Глава 3. Бег с препятствиями.
Проснулся Альберт в восемь утра, оотдав сну все, что он был должен, но, как это обычно бывает, отоспавшись, человек чувствует себя еще более разбитым.
Как хорошо все же быть способным к телепортации! Если бы не так, ночевать дома после устроенной им стрельбы в светкиной квартире нечего было бы и думать. Они наверняка знают, кто стрелял, а также наверняка знают, что взять его невозможно, потому и не идут. Мало того, чтобы завладеть его секретом, они рады будут отпустить хоть сто преступников на волю, лишь бы свое получить. Тем более это не служба, а самодеятельность. Но беспредела и жестокости по этой причине следует ожидать не меньше, а больше, чем от официальных лиц. Кстати, вполне возможно, что вышестоящие давно прознали об этих махинациях и их уже пасут, чтобы перехватить в нужный момент сведения, которые они добудут, но последнее не должно случиться ни в коем случае. Ето будет проигрыш, 100%-ное поражение. С такими способностями проиграть - это позор перед самим собой.
Альберт расслаблялся, делая себе, как умел, массаж ног, приоткрывал незаметно окна, чтобы освежиться ледяными осенне-зимними потоками воздуха, пил крепкий чай и, как только интерес к добытым дедом документам вырос до максимума, он начал их изучать.
Кашин и двое служивших ему, посвященные в курс дела - все жили в одном доме в Москве, недалеко от Кутузовского проспекта; ближайшая станция метро - "Студенческая". Было похоже по всему, что в КГБ эти двое пристроились не без протекции Кашина. В 1959 году Кашин в младенческом возрасте с родителями переехал в этот, тогда только что построенный дом, сказать желтоватый или розоватый - будет неточно - именно такого неопределенного цвета строили тогда в Москве дома. В тот же год поблизости подвели метро. Сколопендрин и Батогов, один через два года, а другой через четыре - родились уже в этом доме, а Кашин помнил свой аварийноропасный деревянный дом где-то в переулках Сретенки.
Прилагались фотокарточки всех троих. Двоих Альберт узнал: Батогов проверял у него документы, когда он с женой утром выходил из подъезда, а Кашин стоял рядом. Со Сколопендриным Альберт думал, что еще не встречался, так как он не заметил в тот вечер, когда у него впервые было назначено с Ленкой любовное свидание, при телепортировании в ее подъезд смотрящих на него с верхнего этажа из темноты. В его облике на фотографии, в отличие от двух, уже Альберту знакомых, трудно было отыскать что-либо "полицейское". Его можно было принять за человека, выполняющего аналитическую работу, за математика, за преподавателя факультета, где когда-то учился Альберт и имел опыт общения с людьми подобных профессий.
В этой пачке бумаг было также несколько адресов конспиративных квартир, как организованных официальной Службой Безопасности, так и самим Кашиным. Информация о последних, а их было две, очевидно должна была быть закрытой для всех непосвященных сотрудников, в том числе и Ленки. Рэкетиры, которых Кашин перед непосвященными выдавал за личных стукачей, пользовались двумя служебными квартирами, расположенными вдоль Филевской линии метро. Одна из квартир, где появлялись сборщицы информации, находилась в ближнем Замоскворечье, в Арсеньевском переулке, а другая - в Новых Черемушках, близко от метро. Эти трое организаторов могли пользоваться как своими, так и служебными автомашинами, но в равной степени по разным причинам прибегали и к услугам городского транспорта. У Батогова и Сколопендрина в личном гараже стояли потрепанные шестые модели "Жигулей". Кашин обладал девятой моделью и мечтал об иномарке. Почти все "левые" деньги он вкладывал в свою авантюру, особенно теперь, когда удача была почти в кармане. Сомнений уже не было, что "объект" обладает ценной способностью к телепортации, но, к сожалению, эта же способность порождала проблему по его удержанию и подчинению своей воле.
Альберть хорошо понимал, что преследователи постараются его не вспугнуть, но в один прекрасный момент вынуждены будут раскрыть себя и тогда станут действовать решительно, молниеносно и беспощадно. Когда это произойдет? Они не должны его опередить! Чем скорее он эвакуирует жену - тем лучше. Надо будет подумать, как обезопасить других подруг, но это потом. Хотя они знают при помощи Ленки, а возможно и подслушивающих устройств, что все три - его любовницы. Но им в голову не придет хватать кого-то другого раньше законной жены. Для него любой из четырех подруг, пожалуй, было бы равно тяжело пожертвовать, но до преследователей это еще не дошло. Альберт теперь жалел, что отговорил деда встречаться в ночном Нью-Йорке, и встретиться они должны по тамошнему времени в шесть утра, когда здесь быдет целых два часа дня. За это время может произойти все, что угодно. Нет, эвакуацию во что бы то ни стало надо провести сегодня.
К тому же произведенные им вчера выстрелы, которые, казалось, ничем не повредят, на самом деле могут ускорить ход событий, что ему явно невыгодно. Теперь на встрече Павел ему скажет, что нельзя допускать быстрое принятие решений без крайней на то необходимости. Но он уже это понял. Необходимости вчера не было, просто захотелось пострелять, и при беглом рассмотрении все казалось безупречным. Он же воздержался открыто объявиться и "лечь в серединку", когда подслушивал Надьку с Ленкой. Надо было и тут воздержаться. Ему теперь всегда и везде надо вести себя, как разведчику, а не как праздному обывателю или даже мелкому аферисту. Все гораздо серьезнее.
Посидев еще полчаса с документами и стараясь как можно больше запомнить, Альберт, как выражался его друг, "перелез" на причердачную площадку ленкиного дома, потом спустился по лестнице до нужной квартиры и позвонил. Обе удивились его внезапному появлению после отсутствия телефонных звонков вчера и сегодня.
За чаем, когда жена не видела, Ленка начинала строить ему глазки. Он отводил взгляд и только один раз, когда была гарантия, что Надежда ничего не заметит, улыбнулся, приложил палец к губам, потом погрозил ей пальцем и, шутя, показал кулак. Улучив момент, Альберт, как бы Ленке назло, подобно уличному хулигану, начал приставать к своей законной жене. Он поднял ее со стула, начав с ней целоваться, обниматься, задирать ей юбку.
-Да что с тобой? Тебе приспичило прямо сейчас? Нашел место! Что ты с ума то сходишь?! Подруги бы моей постеснялся... Какой ты нетерпеливый! Мы даже еще чай не допили...
Ленка смотрела на них. Она быстро поняла, что находится не вполне в удобном положении, уставившись на двух обнимающихся, и, резко отвернувшись, вышла из комнаты. Альберту этого и надо было. Он осторолжно шепнул жене на ухо приготовленные слова:
-Нам надо уходить. У Ленки опаснее, чем дома. Она предала нас. Не показывай виду - все испортишь. У нас есть деньги, есть куда скрыться, есть все шансы на спасение. Одно только может помешать: твое неповиновение.
Вместо ответа последовал удивленно вопросительный взгляд.
-Ты что, думаешь я шучу? Сегодня ночью из этой игрушки,- Альберт осторожно, так, чтобы не было видно со стороны,если кто войдет, показал ей пистолет,- из этой игрушки я уложил двоих. Не знаю, останутся ли живы. От тебя требуется только одно: минут пятнадцать посидеть для вида, потом вежливо и спокойно уйти. Это разве трудно? Нам пора ехать.
Последние слова "...пора ехать" Ленка услышала, когда вошла в комнату опять. Вскоре после того, как вышла, она догадалась, что Альберт мог специально разыграть любовную сценку с женой, чтобы что-то ей нашептать. О таких "фокусах" ее шефы читали ей и ее коллегам на лекциях, которые иногда проводились в уютной обстановке на конспиративных квартирах.
-Нет, ты какой-то ненормальный,- произнесла Надежда уже вслух У нее чуть не вырвалось: "Что ты натворил?!", но какое-то внутреннее, не поддеющееся объяснению чувство вовремя остановило ее, и она сочла благоразумным промолчать.
-Лена, мы уходим,- объявил вдруг Альберт, повернувшись к ней. Он догадался, что она слышала конец их разговора.
-Давай, Алик, посидим минут пятнадцать.
Альберт взглянул на часы. Было пять минут второго.
-Нет, лучше сейчас, а то опоздаем,- ответил он.
-Куда это вы так заторопились?
-Сегодня вечером вернемся - расскажем.
-Я с тобой так и буду кататься туда-сюда?
-Я тебе потом все объясню: нам придется сюда вернуться.
Они поспешно оделись. Надежда не успокаивалась, а продолжала ворчать, распаляясь все больше. Когда они выходили из подъезда, ее возмущение достигло максимума, но в этот момент Альберт сказал ей на ухо:
-Нам не придется сюда возвращаться. Ты помнишь, вчера во дворе нашего дома повязали троих? А у меня в кармане пистолет "Вальтер". А Ленка, кстати, чего-то очень боится, у ней предчувствие смерти. И все эти вещи взаимосвязаны. Я не шучу, не фокусничаю и не играю.
-Ты что? Как и Ленка, связался с торговцами кокаином? Газеты бросил, а денег все больше и больше. Ты думаешь, я не вижу?
-Я добываю эти деньги честным путем. Если я начну воровать - у меня будут миллиарды, и по этой причине за нами охотятся. Меня они поймать не могут. Они еще не догадываются, что мы "рвем когти". Иначе возьмут тебя в заложницы, чтобы удержать меня. Если же я тебе все расскажу, зачем я им нужен... ты знаешь, как они умеют глядеть в глаза, давить на психику? Они сразу догадаются, что ты слишком много знаешь. А тебе известно, что бывает с теми, кто слишком много знает. Я не хочу тебя потерять, поэтому делай все, что я скажу. Сейчас мы поедем на метро. Мне надо срочно встретиться кое с кем. Я сойду, не доехав, а ты доедешь по кольцу до "Таганской", выйдешь и, что бы ни случилось, жди меня там.
Все это говорил он ей на пустынной улице, ведущей к станции метро. Они шли быстрыми шагами.
-Если все это окажется дурацкий розыгрыш - я с тобой жить не буду.
-В обоих случаях или, если мы будем в безопасности жить и здравствовать, или будем вместе погибать, так или так ты узнаешь, что это не шутка. Финал этой комедии на 99% зависит от тебя. В мире было достаточно красивых и печальных историй, когда влюбленные предпочитали умирать вместе. Я думаю, не стоит увеличивать их число.
Далее он осторожно показал ей фотографии трех возможных преследователей. Научил, что говорить, если ее попытаются задержать, записал несколько имен и телефонных номеров, на которые она может ссылаться.
В метро они долго ехали молча, успели пересесть на кольцо. Альберт взглянул на часы. При подъезде к "Добрынинской" было без пяти два. Ехать дальше ему было нельзя.
-Я сойду здесь. Сколько тебе придется стоять там, я не знаю, но стой - иначе крышка. Из какой бы дыры я ни вылез - сразу беги ко мне. И помни, какими бы приличными эти люди тебе ни показались - они хуже всех бандитских крыш покойного Толика, и единственное, что немного успокаивает, они более умны и предсказуемы и начальства боятся. Я постараюсь побыстрее.
Он вышел на остановке, дождался, пока поезд уйдет. Перед входом в темный тоннель была узкая дверь, покрытая краской серебристого цвета. На двери красная надпись: "Опасно! Вход воспрещен!" Альберт подошел и с правой стороны над путями перешагнул эту дверь, держась за нее, вошел в тоннель и исчез в темноте.
Надежда проехала еще две остановки и вышла там, где условились. На душе было тревожно и вместе с тем хотелось узнать, что все это значит и чем закончится. Если это все бредни... , а пистолет в кармане мужа - это тоже бредни? А эти люди на фотокарточках, кого-то из них она уже видела, но не могла сразу припомнить где. А эта ссылка на генерада ФСБ Паукова? Неужто генерал кокаином приторговывает? Чертовщина какая-то, но вместе с тем все это не бред сивой кобылы. Это какая-то часть правды, хотя и очень странная.
Она подошла к газетному киоску. Купить "Криминальную хронику" или не купить? Тут своих проблем хватает. Надо еще раз над всем этим поразмыслить. Лучше не отвлекаться. А вдруг его долго не будет? Может быть все-таки занять себя чтением?
-Скучаете? А я вам и без "Криминальной хроники расскажу одну интересную вещь.
-Мы с вами, кажется, не знакомы.
-А вы взгляните на меня повнимательнее. Говорят был такой старый фильм, когда меня еще в проекте не было, и он назывался: "Мы с вами где-то встречались".
Надежда невольно взглянула на навязчивого незнакомца. Это был человек с одной из фотографий, показанных ей мужем. Причем один из тех, кого она где-то видела.
-Напомню: мы с сотрудником проверяли у вашего мужа документы вчера утром, когда вы выходили вдвоем из подъезда.
Он не врал. Она его узнала. Что-то очень неприятное было в этом человеке с безупречными манерами.
-Какое мы имеем отношение к тому, что происходило во дворе?
-Вчера не имели, а сегодня имеете. Ночью ваш муж неизвестным нам образом проник в квартиру вашей подруги Светланы Измайловой и из пистолета "Вальтер", как показала экспертиза, ранил двоих наших сотрудников. Оба находятся в больнице, причем один из них в тяжелом состоянии. Ваш муж сейчас ехал с вами, сошел на станции "Добрынинская" и пытался проникнуть в тоннель, куда ходят поезда, но не ходят нормальные люди. Пришлось его задержать, надеть на него наручники. Так что если вы его ждете, то напрасно. Можете стоять до завтрашнего утра. А вот я вас и поймал! Вы мне поверили, поверили, что ваш Альберт стрелял в людей из пистолета - значит он посвещает вас в свои дела. Ему вы все-таки можете помочь, будучи с нами откровенными.
Надя вдруг вспомнила слова Альберта: "Что бы они тебе там ни говорили, что меня задержали, арестовали, убили, что я даю показания - это будет вранье не на 90%, не на 99%, а на все 100%. Тяни время. А Ковалев, генерал Пауков и их телефоны - это козыри, которые вытащишь в крайнем случае".
-А с чего я должна вам верить? Что делали ваши сотрудники в квартире моей подруги Измайловой?
-Там вашей подруги не было. Она уехала к Валентине Жученко в Заветы Ильича. Вот видите: мы все знаем. А в квартиру ее неизвестным образом проникли ваш муж и торговцы кокаином,- соврал Батогов насчет последних, которые не были "специалистами" по наркотикам.- И когда наши пытались их задержать, ваш муж выстрелил и скрылся, спустившись по водосточной трубе, а там, наверное, уехал на такси и думал, что его не поймают. Неужели вы думаете, что ему удалось уйти, тем более в метро? Метро - это ловушка. Да мы все выходы обложили, а в тоннеле задержат человека даже с блестящей репутацией. Там постоянно наши ребята из антитеррористического отдела, и все входы просматриваются видеокамерами. Вы что? Верите в сказки? Вам лучше проехать с нами и дать показания в спокойной обстановке.
-У вас ни ордера, ни санкции, ни повестки.
-Все это будет очень скоро. А сейчас вашего мужа будут допрашивать. И в нашей воле в чьи руки его отдать. И если я не получу от вас достаточно нужных мне сведений, я отдам его товарищам тех, кого он подстрелил, а уж они просто мечтают заполучить его. Вы представляете, что они могут с ним сделать, когда будут выбивать из него показания?
-Так какая же вам нужна информация?
-Обо всех его друзьях и связях за последнее время. Не он, а они нас интересуют. У всех нормальных людей есть друзья. А нам известно, что ваш муж оборвал все прежние связи. Если он с вами настолько откровенен, что вам известно об его ночном преступлении...
-Я этого не говорила!
-Я понял, что вы знаете. Кстати, раньше вас посадили бы за недонесение о преступлении. Можете стоять на своем, но я в курсе событий. И не может быть, чтобы он при вас ни разу словом не обмолвился о своих друзьях, связях, увлечениях.
-Я от него даже не слышала слова: "кокаин", "наркотики".
-Я не про кокаин вас спрашиваю.
-У нас дома никого не было, если не считать одного странного пожилого человека, которого уже нет в живых. Вам это будет не интересно.
-Нам все интересно. Сколько ему лет?
-На вид лет шестьдесят с лишним, но не больше семидесяти.
-Имя! Как он выглядит?
-Так Альберт как-то раз обмолвился, что он погиб при неизвестных ему обстоятельствах.
-Вы это проверяли? Видели труп?
-Не проверяла и не видела.
-Так вот: ваш муж выдумал эту историю о гибели, а домой привел этого типа, когда, вероятно, они только познакомились. Когда же они развернули свою деятельность, и он понял, во что влез, то решил скрыть от вас продолжение контакта с ним.
-Я не понимаю, зачем вам понадобился старый бродяга, со странностями, верит в Бога и любит порассуждать. Похоже, вы занимаетесь не своим делом.
-Как, как вы сказали? Старый бродяга, со странностями, верит в Бога, философствует, резонерствует? Так его ищет милиция, и нам об этом известно; вполне возможно, что это именно он. Вы сказали: "со странностями", а странности - это то, что бывает редко. Вы много видите на улице пожилых бродячих философов? Он ведь не похож на обычного бомжа, я прав?- говоря это, Батогов достал из небольшого кейса наушники и приладил их на себя, но не непосредственно на уши, а рядом. После этого он достал продолговатую трубку непонятного назначения.
-Вы знаете, что это такое? Это - парализатор. Если я направлю на вас, и прибор сработает, то вы мгновенно потеряете сознание, а очнетесь не в слишком комфортном месте, где с вами будут беседовать уже не так вежливо. Вы ведь явно что-то не договариваете.
-А как к этому отнесется ваше высокое начальство, генерал Пауков, например?
-Кто вас к нему пустит?
-Если я исчезну - другие позвонят к нему по телефону, а если его не окажется на месте, то Ковалеву. Любой из них будет рад заполучить информацию о том, чем вы тут занимаетесь вместе с Кашиным и Сколопендриным, и пустят к себе на прием с распростертыми объятиями. Так что не обольщайтесь, господин... ах, простите, товарищ Батогов.
Батогов был вынужден применить все свои знания, чтобы не показать, в какой шок повергли его слова непокорной "клиентки", но скрыть свое состояние смог только частично. Попытка "выключить" все эмоциональные каналы дала эффект "остолбенения". Надежда видела, что "козыри", данные ей Альбертом, сработали. Это придало ей уверенности.
-От вас требуется только одно: не ограничивать мою свободу передвижения.
-Ну и долго вы собираетесь тут стоять? Сейчас холодно, мы стоим уже час. Свободу передвижения вашу я ограничивать не собирался. Свобода передвижения вашего мужа уже ограничена: никто не идет. Почему бы это?
-Если вам холодно - сходите погрейтесь.
-Послушаюсь мудрого совета,- с этими словами Батогов направился к дверям метро, но, не дойдя до них, достал из кармана рацию, выдвинул телескопическую антенну.
-Я - Багульник, я - Багульник. Орел и Молния, прием.- Услышав ответ, он продолжил:
-Объект-два знает Владыку и Дятла... повторяю: объект-два знает Владыку и Дятла. Похоже, она дожидается объекта-один, чтоб уйти. Надо задействовать все группы для наружки. Их нельзя упустить, прием...
-Я - Молния,- услышал Батогов в ответ. Все группы невозможно. Их нельзя снимать с задания, под трибунал тогда попаду я, а не ты. Попробуем справиться одной свободной группой. С чего ты взял, что они уходят? Прием...
-Она знает о ночной стрельбе и плохо знает остальное. Я думаю, он показал ей, что у него есть пистолет - иначе она могла бы не поверить. Когда я стал ее спрашивать и брать на понт - она назвала правильно Владыку, Дятла и их телефоны, прием...
-Я - Молния. Этого нам еще не хватало. Я веду всю группу на выручку. Они нас выведут на объект следующего порядка, возможны лаборатории. Терпение. Нельзя, чтобы все зависело от одного объекта. Нам надо выйти на остальных, прием...
-Я - Орел, я - Орел. Молния и Багульник, слушайте меня внимательно: я чувствую, что они хотят уйти по Казанскому или Горьковскому направлению. Я еду в Перово. Там внизу платформа "Чухлинка". Обе дороги пересекаются. Если они воспользуются электричкой, я сяду им на хвост и буду сообщать маршрут, прием...
-Я - молния. Орел, ваш план одолбряю. Действуйте.
-Я- Багульник. Дополнительное сообщение: весной у объекта в гостях был дед, приметы которого похожи на сообщение мента с трех вокзалов. Вы меня поняли? Прием...
-Вас понял. Молодец, Багульник! Идем на выручку. Вопросы есть?.. Конец связи.
-Вас понял,- тихо ответил Батогов и убрал рацию в карман. После этого он подошел к Наде, застывшей в долгом ожидании, и торжествующе произнес:
-Вам не кажется, что вашего мужа слишком долго нет?
-А кто вам сказал, что я жду именно его?
В этот момент на большой скорости, нарушив монотонность автомобильного шума визжащими тормозами, к тротуару подлетела "Волга", а в ней моментально открылась дверь. Мужчина в темных очках, сидевший у этой двери, крикнул в толпу:
-Надя! Сюда, скорее!- после этого, приподнявшись, открыл заднюю дверь, куда она должна была сесть, перебежал в нее сам, захлопнув переднюю, и, повернувшись к шоферу, тихо добавил:
-Как и договорились: в Ново-Гиреево.
Но Батогов успел присоединить странную трубку, которую доставал еще раньше из кейса и которой пытался напугать Надежду, к проводам, идущим от наушников, и направить на появившуюся откуда ни возьмись машину. Надя издалека узнала Альберта, одевшего темные очки, но в первые мгновения по голосу. Она с разбегу влетела на заднее сидение, дверь захлопнулась, и машина рванулась с места.
-Алик! Он хочет в нас чем-то выстрелить!
-Нет,- тихо ответил Альберт, обернувшись и прижав палец к губам.
Шофера ее выкрик как бы подстегнул. А тут как раз ненадолго проезжая часть оказалась свободной от транспорта, остановленного светофором на перекрестке. Он воспользовался этим в нарушение всех правил, рванув прямо на ту сторону площали, чтобы двигаться в обратном направлении. По правилам же надо было ехать по этой стороне до места, где разворот разрешен. Только когда они свернули на шоссе Энтузиастов, Альберт пояснил:
-Это было не оружие, а подслушивающее устройство.
-Он, мерзавец, напугал меня этим устройством, и мне пришлось выложить все козыри.
-Теперь они активнее будут за нами идти. Как ты не догадалась, что оружие не пристегивают к наушникам?
-Трубку он держал в руке просто так, не присоединяя к наушникам, хотя их он одел раньше.
-Вы, ребята, не от милиции бегаете?- вмешался шофер.- А то меня потом затаскают.
-Мы бегаем от преступной организации, нечто вроде мафии, только похуже,- сказав это, Альберт достал карманное расписание электричек, взглянул на часы и на проносившуюся навстречу улицу. Он был теперь уверен, что когда сажал жену в машину, Батогов слышал: Ново-Гиреево. До запутанных подземных переходов оставалось три минуты езды. Альберт решил попробовать без пистолета "управлять" водителем, который, теперь это было видно по всему, оказался одной из типичных сволочей, которых Павел называл "советскими кляузниками". Смягчение разговора с его стороны сулило больше времени продержаться на маршруте. Обострение привело бы к немедленному конфликту с требованием расплатиться за часть пути и покинуть машину.
-Никто плохо про себя не скажет,- парировал водитель сказанное Альбертом, что их преследует не милиция.- А копни вас глубже - найдется за что на полжизни отправить в тюрьму.
-Вам что? Двести долларов мало?
-Я не продаюсь. И преступникам услуги не оказываю. Знал бы я, с кем имею дело, я бы тебя в милицию уже привез, мимо которой мы ехали, а не на Таганку.
-Вы говорите, а сами в это не верите. Потому что если бы верили, то не осмелились бы говорить преступникам такие вещи.
-Я - здоровый рабочий мужик. Это вы - трусы, интеллигенты.
-Скажите это своему начальнику на работе.
-Не твое дело, кому и что мне говорить. А с таким, как ты, я справлюсь. Хоть сейчас выйдем, и я тебе хлебальник набью!
-Я вам не бойцовый пес, чтобы заниматься такой ерундой. Если не заденете - я пройду мимо вас, как мимо кучи дерьма,- и тут Альберт неожиданно изменил тон, мгновенно преобразившись,- а заденешь, козел, я тебе кишки выпущу и на руку намотаю! Понял?!
-Чего?!
-Руки на руле держи, если не хочешь врезаться во что-нибудь!
Разозлившийся водитель начал спешно перестраиваться в правые ряды и вскоре причалил к тротуару.
-Так слушай меня, вертухайский сынок,- продолжал Альберт.- Я на твоем поганом блатном языке разговариваю, чтобы тебе было понятнее. Я бы в любом случае с тобой справился, потому что ты - идиот, а для идиота легко подготовить любой сюрприз, а если бы и не справился, то взял бы тебя своей целеустремленностью, которой у тебя нет, а я бы мог тебя тогда за кровную обиду преследовать годами, и однажды подловил бы и пустил бы тебе кровь! Я - друг чеченского народа и уважаю, и считаю приемлемым их обычай кровной мести, особенно против такого хамла, как ты. И для тебя я опасней, чем чеченец, потому что не связан другими обычаями и предрассудками. Я - воин, а не преступник, и вашу краснопузую породу, большевистскую заразу буду преследовать, пока жив!
Одно неожиданное высказывание Альберта за другим тормозили развязку, заставляя врага на несколько секунд застывать то от удивления, то для размышления. Это не вписывалось в опыт его прошлых ссор. Наконец, он решил, что с ним ссорится позерствующий псих, один из тех, кто опрометчиво и самонадеянно лезет в драку и всегда получает или садится за решетку. Шофер обернулся, широко размахнулся "по колхозному" и... в ужасе застыл, увидев направленное на него в упор дуло пистолета. При этом никаких душераздирающих колебаний на лице державшего мертвой хваткой оружие не просматривалось. Это был радостный азарт охотника, давно искавшего и. наконец, нашедшего нужную ему дичь.
-Ты что?.. Ну зачем так горячиться?.. Ну поговорили по-мужски. Я тебе сказал, ты мне сказал... Люди же кругом... Зачем же кипятиться? Ну ты горячий... шутки не понял...
На самом деле Альберт вовсе не выходил из себя. Он прекрасно умел управлять зверем, который сидит внутри каждого из нас. Когда надо, держал его на коротком поводке, а когда они оказались напротив платформы "Новая"- спустил его с цепи, при этом не забывая глядеть на часы. Именно здесь надо было остановиться, и как раз осталось немного времени на ходьбу плюс эту перебранку.
-Не во мне дело. Я могу и не обидеться. Дело в том, что на таких, как ты, держатся все коммунистические и фашистские режимы. Исчезнет ваша порода, рая может быть и не будет, но будет холтя бы нормальная жизнь, как на Западе. И пока ты жив, у тебя есть шанс перемениться. Я тебе вообще не хотел после этого платить, но так и быть: кину тебе на сиденье сто баксов, хватит с тебя; все равно для меня их легче заработать, чем для тебя десять километров проехать. Если жить хочешь - руки и голову на руль, быстро! Я своими словами тебя остановил именно там, где мне было надо. Ново-Гиреево - это был понт. А здесь я не один. Так и сиди, пока мои преследователи или менты к тебе не подойдут, иначе не узнаешь, откуда схватишь пулю. A Dieu!
Надежда слушала и удивлялась. Она испытывала противоречивые друг другу чувства. Как мало она знала своего мужа, с которым прожила три с лишним года! И вот теперь он повернулся своей сильной стороной, от которой было жутковато, веяло могильным холодом. Да, он был более сильной личностью, чем она предполагала. Он может постоять за себя, за нее, а если проиграет, то неминуемо отомстит. Она не понимала, почему ее это не радует. А дело в том, что это был не сказочный принц на белом коне, а реальный воин из вполне реальной современной жизни. И для того, чтобы быть воином, не обязательно одним махом разбрасывать троих или четверых противников. Достаточно иметь в себе дух воина, и, как сказано в Писании, "ноги становятся быстры на пролитие крови". От воина веет войной, а в ней нет ничего романтического. За ней всегда вырисовывается смерть с косой, или у кого-то могут быть и другие образы, но вызывающие те же ассоциации. Надежде теперь очень не хотелось, чтобы ее муж кого-нибудь убил, особенно у нее на глазах. Может быть они и правильно делают, что бегут. Надолго ли?..
Две машины с оперативными группами, находящиеся в подчинении Кашина, мчались по шоссе Энтузиастов навстречу беглецам. Им уже был сообщен Батоговым номер "Волги" серого цвета. Несколько раз то та, то другая, заметив "Волги" подозрительного цвета, не успев разглядеть номера, разворачивались, нарушая правила, подчас чудом избегая аварий, гнались за серыми, а номер оказывался не тот, да и пассажиры не те. Наконец случайно увидели они нужную им "Волгу", припаркованную у тротуара. Водитель сидел, держась за руль и положив на него голову. Сначала он был напуган, но потом стал возмущаться и грозить в адрес "объектов" и даже предлагал свои услуги, готовность помочь задержать, но его не стали слушать, а бросились к платформе "Новая". Только что отошла электричка на Куровскую, о чем сразу сообщили Сколопендрину, и тот помчался из Чухлинки в Перово наверх. Там его ждал непосвященный напарник из младших сотрудников, имеющий второй разряд по бегу на средние дистанции.
Часть людей осталась патрулировать платформу, не появится ли "объект" с женой. Их фотокарточки были у каждого. Они нацелились проверить следующие электрички на Москву и из Москвы. Другая часть группы вернулась в машины. Одна машина на всякий случай помчалась в Ново-Гиреево. В ней был Кашин. Другая на Таганку и, захватив Батогова, умчалась с ним по Рязанскому шоссе, удаляясь от центра. Те, кто остались в обеих машинах, с нетерпением ждали сообщений от наблюдателей с железных дорог. Если ничего не сообщат, то останется только надеяться на раннее или позднее возвращение "объектов" на любой из известных адресов. А вся беда была в том, что "объект", казалось, пребывал до этого в полном неведении, и к его внезапным действиям не подготовились. Свободные машины в момент его возможного бегства находились слишком далеко, поэтому и не успели ни перехватить "объект", ни проследить за ним.
Сколопендрин прошел электричку туда и обратно. Он узнал бы каждого из наблюдаемых, неважно, в темных очках они или нет. Ведь Альберт там на Таганке одел очки только для того, чтобы в случае чего выиграть секунды, доли секунд. Но в электричке их не было.
-Ты проверил туалеты в середине состава?- услышал Сколопендрин по рации.
-У нас нет с собой трехгранного ключа. Черт возьми! Уже Люберцы.
-По Рязанскому направлению все электрички проверены. Товарищи оказались предусмотрительнее тебя, у них были с собой ключи, и они проверили все.
Сколопендрин обиделся на упрек, но сейчас решил не отвлекаться.
-Так может быть мне бросить этот поезд? Но я могу одолжить ключи у машиниста.
-Не бросай, действуй, проверь все. Если им нужно Куровское направление, то это - единственная электричка, на которой они могли уйти. Следующая пойдет туда очень нескоро.
Сколопендрин разговаривал по рации в одиноком тамбуре, высунув антенну наружу из маленького окна без стекла. Младший напарник, который умел хорошо бегать, глядел на него, ожидая дальнейших указаний. Если бы он глядел не на него, а по сторонам, он бы увидел, как из-за стекла двери от перемычки, соединяющей вагоны, сначала женщина, а затем мужчина, взглянули на него по очереди и, отпрянув назад, пробежали один вагон, а в следующем вагоне перекрыли дверь своим трехгранным ключом.
-Нам надо дотянуть до платформы "41 км". Ему сейчас или дадут "отбой", или потребуют проверить все сортиры. Меня, как видишь, взять невозможно, даже в тоннеле метро, я не шутил, когда говорил это. Почему - этого я не могу тебе сказать. Я сейчас спрячусь, а чтобы они тебя не заметили, присоединись к любой группе, туристов, например, или просто к компании женщин, или, в худшем случае, игроков в карты. Они, даже если заметят тебя, вряд ли подойдут, просто будут следить, куда ты пойдешь. Если попытаются тебя задержать - зови на помощь пассажиров, тяни время до остановки, а на остановке обязательно разбей стекло. Это будет мне сигналом, но только на остановке. Я просто не хочу открывать стрельбу в поезде, особенно раньше времени. Если дотянешь до "41 км" - выходи, но тогда, когда двери начнут закрываться, и беги, беги по ходу поезда вперед. У нас мало времени.
-Чего ты задумал? Ты собираешься повиснуть снаружи? Сорвешься же, а на крыше током убьет. Это - кошмар! Не бросай меня!
-Из-за тебя и стараюсь. Одному мне этот поезд был бы не нужен. Если когда-нибудь узнаешь всю правду, поймешь, что я не ошибался. Что тебе говорил этот черт на Таганке? А мы выиграли! Выиграем и здесь. Лучше скажи, что ты поняла. Скорее.
-Срочно присоединиться к любой группе людей. Если "наедут" - выбить стекло на любой остановке. Если все в порядке - сойти на "41 км", когда двери закрываются, и бежать вперед.
-Умница!- С этим словом Альберт чмокнул ее в губы и побежал по вагонам в обратную от Сколопендрина сторону.
Через полчаса поезд проехал платформу "41 км" с целыми стеклами, а еще через четверть часа в трех километрах от этой осткновки в лесу раздался выстрел.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2010/02/06/764