..Двор дома, в котором завершилось однажды ее падение,так часто снившееся, был подробно изучен ею в самом нежном возрасте.
Она отлично знала каждую трещенку в асфальте, которой предшествовало образование асфальтовой опухоли, вызванное прорастанием на все плюющей в своем желании стать деревом тополиной семечки.
Она могла узнать этот двор по запаху, уже тогда, когда ездила на прогулки в коляске, - запах был сложным, состоящим из многих компонентов,- клейкий аромат распускающихся тополей, запах влажной пыли после прохождения дворника со шлангом, теплый, кисловатый запах голубиного пера из отдельно стоявшей во дворе голубятни, волшебный дух, доносящийся из открытых окон кухонь..
Двор представлял собою подобие патио, образованное двумя высокими, шестиэтажными доходными домами, стеной старинной пожарной части и новым, послевоенной постройки пятиэтажным домом. Агнешкина семья жила в дальнем от переулка шестиэтажном доме, к которому вела подворотня..Когда-то этот доходный дом принадлежал баронессе Фон Мекк, известной поклоннице Петра Ильича Чайковского. Сам же переулок стал знаменит благодаря Булгакову, некоторое время жившему в нем, и поселившего там же гениального профессора Преображенского из «Собачьего сердца». Только во времена профессора Преображенского переулок назывался Обухов, а к появлению в нем Агнешки ему вернули первоначальное, с восемнадцатого века еще название – Чистый.
Изначальные впечатления от знакомства со двором были достаточно сумбурны. Впервые ее выпустили пройтись в компании с дедом, державшим Агнию на специальной кожаной шлейке, с тремя цветочками на груди – голубым и двумя белыми. Она с интересом рассматривала муравьев, копошащихся вокруг тополиного ростка, когда вдруг асфальт вздыбился и приблизился к ее лбу, норовя стукнуть. .Это повторялось довольно часто в начале их знакомства, но потом все встало на свои места, и дед стал водить ее просто за руку, спрятав шлейку на антресоли в Темной комнате..
Одна забавная история произошла с ней еще в колясочный период жизни. В тот день прогуляться с ней во двор вышла вернувшаяся из Германии, где долго жила, мать отца – Баба Валя.
Строго говоря, никакой Бабой она в то время не была, как, впрочем, и позже.
А была она тогда элегантной, моложавой, сорокасемилетней, скроенной по европейским лекалам дамой..И Агнешка всегда подозревала , что в значительной степени именно это и было причиной интереса Бабы Вали к прогулкам с нею, вернее,-с коляской..Бабе Вале льстило, что все принимали ее за мать новорожденной. Новорожденная в те времена ,по словам очевидцев, была чудо как хороша! Черноволосая со дня рождения,-волосы начинались сразу от густых бровей,- с глазами-щелками, в каждом из которых торчали по три длиннющие, черные ресницы , да еще и с родимым пятном на лбу, затрагивавшим правый глаз..С возрастом пятно прошло, становясь заметным только в моменты, когда Ангия плакала..Но тогда оно пылало звездой!.
И вот, во время одной из прогулок какой-то пьяненький прохожий, пользуясь интересом Бабы Вали к собственному отражению, извернулся,и заглянул в коляску.. И отшатнулся, задумчиво сплюнув..
Баба Валя говорила,что отчетливо слышала, как мужичок пробормотал себе под нос «Вот они,- триста лет татарского ига!», еще раз с неодобрением цокнул языком, глядя на изящную даму в парижской шляпке,и отвалил восвояси..Так потом порой и звали в отцовском доме Агнешку, - Татарское Иго..
А напротив подворотни,- через переулок,- в маленьком особнячке находилась патриаршия резиденция с маленьким садом со стороны переулка. Они с дедом частенько наблюдали за работой патриаршего садовника, с утра до вечера что-то подстригавшего и вскапывавшего. И однажды подъехала к резиденции машина, из которой вышел какой-то дяденька в черной ночной рубашке, увидел озадаченную Агнешку, усмехнулся, и сорвав цветок шиповника протянул ей. Она задохнулась от восторга , ощутив прохладу шелковистых лепестков, вдыхая нежный тонкий аромат, и разглядывая подробности устройства цветка..Долго разглядывать не пришлось,- стремясь все исследовать как можно более тщательно Агнешка в конце концов так истерзала несчастный цветок, что от него ничего не осталось,- только какая-то линялая тряпочка с запахом травы и ее пальцев..
Эта беда потом преследовала ее по жизни,- в желании понять природу случавшихся с ней чудесных вещей и до конца насладиться ими, она разрушала эти вещи, разбирая их на составные части.. Потом, став взрослой и узнав про Древо и Яблоко, она грешила на Еву, считая ее виновницей трагичного своего любопытства. Но в те, далекие детские времена она еще ничего не знала о прорухе Праматери, и долго не могла понять,- куда делся этот такой живой, восхитительный цветок, и даже плакала..