефодием, это уже не повторение исторической или эволюционной спирали, а – фарс. И если я мечтаю о Еве, то опасаюсь, при реализации моей мечты, лишь о том, что эта «балаболка» - мой названный братец, простите за вульгаризм, начнет вредничать и портить мне жизнь. Его усилий и воли, при его «эго -  влечении», не достаточно, чтобы вызвать к жизни свою Эву… 
Вы его видели, вы поняли?… При его – то комплексах…  В общем, положение сложное, почти безнадежное. Если мы тут у себя с братом Мефодием начнем плодиться и размножаться, то кончится это быстро и бездарно…  всеобщей деградацией…
- А позвольте спросить, мой господин, - обратился теперь я к нашему провожатому.
- А какого рожна, простите за выражение, нам нужно было шастать к этому вашему, якобы, братцу - шуту гороховому?… Что вы не могли нам рассказать все, что положено, на месте?…
- Зачем нужно было тащиться по жаре?...
Захария явно был смущен. Но, подумав, ответил:
- Понимаете, ваше возвращение связано с доброй волей нас обоих. Я вас познакомил. Он понял, что вы не враги нам… Вся это его болтовня была отвлекающим маневром. Он вас изучал. Теперь все в порядке. Кстати, пора перекусить и можем искупаться.. Мы как раз подошли к заводи, где перед этим купались.
 Не долго думая, мы разделись и плюхнулись в  воду. Захария плескался где – то отдельно. Искупавшись, он достал из рюкзачка свою камчатную скатерть и разложил на ней продукты. Опять все было вкусно и в надлежащем количестве на всю нашу компанию. Тут только кто – то из нас, Гриша, что ли, обратил внимание, что рюкзачок слишком мал, чтобы вместить всю снедь, которую наш хозяин доставал из него.
Захария, не смущаясь, объяснил, что на фоне самого чуда жизни и того чудесного явления, что принесло нас к нему в гости, это пустяки…  Все дело, кроме всего прочего, в концентрации времени и массы... На земле проходят минуты, а здесь - месяцы и годы… Может быть и наоборот…  Как повернешь…
- Поэтому, как в нашем случае, - пояснил наш добрый хозяин, - за те минуты, что вы на своей планете, вы еще не успели проголодаться, а здесь я кормлю вас виртуальной пищей.  Которая ничуть не хуже, а может и лучше, той – вашей. Она разнообразнее и питательней. Не вызывает изжоги, калитов, не способствует накоплению холестерина и других расстройств организма… Мол, скоро и вы на Земле сможете извлекать любые полезные вещи, включая и еду, из вашего воображения…
- Шутка ли, продолжил хозяин, - совсем недавно такие чудеса как телевидение, компьютеры или сотовая связь   были немыслимы. Теперь никто этому не удивляется. С  такими вещами, как материализация мысли в виде еды или предметов, перемещение в пространстве и прочее, скоро станет также элементарно просто, как чихнуть или почесать нос… Все дело, мол, в дерзновении и желании…
Например, мы вообще могли не тащиться по жаре к братцу Мефодию, а просто, перенеслись бы в его хибару… Но мы бы тогда не поняли Мефодки (тут Захария допустил фамильярный тон) во всей его полноте…
И эффект телекинеза вызвал бы лишь шок или безумие некоторых из вас…
Кроме того, сами понимаете, можно вообще ничего не делать, а только совершать мысленные или виртуальные эксперименты и перемещения…
Как Емеля на печи… (надо же, Захария читал наши мысли и знал наперед, что мы скажем)…   
- Нет, мол, - он убедительно продолжил, - есть необходимая реальность, которой нужно придерживаться, и допустимая виртуальность, которой нужно следовать …. Иначе, дескать, потеряется смысл всего…
- Да, кстати, продолжил Захария, - обращаясь ко всем нам. – Не смущайтесь философией Мефодки  «всё – во всём». Это такой же вздор, как больная философия Фридриха Ницше…
Дескать, «если жизнь не удается тебе, то удастся смерть!»… Любые очевидные истины можно довести до абсурда, если вещать их на повышенной ноте, многозначительно на что – то намекая и с нарочитым пафосом, как это делал фюрер или очередной кормчий… Ту же философию: «всё - во всём» можно толковать и с противоположных позиций.
Жизнь и преджизнь, говоря словами Вернадского, есть во  внешней - мертвой материи… Разлита во Вселенной, как свет, в противоположность тьме…
Ещё проще можно объяснить, ссылаясь на Священное писание, что Господь может из ничего (из космического вакуума) сделать все!..  И сынам своим позволяет тоже совершать некоторые чудеса…
Во первых, в этих действиях должен быть смысл… Во вторых, пока этих «сынов» не много, предположим, на данной планете - один я…  Мефодий не в счет… Тот - издержки производства – вынужденная погрешность… Хотя его тоже по - своему любят… Помните притчу о блудном сыне?... 
Конечно, эти разговоры привели нас, особенно меня, в некоторое смущение… Я спросил (спросила) нашего хозяина:
- Как же, с одной стороны, вы можете позволить себе творить чудеса?.. При этом эти возможности у вас от Бога, как его сына, а с другой стороны?… 
У вас унылый,  грустный вид. Вас нельзя назвать счастливым. Вы не можете найти себя в служении Господу, в молитве, духовном подвиге… Мечтаете… Как когда – то Адам об обретении супруги – Евы?…
- В том - то и мое несчастье, - ответил Захария, - что я на своих плечах несу бремя грехов многих поколений людей, которые никуда не исчезли – они спят в шахтах…  Считайте, что я выскочка… 
Если на вашей Земле Дьявол - реальная сила, которая часто сводит на нет все усилия Бога по стяжанию Божьей Благодати, то у нас  - «лукавый» представлен в виде паяца – Мефодия…
У вас Мефодий Исаевич Тоффель  рыскает как голодный волк, чтобы пожрать Красную Шапочку… У вас таких Шапочек мужского и женского обличия в здравом уме и сознании пять миллиардов, у нас же – я один. Остальные миллиарды почивают как заколдованные принцессы и принцы в хрустальном гробах… И на мне - вся ответственность…
Вы на своей Земле загнали себя в тупик, бесконечно размножаясь и разнообразясь по характерам и талантам, мы же заперты в своем тупике, находясь в безмятежном бесконечном сне…
Я - один должен все это осознавать и ощущать весь этот трагизм!… Да, я – один! – произнес Захария, действительно, с полным трагизмом в голосе.
- Поймите, я не могу спастись один, обеспечив себе счастье и рай на моей планете!… Барьер неизвестности состоит в неопределенности представления, что могут ли спастись все эти люди – мои соплеменники, которые  сейчас спят в хрустальных гробах?... 
Трагизм  ситуации на вашей Земле в том, что спасаются праведники или те, кто после смерти избираются Богом для вечной жизни…
А – мы?...  Я вот сейчас оторвался от своего народа. Брожу один по планете… Сохраняю бдительную дистанцию по отношению к Мефодию…  Но!... Сколь долго сохраниться это равновесие?…  Как долго я смогу жить?...
          Так, наверное, мы долго бы пытали несчастного хозяина.
Наконец, мы, усталые,  добрели до теремка Захарии. Он ввел нас в комнату, предложил испить студеной воды. Потом повел в другой, похожий на свой, домик. И предложил отдохнуть несколько дней, как в санатории или доме отдыха. Предоставил нам снасти для рыбалки, показал, где в лесу  растут грибы и ягоды, где кухня… Продукты – хлеб, молоко, масло, сыр – обещал приносить каждый день. Так мы отдыхали несколько дней. Но  потом нам стало очень скучно, даже тоскливо. Вспомнились земные заботы и дела, наши родные и близкие.
Пошли к Захарии. Он все понял. Сказал, без лишних сантиментов:
-  Теперь, ребята, вы  можете и, вернее -  должны отправиться домой.
Мы заголосили хором:
- А как же мы улетим с вашей планеты, когда наш корабль разорен?..
- А также, как и прилетели… Каждый нажмет кнопку у своего компьютера, и окажется - один в России, другой – в Израиле, третий – в Алма – Ате, а ещё один – в Жмеринке…
- Интересно, - подумал (подумала) я тогда еще, - ведь мы, пока бродили по пустыне обменялись адресами  и телефонами.   Нужно будет созвониться и узнать, как кто добрался до дому?…

Грустный финал
Внутренним волевым усилием я нажала невидимую кнопку.  Все поплыло перед глазами.  Перехватило дыханье… Я вновь превратилась в Валькирию, и со скрипом бухнулась  в своё кресло.
Хорошо, Шурик был рядом. Час он массировали мне голову, натирал виски уксусом, поил свежим кофе. Сеанс был всего минут двадцать, а у меня было ощущение, что я пробыла там, включая полет и хождение по планете, год или полтора…
Ну,  Шурик!.. Ну и штуковина эта программа!… Но, я больше ни – ни… Я просто не выдержу таких испытаний, иначе не вернусь в этот бренный мир…
Избушка и природа там были хороши…  А запах кипариса до сих пор стоял у меня в носу…
Придя в себя, я подробно рассказала всё Шурику, который трепетно слушал меня, не перебивая. Я прокомментировала, что по – сути,  вторая версия «полёта» была аналогична первой. То есть, она даже понятнее, чем первая. Люди, из – за гордыни, всегда мечтали построить коммунизм или «Город Солнца» на земле или на другой планете.
Им нужнее реализовать понятное - осязаемое  внешнее благополоучие – Рай на Земле - нежели неизъяснимое – внутреннее, возможно единственное реальное и правильное, как заметил тот, Захария… Я призналась, что пока не берусь более подробно и тонко объяснить мои видения.
Шурик, потрясенный моим рассказом, проронил только фразу об отражении в наших видениях переживаний о смысле жизни, которые мы не  в состоянии четко разъяснить в наших собственных судьбах. Оба мы отметили опасность этих экспериментов, заключив, что и так все ясно:
- Есть вера, а есть лукавые домыслы…  И никакими изощренными уловками ясности в этих вопросах мы не добъёмся!…
 Интересно, - отметила я, - название корабля. В первом случае, это выразилось в презрительном высокомерном отношении меня как медиума к «несчастной совдепии» Ничего себе, шутка ли – «Солнечный Скобаристан»!
А во втором варианте, название – попытка показать свою молодежную суть…  Ну, да!..  Когда маманя была молодой, танец «Буги – вуги» - был высшим проявлением   свободомыслия, и почти диссидентством, и  явным космополитизмом!..
Ну, а друг  Фердыщенко? - спросил с тревогой  Шурик.
- Да всё просто, успокоила его я, - это наваждение, навеянное моей бредовой идеей перевоспитать человечество в одном его представителе – Федьке. Да и Федька тут не причём. Всё дело в самом образе Достоевского и Салтыкова – Щедрина.  Ведь в чём несчастие России, Украины, Белоруссии, да всех славян?.. В том, что половина, а то и две трети наших народов – Фердыщенки.  Все эти брехуны, взяточники, казнокрады,  халявщики…
В Германии, Штатах они будут называться иначе, а у нас….
Да, кстати, чуть не забыла, где – то у меня бумажка… Там я записала номера телефонов этого Подопригора из Жмеринки и Гриши из Тель- Авива…  Вот, Шурик смотри…
 С изумлением я достала клочок бумаги с номерами…
       У меня подкосились ноги, а у Шурика отвисла от испуга челюсть…
- Да, действительно, вот коды городов, номера, имена… Что за чертовщина?!.. Шурик, ты что – нибудь понимаешь?
Позвонюка в Жмеринку своему другу по путешествию…
Длинные гудки…
- Слухаю, Подопигора у телефону… Хто ето?
- Это я… Мы вместе путешествовали…  Подопригора, помнишь Захарию и Мефодия?....
Длинная пауза… Короткие гудки.
- Паразит, бросил трубку, воскликнула я…
- Хохол испугался чего – то… Да, Шурик, всё намного серьёзнее, чем я думала. Ладно, больше не буду звонить, ворошить эти астральные кущи…
      Я выпроводила Шурика. Уходя, он долго извинялся, что втянул меня в эту непонятную афёру.
Оставшись одна, я долго не могла успокоиться.
- Вот тебе и мистер Рочестер!.... Эдвард…
      

Ребекка

      Итак  - я – Ребекка, проще - Репка, подпитавшись, как сейчас говорят, из живительного колодца мудрости предков, пытаюсь подвести какие – то итоги. И…  ничего у меня не получается. Да, я имитатор – плагиатор, как вампир заимствую чью – кровь…
       Иногда, в тёплые солнечные дни я выхожу на середину Дворцового моста, жду, когда мистер Рочестер пошлёт мне весточку, но этого не происходит…
     Может ресурс исчерпался?... Ан нет… Слушайте!

Прошло два года. Я уже совершеннолетняя. Студентка, или как раньше писали – институтка. 
Наконец, я собралась с силами и летом, верее, поздней весной, когда уже распустились листочки, со мною случилось очередное странное происшествие. Не будете ли вы смеяться и сохраните ли мою тайну? 
Было чудесное теплое утро, как это бывает ранним летом. Я жила на даче у друзей, и  направилась на прогулку в лес, который был ещё полупрозрачным. Березки только начали одеваться в свой душистый наряд, комаров ещё не было, только порхали яркие бабочки, жужжали шмели и пчелки. Я почувствовала необыкновенное волнение.
Мне захотелось любви, радости, счастья. Яркое, еще не жаркое, солнце нежно ласкало кожу и тоже волновало. Воздух был напоен ароматами весеннего леса.  Лесные поляны покрылись ковром из белых и желтых цветочков - «ветреница» и «мать – мачеха». Я почувствовала, что одежда мешает моему слиянию с весной и природой. И вдруг, не сознавая, что делаю, я сбросила легких халатик, который только – то и  был на мне, и стала носиться по лесу, не разбирая дороги.  Ветки и сухая трава хлестали по телу и ногам, но я не замечала боли. Наоборот, их жгучие прикосновение возбуждали и давали незнакомое до сих пор ощущение остроты страсти и почти сексуального наслаждения…
Да, я так и сказала: «сексуального»…  Меня саму поразила такая откровенность. Еще одно подтверждение, что   проще делиться сокровенными вещами с анонимной аудиторией….
Наконец, я утомилась, выбежала на аккуратную, уютную полянку, уже покрытую нежной травкой. Повалилась на неё и стала в исступлении кататься по мураве. Однако быстро пришло отрезвление. Помимо нежной травки на полянке пробилась молодая крапивка. Я - несчастная - вскочила, в недоумении оглядываясь по сторонам. Тело горело, а спину саднило и нестерпимо жгло от крапивных волдырей. Я, как вы знаете, близорука и, придя в себя, стоя на полянке, не могла вспомнить, куда идти и, где моя одежда…
 - О, ужас!....
Зажавшись руками, я стала носиться  по злосчастной полянке, пытаясь вспомнить свой маршрут. С пол – часа ваша дурища бродила и не могла найти свой халатик и дорогу к дому.
- Что делать? ….
Вдруг на другом конце другой поляны я увидела белое пятно, которое, при приближении, оказалось скромной старушкой. Старушка – божий одуванчик - была экзотически одета, прямо как будто вышла из сказок Перро или Братьев Гримм,  вся в кружевах, оборочках, фестончиках и чепчике. На плечах у неё был надет легкий плащик – накидка, который она тут же и предложила, чтобы скрыла мою наготу.
Старушка назвала себя - Мария Степановна (МС) - и объяснила, что собирает лечебные травы и коренья, а вырядилась она так нарочито, чтобы «понравиться самой себе и создать соответствующее праздничное  весеннее настроение», благо, объяснила она, «секонд – хенд» это позволяет.
МС была востроглазой. Быстро по следам на примятой траве проследила мой путь,  нашла халатик, и мы вышли на лесную дорогу, ведущую к дачному дому глупой искательницы приключений.
Сами понимаете, каково в наше время девушке одной пойти в лес и носиться там голой.  Явно можно попасть в неприятную историю. А если б она встретила не старушку, а волка или медведя? Да, еще в человеческом облике?! …
МС  была проницательной и сразу поняла мои терзания. Она пригласила к себе в гости. Оказалось,  она живет недалеко, за лесом. Сын у нее лесничий.  Закончил лесотехническую академию. Бобыль, уже в возрасте – за пятьдесят.   Только  теперь под старость совсем ошалел, купил компьютер и сидит дни и ночи в Интернете и… ещё где – то, в своих грезах. Забросил работу, даже – свои делянки.
Ребекка (будем теперь вести рассказ от второго лица), не долго думая, согласилась пойти в гости. Препятствием стала только её легкая одежда. Бежать домой – переодеваться?... Далеко!…  МС успокоила, что даст ей джинсы и кофту.
У Репки возникла иллюзия, что может там, в усадьбе  и скрывается таинственный мистер Рочестер под личиной лесничего?
С разговорами они подошли к усадьбе. Она оказалась мощным подворьем с хозяйственными постройками, техникой, делянками.  Причем, совершенно отдельно от людей и, в то же время, близко от города и цивилизации.  Вокруг главного дома росли матерые столетние лиственницы и кедры. Всё говорило, что здесь жило и сменяло друг друга не одно поколение лесничих.
Репка была поражена тому факту, что  вот так - совсем рядом находится оазис старой классической усадебной культуры, почти не тронутой современной извращенной цивилизацией.  Оазис - живой и совсем не музейной. Так казалось по крайней мере при первом поверхностном взгляде. Внутри дом тоже представлял собой подобие дворянского гнезда.
Их встретил Павел Николаевич – хозяин – мрачный сын МС и нехотя стал показывать убранство дома. На стенах висели старинные дипломы, гравюры со сценами охоты,  темные картины с почти неразличимым изображение, дагерротипы и фото более близких времен. Изнутри дом был оббит потемневшими дубовыми панелями, отчего внутренний полумрак  отдавал таинственным уютом и ощущением постоянства времени.
Репку переодели, пригласили к обеду. Павел выглядел замкнутым, взлохмаченным бородатым интеллигентом в очках, сосредоточенным на внутренних мыслительных задачах и, похоже, едва заметил присутствие гостьи. Явно это был не её герой.
После обильного обеда МС решила помочь Репке с обретением душевного равновесия с помощью настоя трав, которые они с Павлом насобирали в лугах и в лесу. Павел стал вяло отговаривать мать, объясняя, что боится брать ответственность за здоровье девушки. Он на себе, дескать, проверил, как это опасно, но -  оставляет за гостьей правило выбора. Та долго колебалась и, наконец, - что ей терять – согласилась.
Её, как полагается, усадили на диван в удобной позе. Она выпила настой под названием «Носки Императора».  Потом, не заметно для себя, заснула. И - поехала….
Как позже выяснилось, наша юная героиня путешествовала в этом «чайном» виртуальном мире всего час. Но, в своем - субъективном ощущении, это было несколько жизней. К сожалению, как отметила сама «путешественница», она не получила удовлетворения. А, наоборот, вышла из странствий усталой, разбитой и состарившейся на несколько лет. Дело в том, что много странного было в её «полете»….
Она отметила, что в некоторые моменты это был «полет Валькирии» или Маргариты на метле из «Мастера», а в - остальном….
Короче, это была смена эпох, стран и континентов, но с определенным уклоном. То, она была гейшей в свитах японского и китайского императоров.  Играла на палочке со струнами, подпевая, и писала танки или хоку типа:
 
Ветка мимозы упала в реку;
Куда занесет её капризный ветер?…

Или
               Сижу в весеннем саду;
         Любуюсь цветущей вишней…
Что станет со мною через год?

Потом превращалась в греко - римскую гетеру, играла уже на арфе,  исполняла соответствующую музыку и развлекала патрициев…
Затем, средневековье – все та же арфа - лютня, кутежи и всякие приключения в стиле Боккаччо и Чосера…
Самое страшное и, в то же время, занимательное, было – гаремы султанов и разных восточных владык. Тут, прерывая своё повествованиё перед мнимой аудиторией, Репка замолчала и надолго задумалась.
Далее, когда она приблизилась к современности и оказалась солисткой  голландских массажных кабинетов, то – не выдержала и крепко сжала кулачек. Так следовало сделать по наказам МС и Павла, чтобы прервать чары сна. Очнувшись, она впала в истерический припадок, который хозяевам удалось снять лишь после длительных успокоительных процедур.
- Вы не представляете, какой у меня был истасканный измученный вид, какие были синячищи под глазами, и как меня до сих пор трясет при воспоминании о таком «полете», - с дрожью в голосе могла воскликнуть наша искательница приключений.
- А что сказал этот Павел и бабуля, вы же рассказали им, что с вами приключилось? - мы бы спросили
- Нет, в самых общих чертах…  У меня почему – то не возникло к нему доверия,  он явно не тянул на мистера Рочестера. Я сообщила, что мне привиделись всякие эротические ужасы. Он же и МС отметили, что, мол, вы этими проблемами мучаетесь, вот они и пришли ко мне…
- Просите, - вставил мнимый слушатель, - они правы. То, как вы носились обнаженная по весеннему лесу…   И эти виденья, все это - звенья одной цепи.  Понятно, вам нужно замуж …
- Да, это очевидно!..  Но как мне выйти нормально замуж?...
- Ну, а тот Павел?  Разве он не заинтересовал вас?....
- Что вы, он годиться мне в папули. И, потом, он такой мрачный, как какой – то Пан. Живет в своем астральном мире.  МС жаловалась мне, когда потом провожала,  что после неудачной первой женитьбы,  он зарекся найти себя в стихии брака.
Ясно, приключения Ребекки оставили глубокий след в её памяти. В середине лета она сама отважилась посетить дом лесника. Надела на этот случай очки и тщательно выверила весь маршрут. Но, напрасно. Исколесила все окрестности леса. Усадьбы нигде не обнаружилось. 
Кстати, по дороге к усадбе Репка встретила приличного интеллигентного дядечку и  разговорилась с ним. Опять у неё мелькнула иллюзия, что это скрытый мистер Рочестер. За разговорами они дошли до развилки. Чувствовалось, что им не охота было расставаться. Но, как признался её новый спутник, он был женат. Да и, вообще, - ясно, для мужчины среднего возраста следует отбрасывать искушения такого рода, как писали раньше в благородных романах.
Кончилась эта встреча тем, что  дядечка оставил  ей свой телефон. Обещал познакомить Репку с сыном своего  друга, который мечтал о встрече с умной интеллигентной девушкой, но не мог сам такую найти, в силу развившейся с годами «дурости и дикости». Родители перебрали все возможности познакомить сыночка («ребёнку» стукнуло уже 35 лет) с приличной девушкой. Но безуспешно.  Если же девицы и попадались на горизонте, то он не осмеливался подойти и навязаться в знакомые.
Конечно, познакомиться с девушкой, это ведь тоже в своем роде искусство. Например, подойти и,  не дав незнакомке опомниться, спросить, что – ни будь, типа: «Любите ли вы Брамса»? Или – читали ли вы Олдоса Хакси?...  Или, - разве мы с вами не встречались «Прошлым летом в Мариенбаде?»…
      По возрасту и интересам этот «обормот», с небольшой натяжкой,   мог бы  подойти Репке. Действительно, позже удалось связать их. Они встретились. Пошли в Эрмитаж. Ходили из зала в зал. Она щебетала, как безумная, объясняя картины (он - технарь). Он же волочился сзади, часто отставая. Даже один раз заблудился.  А она по – инерции  и из – за близорукости - вещала в пустоту.  Пришлось его разыскивать.
Утомленные,  они простились на остановке.   Потом, при разговоре по телефону, она жаловалась, что такую «глыбу» (он - здоровенный детина), молчащего и мычащего «хомо», неизвестно, как расшевелить.  Видно было, в глазах его мелькает мысль, но добиться нормального диалога, не говоря о большем, оказалось невозможным. К сожалению, эта инициатива безуспешно провалилась. Приходится только посочувствовать:
- Бедная, бедная, наша институтка - соискательница счастья! …

Любовь к принцу

Ребекка позвонила тому самому культурному доброжелательному дядечке в начале осени. Подошла к телефону жена и после этого ему пришлось ей долго объяснять о желании помочь бедной соискательнице.
- Помоги лучше мне, - сказала жена, подробно перечисляя долги супруга перед семьей по устройству быта. В упреках супруги звучали нотки ревности. 
Репка предложила сходить на экскурсию в лесничество вместе. Добавила,  ей хотелось также развеять свои сомненья, чтобы не казалось, что она «всё наврала» о своём приключении. Они встретились на известной развилке дорог. Было тёплое «бабье лето». Долго шли по дорогам среди садоводств, потом по лесным просекам. Разговаривали мало. Казалось, все темы уже исчерпаны. В лесу перекликались грибники. Конечно, признаться, напряжение между ними было вызвано еще и неразрешаемым влечением друг к другу. Возможно, только его к ней. Шутка ли, симпатичная рослая девушка экзотической внешности, эрудитка и, вообще…
Так казалось. Прохладный сладкий воздух волновал. Легкий запах увядающих листьев напоминал о проходящей молодости, любви, страстях…
Он - то что -  то уже видел в этой жизни. А, каково ей - нашей бедной «институтке»!? - носилось в голове. Может, она почувствовала его переживания, поэтому, чтобы подразнить его (или на самом деле  её волновали другие проблемы) Репка вдруг заявила, что страстно влюблена…
- В кого?..
- В молодого принца, - ответила она односложно.
- В принца!?...  Где же, кто же он?..- воскликнул разочарованный дядечка.
- Я вам еще не всё рассказала о своем путешествие в том доме, в странном сне на диване у лесника. Я постеснялась тогда.
Дело в том, что в одном – самом длинном путешествии - я попала во владенья могущественного султана.   У султана был сын – принц – наследник престола. Молодой человек лет тридцати (для Репки – это, действительно, «молодой»!..). У него был свой гарем, в котором было пара десятков наложниц из всех стран света, белокурых и темнокожих, юных - хрупких, тонких и более зрелых - с роскошными телесами - искусниц в своем деле.
Но принц был равнодушен к плотским   развлечениям.
Его волновали науки, поэзия, философские рассуждения. Помните пьесу Жана Ануя «Дон Жуан и геометрия»?… 
       Конечно, он не был воплощением целомудрия. Весь уклад восточного двора был настроен на эротике и сладострастных  развлечениях. Гурии в легких прозрачных одеждах бесшумно скользили между фонтанов и цветов, мускусные ароматы и курения разжигали  плоть. Но принц лишь иногда, скорее, чтобы не обидеть очередную наложницу, предавался любовным утехам.
Дошла очередь и до меня.  Я уже говорила, что не могу объяснить, как я незаметно вписалась, простите за вульгаризм, в «социум» или среду двора этого восточного деспота, в гарем его сына. Все произошло так естественно и непринужденно, что как будто я родилась в ту варварскую эпоху и только  и занималась развлечением восточных владык. Да, я знала их язык, играла на инструменте типа лютни, пела ангельским голосом, сочиняла песни и стихи, искусно исполняла танец живота, знала, как разбудить страсть мужчины и ублажить его. Но принцу ничего этого не было нужно. Я поняла это по его холодному равнодушному и усталому взгляду. Он, наверное, подумал:
- Очередная пери, что ты мне можешь дать?.. Я и так уже пресыщен…
Ему принесли кальян. Он возлежал на шелковых подушках и лениво покуривал. Я поняла. Вот мой шанс!… Поигрывая на своей лютне, полунапевая, я обратилась к своему повелителю:
- Мой господин, задумывались ли вы когда – нибудь о сути бытия?... Знаю, наверняка, это вас мучает!?…
Ведь, правда, что суть горшка – пустота в нем, а суть колеса – пространство между ободом и спицами…
Суть дома – объём между крышей и стенами, а содержимое жизни человека – под оболочкой тела – его душа…
Принц ведь не знал, что я принесла в его мир знания премудрых дочерей Евы из ХХ века, вернее, мудрые мысли Лао Дзы, которые можно прочитать в популярных книжках. Принц побледнел, отбросил кальян и дрожащим голосом обратился ко мне:
- Как звать тебя, мудрая пери?...   Никогда не думал, что услышу такие умные слова из уст наложницы. Как ты попала в мой гарем?....
Он, не дав мне ответить, хлопнув в ладоши, призвал к себе  главного евнуха и приказал, чтобы нас не беспокоили.
Мне пришлось назваться своим «тарабарским» именем – Ребекка, и придумать историю, что меня пригнали на Восток с толпой рабов из западной Сарматии. Другой версии просто не приходило в голову. Я толком не знала, в каком веке  нахожусь, что это за государство, где  оказалась?…
Судя по укладу, оружию и утвари – это мог быть и ХУ и ХУ11 век. Я не знаток в огнестрельном оружие, но заметила, что у охраны – сарацинов  были ружья типа пищалей, а на бастионах стояли бронзовые пушки. 
Принц, его звали Джемал, взглянув на меня уже как на человека, а не на  бесправную наложницу, пригласил на террасу, обвитую виноградом и заполненную ароматными цветами. В больших кадках стояли пальмы, олеандры. Магнолии роняли свои громадные лепестки и распространяли дурманящий лимонный аромат. Посреди террасы находился бассейн с золотыми рыбками и лилиями, а над террасой свисали  густыми шапками бугенвилии. Сразу за перилами далеко внизу простирался, тая в знойном мареве, большой многолюдный город. Минареты, купола мечетей, звон амуниции воинов, крики ослов и погонщиков, шум восточного базара, похожий на жужжание пчел в улье.
Меня,  на самом деле не волновало, была ли это Альгамбра, Самарканд или Багдад. Больше меня тревожило желание обрести реальность, надежность существования во времени и пространстве, в данной культурной среде.
На террасе были расставлены   столы с самой разнообразной снедью, напитками, фруктами. Принц усадил меня напротив и, пощипывая гроздь винограда, стал выспрашивать о моей жизни. Он признался, что за минуты нашего знакомства в его голове произошла тяжелая борьба за переосмысливание такой, казалось, очевидной для восточного деспота истине, что вся его челядь – безответные рабы,  а женщины – тварь - орудие для удовлетворения похоти и средство продолжения рода.
Тогда, в те времена было очевидной истиной, что женщина - даже «не друг человека», а вещь, которую можно употребить по любой прихоти: продать, обменять, убить… Он провел рукой по лбу и глазам, как бы снимая пелену. Затем  попросил говорить на вольную тему. 
Я фантазировала, как могла,  о жизни в Сарматии и Таврии. Он прервал мой словесный поток и  признался, что ожидает очередных мудрых сентенций.
- Что ж, мой господин…
- Зови меня, просто Джемал, не надо – «господин»…_
- Хорошо, Джемал, я постараюсь поделиться той мудростью, которую обрела в своих странствиях по миру. Знакомо ли тебе имя Сиддхардхи Гаутамы, или Будды, что значит – просветленный?..  Он, как и ты, был принцем – сыном могущественного владыки Индии. Жил в роскоши, оберегаемый родителями от всяких забот и треволнений мира…
- Нет, достопочтимая Ребекка, я ничего не знаю о нём…
- Так вот, однажды юный принц, играя со сверстниками – детьми сановников -  случайно оказался за воротами дворца и увидел толпы нищих, обездоленных и больных людей. Он встретил прокаженных, слепых, полуголых, едва прикрытых рубищем, смердящих и стонущих от страдания и голода…  Падших женщин, готовых отдаться первому встречному за корку хлеба, малолетних детей, используемых в качестве разменной монеты… Надсмотрщиков и мытарей, безжалостно измывающихся над бесправным людом…
Гаутама был так потрясен, что заболел. Никакими подарками и развлечениями царственные родители не могли отвлечь его от скорбных переживаний по поводу истинного положения вещей. О том, что счастье и радость жизни – иллюзия!… Он понял. Болезни, страдания, смерть – вот подлинный удел большинства людей!… Ужаснее всего, что они - люди, в отличие от животных, сознают это и живут  под постоянно висящим над их головами непредсказуемым дамокловым мечем.  Причем, большинство людей обречены нести бремя страданий от рождения до смерти.
Гаутаму ждало блестящее будущее, как у наследника престола, у него была красавица невеста. Но, однажды, достигнув зрелого возраста,  он бежал из дворца, став дервишем, оделся в рубище, смешался с простым людом. И стал проповедовать истины, что все - суета  сует, что земная жизнь преходяща, а подлинная жизнь – в Вечности, в перерождениях, в Сансаре…
Подвижник создал учение о «четырех благородных истинах»:
о существе, причине, освобождении от страданий и пути полного освобождения.
Гаутама не был равнодушным наблюдателем страданий людей и животных. Так, однажды он увидел, что у бродячей собаки бок гниёт и его выедают черви. Тогда он отрезал у себя часть ноги и бросил червям – спас собаку…
Растерянный Джемал прервал меня:
- А как же Пророк!… Я правоверный мусульманин. Почему я должен принять твоего Гаутаму или, как ты его назвала, просветленного - Будду  и не внимать сурам Корана!?…
- Нет, нет, Джемал, тут нет никакого противоречия… Я, например, христианка, но чтобы завязать с тобой диалог о смысле жизни человека и всякой твари, а также всей Вселенной, специально завела с тобой разговор   издалека, от принца Гаутамы…
Подходя к Исламу, прочту тебе одну суру из Корана в изложении христианского поэта, называется «Пророк»:
«Духовной жаждою томим…
(прочитала все стихотворение от начала до конца. Его нас заставляли выучить наизусть еще в советской школе)
 
Восстань Пророк и виждь и внемли!…
………………………………..
Глаголом жги сердца людей!».

Потому, - продолжила свой монолог, - можно сказать, что все, кто томимы «духовною жаждою» - буддисты, мусульмане или христиане – едины перед Всевышним. А кто пытается внести между нами рознь – наши враги – шайтаны, или дети Дьявола! – закончила я с пафосом.
Видно было, как потрясён Джемал. Он сидел бледный, на его лбу выступила испарина.
Солнце садилось, его красные лучи освещали зловещим светом резные колонны, изразцы и роскошную утварь покоев принца. Шум города затихал, с минаретов раздались призывы муэдзинов к вечерней молитве. Джемал опустился на коврик и, несколько  смущаясь моего присутствия, приступил к намазу. Я деликатно отвернулась, закрыла глаза  и про себя твердила христианские молитвы.
Наступила долгая пауза. Пришел, крадучись, евнух ответственный за освещения и, не глядя на нас, зажег светильники.
Джемал глухим голосом попросил меня записать ему «Пророка». На удивление самой себе (откуда что берется?), я начертала стихотворение изящной арабской вязью справа – налево. Он бережно взял свиток, постоял в задумчивости и указал мне на покои рядом со своими. Мы немногословно простились,  пожелав друг другу спокойной ночи.
Я долго не могла сомкнуть глаз, обдумывая свое новое положение. Дивясь тому, как я перешла из состояния  бесправной наложницы в статус подруги принца. Какие подводные камни мне угрожают?… Зная коварство Востока и интриги, царящие при дворе, мое внезапное возвышение не сулило ничего хорошего. Вся надежда была на всесилие принца.
Из сада дохнуло прохладой, зазвенели цикады и запели ночные райские птицы. На небе засияла полная луна, и зажглись гирлянды, переливающихся всеми цветами радуги, звезд.  Чувство тревоги сменилась ощущением удовлетворения от неожиданной победы. Мне вспомнились все унижения и страдания предыдущих жизней и представились несчастные подруги по гарему, прозябающие под неусыпным контролем евнухов и «мамок». На этой грустной ноте я и заснула.
Наутро, проснулась от робкого стука в косяк двери, затянутой тяжелым ковром. Джемал робко заглянул и спросил, чего я пожелаю. В ответ я осмелилась и попросила приставить ко мне надежную служанку, которая помогла бы мне с обиходом, гардеробом и правилами поведения при такой важной особе как принц.
Он все понял, и вскоре ко мне пожаловала пожилая «дуэнья»  - шустрая, востроглазая и предельно услужливая. Она провела меня в бассейн для персонального утреннего омовения, указала на уже «мою» гардеробную и удалилась, сказав, что когда я буду готова, её следует  позвать колокольчиком, чтобы помочь с купаньем, одеванием и затем проводить к завтраку в покои принца. Я отказалась от ее услуг, и все процедуры выполнила сама. Наконец была готова. Оделась как можно скромнее,  в почти полностью закрытое платье, позвала служанку.  Та ввела меня к принцу.
Он галантно привстал, пригласил к столу. Кроме фруктов и напитков, мясные и рыбные блюда были исключительно легкими и нежными,  и приятными на вкус.  На десерт  были предложены различные шербеты, халвы, нуги, крепчайший, ароматный кофе.  Я старалась особо не налегать на еду, хотя аппетитом не страдала. Попробовала всего понемногу.
Принц был очень бледен и почти ничего не ел. Пил маленькими глотками кофе, запивая холодной водой, и потягивал свой кальян. Наконец он отослал  служанку. Потом сообщил, что не сомкнул ночью глаз ни на мгновенье. Так его потрясли мои рассуждения о смысле существования, о делении людей на касты, об их страданиях и оторванности власть имущих от народа…
Он признался, что ему тошно и страшно жить дальше. Он и раньше со страхом думал о предстоящей преемственности власти от отца,  а теперь это страшит его ещё острей. Интуитивно он давно понимал всю шаткость рабовладельческой системы в государстве, где все отношения построены на страхе и ненависти. И где, особенно в высших эшелонах власти, нет возможности  опереться на родственные связи. Братья соперничают в борьбе за власть, жены за близость с главой семейства… О царедворцах и чиновниках и говорить не приходится. Ни царствующие особы, ни приближенные к ним, уже на протяжении многих поколений - никто из них – не умирали естественной смертью. Яды и кинжалы правили при дворе…  Джемала, как прорвало…
Он признался, что никогда ни с кем не делился такими откровениями. Друзей у него не было, братья завидовали ему, как наследнику престола, любимой невесты тоже не было. А старшая жена, на которой его женили в 13 лет, была ему абсолютно чужда. Султан редко призывал его  к себе - только на официальные церемонии - зная нелюдимый характер любимого старшего сына. Отец предоставил ему абсолютную свободу, что само по себе было замечательным. Но Джемал не знал, куда эту свободу употребить.
Охота, гаремные развлечения, путешествия по стране ему приелись. Всюду были льстецы – казнокрады. Но исправить положения вещей – невозможно. Он это понимал. Он был таким же заложником существующего порядка вещей, как и его отец – султан, обложенный визирями, астрологами и муллами, в чьих советах и поддержке нуждался. Единственным «другом» - существом, которому доверял принц, была та самая «дуэнья», приставленная ко мне. Фатима – бывшая кормилица Джемала (Арина Родионовна, - подумала Репка).
Прервав свои размышления вслух, Джемал признался,  что всю ночь твердил и выучил наизусть «Пророка»…. Никогда он раньше не понимал сути Корана так отчетливо. Попросил, не поделится ли достопочтимая Ребекка ещё какой – ни будь мудростью. Я подумала и решила рискнуть. Прочитала еще одно стихотворение того же «христианского поэта, тоже сармата (как и я), с африканскими корнями»:

 Отцы пустынники и девы непорочны,
Чтоб сердцем возлететь во области заочны,
……………………………………………………
И дух смирения терпения, любви
И целомудрия мне в сердце оживи.

Долго мне пришлось объяснять любознательному царственному слушателю, кто такой был Ефрем Сирин, христианский святой, который представил эту замечательную молитву ещё, возможно, до прихода Пророка. Пришлось деликатно объяснить также, что в христианстве в отличие от ислама мужчины и женщины как личности равны, нет понятия «неверный» или враг. Рассказала, что такое Великий пост.
Самое сильное потрясение было, когда я поведала  о том, что ждет человечество в будущем благодаря достижениям христианской цивилизации. Об открытиях новых земель, развитии ремесел, наук и искусств. О грядущих демократиях, возможном равенстве пред законом всех граждан, независимо от пола, социального положения или богатства. Я говорила с таким убеждением и таким знанием предмета, что мой слушатель не мог сомневаться в моей искренности или, что мой рассказ - плод дикой фантазии.
Так продолжались дни и ночи. Да, моим прототипом была та самая Шахерезада, только меня не ожидала казнь, если моя фантазия исчерпается. Я часто засиживалась у принца до рассвета, рассказывая о грядущей эволюции человечества. О чудесах, типа «ковра самолета», возможностях общения с любым лицом на планете в реальном времени…
Кино,…телевидение, космические полеты, сотовые телефоны и пр.
Я так вдохновилась, что не заметила, что на каком – то этапе перегнула палку.  Принц отказывался меня понимать, когда я сказала, что, независимо от всех достижений христианской цивилизации, в истории человечества продолжались кровопролитные войны, существовало подпольное рабство, гарантий здоровья и счастья все равно не оставалось ни у кого… 
Спасло меня на данном этапе рассуждений лишь то, что мне удалось резюмировать и сформулировать (сделать открытие для себя и собеседника) -  «создать» формулу счастья!…   
        Оказывается, что   счастье может быть только личным (никаким не общественным, народным или государственным). Только в любви с ближним  - возлюбленным, мужем, женой, сыном, дочерью, другом….   В любую эпоху, независимо от общественного строя.
- А если нет этой любви, нет близкого, то нет и счастья?! - подтвердил принц. Спросил:
- Если человек одинок, как перст, больной, старый,… умирает в пустыне от жажды,… Что ему делать?...
Я нашлась:
- Очень просто, помогает Ефрем Сирин, нужно молиться:

Владыко дней моих! Дух праздности унылой,
Любоначалия, змеи сокрытой сей,
И празднословия не дай душе моей –
Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,
Да брат мой от меня не примет осужденья,
И дух смирения, терпения, любви
И целомудрия мне в сердце оживи.

И продолжила:
- Дорогой принц, многие царственные особы рано умирают от праздности, переутомления на нивах любви в своих гаремах, или яда, или кинжала, как ты сам отмечал, завистников и конкурентов. Они не могут быть счастливы по определению, так как обречены на все эти пороки изначально…
 Так, в течение нескольких недель мы общались, все больше сближаясь.  Мне всё успешнее удавалось изменить менталитет принца в свою сторону. Немудрено, за мной стояли века христианской цивилизации и научно – технического прогресса, а принц, не смотря на природный ум, был как любознательный ребенок, жаждущий новых знаний. Так, последовательно, я рассказала  Джемалу многие познавательные истории из мировой литературы. Дошли до трагедии о принце датском. Он задумался.
- Что же мне делать, чтобы быть счастливым? Трудиться не умею,  развлечения надоели, учителя передали все знания, какие могли?… Но это не помогает. Что мне делать, Ребекка, помоги?… Возможно, я мог бы полюбить тебя и сделать главной женой, но здесь наше счастье невозможно. Мои завистливые, ревнивые  жены обязательно отравят или зарежут тебя. Ты в безопасности, пока все думают, что я нашел себе очередную игрушку, которая скоро надоест… Что делать, подскажи!?..
Я решилась.
- Скажи, Джемал, ты – хороший воин?… Умеешь сражаться на коне или - пешим, понимаешь воинскую стратегию, можешь строить укрепления, рыть окопы, устраивать дозоры и вести разведку?...
- Конечно, меня учили всему этому. Я был в нескольких сражениях с отцом. У меня были хорошие учителя из старых полководцев. Думаю, отец при очередном набеге на непокорных вассалов мог бы мне дать войско и полномочия…. Только к чему ты ведешь?
- А вот к чему. Если тебе все действительно опостылело, и ты впереди не видишь ничего радостного, давай сбежим.  Поводом может быть поход на вассалов. Мы незаметно улизнём с кучкой твоих верных янычар и затеряемся где – ни будь  в оазисах Междуречья, или – хочешь – в морских предгорьях Таврии или Колхиды. Правда, туда не добраться по суше. Нужны корабли и опытные моряки.
- Что ж, можно устроить поход и по морю. Но Порта держит большой флот в Средиземном и Таврическом морях. Хотя, и с турками можно договориться или откупиться. Смелая мысль… Я сейчас размышляю над твоим предложением, о, Ребекка.  У тебя явно не женский и смелый ум…
Да, а как же мои жены, дети!?... Их ждет незавидная участь. Их продадут в рабство или изгонят из дворца, сделав простолюдинами..
- Джемал, чувствую у тебя доброе сердце. Действительно, нужно думать не только о себе…
- С другой стороны, - продолжил Джемал:
 - Мои жены и дети живут, как и я в привилегированных условиях. Они не умеют трудиться, их приучают к мысли, что   они аристократы и, по сути дела – нахлебники у народа - я пытаюсь мыслить твоими категориями… Они, с одной стороны, заложники султана и порядка в стране, а с другой – рабы своих дурных привычек. Но, они не виноваты в этом…
Однако, ты права, однажды порочный круг должен был бы разорван. Я не могу совершить переворот в их сознании, как это ты сделала со мной. Не могу   причинить вреда отцу и своим близким, как бы они не были неправы в своих заблуждениях о жизни и моральных ценностях.
Как я понял, Реббека, революции, политические перевороты  (новые для меня слова) не несут блага для людей, нужна эволюция сознания…
Пусть это будут века…  Мозги людей устроены так, что любые новые понятия нужно переваривать с детства и постепенно. Сколько бессонных ночей я провел, переживая идеи, которые ты мне принесла. Но не могу же я каждому предоставить услуги такого замечательного учителя как ты, о, Лучезарная!...
Прошел почти месяц наших общений. По дворцу поползли слухи о необычном влиянии новой (не самой молодой и не самой красивой наложницы) на принца. Принц всё реже добровольно появлялся при дворе.  Султану приходилось вызывать его к себе. Принц объяснил свои пристрастия, что Ребекка – новая Шахерезада.
По всему было видно, что наступает критический момент. Ситуация становилась экстраординарной. Никогда в султанате такого не было, чтобы наложница – рабыня целиком завладела вниманием принца, и он забросил свои семейные и царственные обязанности. По сведениям от приближенных султана – тот начинал сильно гневаться.
Мы с Джемалем долго совещались, как спасти ситуацию. Он уже ни за что не хотел вернуться в свой прежний мир, к женам, наложницам, привычным развлечениям. Нами целиком завладела мысль о бегстве. Но как это совершить с меньшими потерями!?... 

Отъезд

Решение пришло неожиданно. Султан, чтобы развлечь сына решил послать его с ревизорской миссией в пограничный город у моря, с названием, если память не изменяет, Латакия. А находились мы в тот период, как я теперь поняла, в Дамаске. Была снаряжена солидная экспедиция с небольшим войском. Впереди должна была идти конница, в середине  - караван из повозок, шатров, походной кухни, мулл, слуг, жен, наложниц, старших детей принца. А замыкать шествие надлежало пехоте и транспортным верблюдам с запасом воды  и продуктов. Мне был выделен отдельный шатер – кибитка, куда принц, скакавший то впереди колонны, то сбоку, мог заходить ко мне. Верной служанкой мне была все та же Фатима.
Местность была дикая. Пустыню пересекали скалы, холмы. Изредка попадались оазисы из финиковых пальм. Ехали мы походным маршем почти неделю, останавливаясь на ночь в оазисах. В середине становились кибитки и шатры. Конные и пешие войны устраивались лагерем вокруг.
Такие предосторожности были не лишними. Пустыня кишела отрядами из вольных воинов Аллаха, феллахов или просто бандитов. Иногда было видно, как они в своих белых или черных бурнусах выскакивали на скакунах на песчаный холм, а потом пропадали в знойном мареве.
Каждый вечер принц сам лично (он мог бы этого и не делать, но у него были подозрение о кознях визиря и братьев)  обходил посты. Заходил в шатры жен и детей, утешал их, а затем приходил ко мне. Конечно, наши отношения уже не были однозначно – учительница – ученик – принц страстно влюбился в меня. Я могла ему дать то, на что не способны женщины востока. Во мне не было этой рабской животной подавленности и подчиненности, как в привычных партнершах принца.
Кроме того, все наши любовные нежности перемежались бесконечными разговорами на темы бытия и сверхбытия. Я рассказывала Джемалу эпизоды и нравоучительные истории из мировой классики. Но особенно полюбились принцу образы принца Гамлета и князя Мышкина.   
Много мы говорили о содержании Библии и Корана. Я пыталась, используя философские и научные знания ХУ11 - ХХ веков, найти объяснение связи между  нашим – земным и астральным мирами. А, применяя сведения об эволюции Вселенной, материи, биологической массы и животных, вплоть до человека, объяснить присутствие Бога  на всех этапах эволюции духа в материи и человеке. То есть, по - своему пыталась решить задачи Декарта, Ньютона, Вернадского, Флоренского и Шардена о возможном научном доказательстве бытия Божия.
Конечно, я ревновала принца к его женам и наложницам, но  он уверял меня, что кроме слов ласки и утешения,  ничем не одаривал их. Что, разумеется, с их стороны вызывало раздражение,  ненависть и ревность ко мне. Он понимал это, поэтому поручил Фатиме, чтобы вся вода и пища проходили проверку, а доверенным войнам приказал, чтобы  никто из его челяди не приближался к моему фургону. У входа в мой шатер и вокруг него постоянно дежурили устрашающего вида янычары и эфиопы  в чалмах и с ятаганами за поясом.
Наконец, без особых приключений мы прибыли в Латакию. Это оказался типичный маленький мусульманский городок, пропахший смолой и рыбой. На скале был хорошо укрепленный дворец, а в порту качались, готовые к отправке в разные страны торговые и военные парусные суда.
Недалеко, через пролив находился греческий Кипр, а на нашем побережье другой порт - Искандерум, названный в память об Александре Македонском, о походах которого я и сообщила изумленному принцу. Он и раньше слышал от учителей это имя, но более полную историю изложила я, поведав и о печальном конце на пике славы великого полководца, закончив фразой:
Пред кем весь мир дрожал в пыли, торчит затычкою в щели.

Мы свободно расположились во дворце. На одно половине – принц со мной, на другой - вся его челядь. По выражению лиц главного визиря и правителя Латакии был видно, что им не нравится такое положение дел, но слово главного наследника престола было законом, и они не смели прекословить. Находясь в относительной независимости, Джемалу не было поставлено конкретных сроков возвращения в столицу.
Мы обдумывали план дальнейших действий. Из верных людей у Джемала было только двое – Фатима и ее сын – Фарух, начальник стражи принца. Бессловесные янычары и эфиопы, да еще войны - берберы могли нести службу лишь при условии щедрой оплаты. Они были генетические наемники, им было все равно кому служить.
Постепенно план бегства вырисовывался. Со стороны принца нужно было создать видимость ответственной государственной деятельности, с другой - обезопасить нас от гнева султана, о козней оставшихся в Латакии жен и детей принца.
Наступил важный день. Принц призвал к себе главного визиря, правителя города и старшего сына – Ахмеда (тому исполнилось четырнадцать лет) и объявил им, что морем отправляется с инспекторской миссией в соседний город, оставляя за себя наместником сына, а в помощники ему визиря и управителя города. Сам же с небольшой группой воинов отправляется в соседний Искандерум. Поход предполагалось завершить через неделю – две. Все покорно приняли это сообщение. Один Ахмед был обескуражен. Впервые на него возлагалась такая ответственная миссия. Отец подбодрил его и поручил присматривать за всей многочисленной челядью. 
Целый день на трехмачтовую шхуну «Гроза Востока» грузили провизию и снаряжение. Команда шхуны состояла из шкипера,  десятка матросов и пятерых канониров. С собой принц взял еще с десяток воинов, полагаясь на Фаруха. Ночью, плотно занавешенный паланкин с моей важной особой, погрузили на корабль. Фатима и две служанки уже были там. Утром принц с охраной прибыл на «Грозу Востока» и мы отчалили.
В ту пору Средиземное, и прилегающие моря, кишмя кишели корсарами различных мастей, поэтому только жерла наших пушек уберегали нас на первых порах от непрошенных гостей. Принц приказал сначала взять курс на Кипр, который с восточной стороны был слабо заселен. Но везде шныряли греческие и турецкие суда, затем мы стали пробиваться через проливы и Мраморное море в Таврическое (или Понтийское море, как тогда называлось Черное). 
Команда и воины начали проявлять недовольство, но принц через Фаруха одаривал их золотом. По мере продвижения запасы золота и драгоценных камней таяли. Сторожевые суда Порты брали дань с проходящих кораблей. Несколько раз принцу пришлось высаживаться на берег, чтобы вручать верительные грамоты и дорогие подарки прибрежным владыкам. Также неоднократно также пришлось принимать бой при нападении пиратов. Но все препятствия были преодолены и, наконец, через две недели пути мы вышли в Понтийское море.
Нашей целью, по моему неизъяснимому плану, была Таврида, до которой мы плыли еще несколько дней. Наконец на горизонте показались невысокие горы и пик Ай – Петри. Я посоветовала Джемалу править вправо в более скалистую часть материка. Там можно будет укрыться в  лесах или пещерах. Об этом я знала наверняка, чем удивила принца.
Ночью мы приблизились к берегу и проплыли мимо генуэзской крепости, где в качестве маяка на верху стены горел костер. Мы взяли еще правее. Генуэзсцы хоть и христиане, но, кто знает, как они бы отнеслись к нам. Мне было известно, что со стороны материка итальянцев теснили местные татары, а со стороны моря – Порта.
К сожалению, побережья южных морей даже в ту пору  были уже достаточно плотно заселены. Мы стали размышлять, не стоит ли нам податься в сторону Колхиды. Но ропот команды и слуг постепенно нарастал. Им хотелось вернуться на родину, да и запасы золота для оплаты наемникам иссекали.
 Не доезжая до современной Феодосии, мы решили высадиться. Принц не принуждал никого. С нами решили остаться Фатима, её сын Фарух и две верные служанки, одна и которых симпатизировала  Фаруху, а вторая была пожилой матроной – подругой Фатимы.

Таврия

Ночью мы с помощью матросов, солдат и слуг выгрузили всю поклажу, оттащили её при свете факелов в расщелины скал. Затем принц передал шкиперу письма для султана и сына Ахмеда с объяснениями, что хочет попутешествовать и вернется, кода найдет нужным. Право престолонаследию передает следующему по старшинству брату и просит простить его за своеволие. Потом Джемал затемно отпустил команду, приказав им отчалить на родину, не зажигая огней. При свете дня корабль мог наскочить на сторожевые или торговые суда Порты, итальянцев или - из Бахчисарая.
 Мы поднялись ближе к Яйле и скрылись до утра в первой попавшейся пещере. Утром, чуть свет, мы втроем с Фарухом (я в мужской одежде) отправились на разведку. Женщины остались в пещере.
Действительны, мы высадились в удачном месте. Нигде не было признаком жилья. На морском горизонте чуть видны были мачты уходящей «Грозы востока». Обследовав окрестности, мы обнаружили ещё с полдюжины больших сухих пещер. Одна из них была с  отходом с тыла. Там мы решили обосноваться не первое время. Определенных планов  у нас не было. Не знаю, как остальные, но у нас с принцем было желание жить «как птицы небесные», не заботясь о завтрашнем дне. Когда мы поделись такими соображениями с нашей немногочисленной командой, те приняли это с покорностью детей востока.
Целый день мы перетаскивали с берега моря наши грузы. Пищу и одежду на первое время и на зиму: в бочках, ящиках и мешках, порох, ружья и пистоли, инструменты для столярных дел и строительства будущей хижины, снасти для рыбной ловли  и пр. В укромном месте принц зарыл золото, если понабиться откупаться от недругов или с кем – то торговать. На берег мы оттащили к скалам и замаскировали легкий ялик, который, при необходимости, мог вместить всю нашу команду.
В первый день Фарух с подругой пошли на рыбалку, а мы с принцем - на охоту. Пожилые женщины остались  в пещере готовить обед у костра.
Охота и рыбалка оказались удачными. Принц подстрелил косулю, а Фарух наловил много разной рыбы. В предгорьях и между скал рос дикий виноград, груши я яблоки, шелковица и инжир. Так, что от голода нам не грозило умереть. Все же мы стали вялить мясо,  рыбу и фрукты, чтобы иметь запасы на зиму. А Зимы в Тавриде, как я знала, бывают суровыми.
Я приучила принца и нашу молодежь к купанью в море, раньше они такого приятного развлечения не знали. Мы обследовали окрестности. Узнали, где, какие селенья. Соседи нас не беспокоили, мы их. С моря тоже пока не было нежданных нашествий. Так, с приятными приключениями, беззаботно и дружно мы прожили почти год. Лето сменило зиму. Снова наступило лето. У нас с Джемалем  и у Фаруха с его Земфирой к весне родились мальчик  и девочка. Спасибо Фатиме, она оказалась опытной повитухой.
Возникла первая проблема. Я хотела назвать мальчика христианским именем и окрестить его. Джемал пока решил определить его мусульманином. У Фаруха с Земфирой этой проблемы не было. Прошло еще пол – года. Дети окрепли. Я настояла на своём и назвала сына Александром (Искандером). Фарух с Земфирой назвали дочурку Зульфией.
Итак, все было бы хорошо, но у наших мужчин стали портиться характеры. Сначала Фарух стал ныть, что он воин и не может прозябать в такой идиллической обстановке. Но, он действительно был воином и привык к походам и деятельной жизни, а Джемал по натуре был меланхоликом и странно было слышать от него, что он тоже хочет изменить образ жизни.
Ему не хотелось вернуться во дворец султана, но и прозябать в этой обстановке ему надоело. Он был ласков со мной и сыном, вежлив и кроток со всеми, но чувствовалось – голубая кровь дает себя знать. В его глазах была тоска,  в словах унынье, в движенье  вялость.
Я не знала, что предпринять. Предложила повременить со сменой обстановки пока дети не подрастут, хотя бы до года. Так, на общем собрании и порешили. В своих задушевных разговорах с Джемалом мы постоянно перескакивали с тем «бренности бытия» и «суеты сует» на рассуждения о вечных ценностях. Принц все больше интересовался христианством. И всё чаще цитировал молитву Ефрема Сирина. Он даже пришёл к мысли, что если б не его семейные обязанности, то предпочёл бы жизнь кроткого отшельника, отрешённого от мирской суеты. Он склонялся даже к мысли, чтобы принять христианство в полноте, то есть окреститься.
Что мне было делать?... Естественно, я не обладала всей полнотой знаний и молитвенного опыта и  не могла полноценно просветить своего суженого относительно всех христианских премудростей.
Мы прожили на побережье  Таврии уже около двух лет. Познакомились со всеми соседями. В основном это были татары, подданные бахчисарайского хана, который был вассалом Порты. При очередном обходе стражи местные власти узнали, что Джемал принц (у него были соответствующие верительные грамоты),  сын могущественного султана и наследник Пророка, поэтому  нас не трогали. Принц имеет право чудить, как хочет…
Однако стали доходить вести и с родины Джемала от его отца. Тот был разгневан своевольным поведением сына и собирался выслать экспедицию для его возвращения. Мы решили бежать в ближайшую христианскую страну, куда не дотянуться руки султана. До Сарматии – ныне киевской Руси было далеко на Север, а до Колхиды, или христианкой Иверии, было ближе. Можно было двигаться вдоль побережья. Да и климат там был подходящий.

Колхида

В один прекрасный летний день Джемал съездил в ближайший аул и  выменял на местные деньги несколько драгоценных камней. Мы всей компанией - со слугами и детьми сели на нанятую  большую рыбачью барку и отправились вдоль берега Таврии в Колхиду.
Днем мы приставали к берегу, отдыхали, а ночью с потушенными огнями передвигались к своей цели.  Барка принадлежала местным корсарам – контрабандистам, которые знали, как нужно действовать. За хорошее вознаграждение они могли сделать всё. Нам была выделена отдельная каюта. Джемал и Фарух по очереди сторожили с пистолями наготове вход в каюту.
Контрабандисты были греками - христианами, у них не была огнестрельного оружия, только сабли и кинжалы, поэтому мы считали себя в относительной безопасности. На третью ночь нам нужно было пересечь пролив с Азовским морем. Турки тщательно охраняли пролив, поэтому нашим мореходом пришлось далеко уйти от берега. Ночь была кромешная. Удивительно, что морякам удалось безошибочно к утру приблизиться к кавказскому берегу.
Еще два дня пути и мы пристали к зеленому берегу Колхиды. Сразу почувствовалось, что здесь земной рай. В отличие от Таврии климат здесь был мягче и теплее, росли некоторые виды пальм, цитрусовые деревья и масса всевозможных цветов. Местные жители отличались добрым приветливым нравом, хотя здесь вперемешку жили христиане, иудеи, мусульмане и даже зороастрийцы – огнепоклонники. Все они обладали исключительной склонностью к торговле.
Мы со всеми нашли общий язык, так как у нас ещё оставались драгоценности, которые мы могли обменять на местные деньги. Местный царек также оказался доброжелательным правителем. Он никого не притеснял, но аккуратно собирал дань с торговцев, виноградарей, земледельцев и охотников. Дружелюбно он отнёсся и к нашему принцу и его челяди. Мы купили небольшой домик у подножья крутой горы недалеко от моря в мандариновом саду. Мужчины уходили утором на охоту и к вечеру возвращались с гор с подстреленным горным бараном или козой. Так прошло еще пол – года. Детям было уже по два с половиной годика, и мы своей коммуной жили весело и счастливо. В избытке было много еды: молока, сыра, вина и  фруктов.
Однако правитель и  жители предупредили нас, что безоблачный рай не может долго продлиться. Периодически с юга нападали турки, закабаляли всех, резали неверных, многих угоняли в рабство. Потом исчезали, и вновь на год – два наступало благоденствие за счет тех предусмотрительных жителей края, которые вовремя ухитрялись скрыться в горах Сванетии.
Там, говорят, имеются большие неприступные города и монастыри, вырубленные прямо в скалах. Турки туда и не суются. Один горный воин, находясь высоко в выгодной позиции, обороняясь, может удержать целый отряд врагов.
И вот наступил такой роковой день. Распространилась молва о том, что вдоль моря движутся отряды турок, пленяя и убивая всех подряд. Вытаптывают посевы, грабят и особо ретиво ищут «неверных».
Нам с женщинами еле удалось уговорить наших воинов бросить всё, схватить детей, самое ценное и с опытными соседями - греками и армянами броситься в горы. Уже на следующий день с высоты гор мы видели, как над нашим селеньем поднимаются столбы черного дыма.

Горная республика

Наш небольшой отряд из сотни жителей, нагруженный  детьми, баранами, одеялами и разной утварью медленно удалялся вслед за проводниками все выше в горы, а наши воины прикрывали отход. Становилось все холоднее. Буки, дубы и грабы сменяли ели и сосны. Показались склоны гор, покрытые снегом, хотя был разгар лета. По ночам у костров люди кутались в шкуры зверей и одеяла и спали, прижавшись, друг к другу.
Мужчины охраняли подходы, зная коварство турок, которые по рассказам часто преследовали беженцев, чуть ли не до горных укрытий.
Так мы побирались по горным тропам дней пять, переваливая хребет за хребтом. От разряженного воздуха становилось трудно дышать.   Многие старики и дети обессилели, поэтому остальные тащили их на себе. Не хватало пищи, тепла, самые слабые умирали и их трупы закладывали камнями, так как земли здесь не было. И вот, одним ранним утром мы спустились в горную зеленую долину и оказались у подножья гигантской гранитной скалы,  у вершины которой зияли черные окна правильной формы. 
Край скалы отодвинулся, образовав узкий проход, в который мы по очереди и протиснулись. За дверь находилась узкая лестница, освещаемая чадящими факелами. Вперед нас вел монах в черной обтрёпанной рясе.
Наконец, обессиленные, волоча за собой детей и стариков и остатки скарба, мы оказались в большой зале, освещаемой проемами в стене. Проёмы оказались в три человеческих роста, а снизу они виделись черными оконцами. Нас немногословно приветствовал старый монах с седой окладистой бородой. Он осмотрел каждого острым взглядом проницательных глаз. Позже мы узнали, что иногда в эти потаенные места пытались проникнуть лазутчики с целью впустить турок, и разорить спасительные обители. Иногда им это удавалось. И потом добрым людям и монахам  годами приходилось вновь отвоевывать всё назад.
Мы глянули вниз из окна с высоты скалы. Внизу тонким ручейком к скалам подбиралась новая партия беженцев. Люди казались маленькими как муравьи. Монах бегло осмотрел наших попутчиков и пропустил в другую дверь. Его внимание привлекла наша компания, особенно необычный вид Джемала и Фаруха. Джемал держался царственно с достоинством, а в Фарухе сразу угадывался мужественный воин. Нам пришлось долго объяснять на сложной смеси языков, которые мы   усвоили за эти годы, кто мы такие и как попали сюда. Монах удовлетворился ответами и пропустил нас за внутреннюю дверь.
Мы сразу оказались на узкой улочке города,  пробитого многими поколениями горцев и монахов, похожего на пчелиный улей. Город был многоярусный  и весь пронизан извилистыми ходами. Иногда проход оканчивался двориком, заросшим горной зеленью. После высокого перевала, который мы преодолели прошлой ночью, и горной долины, которую мы недавно пересекли, здесь воздух был не такой разряженный – дышалось легче. И климат был теплее. Поэтому, на небольших участках – малых площадях и насыпных  двориках росли фруктовые деревья и были возделаны огороды. По другую сторону города -  муравейника находилась ещё одна обширная долина, окруженная со всех сторон высокими неприступными горами, где паслись стада коров, коз и овец. Таким образом, мы попали в  совершенно автономную горную республику, находящуюся на полном самообеспечении.
Как мы после узнали в летний период, осенью и в начале мягкой зимы жители ни в чем не нуждались. У них была пища, кров и одежда. Тяжело было в короткий зимний период и ранней весной, когда холодно и шли дожди, и не хватало растительной  пищи. Однако даже, когда перевалы были засыпаны глубокими снегами, оставались тайные тропы и лазейки для особо доверенных гонцов для связи с внешним миром и - обмена товарами.
Монахи и вольнонаемные при монастырях занимались разными ремеслами: писали иконы, выделывали церковную утварь, плели корзины, отливали свечи, шили меховые одежды, валяли  шапки и особую теплую обувь. А в кузнях делали подковы, гвозди, кольчуги, панцири и даже ковали булатные мечи. Фарух сразу приобщился к кузне, а Джемала тянуло к монахам. Больше всего он подружился с отцом - экономом Паисием, который встречал нас. Тот свел его с настоятелем монастыря отцом Макарием. Монахи были удивлены знаниями Джемала о Святом писании и некоторых молитвах, особенно - Ефрема Сирина.
Я с женщинами – Фатимой и Земфирой - стала работать при монастырской пекарне. Дети разных возрастов и народностей под присмотром специальной служки играли во дворе или на лугу. Младших обучали петь и молиться, а старшие приобщались к грамоте, рисованию или разным   ремеслам. Мусульманские и иудейские семьи держались особняком и не пускали детей в православный храм, но в остальное время дети проводили вместе. Время от времени те семьи, которые не приживались при монастырях,  в мирный период, когда турки откатывались, отправлялись назад на побережье к своим разрушенным домам, а некоторые перебирались на восток в Грузию или на юг - в Армению.
Несмотря на свободное общение со служителями монастыря по хозяйственным и бытовым проблемам, Фарух, Фатима и Земфира (правда, женщины перестали прятать свои лица) не смущались такого соседства и продолжали строго соблюдать свои мусульманские обычаи. А Джемал всё ближе сходился  с православными мудрецами. Он вел с отцом – экономом и настоятелем продолжительные беседы, иногда, в силу своего горячего нрава, пытался спорить. Но, каждый раз их знания, опыт суровой духовной жизни побеждали. Принц после этих бесед приходил к нам задумчивым, грустным, как бы, решая внутреннюю серьезную задачу.
Он, что называется, «сломался» после посещения схимника – отца Аввакума. Не знаю, сколь долго продолжалась их беседа, но на этот раз Джемал пришел веселым и радостным и объявил, что переходит в православие. После соответствующей подготовки  - посты и молитвы – его крестят. А там – «видно будет»…
Явно нашего «очарованного принца» все меньше волновали земные проблемы. Он тяготился общениями с соседями, избегал новых знакомств (что можно было бы назвать общественной жизнью в условиях замкнутого городка), семейными обязанностями. Хотя сына он любил и ко мне относился с трепетной нежностью, но явно эти проявления его качеств было скорее из области соблюдения общечеловеческих норм.
 
Очарованный принц

После крещения обоих Джемала и его сына Александра в монастыре объявили праздник. Джемал (уже теперь – Иоанн) объявил, когда мы гуляли на цветущем лугу около стада овечек, что мечтает принять постриг и уйти от суетной жизни навсегда. Конечно, для меня и сына, хоты в свои три года он еще мало что понимал, это был удар. Мне казалось, что теперь, когда мы могли жить счастливо, ничего не опасаясь, среди доброжелательных людей и прекрасной природы, достигнут предел желаемого!..
Так нет!.. Я втайне даже надеялась, что мы с моим Иоанном сможем обвенчаться… Не тут – то было!..  Я понимала, что раз мой принц такое задумал, обратного хода нет.
Прошло еще несколько месяцев, прежде чем Иоанн имел право уйти в монастырь послушником, а пострижение было возможно лишь после прохождения долгого этапа подготовки в послушании, постах и молитвах.
Незадолго до ухода в  послушники Иоанн объяснил мне, что чувствует за собой такой груз греховности (хотя в большинстве случаев грехов, совершенных  не по своей вине, а в силу происхождения и жестоких порядков времени), что не может нормально жить, спать, есть, спокойно смотреть людям в глаза. Перед его внутренним взором  постоянно стоят многочисленные жены, дети, султан – отец и несчастная подневольная мать,  обездоленный народ. Он должен молиться о них, и если не снять с себя бремя греховности, то ослабить.  А в миру он этого сделать не может. Вот тебе и принц Гамлет и князь Мышкин!... 
       Вот - и результат разговоров о мировой культуре и смысле жизни, которые я постоянно вела с моим принцем.  Я получила сполна весь этот эффект. Одно из двух – семейное счастье или духовный подвиг!..
В нашем случае другой альтернативы не было. «Что посеешь, то и пожнешь»!…
Наш Иоанн ушел. Теперь мы могли его видеть изредка во время службы или полевых работ.  Он приветливо кланялся, украдкой передавал сам или оказией нам гостинцы. Подходил к сыну благословлял его, но ко мне уж не походил. Часто мы с Александром высматривали его стройную фигуру в подряснике и камилавке среди служек или в праздничных одеждах, когда он прислуживал священнику в храме.
Для Фаруха, Фатимы и Земфиры поступок Джемала был абсолютно не понятен. Но, они не осуждали его. Они, похоже, привыкли жить в этой новой для себя демократичной среде общины и признавались мне, что были счастливы, как никогда. Наши дети, общаясь с детьми разных народов, говорили на многих языках и быстро росли и развивались. Более благодатной среды и почвы для развития детей трудно было представить. Природа, свобода, любовь родителей, культурное общество, какое только могло быть за все время существования людей. В нашей свободной  горной республике было запрещено насилие и навязывание чужих идеалов. Критериями существования были только нормы морали. Всем этим управлял отец – настоятель.   Бывали, конечно, случаи, когда кто – либо из вновь прибывших пытался вносить сюда дикие нравы средневековья и нетерпимого востока, но он получал предупреждение, а в случае повторения произвола, грубости или жестокости, изгонялся.
Беда. Конец счастью

Закончилось все, по крайне мере для меня, самым трагическим образом. Однажды проснувшись, все жители нашего городка почувствовали беду. Во все щели домов проникал едкий дым, со всех сторон доносились вопли женщин и детей, крики встревоженных животных. Все, кто в чём был, выскочили из домов на тесные улочки. Быстро разнеслась молва, что турки осадили нашу крепость. Развели костры и пытаются нас выкурить.
Оказалось, как объявил отец настоятель, что турок привел недавно изгнанный вор и насильник. Он объединился с бандой еще таких нескольких изгнанников и привел турок, суля тем необыкновенные богатства, которые якобы спрятаны в монастыре. Самое ужасное, что эти предатели и лазутчики знали почти все потайные тропы и лазы, через которые можно было войти в город или покинуть его с тыловой стороны. Выяснилось, что многие пути отрезаны. Войны гарнизона городка и монахи заваливали камнями проходы и выбивали прокравшихся турок. Положение усложнилось тем, что нападение врага было внезапным и со всех сторон.
На третий день сражения наступило некоторое равновесие, но враги почувствовали, что могут взять республику измором, подводили новые отряды, разводили новые костры и  пытались пробраться в городок по скалам или в обход. Настоятель, как главнокомандующий, понимал, что с того момента, как туркам удалось с помощью  лазутчиков захватить наши тылы, вопрос падения республики будет зависеть только от количества воды и пищи у осаждённых.
Отец Макарий отдал распоряжение, чтобы   всех женщин и детей вывести по последней узкой тайной тропе в глубь гор, где у монастыря были свои  секретные посёлки - скиты. Все мужчины остались обороняться. Мы видели, как в первых рядах сражались Фарух и наш Иоанн.
Мы с Земфирой и    детьми еле успели обменяться с ними прощальными взмахами рук. Фатима с подругой отказались идти с нами, ссылаясь на старость и желание помочь войнам в готовке пищи и, если будут поступать раненые. Многие одинокие женщины последовали их  благородному примеру.
Мы – женщины и дети - не долго собирались и под вечер, взяв самое необходимое, крадучись гуськом, прячась за зубцы скал, стали пробираться в  горы. Матери закрывали рты детям, чтобы те не плакали, а старшие дети, держась за руки, молча следовали за матерями. В середине ночи мы сделали привал и сгрудились на вершине горы, укрывшись одеялами и платками. Мыл легкий мороз. Небо освещали яркие осенние звезды. Густой рой падающих звезд сыпался на нас, не достигая земли. Но нам было не до суровых красот природы. Чувства страха и неопределенности будущего, усталость и голод заслонили все остальное.
Рано утром наш проводник поднял и вновь погнал нас по едва видной извилистой тропе, пролегающей по гребню горы. Порой тропу перегораживали скользкие валуны или обледенелые скалы. Тогда приходилось перетаскивать друг друга через препятствия.  Но самые тяжелые испытания были впереди, когда приходилось переходить ущелья по шатким скользким бревнам или преодолевать горные бурные потоки по грудь в ледяной воде. Малых детей тогда мы умудрялись передавать поверх голов, а средние, хватаясь за наши туловища, передвигались со стороны напирающей воды. Руки мы не могли отпустить, чтобы  не порвался живой мост из наших тел.
Еды уже не было. Хлеб и сыр закончились. Там, где попадался лес, мы питались горными ягодами: ежевикой, малиной, черникой, морошкой. Иногда на опушках сосновых лесов попадались грибы, которые мы жарили на кострах на веточках. Так, мы узнали от проводника о зеленухах, лисичках, красных и белых грибах, которые сильно выручали нас, так как в сочетании с ягодами давали почти полноценное питание. Некоторые дети пытались брать красивее ядовитые грибы, но опытный  проводник вовремя предостерег нас и приказал взрослым строго следить за поведением детей.
Скоро лес кончился, и нам предстояло преодолеть припорошенный снегом ледяной хребет. Еды из лесных запасов оставалось мало, и мы еле плелись за проводником, связанные общей веревкой. Когда  кто – нибудь срывался, мы вытаскивали его из пропасти сообща. Хуже было, когда одновременно срывалось двое или трое. Веревка была изношенной, и только чудо спасало нас на данном этапе перехода.
Я была последней в связке с  нашими, с  Земфирой и детьми. И тут случилось самое ужасное. Я - втроем, с трехгодовалыми Александром и   Зульфией сорвались в пропасть. Земфире и всей остальной цепочке с трудом удавалось удерживать нас. Дети кричали страшными истошными голосами.  Я, как могла, утешала их. Я видела склоненное над пропастью и побелевшее от страха лицо Земфиры, и поняла, что должна спасти детей и подругу ценою своей жизни. Я выхватила нож и обрезала веревку…
Я летела необыкновенно долго, как мне показалось, передо мной промелькнула вся моя жизнь во всех подробностях. Однако я ни о чем не жалела. Последнее что я видела, как Земфире удалось вытащить детей на гребень… А я всё твердила:
Где вы, мистер Рочестер?... Где вы?….

Нулевой вариант. Почти - «Рипп Ван – Винкль»

Потом пустота, чернота, забытье и мелькание малосодержательных картинок, о чем я уже говорила. Наконец, я сжала кулак и очнулась в жутких судорогах и конвульсиях на диване в доме лесника.
………………………………………………………………………..
Они с Ребеккой вышли на опушку леса, где по её представлениям  должна быть лесничество и где жили милые её друзья – приветливая бабушка, как из сказок Братьев Гримм, Мария Степановна с угрюмым сыночком Павлом.
- Вот, вот, смотрите, это будет сейчас, за этим поворотом! – взволнованно воскликнула Репка. Но один поворот сменял другой, кончилась одна просека, выходящая на поле, потом другая.
- Надо  же!?.. Где все это, куда запропастилось?...  Я же точно помню, что это место было где – то здесь!...
Вот, на опушке леса, за одним из поворотом возник еле видимый из – под земли полуразрушенный фундамент старой усадьбы. Репка в растерянности замерла. Явно, она очень устала от хождения по буграм и колдобинам, от своего содержательного рассказа, избытка израсходованных эмоций. Она остановилась и зарыдала, приговаривая, всхлипывая:
- Опять я уткнулась в то же место…  Усадьбу словно украли…  Вот, так всегда крадут мечту и счастье!...  Может, я завела вас совсем в другое место?..  Ничего не пойму. Здесь всё так похоже!...
На поле грохотал трактор, проводя вспашку под зиму. Дяденька не поленился и, с трудом  ступая по рыхлой пыльной земле – дождей давно не было, подобрался к трактористу, который раскуривал цигарку, сидя на ступеньке своей вонючей и шумной машины. Сквозь грохот дядя спросил тракториста, что это было за сооружение на краю леса.
- Да, вроде – лесничество, - ответил он, равнодушно сплевывая.
- Разорили в тридцатых годах, при коллективизации, может позжее…  Кто их - комуняк – разберет.
Он поблагодарил тракториста за ценную информацию. Вернулся к Ребекке, которая с потерянным видом сидела на опушке на березовом пне.
Сообщил ей, что узнал от местного жителя.  Она взглянула на него заплаканными красными глазами.
- Я понимаю, вы мне не верите?..  Я выгляжу сумасшедшей дурой? 
- Нет, нет, отчего же мне не верить… Даже очень верю. Ведь был же Рипп Ван – Винкль!...
      Кстати, я узнал недавно, - сообщил новый Ребеккин друг, -  у японцев есть ритуальный чай под названием «Носки императора». Они так обожают своего императора, что если он проносит не снимая носки до состояния, что они будут стоять у стенки, то потом их можно будет заваривать и настаивать и пить вместо чая… Вот такие дела…..
Обратно они возвращались молча. Дорога оказалась долгой, нудной, изнуряющей. Он проводил нашу героиню до развилки. Они деликатно простились. 
Дяденька уже из  последних сил доплелся до своей дачи. Как не тормошила его жена, он так и не смог вразумительно объяснить, как спасал от хандры бедную институтку.