Серия брошюр для друзей
№ 35 Кстати 22.11.2001
Экз. 46.
На страже секретов и лица Родины
Из городского фольклора
Записал и литературно обработал Ю.А. Виноградов
Был в Ленинграде Институт, что-то вроде «Жаропроекта», а в нем ужасно засекреченный от¬дел: там проектировали атомные электростанции. Бывало, в летнюю жару оттуда на проспект имени генералиссиму-са через раскрытые настежь окна, явно западным ветром сдувало сек¬ретные и сверхсекретные бумажки. Страдающим от зноя дамам, а именно против них ветер строил козни, удивительно везло. Они успевали сбежать вихрем по лестнице вниз, выскочить молнией из подъезда и подхватить бумажки до того, как к ним подскочил бы шпион, подцепил их и улетел в свои – тогда враждебные нам – разведорганы. И – хоть и ред-кие – такие случаи дамам почему-то с рук сходили.
Был в Институте и настоящий «Секретный отдел», он даром хлеб не ел: к примеру, когда надо отправлял подходящей связью важные, совершенно-важные и прочие материалы. И вот раз этот Отдел оформил от-правку документации к проектам атомных станций в Египте и на Кубе (скажем, зря отправляли: все равно их не построили). То ли на жаре человек сомлел, то ли что похуже, но секретчик оба комплекта засунул в один пакет. Да все-¬таки отразил на нем сложность содержимого: в адресе, в частности, указал: Республика Куба, Гавана, город Каир. Бдительные гаванские почтари сомнительный пакет с бумажками в целости вер-нули. Возвращенный с того конца земного шара, он имел уверенную помету кубинского знатока географии – по-испански, разумеется. По-русски она означала: «В городе Гаване города Каира нет".
Подвиги спецсотрудников были многообразны, необыкновенны и неожиданны. Одна вызванная по встретившейся надобности, куда следовало, дама из проектанток, делая положенное ей секретное дело, за-была в спецотделе дамскую сумочку. К вечеру, при сборах домой, о том спохватившись, побежала она за ней к особисту. Од¬нако на секретной двери уже висела печать. Не должна была она тут висеть: до конца ра¬бочего дня оставалось четверть часа, а особист был первым соблюдителем трудовой дисциплины. Не веря дверной метаморфозе, дама машинально дернула за дверную ручку, печать повисла на одной из веревочек, а дверь легко откры¬лась. Уже хватала она рукой сумку, лежавшую на столе, да тут возник в дверях хозяин секретов.
Увидев неслыханное поругание режима и застав преступницу на месте, закипел он смешанным чувством гнева и радости, резко дверь захлопнул, замком щелкнул, а дверь снова запечатал. «Как же! Первое задержа-ние на месте! Как пограничник Карацупа, и даже без собаки задержал нарушителя! Заодно и дамочку попу-гать!» Это попахивало крупной наградой. Возмущенные вопли изнутри он хладнокровно отверг: ни домой, никуда ее он один не выпустит, при¬дет комиссия, будет вести допросы и все расследо¬вание, и что пойман-ный враг понесет наказание. В такую позднь, разумеется, никого из нужных начальников в Институте он не отыскал. Шпионка ночевала в секретном заклю¬чении, без мытья и туалета.
Утром Комиссия воззрилась на растрепанную, плачущую даму и тут же стала крутить носами на стой-кий негигиеничный запах. Вместо Премии или Повышения в должности был госбезопасный выговор по пунктам:
1. Дверь в святая святых государственных, а может и военных тайн не запер, отчего возникло проник-новение.
2. Нарушительницу (врага вероятного!) на ночь посреди секретных и совсе¬кретных бумажек оставил.
3. Антисанитарию в казенном помещении допустил.
4. По совокупности глупых деяний несоответствие занимаемой должности явил.
Но, главное, и этой дамочке с рук сошло явное нарушение!
Однако, режимники в «Жаропроекте» сторожили секреты и лицо Родины на научной основе: выработа-ли у сотрудников – видимо, по методу академика И.П. Павлова – условный рефлекс страха на возможность выдать какой-нибудь секрет. Например, очень даже умная тамошняя дама, увидев в газете снимок Н-ской атомной станции, впала в отчаяние от окружившей ее опасности выдать выражением лица или глаз, свою причас¬тность к творению этого секретного объекта. А потому и старалась отводить глаза в сторону от род-ного детища.
Конечно, идейную секретность блюли под мудрым водительством партии. По всем важнейшим поводам, наяву и во сне, но не всегда гладко цели достигали.
Раз, в начале 80-х, шло Институтское партсобра¬ние. На сцене с одной из сторон Президиума стояла ог-ромная гипсовая голова вождя Революции, покойного Владимира Ильича, как раз к собранию свежевыкра-шенного. Под мерное журчание ораторов, на глазах всего зала, в Президиуме партийный секретарь засыпал. Голова его клонилась до некоего предела, после чего, внутренний голос приказал ему немедля проснуться.
Взбормотав нечленоразборчиво, спавший восстал, совершил ряд непроизвольных движений и оперся на голову вождя. Но та – ослепительно-белая и громадная – накренилась, рухнула на пол и раз¬билась в куски. Несколько мгновений в зале царила страшная тишина. Партсекретарь посреди следствий своего преступно-го деяния постоял, окаменевши, глядя на обломки поверженной головы, но не растерялся, а поклонился им и для всех слышно сказал: «Извините, пожалуйста!».
И зал дрогнул. Даже твердокаменные жалости коммунисты к утомленному коллеге не имели, да и по раз-битой голове не плакали. Совершенно явственно хихикали, прыскали со смеху в ладошку, а иные даже ци-нично хохотали, не скрывая глубоких, радостных чувств.
Не менее знаменита была история из международных отношений. Однажды юную и вполне беспартий-ную, но с пузом, сотрудницу Института, скажем Нецесаревичеву, вызвали на партийное собеседование. Бы-ла у ней, бедолаги, срочная нужда получить рекомендацию для выезда замуж, на ПМЖ, в Гавану, к отцу назревавшего младен¬ца. Будущий муж, окончил нашу военную академию и уже совер¬шил свой первый ратный подвиг, взяв штурмом высокие военные и партийные штабы-крепости и вытрясши из них необхо-димую кучу разрешительных доку¬ментов. В принципе им позволили после совокупления законно родить младенца на Родине отца. Но так про¬сто выпустить из Советской Страны служащую наисекретного Инсти-тута?! Для этого нужны были совершенно осо¬бые меры и другие бумаги.
Бедная родильница на сборище самых проникновенных иде¬ологов и непущателей подверглась присталь-ному допросу. Со страху или от природной неосведомленности она сказать про Кубу ничего не имела. Ни с кем из вождей Острова Свободы знакома не была, причем настолько, что даже имен их не ведала. Твердо знала лишь одно: ежели не пустят, придется родить внебрачное дитя. Но и этого она пролепетать не решилась.
Распаленный до бешенства бывший партсек, - к тому моменту уже зам. директора Института, впал в беспамятство и за¬кричал на пузатую, обмирающую от страха экспортную неве¬сту, что такую дуру на Кубу пускать категорически нельзя. Но все же, омытую ручьями слез, ее пустили.
Ну, так были же у нас сердечные люди, даже в партии и секретной части!
Экз 42 – отправлен Г-ну Красину старшему, Иннокентию Константиновичу 2 декабря 2003
Экз. 43 – для Лены и Саши Чистяковых – автор 18 декабря 2003
Экз. 44 послан в Москву Николаю Васильевичу Траскину взамен Рождественского чтения с добрым окончанием 7 января 2004
Экз.45 –Константину Николаевичу Ковальчуку на добрую память 22.9.2004
Экз.46 Дорогим Гале и Павлу Матвеевым от сочинителя 16.04.05
;;Ю.А. Виноградов – литобработка, макет и издание. 2001-2005
Санкт-Петербург Якобы Издательский Дом «Шуваловские Озерки» 2001-2005