Утро выдалось яркое и неспешное. Сегодня спешить некуда. Воскресенье. Повернувшись в кровати набок, отметил про себя, что жена уже ушла. Это у меня выходной, а у неё смена – два через два, так что красные дни календаря не считаются.
Закрыв глаза, я решил отваляться до обеда в свой честно заработанный выходной за те утренние часы, когда просыпаться так не хочется, но вставать надо. Месть недосыпанию не удалась: сон, как назло, исчез куда-то без следа и совести. Ладно, будут ещё выходные. Встаю. Мои тапки зашлёпали по полу и привели на кухню. Как обычно, на столе лежит записка, которая громким голосом жены (если судить по трём восклицательным знакам в окончании) гласила, что завтрак на плите, нужно просто поднять крышку сковородки и не забыть (!) съесть поджаренный омлет. Решив, что самое лучшее «не забыть» - это совершить сразу, я быстро разобрался с приготовленной едой. В приподнятом настроении, под весёлый мотивчик, издаваемый самолично, какой-то забавной песенки, я затопал в душевую комнату, бодро щёлкнул пальцами по выключателю и… Раздался громкий хлопок. Лампочка, служившая верой и правдой долгие годы, просто-напросто взорвалась.
«Ничего себе! Фугасы!» - громко вырвалось у меня.
Достав новую лампу из шкафчика, я принялся выкручивать патрон, чтобы извлечь оставшийся в нём цоколь. Почти получилось. Почти – это потому, что сначала выключатель нужно было вернуть в положение «выкл.». Удар тока тряхнул руку до плеча, новая лампочка тут же пообещала долго жить, и разлетелась на мелкие осколки, пополнив на полу запас для спальных мест йогов. Всё радостное и даже слегка праздничное утреннее настроение как волной смыло. Вернувшись на кухню, я дрожащими руками прикурил сигарету, кое-как приготовил растворимый кофе и сидел на стуле до тех пор, пока не выкурил ещё одну. «А что, собственно говоря, случилось? – зашевелились мысли в голове. – Ну и ударило током. Первый раз что ли?» Нет, не первый. Я решительно зашагал в комнату испытаний под названием «душевая»…
Затем всё происходило буднично. Лампочка заменилась без происшествий, душ был принят, лицо выбрито, я в чистой одежде вышел за порог дома, собираясь на рынок за продуктами (ещё вчера пообещал жене, что пополню запасы в холодильнике). Моя собака, провожая меня до калитки, как-то странно стала меня обнюхивать, словно впервые увидела.
- Альма, ты чего это? Не узнаёшь что ли? Это же я, твой добрый хозяин!
Я погладил её по холке. Мне показалось, что она восприняла мои ласки без особой радости, словно просто терпела, выполняя простую обязанность домашней собаки: принимать всё, как есть.
Проходя мимо дома соседа, мне пришлось обернуться. – «Привет, Олег! Как поживаешь? Всё ли у тебя хорошо?» - крикнул он.
- Да, всё хорошо. Спасибо, - ответил я сдержанно и зашагал дальше. «Что это с ним приключилось?» – промелькнуло в сознании.
До сей поры все его приветствия ограничивались лишь вялым движением руки, обозначающим то ли знак того, что он меня заметил, то ли движением отпугивания летающих насекомых. Да ладно. Меняются же люди со временем. Иногда.
Дождавшись у дороги нужную маршрутку, я занял место в середине полупустого салона. Через две остановки «газель» заполнилась до отказа, и среди пассажиров оказалось одно знакомое лицо. Кавказской национальности. Я частенько видел его на рынке, он торговал фруктами.
- Передайте, пожалуйста, - сказал он вежливым тоном, протягивая десять рублей за проезд.
«Странное совпадение. Вежливый сосед, вежливый торговец, который всегда бросал через губу «Передай, да?». Сегодня что, день вежливости что ли? – закралось у меня подозрение.
На остановке «Рынок» вместе со мной вышли ещё пять человек и направились к пешеходному переходу. Я закрыл дверь «газели» за престарелой тётенькой с объёмной сумкой в руке и пошёл вслед за остальными. Мои спутники, даже не глядя по сторонам, смело зашагали по «зебре». «Смелые люди, - промелькнуло в моей голове. – Отчаянные. Разве можно так опрометчиво переходить через проезжую часть»? Я остановился у края дороги и посмотрел по сторонам, не несётся ли поблизости «лихой наездник» за рулём. Однако ж автомобили преспокойно стояли на месте, ожидая моего движения. Я ещё раз оглянулся. Тётка с сумкой медленно последовала за мной. Какой-то водитель с железным терпением помахал мне рукой: «проходи, мол, проходи», и я заторопился, пока они все не рванули с места. Уже ступив на тротуар противоположной стороны, я решил взглянуть, успевает ли тётушка с баулом. Её не было. То есть – баул сиротливо стоял у обочины, а его владелицы нигде не было видно.
«Странно, - подумал я. – Куда ж она так быстро испарилась?»
Но потом произошло ещё более странное событие. Один из автомобилей – иномарка какая-то – резко остановился на перекрёстке возле бетонного столба, не доезжая каких-то полшага до него, сразу же образовав позади себя «пробку». «Во, придурок. Видал разных, но этот вообще – полный аут». Водитель-придурок вышел из авто, причём вышел с молотком в руке, остановился возле переднего бампера и стал внимательно его изучать, словно определяя, есть ли на нём царапины или нет. Вокруг потихонечку собирался народ. То, что произошло дальше, вообще ни в какие ворота не лезет. Этот водила со всего размаха ударил молотком по фаре своей машины! Послышался грохот, и звон разбитого стекла по асфальту. Мне показалось, что народ смотрел на происходящее с большим сочувствием. Я стоял в полном недоумении: то ли смеяться, то ли… не смеяться. Пока я раздумывал, водитель грохнул молотком по капоту, словно желая пробить в нём дыру. Потом ещё, и ещё раз. «Не, не пробьёшь. Молоток слишком лёгкий для этой цели». Возле этой несчастной машины остановился автомобиль, из него вышли два человека в форме гаишников с кувалдами в руках, и, как бы в подтверждение моих мыслей о том, что вес имеет значение, каждый по разу приложился к недокорёженному капоту. Вот теперь он стал докорёженным. Люди в форме ещё приложились молотами по бамперу, по крылу, задрав его так, что теперь оно походило на оскал разъярённого зверя, прокололи колесо и, вроде бы, успокоились.
И тут меня осенило: «Здесь снимают на видео!». Точно. Возле разбитой машины появился человек, который всё аккуратно снимал на камеру.
Вот теперь всё стало на свои места. Какая-то страховая компания изготавливает рекламу типа «с нами не пропадёте, будьте с нами и мы вам поможем в трудную минуту, будьте с нами». Ага, сейчас. Так вам и поверили. «А может покрутиться возле «якобы аварии»? Может в кадр попаду? Будут потом по телевизору показывать, - подумалось мне. – Ладно, обойдёмся. Мы люди не гордые». Затем, откуда ни возьмись, появился эвакуатор, на него погрузили бедолажку и увезли в неизвестном направлении. «Куда же всё-таки тётка так быстро подевалась»? – мелькнула мысль напоследок, и я о ней забыл, зашагав в сторону рынка.
Закупив необходимые продукты, я снова ехал в маршрутке по направлению к дому и размышлял о забавном происшествии на дороге. «Всё-таки место могли бы выбрать менее оживлённое. Такую пробку создали, еле рассосалась». Ещё поудивлялся тому, что на рынке сегодня чисто и даже как-то… уютно что ли. Да и на улицах тоже.
Под эти мысли я зашёл в свой двор, остановился возле порога дома и только собрался открыть дверь, как она сама распахнулась. Настало время ещё раз сильно удивиться. Передо мной стоял…
Я сам… Я сам стоял перед собственной персоной. Я что, не знаю как выгляжу что ли? Слава богу, зеркала уже давно придумали. Да. На пороге тоже стоял я. Среднего роста, волосы русые, глаза серые. Та же вертикальная морщинка между бровями. Небольшая горбинка на носу, не врождённая, но приобретённая (это как-то раз поздно вечером встретил компанию великовозрастных тинэйджеров). Мои уши – не маленькие и не лопухи. Мои усы. Всё моё…
«Я сам» с неменьшим удивлением разглядывал мою физиономию.
Мы стояли друг напротив друга с роем мыслей в головах (про себя я знал точно, а про него догадался по выразительному взгляду). Вдобавок ко всему, моя собака, которая должна по идее защищать меня, уселась возле его ног, и тоже смотрела, как мне показалось, на меня слегка подозрительно. Я оглянулся на закрытую калитку. Даже не знаю, почему оглянулся. Наверное подумал: «А туда ли зашёл»? А при чём тут «туда ли»? Я знаю, что это мой дом, и что братьев у меня нет. Стоп! Мои мысли стали постепенно приходить в обычное русло логичных размышлений. «А может у меня всё-таки есть брат? Может, прожив столько лет, просто не знал об этом? А как он меня нашёл? Как попал в дом? А-а, ну в дом – это легко объяснить, я частенько забываю запереть за собой на ключ, крупная собака без привязи это не лучшее решение для воров провести своё мероприятие. А как нашёл? Понятно. Мой отец приехал ко мне в гости и привёз моего брата. Столько лет не говорил ничего и тут… Да-а, батя… Ну просто кино индийское.
От того, что всё разрешилось так просто, я успокоился и даже заулыбался. Мой новоявленный брат тоже не оказался угрюмым.
- Привет, Олег! – сказал он.
- Привет! Ну что, будем знакомиться! Тебя как зовут?
- Так же, как и тебя, Олег. Слушай, я даже не ожидал…
- Да это я никак не ожидал! – воскликнул я. – Не ожидал, что у меня есть брат!
- Брат? – он выдержал небольшую паузу. – Ну да, конечно. Заходи.
Он широким жестом руки, словно это он являлся хозяином, пригласил меня в дом. Я чуть заметно ухмыльнулся. Надо же, не успел приехать, уже раскомандовался. Нужно присмотреться к нему повнимательнее, а то вдруг мало ли что.
- А где батя? – спросил я, выходя из комнаты под названием гостиная на кухню, куда мой близнец понёс купленные мною продукты. (Я отдал ему пакет машинально. Сам даже не знаю почему. Возможно в знак доверия).
- Он что, обещал приехать? Не знаю, мне он ничего не говорил.
После этих слов я снова впал в замешательство. Вся логика моих размышлений о чудесном обретении родного брата лопнула, как мыльный пузырь.
- А-а-а, - протянул я, - как же ты меня нашёл в таком случае? Как ты попал в мой дом?
Олег-близнец повернулся ко мне лицом, пристально посмотрел на меня и, как обухом по голове:
- Это не я. Это ты непонятно как очутился в моём (он сделал ударение на последнее слово) доме. Этого не могло произойти, но ты всё же здесь. Будем считать это положение принятым.
Я сначала не поверил его словам. Потом поверил. Потом снова не поверил и стал украдкой осматриваться по сторонам. И тут обнаружилось, что мой дом какой-то не совсем мой. У меня стены оклеены обоями, здесь же они выкрашены краской. Бежевой. Да ещё в два цвета. Второй раз по ним прошлись специальным валиком, и получились бежевые стены с синими вкраплениями. Хорошо получилось. Холодильник в углу тоже оказался не мой. Очень большой. В него, наверное, даже спрятаться можно во время пожара. (Тьфу-тьфу! Типун мне на язык). Шкафчики, посуда, мебель и всё остальное тоже оказалось не моё. Я медленно прошёлся от двери к столу и уселся на стул.
- Что-то мне ничего не понятно, - растерянно сказал я.
- Зато мне всё понятно. Ты находишься в другом… Нет, скажем так – на другой территории.
В моей голове словно компьютер зашумел. На какой территории? И какой такой другой? Может это сон?
Кажется, этот вопрос я задал вслух.
- Тогда ущипни себя, - присоветовал с иронией мой близнец или не близнец уже. – Два раза, если не веришь.
Посидев немного в задумчивости, я уныло поплёлся к холодильнику. Недавно (позавчера) я специально купил бутылку водки, на всякий случай, для гостей, как говорится. И теперь она должна стоять там полная. Нет, немного неполная уже. Потянув дверцу, я её действительно обнаружил. Вот она, бутылка водки. Название то же самое – **** - но только непочатая. Олег деловито выставил на стол два гранёных стакана (у меня такие же), выложил из банки в тарелку солёные грибочки, сел напротив, и выжидательно посмотрел на меня. Я разлил на двоих сколько полагается, мы звякнули стаканами, выпили одним махом, закусили грибами и снова посмотрели друг на друга.
- По второй, - сказал я. Процедура повторилась. – Рассказывай.
- Что рассказывать, – быстро ответил он, словно давно ждал этого вопроса. – Если очень кратко, то я – это ты.
- Не понятно.
- Конечно, тебе непонятно. Давай начну с элементарного.
Я согласно кивнул, разлил алкоголь по третьей, и придвинул ему стакан. Выпили, как полагается, не чокаясь. Он тоже не тянул руку.
«У нас действительно есть что-то общее» - подумал я.
- Так вот, - продолжил мой визави. – Элементарное… Помимо твоего измерения, в котором ты проживаешь, существуют ещё. Одно из них является физическим отражением другого, как-то – мой мир в очень большой степени является отражением твоего, но в… несколько иной плоскости. Другие… Другие по-другому, о них потом расскажу.
- Заба-авно, - протянул я. – То есть всё, что происходит со мной, происходит с тобой, так?
- В принципе да, но только на физическом уровне. Способ восприятия мира у нас различается. Мы это вы, но на более высокой ступени самосознания. На гораздо более высокой.
- То есть вы все моралисты.
Обделённый в ступеньках, я попытался съязвить. Но он даже не обратил на это внимания.
- Можно и так сказать.
Мне показалось, что он недоговаривает, и я налил в стаканы ещё по-маленькой. «Скоро ты всё выложишь. Водка срывает все замки с обета молчания». Мы звякнули стакан о стакан, я предложил тост «За знакомство», он кивнул в подтверждение. – А кем ты являешься по профессии? – спросил я, поднося стакан к губам.
- Писатель, - сказал он и выпил. – Между прочим, - он понюхал краюшку хлеба, - считаюсь признанным автором. А ты кто? Рука не отекла ещё? Пей давай.
Я посмотрел в свой стакан, покрутил его перед носом, выпил и тоже занюхал хлебом.
- Я тоже, - ответил я и быстро поменял тему разговора, пока он не стал расспрашивать, слышал ли кто-нибудь обо мне вообще. – Хочешь, анекдот расскажу? Так вот, поехал один наш чиновник за границу. Ну его там встретили, пир горой. Наш спрашивает у зарубежного чинуши: «А на какие деньги пьём»? Тот подводит его к окну небоскрёба и говорит: «Видишь мост? Мы изначально заложили в него большую смету. На то, что осталось, на то и пьём». Потом приезжает тот чинуша к нам. А тут пир не просто горой - в две горы. Тот тоже спрашивает - на что пьём. Наш подводит его к окну: - Видишь мост? Тот отвечает: «Не вижу». Наш ему: - А вот на то и пьём!
Я по окончании развеселился. Олег хихикнул пару раз, но как-то неубедительно, в порядке солидарности. Видимо прикола не понял. Потом настал его черёд анекдотов. «Прилетел, значит, наш человек за границу. Едут в машине с местным, а к багажнику на крыше спасательный круг привязан. Наш у него спрашивает: - Зачем тебе круг? Тот отвечает: «Когда будем в реке купаться, тогда и поймёшь». Ну ладно. Прилетел тот иностранец к нам. Едут в авто по мосту, а к багажнику на крыше накаченный баллон от «Кировца» привязан. Тот спрашивает: «Зачем тебе баллон»? А наш отвечает: - Вот когда мост под нами исчезнет, тогда и поймёшь!
Он заразительно рассмеялся. Я же похихикал ради приличия. «Что за анекдот бестолковый такой? Возможно ли мгновенное исчезновение моста? Да, у них тут свои шуточки, местные»…
После небольшой эйфории мы какое-то время сидели в молчании, время от времени ук-радкой поглядывая друг на друга. Встреча миров. Такое не часто случается, и каждый из нас пытался понять, что представляет из себя иная цивилизация. Я поднял взгляд на Олега:
- А откуда тебе…
- В школе проходили, - ответил он тоном «по-обыденному», не дослушав вопрос.
- Какие вы тут все умные, - сказал я с иронией, хотя понимал, что вопрос-то напрашивался сам собой.
Потом мы завели разговор о родственниках. Я всё расспрашивал о том, как поживают здесь мои братья, сёстры (двоюродные, так как родных у меня нет, а, значит и у него тоже). Оказалось, что все живут в достатке, особых проблем ни у кого не водится. Тоже разводятся параллельно с моими, хотя ничуть этого не желают. Но куда деваться, народ-то, в сущности, подневольный: что мы натворим, то и у них происходит. Да-а, не самая лучшая перспектива. А потом я задал ему вопрос, на который он ответил не сразу. Сначала он выпил. Потом провёл рукой по волосам, взвихрив макушку, упёр локти в стол, сжал кулак, положил на него ладонь и опёрся на неё подбородком.
- А ты помнишь девочку, в которую был влюблён в десятом классе?
- Да, помню. Я был в неё влюблён… Скорее даже по-другому. Я любил её. Любил в школьные годы, любил, когда служил в армии, когда учился в институте. Я всё помню…
Он на какое-то время замолчал. В комнате установилась тайная тишина. Мы, два захмелевших мужика, молчали, отдавшись на растерзание воспоминаниям.
- Но я не мог ей в этом признаться, - продолжил он. – Почему? Возможно потому, что меня страшил ответ «нет». Мне казалось, что тогда рухнет весь мир, все звёзды с небес ссыплются в одну корзинку и исчезнут с небосвода… И я жил надеждой. На то, что когда-нибудь мы чудесным образом будем вместе. Вместе навсегда. Я грезил об этом на каждом своём вдохе. В те редкие минуты случайных встреч я смотрел в её глаза, я ощущал запах её волос, и меня бросало в дрожь. Мне так хотелось признаться ей в своей любви! Но слова застревали в груди комом. Это были моменты полные беспомощности и полные сил настолько, что я мог бы перевернуть весь мир, пусть она только скажет… Сейчас я понимаю, что многое надумал, но на то она и любовь, чтобы рождались волшебные, незабвенные миры, - он посмотрел на меня. На его губах промелькнула улыбка блаженного и тут же исчезла. – Однажды я всё же решился. С букетом белых роз я летел к ней как на крыльях. Я грезил, нет – я знал, что мы будем вместе, все дни покроются накидкой сплошного счастья, но… Но… Но оказалось, что всего через какую-то неделю у неё состоится свадьба… На-шёлся парень, который решил всё гораздо проще – предложил выйти за него замуж после двухнедельного знакомства, - он придвинул ко мне стакан. – Налей-ка ещё.
Мы натыкали мелкие грибы на вилки и поочерёдно отправляли их в рот, поглядывая в окно. Там вовсю зеленело лето. Июль. В небе редкие белые облачка. Листья на яблоне почти не шевелятся. Воробьи, одуревшие от полуденного зноя, освежались в дворовой луже, оставшейся после ночного короткого ливня. Они ныряли под воду чуть ли не с головой, потом, смешно топорща перья, разбрызгивали мелкие капли вокруг себя. В комнате мерно шумел кондиционер.
- Знаешь ли, Олег, - неожиданно громко прервал он молчание. – В последние годы я стал забывать те далёкие дни. Я уже не помню запах её волос, не помню, как звучит её смех. Всё прошлое перешло в форму произошедших событий, не более того. Что-то поменялось в моём сознании. Старею, наверное.
- Да, не молодеешь. А всё-таки, почему ты поздно женился, - то ли спросил, то ли утвер-дил я.
- Ну, во-первых, из-за тебя, а во-вторых,… Тебе не понять.
«Ну да. Не понять, как же. Мне тоже известно, что она развелась вскоре. Но только судьба-индейка (или злодейка, не вспомню), все равно не позволила нам обрести совместное счастье». – А пойдём на Волгу, - предложил я. – Прогуляемся, освежимся. Кажется, пора.
Олег согласно кивнул. Я разлил остатки выпивки и придвинул к нему стакан.
- Не, больше не буду. Норма.
- Ну не оставлять же! Осталось на раз.
Он упорно отодвинул стакан от себя. Я осушил свою долю, снова подвинул его посуду:
- Куда девать-то, не выливать же в раковину!
- Вот это правильный ответ, - заплетающимся языком сказал он. – Именно так я и поступаю с излишками.
Не дожидаясь, пока он исполнит обещанное, я отодвинул стакан подальше и поднялся. Олег тоже встал. Его пошатнуло. «Да, - подумал я. – Куда тебе с профессионалом тягаться».
Через пять минут мы уже шли вдоль берега, благо, идти до пляжа всего ничего. Олег остановился и потянул меня за руку:
- Слушай, меня тут многие знают, если увидят нас вдвоём, то вопросы посыпятся, кто ты, да откуда. Как им объяснять, что у меня нет брата близнеца. Давай встретимся на краю пляжа, там всегда людей мало. Я пойду вперёд, а ты за мной через полминуты. Согласен?
Я шёл по тротуару, лавируя среди людского потока. Время от времени со мною здоровались совсем не знакомые встречные. Я приветливо отвечал каждому, зная, что здороваются вовсе не со мной, но всё равно было приятно.
Девушка навстречу в белом купальнике, с белой сумочкой через одно плечо, нехитрым гардеробом через другое при виде меня чуть замедлила шаг, округлила глаза и нараспев протянула: «Приве-е-ет». Я сразу догадался, что за последние полминуты она здоровается якобы со мной уже второй раз, кивнул головой и ускорил движение. Оглянувшись чуть позже, я заметил её, стоявшую на том же месте. Скорее всего, она решала вопрос на тему: «А что это было»?
В конце пляжа я скинул одежду, уселся на песок рядом с Олегом, открыл пиво, которое купил, проходя мимо ларька (свежевыкрашенного, кстати). От воды веяло приятной прохладой. Моё настроение улучшилось, чего не скажешь о моём двойнике. Он задумчиво смотрел вдоль Волги.
Желая его приободрить, я решил рассказать историю на перекрёстке.
- Сегодня прикол такой забавный наблюдал. Водила принялся разбивать свою машину. Потом Гаишники подоспели и помогли ему в этом нелёгком труде. Сначала я подумал, что этот водила просто дебила, потом понял – рекламу снимают. Или шоу какое развесёлое.
Вопреки моим ожиданиям, Олег не только не развеселился, но даже напрягся:
- А-а… никто, случайно, не исчез перед этим?
«Странные у них тут шуточки. Однонаправленные». – Не знаю. Никто не исчезал. Тётка одна только смылась из вида уж больно быстро, даже не заметил как. Шла за мной, потом смотрю - сумка на месте, а она куда-то испарилась. Может это и есть твоё исчезновение?
- Да.
Он угрюмо замолчал. Потом поднял с песка камешек и бросил в Волгу. Мы проследили за полётом, понаблюдали, как расходятся круги по воде, и Олег сказал:
- А знаешь, что произошло? Эта тётка погибла.
- ???
- Её сбил тот автомобиль, который раздолбили гаишники.
Сначала я подумал, что это местноизмерная шутка, хотел было рассмеяться, но почему-то передумал.
- Как это понимать? – спросил я настороженно, ожидая подвоха.
- Очень просто. Кто-то из твоего мира сбил человека насмерть. У нас всё повторилось, и этот человек исчез. Его больше нет в живых!
«Вот оно что-о. У них тут всё по-серьёзному». – А где её тело?
- Разделилось на атомы, и затерялось посреди Всеобщей Энергии.
Я не стал спрашивать, что означает этот термин, понятно главное – человека нет.
- А машину зачем разбили?
- Чтобы сохранилась та же Всеобщая Энергия.
Он повернул голову в мою сторону и понял, что для меня это дебри полосатые.
- Всё состоит из энергии. Малейшее изменение, даже на атомарном уроне, мгновенно вносит коррективы во Всеобщую, то есть космическую. Это влияние тут же распространяется на все измерения, потому, как все мы находимся в одном энергетическом потоке. Мы все связаны в единую цепь и зависимы от того, что происходит в любом из миров. Единственное различие – это степень зависимости. Понятно?
Я кивнул головой, образование имеется. Правда, у нас до этих доказательств ещё не добрались. Но поверю на слово.
- Понятно. А если машину не разбивать? Она же у вас целая осталась. И откуда вам известно, что именно повредилось?
- Любой человек нашего мира видит, что именно повреждено. Но о причинах можно только догадываться. Хотя это тоже известно – пьянство, да тщеславие, типа - «Я» еду. Великий такой. Ну, а если мы здесь не станем разбивать, то хуже станет только вам. Намного хуже. Мы себе этого не позволяем. Совесть, видишь ли…
«Ишь, благородные какие выискались… Интересно, военные у них есть? Если есть, то…» - А военные у вас есть?
- У нас всё тоже самое, что у вас. И военные.
- Значит, они должны убивать. Или не так? Или они все по казармам сидят?
Олег понял всю мою иронию, но с упорством учителя начальных классов продолжил спокойно объяснять:
- В прошлом веке, в сороковых годах была война. Мне дед рассказывал, что это был настоящий ад. Люди в одночасье исчезали сотнями, тысячами! Города исчезали. Целые города! Дома, люди! Вот было, и уже нет. Никто не знал, проживёт ли ещё хоть одну ми-нуту! Исчезали целыми ротами, батальонами, полками! Нервы были напряжены до предела. Все ждали, когда закончится этот кошмар. Ждали четыре года! Миллионы людей сгинули! Миллионы… У нас думали, что вы все там посходили с ума, разве могут люди в здравом сознании творить такое?!
- Великая отечественная. Это действительно безумие. У нас эту войну до сих пор помнят.
- И мы помним. Но войну между государствами хоть как-то, хоть какой-то сильно притянутой за уши логикой понять можно, но что творилось у вас после семнадцатого года, это полный бред. Бред! Зачем вы убивали сами себя? Сначала у нас не догадывались, что именно происходит, думали эпидемия сильная людей косит. Потом поняли – один народ истребляет свой же народ. Зачем? Кто мог такое придумать? Ради каких соображений? Кем надо быть, чтобы стравить один народ друг на друга, брат на брата? Ведь никакая идея не стоит даже одной человеческой жизни, а там тоже сгинули миллионы!
Что я мог ему ответить?
- Всё меняется, - обнадёживающе сказал я. – Те времена прошли, и теперь становится лучше.
- Лучше? Вы все уже измучили нас! – вскричал он. – Вы все ****! (это слово литературное, но нецензурное).
- Не все! Я не предавал друзей, и мои друзья никогда не предавали меня!
- А не друзья?
Я сразу приумолк.
- Мы знаем о вас многое. Из-за вашего упрямства, жадности, постоянного поиска выгоды Любой Ценой, мы не можем жить спокойно! Каждый из нас боится, что исчезнет в любой момент! Потеряет в любую секунду любимого человека! И ничего нельзя изменить… Но не это страшно… Все мы когда-нибудь умрём, но вы укорачиваете отведённое самой Сущностью время жизни своей неимоверной глупостью!
Мой голос тоже прозвучал на повышенном тоне:
- А что я лично могу изменить? Я не в правительстве нахожусь. Я всего лишь один из миллиардов людей живущих на планете! Чем я могу помочь?!
Олег уже спокойно посмотрел на меня и так же спокойно сказал:
- Но ты же писатель. Надеюсь, что настоящий. А настоящий писатель это человек, который видит суть жизни, который не ноет о том, как всё плохо, а выискивает верные решения, подсказывает другим путь из неразберихи. У писателя существует возможность говорить на весь мир.
- На весь мир? Да кто меня знает? Я пытаюсь сказать, но меня никто не слышит. Для того чтобы говорить громко, нужны фи-нан-сы. А у меня их мало. Это как в той песне – «рифмы есть, а денег нет».
- Причём тут деньги, - тихо произнёс он. - Значит рифмы не те.
Возникла неловкая пауза. Олег понял, что задел мои амбициозные струнки. Я молча пересыпал из ладони в ладонь горячий песок. Над нами громко крикнула пролетавшая чайка.
- Ты можешь рассказать о том, что был здесь, что видел другую жизнь, без хамства и упрямства. Тебе поверят, - продолжил он убеждать меня.
- Ага, поверят. Если я скажу о том, что перемещался в другой мир, то меня тут же переселят из дома в дурдом, и все дела. Вот так-то, друг мой, Олег.
- А ты придумай, как это выразить. Писатель.
Последнее слово он произнёс уже с иронией. Совсем не жалел мои чувства. В какой-то момент я даже захотел на него разобидеться, но чего обижаться-то, он прав. И решил сменить тему разговора.
- Слушай, а если вдруг кто-нибудь из ваших утонет, у нас тоже утопленник прибавится?
- Нет. Никто здесь не утонет. И не погибнет. Это невозможно.
- Ну а вдруг, - настаивал я. – Плывёт себе человек, плывёт и раз – ногу судорогой свело. А поблизости никого.
- Если какое-то «вдруг» произойдёт, мгновенно появится служба спасения. Это всё просто.
«Ну и хорошо. Появится, значит появится. Значит, у них тут всё отлажено». – Пойдём искупнёмся что ли, печёт сильно.
Мы вошли в Волгу и поплыли. После сильно разогретого на солнце тела, вода показалась прохладной.
- Всё, давай возвращаться, - сказал Олег. - Мы немного не в том состоянии, чтобы дальние заплывы устраивать.
- Ладно. Сейчас до буйка и обратно.
Олег поплыл к берегу. Я, немного не доплыв до оградительного поплавка, вдруг почувствовал, как сердце моё сжалось. Дыхание перехватило, руки и ноги перестали двигаться. Ещё я увидел, как через толщу воды пробиваются лучи солнца…
…Изо рта, из носа текла вода. Я глубоко вдохнул и с надрывом закашлялся. Вокруг меня столпился пляжный народ. Среди них стояли два мужика в закатанных бахилах. Рыбаки. Немного продышавшись, я сказал: - Где моё пиво. Даже не знаю, почему сказал. Чего-чего, а пива точно не хотелось.
- О-о, жить будет! – весело сказал один из рыбаков. – Повезло тебе, что мы проплывали мимо, сейчас бы точно искал свою бутылку на дне Волги. Чего на середину-то поплыл? Напился, так плескайся возле берега спокойно.
- Спасибо вам.
- Бывай!
Рыбаки оттолкнули лодку от берега и завели мотор. Народ стал потихонечку расходиться. Я, пошатываясь, побрёл в конец пляжа на поиски одежды (течение отнесло довольно далеко). То и дело за спиной слышалось: «Утопленник идёт». Но мне было всё равно. Я отыскал штаны с футболкой, засунул ноги в резиновые тапки и зашаркал ими в сторону дома.
«Где Олег»? - подумал я, проходя мимо облезлого ларька. – А какой Олег?
Я пытался вспомнить прошедшие события. «Чем сегодня занимался? Ездил на рынок. Потом сидел за столом. Водку пил. Один? Не помню, наверное один, - повернул ключ в замке, открыл дверь. – Пошёл на пляж. Пиво покупал – точно помню. Чуть не утонул. Надо же, не думал, что такое может произойти со мной. Хорошо, хоть жив остался, - вошёл в кухню. – Утопленник, - промелькнула мысль». На столе сиротливо стояла пустая бутылка из-под водки, рядом пустой стакан. «Значит, пил один. Надо прибраться».
Бутылка опустилась в мусорное ведро, помытая чаша для пития заняла место в шкафчике.
Протирая стол салфеткой, я отодвинул вазу с цветами и… За ней стоял ещё один стакан. Недопитый. Поднёс его к носу и понюхал. Водка.
Я покрутил гранёный цилиндр в руках, и вылил остатки в раковину.
«Утопленник», - ясно прозвучало в голове. « Все мы здесь утопленники в своём…»