Февраль. В прежние феврали в снежность бывал погружен весь город. Казалось, мерзнет полураздетая скульптура девушки в снегу Александровского сада. Вот-вот она сейчас не выдержит промозглого холода и побежит, проваливаясь в снег, ёжась и дрожа...
Впервые снег появился к февралю, он идёт, и нерезкие очертания домов за окном становятся ещё более расплывчатыми с каждым часом, пока не погружаются в сумрак, подсвеченный вспыхнувшими окнами. Черно-белая заставка заоконного мира становится цветной. Ещё один холодный пасмурный зимний день ускользает из века.
После болезни сил хватает только на воспоминания из цветного детства, и это как-то восполняет утечку энергии сквозь трещины поврежденного болезнью организма за горизонты черно-белого мира.
Достаю книги из книжного шкафа и ставлю тут же на место, понимая, что читать нет сил.
В детстве, в старинном резном буфете, в самом низу за дверцами находился целый мир красочных книг. Когда в конце болезни наваливалась хандра, то можно было достать яркую огромную книгу Джанни Родари или Носова в твердой обложке и просто смотреть картинки. Появлялось настроение и даже аппетит. Потом можно было забраться на буфет, держась за шишки и башенки, и смотреть в окно на Разъезжую улицу, по которой двигалось много прохожих, шуршали "Победы" и "Москвичи", громыхали по синей брусчатке грузовики, и тогда в буфете начинали дребезжать рюмочки и чашечки, пританцовывая на блюдцах.
Потом, когда всё заасфальтировали, громыхали только двери старых автобусов, лязгали, груженые трубами, самосвалы, да брякали, набитые стеклотарой, фургоны. А замечательный буфет с висячими тусклыми ручками под бронзу, изъеденный жучками-точильщиками, отправлен был во двор к мусорным бакам, откуда сразу же исчез.
Его место в комнате занял сервант с раздвигающимися стеклами, стеклянными полочками, полированным фасадом и тонкими ножками, которые того гляди отломятся, и лучше его вовсе не трогать.
Теперь у меня такой же книжный шкаф, только полки у него дсп-шные. Они прогибаются от книг, а читать ничего не хочется.
Пришел с работы муж, и я стала печь блины, с трудом стоя у плиты в духоте маленькой кухни.
Заговорили энергичные дикторы "Новостей", наполняя звуками квартиру. Все протестуют, все борются, шантажируют... интернатские дети режут запястья... Нет никого рядом с детьми, никого, любящего их.
Где-то летят sms в сетях... Муж звонил по пути домой в тревоге:
- Что с тобой?! Что случилось?!
- Да всё тоже, нет сил, - говорила я в ответ бесцветным голосом.
- Мне пришла только что sms: "маме совсем плохо, срочно положи деньги"...
- Ну что ты, это обыкновенный развод на деньги.
- А откуда они знают, что ты плохо чувствуешь?
... Сын начинает смеяться. Я хочу рыдать от умиления. Разве скучно жить?
Опускаюсь в кресло у ноутбука и смотрю на коричневато-белую фотографию бабочки. Хочется яркого природного летнего цвета, и я начинаю раскрашивать фотку.
Звуки фокстрота доносятся из-за стены. Где-то танцуют, веселятся, мир полон противоположностей. Слава Богу!
_________________________________________
Худ.Владимир Оленберг "Белый танец"