Майское утро выдалось солнечным, тёплым, на улице не спеша дотаивали последние северные сугробы. Я приехал на работу, захватив с собой из дома сумку с водкой и закуской — у нас в автобазе традиционно перед отпуском приходилось делать что-то вроде «отвала». Завтра полечу с семьёй на юг! С механиком договорился, что после обеда он отпустит меня домой — надо подготовиться к отъезду.
Машин в цехе на ремонте я не увидел, поэтому переодеваться не стал, болтался по боксу нарядный, как именинник. В цехе чувствовалась весенняя расслабуха.
Аккумуляторщик Володя проделывал химические эксперименты с давно отслужившими положенный срок аккумуляторами (отделял свинец от плевел), при этом намурлыкивал свою любимую песню «Маргарит-ту-у».
Токарь Генка сосредоточенно точил из латунной болванки какую-то безделушку для личных нужд.
Автоэлектрик Витя, позёвывая, неспешно чинил старый автомобильный генератор.
В моторном цехе на замасленном топчане сладко дремал моторист Кузнецов (один из тех, чьим девизом было — ни дня без капли, естественно, речь здесь не о воде).
У его ног, свернувшись калачиком, безмятежно спал тёмно-серый пёс Кардан, который здесь и жил.
Кардан появился в цехе ещё осенью, тогда это был щенок неизвестной породы с белой, как у альбиноса, шерстью. Прямо как полярный медвежонок Умка. Его жизнерадостность и любопытство просто поражали: совал свой нос везде, где только мог. Если какая-нибудь машина заезжала на ремонт, он ни на шаг не отходил от водителя и немигающим взором следил, что тот делает и правильно ли. Казалось, ещё мгновение и пёс сам начнёт вертеть гайки на ремонтируемом агрегате или лизать солидол из ведра во время смазки подшипников.
Когда слесари лезли под машину и, лёжа на спине, что-то ремонтировали, Кардан подбегал к ним и пытался каждого лизнуть в лицо. Те громко матюгались и грязными рукавицами отгоняли назойливого «помощника». Дошло до того, что когда у кого-то не оказывалось ветоши и нечем было обтереть мазутные руки, они вытирали их о шерсть глупого Кардана. Пёс, похоже, считал такую услугу признаком исключительной доверительности и уважения к себе, поэтому от подобной процедуры не убегал. Постепенно белая шерсть обрела устойчивый грязно-серый цвет. К Кузнецову Кардан испытывал особый пиетет, потому что тот всегда его подкармливал: от закуски, хочешь не хочешь, всё равно что-то оставалось. И вот теперь пёсик мирно посапывал у ног благодетеля.
Время уже подходило к обеду, когда я вдруг увидел... О, ужас! На территорию автоколонны, натужно рыча, мощный самосвал КРАЗ медленно втаскивал на буксире своего «собрата» — такого же КРАЗюку, у которого передок неестественно свисал чуть не до самой земли. Пёс деловито обежал вокруг покалеченной машины и весело завилял грязным хвостом: ремонт неизбежен, а без него, Кардана, здесь ну никак не обойтись! Смотрю — из кабины изуродованного автомобиля вылезает Сашка, мой сосед по дому, здоровый рыжий немец по прозвищу Ганс.
Оказывается, он как угорелый нёсся по пригородной колдобистой дороге, кругом грязь, лужи, — и не заметил «хорошую» ямку. Поймал, как говорят шофёры. Передняя балка (это такое устройство с рессорами, на котором закреплены передние колёса) вывернулась внутрь, и её теперь в самом лучшем случае нужно было менять. Я готов был Сашку убить: перед самым моим отпускам подвалила совершенно непредвиденная работа. Ремонту на два-три дня.
Машину подтянули ближе к боксу. Матерясь, я переоделся в сварочную робу, которую накануне уже успел закрыть на время отпуска в шкафу, настроил кислородный резак. Толпа страждущих выпить с грустным сочувствием смотрела на меня.
Работа есть работа. Надо отдать должное этому рыжему амбалу: в экстремальной ситуации (завтрашний мой отъезд в отпуск и был таким случаем) Ганс работал как слон. Быстро достал домкрат, с его помощью приподнял переднюю часть многотонной машины, подвёл под неё для страховки стальные «козлики», снял колёса. Откуда-то из металлолома «добровольцы» (водка прокисает, надо торопиться!) приволокли другую переднюю балку и — как в анекдоте: с одной кувалдой и ещё «с какой-то матерью» к вечеру успели подготовить машину к дальнейшей эксплуатации.
Может быть, я об этой истории и забыл бы — мало ли машин калечили на северных дорогах наши водители, но произошла неприятность, вызвавшая у меня приличную досаду. В какой-то момент, раскорячившись под машиной в неудобной позе, я начал резаком срезать стремянку, а в это время рядом дефилировал Кардан, и раскалённые брызги струёй сыпанули на него. Шерсть прилично задымилась, но, к счастью, не загорелась. Пёс дико взвыл (долазился, любопытная каналья!), а я от неожиданности сделал неосторожное движение и пламенем резака черканул себе по левой руке немного выше запястья. Вначале, по запарке, не придал этому значения, а когда закончил работу, увидел сильный красный ожог и начинающую облазить кожу. Позже с содроганием подумал: «А что, если бы мазнул резаком по своей физиономии? И всё, здравствуй, больница! Тогда точно пришлось бы отложить поездку в отпуск».
Место ожога мне смазали подручным средством скорой медпомощи — пластинкой сала, экспроприированной у аккумуляторщика Володи. Не забыли и Кардана: ему тоже смазали повреждённую шкуру этим же салом, остаток которого он с удовольствием заглотнул. А водочка рабочему классу после напряжённой работы оказалась очень даже кстати. Кое-что от закуски досталось тогда и псине. Не зря же «трудился».
Ну, а рука... Недели три (уже в отпуске) ходил я меченый, с красной дланью, а потом присмаленное место постепенно по цвету почти сравнялось с другой кожей. Осталось лишь еле заметное светлое пятнышко.
После отпуска я как-то сразу не обратил внимания на отсутствие в цехе нашего всеобщего любимца, мало ли где мог носиться. Позже узнал, что Кардан погиб. Погиб глупо. Как-то раз несколько водителей после работы подвыпили, а потом, шутки ради, угостили Кардана бутербродом, смоченным водкой. Доверчивый пёс, видимо, неприятную горечь чувствовал, но проявил мужскую солидарность. Чуть позже, с заметно нарушенной координацией при беге, он отправился привычно встречать въезжающие на территорию базы машины. Кто-то из водителей не успел затормозить...
*****