ЛАРИСА МОРОЗОВА
Пионерскому лагерю «Орлёнок» посвящается
1.
Хорошо лежать в темноте и слушать, как ворочаются и стучат под тобой колеса, вскакивать и прижиматься к стеклу на ночных остановках, видеть сквозь закрытые веки пробегающие огни. Этот поезд торопится к морю. Еще не началась, но уже есть где-то там другая жизнь, с неизвестными пока людьми. Она ждет и откроется, как волшебная шкатулка, едва прикоснешься к ней.
Кончился поезд, и южный ночной город возник, как новая декорация, - с сильным ароматом душистого табака, незнакомым говором, с раскладушками на санпропускном пункте. Море - завтра, а сегодня - запах глаженого белья, легкие одеяла, раскрытое окно с голубым фонарём...
Саша долго старалась уснуть, но ей что-то мешало. «Меня так много, что я в себе не помещаюсь», - думала она, глядя на светлеющие окна.
Клевать носом девочка начала уже в автобусе. Но, когда дорога принялась нырять среди кудрявых зелёных гор, сон куда-то ушёл. На крутых спусках кое-кто повизгивал. Саша сидела ни жива ни мертва от сладкого восторга. Иногда ей хотелось ощупать себя - да впрямь ли это она, с ней ли всё происходит? Вдруг за хребтами показалась синяя стена, перегородившая горизонт; потом стена опрокинулась и скрылась за деревьями, но Саша уже знала, что это было, и удивилась, как сильно у неё прыгало сердце.
Из душевой всех вывели одинаковыми - в синих шортах и жёлтых шведках. В раздевалке нянечка помогла Саше заплести в косы спутавшиеся волосы. Косы были предметом особых треволнений перед поездкой в лагерь - девочка не умела причёсываться, и добросовестно постигала это искусство весь месяц, оставшийся до отъезда. Особых успехов не достигла, но постричься покороче наотрез отказалась.
- Ладно, - сказала мама, - вернёшься, тогда уж пострижёмся наголо.
Влажные косы хлопали Сашу по спине, гладкий лоб и нос блестели под непривычно теплым солнцем. Она шла с другими ребятами к морю, которое пока скрывалось за деревьями, и ей казалось: ещё немного – и она взлетит от радости.
В кустах звенели и прыгали огромные кузнечики, похожие на сухие былинки. Минут через десять в этих же кустах Сашу нашел высокий чернявый вожатый с двумя мальчишками.
- Наша? - с надеждой спросили они у вожатого.
- Похоже, - ответил тот, извлекая из кустов терновника поцарапанную девочку. - Других не видно. Ты одна здесь охотишься? – и заглянул в непроницаемо-зелёные, как незрелый виноград, глаза. Та кивнула, держа за ноги богомола.
- Меня зовут Борей, - решительно представился вожатый. - Животному даёшь свободу и идёшь знакомиться с отрядом. Задача понятна?
- Всё, укомплектовались, - обрадовался конопатый пионерчик. - Ты у нас последняя. Все уже съехались, тебя ждали.
- Меня?! - прижимая руки к груди, повторяет Саша. Значит, этот праздник не начался без неё, она ничего не пропустила, хотя ловила тут богомола и даже не успела увидеть лагерь.
Вожатый крепко берёт её за руку и ведёт через алычовую рощицу к сказочно-белому многоярусному корпусу, похожему на огромный пароход. Несколько минут – и у неё уже своя койка в спальне на третьем этаже, две подружки: Люба и Наташа и, главное, сейчас все пойдут к морю. Может ли сердце выдержать столько счастья?
2.
До обеда ходили по берегу, собирали ракушки, принюхивались к воде, к водорослям. Саша уже разузнала у надёжных людей, что морская вода хорошо держит, поэтому научиться плавать здесь - раз плюнуть. Сильно ободрившись, она с аппетитом пообедала и приготовилась снова идти к морю. Однако в лагере – режим: и тихий час, и полдник.
После же полдника девочка была поймана на месте преступления: сидя у моря на корточках, она наливала воду в пузырёк из-под туши, где уже лежали мелкие камушки, кусочек водорослей и маленький рак-отшельник со своей раковиной.
- Это что же такое? - грозно спросил Боря, останавливаясь над ней со скрещёнными на груди руками.
- Аквариум, - ответила хитрая Саша, предпочитая не вдаваться в глубинную суть вопроса.
- Запоминай задачу, - шлепая вьетнамками по нагретым ступеням и волоча Сашу за руку, отчеканил Боря, - никого не ловить, пленных не брать, от меня удаляться только в пределах видимости.
- А спать как же? - ехидно вмешалась проказница.
- Домой хочешь поехать? - прояснил ситуацию вожатый и удовлетворённо взглянул, как преступница отчаянно трясёт головой.
Воцарилось спокойствие. Саша с наслаждением впитывала радости лагерного бытия. Ей нравилось все: девочки и мальчишки из собственного отряда, из соседнего, из духового оркестра, играющего на утренних линейках «Прощание славянки». Нравились вожатые, особенно старший, Валера. Он приходил вечером к ним на костер и пел под гитару хорошие незнакомые песни.
Первая неделя прошла мирно, если не считать, что из вожатской комнаты таинственно исчезли восемь пузырьков с цветной тушью. Несколько позже в спальнях тринадцатого отряда было обнаружено такое же количество «аквариумов». За отсутствием прямых улик Саша была помилована.
Акклиматизация заканчивалась. Никто не заболел, все пообжарились под тёплым южным солнышком. Сашины руки и ноги покрылись золотистым загаром, волосы надо лбом порыжели. Приближалось главное событие: младшим отрядам было разрешено купаться.
У Саши – большие сомнения: будет или не будет держать морская вода? Хорошо бы сразу поплыть, только страшновато. Однако всё получается иначе.
- Кто плавает - направо, остальные налево, - скомандовал Боря.
Семеро несчастных отошли в сторону. Саша колебалась. Попробовать разве поплыть, а там – будь что будет?..
Вместе с остальными она вошла в воду и, отойдя шагов на десять от берега, легла на живот. Пальцы касались дна, и Саша начала бодро ползать на руках, изображал плывущего.
- Э, э! - заорал Дашевский, показывая на неё пальцем, - инфузория-то плавать не умеет! А ты греби ресницами, инфузория!
Так выяснилось, что у Саши есть прозвище. Всласть наглотавшись солёной воды и стыда, она вылезла на берег и пристроилась к несчастной семёрке.
- Буду учить плавать в последнюю очередь, раз сразу не призналась, - сурово вынес вердикт Боря. И до конца купания не обращал уже внимания на Сашу.
Она маялась на берегу в своём розовом купальнике с юбочкой, а девчонки, как могли, утешали её. Сашу любили все. Она с самого приезда так активно творила добро, что в отряде, похоже, не осталось ребят, не облагодетельствованных ею. Раздарив сразу всё привезенное с собой имущество, она пришивала мальчишкам пуговицы, рисовала на плоских камушках море и солнце и раздавала их подругам.Добровольно поменяла свою панамку на дырявую, потому что та досталась кудрявой красавице Наташе. Свою панамку Саша носила в кармане и надевала только на линейке, а в остальное время делала вид, что потеряла её и сейчас найдёт.
Но главной её миссией было утешение страждущих. Время от времени в девичьей спальне раздавалось хлюпанье, и тогда бежали за Сашей. Это значило, что кто-то сильно заскучал по дому. Сама девочка никогда не плакала, и она знала такие слова, от которых рыдания очередной соскучившейся пионерки стихали. Она говорила-заговаривала, гладила подругу по плечу, совала ей в руку красивую розовую ракушку. И где она брала эти ракушки и камушки? На берегу – только серые гладкие голыши, а в Сашиной тумбочке – каких только нет. Перед сном она перебирала их и самые красивые облизывала, чтобы заиграли ярче,
Но бывало и по-другому. Собираясь чистить зубы на сон грядущий, девчонки вдруг подымали визг. Влетевший Боря обнаруживал в ящиках тумбочек маленьких полусонных крабов. Саша скромно сидела на кровати и перевязывала ленту в косе. Проницательный вожатый с торжеством открывал ее тумбочку и... видел предусмотрительно посаженного туда краба.
Саша бралась за всё: рисовала кривоватый заголовок к стенгазете и карикатуру на саму себя в экстренном выпуске «Молнии», сочиняла стишки, учила русские стихи с буряткой Ниной, выгораживала маленького Витальку, провинившегося на кухонном дежурстве. Благодарный Виталька ходил хвостом за покровительницей (как-никак ему десять лет, а ей уже двенадцать), а Боря, благодушествуя, наблюдал за этим шефством. Он не чуяд беды, наивный вожатый Боря...
3.
В один прекрасный вечер, пошептавшись, Саша и Виталька исчезли из кинозала. Они на цыпочках пробрались в полутёмную девчоночью спальню; там Саша взяла простыню со своей кровати и, хорошо проинструктировав подшефного, устроила его в шкафу.
Злоумышленница ещё успела досмотреть «Красных дьяволят», а потом, сгорая от нетерпения, умылась, легла, прикрывая одеялом голый матрац, и под покровом темноты ждала заветной минуты.
Перед сном в спальне любили поговорить о страшном. Мертвецы и привидения приводили всех в дрожь.
- Тут он как схватит её: «Отдай мою руку!..» - дрожащим голосом рассказывала Надя.
«Что же он сидит, самое время сейчас выскочить», - маялась Саша.
Разговоры понемногу стихали, - кое-кто уже посапывал, и тут дверь шкафа с нехорошим скрипом отворилась. Но из него не выпорхнуло желанное привидение, а что-то белое, глухо стукнув, вываливалилось на пол.
«Уснул», - поняла Саша, слыша истошный вопль перепуганных девчонок и, сорвавшись, в темноте помчалась к месту преступления. Сдёрнув с ошалевшего Витальки простыню, она выпихнула его за дверь с криком: «Пошёл вон!» и успела прыгнуть в свою постель. Сердце бешено колотилось, но, когда зажёгся свет, Боря, прибежавший на шум с дежурной вожатой, увидел единую возбужденную толпу.
- А дверь как заскрипит!.. А он как выскочит!..
- Кто? Кто выскочил? - допытывается Боря, и Саша поняла, что Виталька успел добежать до спальни.
- А Саша одна не испугалась, говорит: «Пошёл, пошёл вон!» -рассказывали девочки.
- Так значит, Саша одна не испугалась? - ласково глядя на съёжившуюся грешницу, размышлял Боря.- Одевайся и пойдёшь со мной. Задача понятна?
Под сочувственными взглядами подруг Саша молча оделась, взяла с тумбочки свои ленты и поплелась вслед за вожатым.
- Ну что ты за человек? - огорчённо ворчал Боря, усаживаясь в вожатской верхом на стул. - Ты же командир, какой пример показываешь? Что ты мне в первый день обещала?
- Ходить за тобой, как хвост, - понуро пробормотала Саша. - Я и так хожу, разве нет?
- А ведь и вправду она ходит, когда же шкодить успевает? - подумал Боря.
- Кто сидел в шкафу? - вплотную приступил он к допросу.
- Я почём знаю? - не поднимая глаз и ожесточённо раздирая прядь волос, хмуро произнесла Саша. - Там тьма была, не видно...
- Ну-ка, ну-ка, подойди сюда, - озадаченно приказал вожатый, не спуская глаз с её наполовину расплетённых кос.
- Зачем? - взглянула исподлобья та.
- Да подойди, я сказал! - рассердился вожатый. - Что у тебя с косами?
- А что? Ничего особенного. Ленты только выплетены.
- Да ты их когда в последний раз расчёсывала? – Ужаснулся Боря, расплетая жёсткую, как капроновую, толстую Сашину косу.
- Когда... Каждый день мучаюсь, - горько произнесла та. - Надо было правда, постричься перед лагерем. Ну не могу я их продрать!
- Расчёску давай, горе моё, - сокрушённо наказал Боря, опускаясь на стул и ставя Сашу перед собой.
Следующие полчаса из вожатской доносились ойканье, повизгиванье и сдержанные Борины проклятия. Сашины волосы были заплетены в одну тугую коску, на столе лежал изрядный клок выдранных волос.
- Во, - удовлетворённо сказала Саша, забирая его в кулак. - Как из собаки.
- Спать иди, собака, - хмыкнул Боря.
Она долго стояла перед зеркалом в умывальной. Стянутые у висков волосы удлинили глаза, лицо казалось взрослым, незнакомым. «Ещё раза два так причешут, и лысой останусь», - вздохнула Саша. Похоже, мамины прогнозы были недалеки от реальности.
4.
На следующий день утром пришло письмо от бабушки. Она когда-то работала стенографисткой, и почерк у неё был неровный - крючки да палочки. Саша читала письмо, и в носу у неё начало щипать. Между сложенных страничек нашла новый рублик.
«Куплю в киоске картинку, где две чайки на зелёной волне» - подумала девочка.
Отряд тем временем собрался на спортивную площадку - готовиться к соревнованиям.
- Пойдёте одни, я буду через двадцать минут, - распорядился Боря. - Мальчики - на футбольное поле, девочкам - прыгать в длину.
Однако у Саши - не то настроение. По дороге она отстала от всех и забралась на корявое дерево. Захотелось ещё посмотреть на бабушкино письмо, придумать для неё что-нибудь хорошее-хорошее...
Скоро внизу раздались шаги. Саша прижалась к стволу и спряталась за редкой листвой. Но Боря всё же что-то почувствовал.
- Так, - констатировал он, упираясь руками в бока. - Русалка на ветвях сидит...
Сашино лирическое настроение мигом исчезло. Она представила себя и Борю со стороны, и ей стало смешно.
- Где отряд? - строго спросил вожатый, точно Саша припрятала его где-то здесь.
- На спортплощадке, - фыркнув, ответила русалка.
- А ну, слезай, - наказал Боря.
Но девочка, представив, как она будет выглядеть, карабкаясь вниз, мотнула головой. К счастью, Боря истолковывал её жест иначе.
- Ага, боишься? - злорадно заметил он. - Ладно уж, спускайся… - и подставил руки. Напрасно он так... доверчивый Боря...
Вместо того, чтобы аккуратно перелезть к нему на руки, проказница отталкнулась от ствола и прыгнула вниз. Едва не уронив, Боря поставил её на дорожку и стремительно пошёл к спортплощадке.
- Командир должен быть с народом, а не сидеть на ветке, когда все соревнуются!
Саша шла сзади и тёрла ушибленный о твёрдое Борино плечо нос.
- Когда-то одному побыть тоже надо, не всё с народом, - пробурчала она.
- Вот переизберут, и будь, пожалуйста, одна, - рассердился тот. - Тебе два дня осталось.
- Значит, через два дня можно? - лукаво отпарировала девочка.
- Что? - почуяв подвох, вожатый останавился.
- Удаляться от тебя за пределы видимости, - хладнокровно пояснила та. Боря молча подтолкнул её вперёд.
Командиры в отрядах - не насовсем, а дежурные. Побыл три дня - уступи другому. Смена большая, сорок пять дней. Всем надо попробовать. Вот только Сашу переизбрали во второй раз. Боре это не нравилось.
«Вот пигалица, - думал он, глядя на идущую впереди Сашу. Походка у неё чуть подпрыгивающая, словно идет по камням, а не по ровному асфальту. - Будто некого выбрать. Вадик - отличный парень, надо обязательно дать ему покомандовать».
На площадке, набегавшись и напрыгавшись, все узнали замечательную новость: через два дня поход. Ночёвка у горной речки, палатки, еду и спальные мешки - нести на себе.
Саше казалось, что она разорвётся от счастья. Под недоверчивыми Бориными взглядами два дня она вела себя как шёлковая, даже носила панамку. Рюкзак набивала особенно старательно. Прикинув на вес, выпросила сверх всего ещё две буханки чёрного хлеба. Ей хотелось принести как можно больше пользы.
И почему только время шло так медленно...
Продолжение следует