Песня муэдзина с минарета мечети мавзолея шейха Сефи разносилась по Ардебилю и напоминала правоверным мусульманам о полуденном намазе.
Зейнаб закрылась в своей комнате; молитва более чем благовидный предлог, чтобы остаться наедине со своими мыслями. Сегодня отец сказал, что собирается выдать ее замуж. Жених, дальний родственник, не намерен ждать слишком долго, и мечтает о том мгновении, когда Зейнаб переступит порог его дома. Девушка очень хорошо представляла, что ее ждет, если отец настоит на своем и выдаст замуж за Эльджана. У нее будет точно такая же жизнь, как у двоюродной сестры. Муж, главное светило, вокруг которого как спутники вращаются жена, дети, старенькая мать. Может и не плохо, что не нужно заботиться о том, как прокормить детей, обустроить дом, о том, где взять денег на наряды, развлечения. Есть муж, пусть он обо всем и беспокоится, а с нее и женских забот довольно. Зейнаб уговаривала себя и никак не могла успокоиться, вспоминая рассказы Хиджран, ее преподавателя. Она жила какое-то время в Европе и восприняла дух мятежности, присущий европейской женщине. Хиджран носила чадру на улице, как все остальные женщины, но дома, за закрытыми дверьми и занавешенными окнами, она ходила с открытым пупком и с удовольствием читала французские романы и смотрела европейские и американские фильмы. И муж ее, такой же как она: веселый, свободный. Каждый год они ездили в Европу проветриться и пожить в свое удовольствие. Вот о такой судьбе мечтала Зейнаб.
- Доченька, иди сюда, скорее, - голос матери вернул Зейнаб в реальность, - через неделю придут сваты, отец мне только что сказал об этом. Жениха ты знаешь, даже видела. Помнишь Эльджан, высокий такой парень, он однажды заходил к нам.
- Мама, я хочу учиться, а так мне придется бросить университет, муж не даст мне закончить его.
- Не знаю, дочь, - мать задумалась, вспоминая свою историю, - отцу виднее. Он мне все время говорит, Зейнаб такая живая, а в Тегеране некому за ней приглядеть, как бы чего не случилось. Вот и решил тебя поскорее замуж выдать.
Разница между жизнью в провинциальном Ардебиле и столичном Тегеране поразила молоденькую Зейнаб, приехавшую поступать в университет. Она искренне удивилась тому, как спокойно юноши и девушки переговариваются на занятиях. Ей открылся новый неведомый доселе мир. Студенты общались и после занятий; ходили в кафе, просто гуляли. Яркую смешливую Зейнаб невозможно было не заметить даже в чадре, а в Тегеране молоденькие девушки в учебных заведениях носили «Magna», черный платок до плеч, похожий на шлем. Девушку 16 лет, с чудесным овалом лица и легким румянцем не портил и черный вдовий платок. Она стала замечать, как учитель по информатике смущался, когда она задавала ему вопросы. Гейс, так звали учителя, был похож на своего тезку Меджнуна. Не на юношу Гейса, влюбленного в Лейли, а отшельника Меджнуна, удалившегося в пустыню. Такой же худой, растрепанный и неземной. Гейс был не женат, несмотря на то, что ему перевалило за тридцать. Болтливые тегеранские подружки, знающие подноготную всех преподавателей рассказали ей, что Гейс из очень богатой семьи, но родные до сих пор не смогли найти ему невесту. Его не интересовали девушки; самым большим увлечением Гейса были компьютерные игры. Все свободное время он пребывал в виртуальном мире, изредка спускаясь на землю. Гейс проснулся, когда увидел Зейнаб. Подружки из группы посмеивались, наблюдая за тем, как Гейс начинал заикаться, если Зейнаб поднимала на него глаза. А она забавлялась еще и потому, что он совершенно не нравился ей. Однажды в разговоре с подругами она призналась:
- Не представляю, кто пойдет замуж за замухрышку Гейса. Такой неинтересный. Худющий, страшный. Бедная его жена! Если на Земле не останется ни одного мужчины, кроме него, то и тогда я не соглашусь выйти за него замуж.
Одна из подруг внимательно посмотрела на Зейнаб:
- Не зарекайся! В жизни всякое бывает!
Как в воду глядела. После разговора с матерью, Зейнаб беспрерывно думала о Гейсе. Кто мог подарить ей другой мир? Вытащить из трясины провинциального быта и серых будней? Только Гейс! А она позаботится о том, чтобы все, чего она так желала, исполнилось в точности. У нее будет свой дом, машина, дорогие наряды, много украшений. Она будет каждое лето, как Хиджран ездить заграницу. Дома она будет одеваться, как самая продвинутая модница в Европе. Одно обстоятельство немного смущало Зейнаб. Ей придется спать с Гейсом. Вот тут ее воображение иссякало. Ей никак не удавалось представить как он обнимает, целует ее.
- Зейнаб!, - голос отца прозвучал, словно зов Азраила, пришедшего за душой умирающего, - долго мне тебя звать? Иди сюда, мне нужно с тобой поговорить!
Зейнаб приготовилась молча слушать, по опыту зная, что на все ее возражения отец найдет разумный ответ. Зейнаб не могла пожаловаться на отца. Он не был похож на других отцов семейств, которым бы и в голову не пришло спрашивать дочь, хочет она идти замуж или нет. Отец пытался защитить и ублажить свою маленькую Зейнаб. Позволил ей учиться в Тегеране, не побоявшись попасть под огонь критики со стороны родных и знакомых. Но в последнее время он всерьез обеспокоился судьбой дочери.
- Ты знаешь или догадываешься, о чем я хочу с тобой говорить. Эльджан не хочет больше ждать. Я знаю его семью, они очень набожные люди. Надеюсь, ты будешь счастлива с ним.
- А моя учеба? Ты же разрешил мне учиться. Еще говорил, что женщина обязательно должна иметь профессию, и в Коране так написано.
- Что мне тебе ответить! Я и сейчас так думаю. Только после того, как ты выйдешь замуж, решать будет твой муж. Как ты с ним поладишь, так все и будет.
- Хорошо. Я прошу у тебя только десять дней. А потом, я сделаю так, как скажешь.
Отец взял Зейнаб за руку. Ей очень хотелось прижаться к нему и выплакать все печали, но расслабляться нельзя, она должна быть сильной и тогда получится все, что она задумала.
На следующий день, когда все отправились по делам, Зейнаб вытащила новенький мобильный телефон, подаренный отцом. Позвонила к самой близкой университетской подружке и узнала номер Гейса. Она заранее отрепетировала все, что собиралась сказать ему. Слов должно быть немного. Главное - интонация. Гейс ответил не сразу. Когда он понял, кто звонит, то замолчал. Зейнаб догадалась, что у него пересохло в горле. Она похвалила себя за то, что заранее подготовила речь, иначе, она также, как и Гейс не проронила ни звука.
- Я знаю, что небезразлична тебе, и что ты никогда не скажешь мне об этом. Меня хотят выдать замуж. Если хочешь, посылай сватов, я согласна. Но через десять дней будет поздно. Моя подруга знает мой адрес.
Зейнаб повесила трубку. Она сделала все, чтобы вырваться из замкнутого круга, а дальше, пусть все произойдет по воле Аллаха всемогущего.
Подруга позвонила вечером и предупредила Зейнаб, что завтра Гейс пришлет сватов. Всю ночь Зейнаб проплакала, удивляясь тому, как легко она распорядилась двумя жизнями: своей и Гейса. А что если совместная жизнь превратится в кошмар? Утром она подошла к отцу и объявила, глядя ему в глаза, что вечером прибудут сваты из Тегерана, и она хочет выйти замуж за своего университетского учителя. Отец не стал кричать, проклинать ее. Он усадил ее подле себя и подробно расспросил о будущем муже.
- Ты понимаешь, что выбрав себе мужа из другого рода, намного богаче, чем мы, ты будешь целиком зависеть от него, и я не смогу, даже если очень захочу, защитить тебя. Ты будешь жить в другом городе, и я нечасто буду видеть свою маленькую Зейнаб.
Гости приехали после вечерней молитвы, на дорогой машине. Отец проводил их в большую комнату, где кроме него находились еще несколько мужчин из их семьи. Все расселись на ковре, на небольших подушках. Женщины в соседней комнате старались говорить тихо, чтобы не мешать беседе старших. Зейнаб закрылась у себя в комнате, готовая от отчаяния выпрыгнуть в окно, и убежать, куда глаза глядят. Слезы душили ее. Когда сдерживать их не стало сил, она включила пылесос, чтобы не слышно было громких рыданий. Пылесос взревел, словно снежная лавина в горах, и она смогла дать волю слезам. В дверь громко постучали, Зейнаб замерла на пороге. Голос отца звучал повелительно:
- Открой, сейчас же.
Она отодвинула задвижку и спряталась в темном углу, не смея шелохнуться.
- Плачешь, потому, что не любишь его. А выходишь за него, чтобы убежать отсюда. Я все понял, даже не видя твоего жениха. Наверное, он похож на своего отца. Тощий, невзрачный. Через несколько лет он станет таким же лысым.
Зейнаб молчала, не смея утереть льющиеся ручьем слезы.
- Ты еще можешь отказаться. Эльджан - красавец, разве можно сравнить его с этим сморчком?
- Я все решила, папа. Так мне будет лучше.
Свадьба состоялась через месяц и долго еще родные восхищались подарками, принесенными женихом. Женщины с завистью вспоминали о золотых украшениях, заказанных специально для Зейнаб у лучших ювелиров. Те, кому удалось повидать ее новый тегеранский дом, рассказывали о богатом убранстве комнат. Только ее муж не вызывал зависти. О нем почти не вспоминали.
Первое время Зейнаб не могла смотреть на него. Каждый раз, натыкаясь на молящий взор, она понимала, как несчастна, и какую глупость она совершила. Гейс оказался терпеливым и очень нежным. В первую ночь, увидев ее несчастные глаза, он поцеловал ее в лоб и оставил одну. В большом доме, где они жили вдвоем, можно было не встречаться неделями. Гейс заботился обо всем. Убирать дом приходила служанка два раза в неделю. Еду готовила старая няня Гейса, появлявшаяся в доме, как привидение, и также незаметно исчезавшая. Супруги стали близки, после прогулки в горах и замечательного ужина в ресторане, «Derbend daglari» похожем на дворец. Зейнаб как будто попала в рай. Войдя в пещеру с сокровищами, они поднимались все выше и выше, пока не очутились на седьмом небе. А вечером, она сама взяла Гейса за руку повела в свою спальню. Муж не вызвал у нее ни восторга, ни отвращения. У нее было чувство, что она знает его очень давно, и еще очень долго будет жить с ним также ровно, как это случилось в их первую ночь.
Зейнаб настояла на том, чтобы продолжить учебу. Гейс не сопротивлялся. У молодой жены сложилось впечатление, что она может повелевать им, как своим преданным рабом, чем она пользовалась без зазрения совести. Грустила только когда смотрела американские фильмы, с мужественными красавцами в роли героев любовников. И совсем упала духом, когда поняла, что детей у нее может не быть, потому что у Гейса не хватает жизненной энергии, как деликатно объяснил им знакомый врач. Тогда ей нестерпимо захотелось уехать туда, где ее никто не знает, где она будет чужой. Она вспомнила о родственниках в Баку и тут же придумала для Гейса прекрасный предлог: ей необходимо продолжить образование в Азербайджане. Гейс и тут проявил понимание. Он не стал допытываться, почему его жене необходимо учиться в Баку, вдали от него. Он согласился и только потухшие глаза выдавали, чего ему стоило это решение.
В Баку все оказалось намного проще и веселее, чем она ожидала. Первое время Зейнаб было странно смотреть на женщин на улицах, кокетливых и смелых, без привычной чадры, но очень скоро она привыкла.
Зейнаб ходила в новый вуз, училась говорить без персидских словечек, набиралась новых впечатлений и намеревалась прожить в Баку, как можно дольше. А может и совсем забыть прежнюю жизнь и начать все с нуля. Ей хотелось стать самостоятельной. Попробовать научиться зарабатывать деньги; Зейнаб, умная девочка понимала, что настоящая свобода возможна, если она сама будет обеспечивать себя. А в Баку у нее появилась такая возможность. Однажды в магазине, она случайно познакомилась с мужчиной, как оказалось президентом солидной фирмы. Не смущаясь, она оставила ему свой номер телефона в надежде получить работу и стать, наконец, самостоятельной. Все так и получилось. Мужчина предложил ей работу в его строительной фирме в качестве дизайнера. Еще в Иране Зейнаб занималась дизайном и тут такая удача! Ей предложили хорошую зарплату за любимую работу. Фирма располагалась в центре города на одной из тихих улочек, до которых еще не добрался строительный бум. На втором этаже старинного дома в одной из бывших квартир, в уютном офисе работала молодая иранка. Ее любознательность и открытость помогали ей там, где не хватало знаний и профессионализма. Она не стеснялась спрашивать. Шеф стал поручать ей все более сложные объекты, объясняя своим старым работникам, что у Зейнаб есть дар привлекать людей. И клиент, однажды встретившийся с Зейнаб, уже не уйдет к конкуренту. Работа радовала, учеба продвигалась, а Гейс уходил все дальше в прошлое, без надежды вернуться однажды. Она продолжала говорить с ним по телефону, но скоро их разговоры стали похожи на пресс-релизы совещаний дипломатов. Только вежливые фразы, за которыми одно желание- скрыть действительное положение вещей.
С наступлением весны Зейнаб расцвела. Почувствовав особенный интерес мужчин, стала одеваться как модницы бакинки. Шеф не преминул заметить новую Зейнаб, и тут же решил, что самое время перейти в наступление. Как-то он попросил иранку остаться после работы, чтобы обсудить новый перспективный заказ. Прежде он отпустил всех других сотрудников. Зейнаб и в голову не пришло, что у такого замечательного, уважительного начальника имеются другие мотивы для того, чтобы остаться с ней наедине в пустом офисе. Он позаботился о том, чтобы на столе лежали чертежи и обстановка выглядела вполне деловой. Приятный мужчина средних лет с седыми висками говорил с ней о делах, вставлял остроумные замечания, постепенно отдаляясь от темы. Зейнаб очнулась, когда он подошел к двери комнаты и запер ее на ключ. Только тогда, она вдруг подумала, что можно было обсудить проект в рабочее время.
- Я, пожалуй, пойду, уже поздно, - Зейнаб стояла, расправив плечи и глядя прямо в глаза шефу.
- А мне показалось, что нам хорошо вдвоем.
- Вам только показалось. Я замужняя женщина.
- Как же, рассказывай сказки! Какой нормальный мужчина разрешит своей жене уехать одной в другую страну! Неужели ты думаешь, что я тебя отпущу?! Зачем я тебя взял на работу? Думаешь, таких замечательных специалистов как ты здесь нет? И другого, хватает тоже, конечно, но ты мне приглянулась. Не упрямься, не девочка! Будешь жить хорошо, я позабочусь о тебе!
Зейнаб очень хотелось закричать, позвать на помощь, убить презрением. Тем не менее, оценив ситуацию, она повела себя, как настоящая восточная красавица. Она не стала метать в мужчину тяжелые предметы, лежавшие в пределах досягаемости, она просто улыбнулась:
- Ну, зачем же так грубо. Я все вижу и понимаю, что может чувствовать полный сил мужчина, при появлении настоящей женщины. Только я хочу предложить по-другому обставить наш первый вечер. Зачем нужно мучиться на этом жестком диване. Я все устрою наилучшим образом. Подготовлю для моего господина незабываемый вечер.
Мужчина смотрел исподлобья, решая трудную задачу: верить или не верить соблазнительной плутовке. Ему очень хотелось наброситься на нее, чтобы не мучить себя дальнейшими испытаниями. Зазвонил его мобильный телефон и, взглянув на экран, он тяжело вздохнул.
- Ты права, мне сейчас нужно срочно уходить, жена звонит. Я знаю ее характер, она не отстанет, а мне не нужны проблемы. Но не забудь о своем обещании. Не будем откладывать встречу, завтра и встретимся
- Хорошо.
Зейнаб вернулась к себе, на съемную квартиру. Она думала о том, что Гейс никогда не стал бы вести себя так, как ее шеф. Любимую работу придется оставить, так же, как и невыплаченную зарплату за прошлый месяц. Раздумывая над сложившейся ситуацией, Зейнаб пришла к неутешительному выводу. Стать самостоятельной и не зависеть ни от кого не получалось. Через день раздался звонок. Звонил шеф. Из долгого сумбурного разговора Зейнаб поняла, что ей придется еще не раз пожалеть о встрече с этим мужчиной. Он угрожал, выбрав путь открытого шантажа.
- Ах, красавица, ты думаешь так легко обмануть меня? Не знаешь, с кем имеешь дело! Я сейчас иду в иранское посольство, чтобы рассказать о том, как ведут себя их соотечественницы за границей! И как низко может пасть женщина, снявшая платок, забывшая о своей вере. Я думаю, тебе стоит подумать о своих родных, тех, что остались на родине. Если завтра, все отвернутся от тебя, что ты тогда будешь делать? Что я говорю? Не просто отвернутся! Тебя могут забить камнями, как проститутку! Но я предлагаю тебе другой вариант, и ты знаешь какой. У тебя есть выбор. Решай! Я щедрый! Могу подождать! Но не долго, не больше трех дней!
Зейнаб, повесила трубку и залилась слезами. Она долго раздумывала над тем, как найти выход из тупика, куда ее завело неудержимое желание найти себя, попробовать свои силы. Она промучилась всю ночь и наутро позвонила к Гейсу. Он как будто ждал звонка и ответил сразу. Ничего не объясняя, Зейнаб попросила его приехать, как можно скорее.
На следующий день она осталась дома. Странное чувство нереальности охватило ее. События, происходящие с ней, со стороны выглядели неубедительным, плохо сделанным сценарием. Трагичность заключалось в том, что главным действующим лицом являлась она, Зейнаб. Срок, отпущенный шефом, истекал, а Гейс не появлялся. «Надоело ему спасать меня. Он ведь не пожарник, чтобы лететь по первому зову. Наверное, он устал от меня!» Не будет она больше звонить и просить. Как и в случае с замужеством, Зейнаб положилась на Аллаха. Еще через день позвонили из посольства и мужчина строгим голосом на персидском, приказал ей немедленно явиться в посольство. Измученная, похудевшая, с тенями под глазами, похожая на привидение, Зейнаб в платке и длинном манто появилась в приемной. Она приготовилась к неприятному, долгому разговору, к объяснениям. И тут взошло солнце и осветило все уголки темной приемной; она увидела того, кто стал ее судьбой, и в чем она уже не сомневалась. Гейс вошел в приемную и впервые за все черные дни, она разрыдалась, но на этот раз от счастья.