(отрывок)
…
Глубокий грудной крик разносится эхом от одной горной гряды к другой; затем спускается к подножью и исчезает во мраке ночи. Это крик дикой скорби и презрение ко всем несчастьям в мире.
Каждое живое существо (а, возможно, и многие умершие) внимательно прислушиваются к этому зову. Для оленя это напоминание о судьбе всех, кто сделан из плоти; для сосны – предвестник полуночной драки и крови на снегу; для койота – обещание скорой добычи; для фермера – банкротство и разорение; для охотника – клык, противостоящий пуле… И все же, за этими очевидными и сиюминутными надеждами и страхами прячется глубокий смысл, известный только горе. Только гора живет достаточно долго, чтобы уметь прислушиваться и понимать крик волка.
Те, кто не могут постичь его глубокий смысл, по крайней мере знают, что он есть, что его можно почувствовать, что он только в стране волков, не похожей на все другие страны. Он проходит дрожью по позвоночнику тех, кто слышит его ночью; и тех, кто видит следы днем. Даже не видя и не слыша волка, его можно угадать по сотням малейших признаков: ночному всхлипу лошади, шуму падающих камней, топоту убегающего оленя, теням, падающим на хвою. Только новичок не почувствует присутствия волка, только он не поймет, что горы обладают тайным знанием.
Мое собственное понимание этого факта берет начало с того дня, когда я стал свидетелем смерти волка. Мы обедали на вершине горы; внизу, извиваясь, бурная река пробивала свое русло. Вдруг, кто-то из нас заметил похожее на косулю животное, переходившее бурный поток и по грудь ушедшее в воду. Когда животное вылезло на берег, отряхнулось и направилось в нашу сторону, мы поняли, что ошиблись: это был волк. Сразу же навстречу волку, из под прибрежных деревьев, выбежали полдюжины вилявших хвостами подросших и уже окрепших щенков, устроив ему шумный прием: они радостно навалились на него и вся компания превратилась в одну кучу-малу. Этот извивающийся волчий клубок находился на открытом месте, прямо под нами, у подножья горы.
В те дни мы не могли упустить такую возможность. Не раздумывая долго, мы направили в кучу волков свинцовый ураган. Однако рассчитывать на точность попадания с верхушки горы не приходилось, все были увлечены просто стрельбой. Когда же ружья разрядились, на поляне остался лежать старый волк, а один из щенков, волоча подбитую ногу, уползал в ближайшее укрытие.
Мы спустились к старому волку и успели разглядеть в его глазах медленно угасающий яростный зеленый огонь. В этих глазах было нечто совсем новое для меня – нечто, известное только волку и горам. Тогда я был молод и увлечен охотой; я полагал, что чем меньше волков – тем больше оленей, тем быстрее наступит рай для охотников. Но увидев, как умирает зеленый огонь, я понял: ни горы, ни волк никогда не согласятся со мной.
- Альдо Леопольд, Сэнд-каунти Альманах