Я смотрю в окно… Там идет пушистый снег…
Я хрипло и даже зло говорю:
— Я устал быть добрым, понимаешь?!.. Я не могу так больше!.. — я бью по подоконнику кулаком. — Повторяю, я устал и мне все уже осочертело!..
— Да, ты можешь высмеивать… — глухо прерывает меня Наташка.
— Еще бы!.. Вот хотя бы простое название «Любить по-прусски»… — я думаю несколько секунд. — Возьми, пожалуйста, ручку и запиши… Начало такое «О, майн либе дих!.. Дойчланд, Дойчланд юбер аллес!.. Редкая птица долетит до середины Эльбы… А реже всего у нас, в Дойчладе, встречаются страусы и пингвины… Возьмешь вот так страуса за шею, размахнешься им, а потом замрешь и думаешь: велика же ты матка-курка-яйка, моя Дойчланд!.. Тишина вокруг какая!.. Только страус лапками сучит — вырваться, свойлячь такая, хочет…»
Звонит Сережка по сотовому…
А черт, как не вовремя!..
Я рывком беру телефон и сразу говорю:
— Сережа, солнце мое, забежишь сегодня, да?.. Комп посмотреть нужно… Да, снова глючит…
Наташка сидит да диване… Она рассматривает свои руки. У нее бледное и поникшее лицо. Она ничего не записывала и я диктовал в пустоту за своей спиной…
— Сережа, сегодня зайдешь?.. Когда?.. Ладно!..
Я заканчиваю разговор, даю отбой и кладу сотовый на комод.
— Наверное, ты что-то хотела мне сказать? — спрашиваю я жену.
— Да… — Наташка кивает. Она думает, а потом очень медленно говорит. — Я тоже устала…
— Что?..
— Я устала!.. — тихо повторяет Наташка. — К черту все!.. Мне на-до-ела эта жизнь!.. И я не хочу готовить тебе борщ. А еще я не хочу стирать белье и подметать комнату…
— Отдохни. Тебе не обязательно делать что-то именно сейчас.
Наташка криво усмехается…
— Спасибо, пожалел!.. Но я не о том… — по ее лицу скользит тень. — Я вообще устала, понимаешь?.. Такое странное ощущение, что я лежу в огромном сугробе… Я почему-то злюсь на тебя… И мне очень хочется спать.
— Очень хочется?
— Да...
— Жаль!..
— Что жаль? — Наташка поднимает глаза и удивленно смотрит на меня. — Кого тебе жаль?.. Меня?!..
— Пошли!..
Я иду к выходу из комнаты...
Наташка снова удивляется:
— Куда?..
Я молча иду в прихожую… По пути свирепо пинаю ногой стул. Жена лениво плетется следом.
Мы живем в своем доме… В прихожей три двери: одна на улицу, одна в основную часть дома и третья — по коридору в мой кабинет…
Я жду жену…
Наташка смотрит на меня огромными, действительно уставшими, глазами и спрашивает:
— Ты что?..
Я нежно глажу ее по щеке и повторяю:
— Жаль!..
Потом я беру Наташку за шиворот и рывком открываю дверь на улицу. Одно легкое усилие — и Наташка уже на пороге…
Она с ужасом кричит:
— Ты что делаешь, дурак?!..
Я подталкиваю ее спину — туда на улицу:
— Прости, родная, но ты устала…
Наташка отчаянно сопротивляется:
— Ты с ума сошел?!..
— Нет!.. Я найду себе другую жену.
— Что?!!.. Какую другую?!..
— Не уставшую!.. Иди же, родная, иди отсюда!..
Наташка рычит от бешенства… Она хочет развернуться и расцарапать мне физиономию, но я явно сильнее ее.
— Убью, гад!!.. — кричит мне Наташка.
Она цепляется за все, за что можно ухватиться стоя на пороге дома…
На улице идет-идет и идет снег… Мороз небольшой — не больше пяти градусов. Он приятно охлаждает разгоряченное лицо. Какая чудесная погода!..
— Да что же это такое?!!.. — с ужасом и уже сквозь слезы кричит Наташка.
Она понимает, еще одно мое усилие и за ее спиной захлопнется дверь…
Сопротивление Наташки становится настолько отчаянным, что я невольно удивляюсь ее силе… Левая женская рука цепко хватается за косяк, а правая за ручку на двери.
Я повторяю в красное от злости ушко:
— Иди-иди отсюда!..
Наташкино рычание становится утробным и откровенно кровожадным…
— Ну, негодяй!!!..
Наташка не договаривает фразу… Она буквально задыхается от ярости.
— Ну, гад такой!!!..
Наташка что есть силы пинает назад ногой… Удар приходится по моему колену.
Я громко говорю:
— Ой, черт!..
Потом бросаю жену и бегу к двери в коридор…
И я успеваю спрятаться!.. Дверь захлопывается прямо перед носом Наташки.
Она тут же наваливается на нее всем телом:
— Открой, негодяй!.. Все равно теперь тебя убью!!..
Она бьет в дверь кулаками и пинает ее ногами…
— Открой!!..
Я легко сдерживаю женский натиск и между делом смотрю на часы… Осталось всего двадцать – тридцать секунд до эффектного финала…
— Открой!!.. — Наташка уже царапает ногтями дверь, а в ее голосе появляются откровенно тигриные нотки. — Все равно убью!.. Давно хотела убить, а теперь и в самом деле убью!!..
Я переспрашиваю:
— Значит, давно?..
— Давно!!.. А сегодня особенно!.. Я тебя, гада, фрикадельками отравлю!!..
Наташка кричит!.. Она кричит так, что ей просто нельзя не верить: да, она способна на убийство!..
Наконец я слышу растерянный голос Сережки:
— Здравствуйте, люди добрые…
Пришел дружбан!.. Как раз вовремя!.. Кстати, дверь на улицу, конечно же, была открыта…
Наташка замолкает…
Я не вижу, как смотрит Сережка на Наташку, но я не сомневаюсь, что мой друг — всегда считавший мою жену образцом женского смирения, преданности и совершенства — безмерно удивлен… И, конечно же, он слышал заключительную часть Наташкиного монолога.
Наташка явно растерянно говорит:
— Здравствуйте, Сережа…
Ха-ха!.. Лучше бы она сказала: «Привет, дон Кихот!..» Вы когда-нибудь видели Дульсинею Тобосскую в образе разъяренной мегеры?.. Нет?.. А вот Сережке повезло и еще как повезло!..
Иногда Наташка поит Сережку чаем и с жалостью рассматривает его толстое, некрасивое лицо… А потом каждый раз она горячо доказывает мне, что Сережку нужно «отдать замуж».
Наташка все-таки шипит в сторону моей двери:
— Я с тобой потом поговорю, подлец!..
И она спешно покидает «поле боя»…
Я открываю дверь…
— Это че тут у вас за разборка?!.. — шепчет мне потрясенный Сережка.
Я притворно — но правдоподобно! — вздыхаю и нагло вру:
— У нас кран на кухне три дня течет… Наташка просит его отремонтировать.
Сережка совсем потеряно:
— Кран?!..
— Ты что врешь?!.. — тут же кричит из кухни Наташка.
Я беру Сережку за локоть, втаскиваю его в коридор и захлопываю дверь…
— Пойдем, комп посмотришь…
Сережка понемногу приходит в себя… Да-да!.. Он немного влюблен в мою жену. А теперь в его глазах растерянность и даже скорбь…
— Да не переживай ты так уж!.. — бодро говорю я. — Ну, че ты стал?.. Иди, работай, если пришел!..
… Через полчаса Сережка уходит.
А я иду в зал… Наташка сидит на диване и снова рассматривает свои руки… У нее все еще раскрасневшееся после недавней ссоры лицо.
Она поднимает глаза, смотрит на меня и… Она смеется!
— Какой же ты подлец!.. — говорит Наташка. — Значит, ты позвал Сережку и все заранее рассчитал, да?!..
Я киваю:
— Мы же рядом живем… А Сережка ко мне с третьего класса ходит…
Иными словами, я могу с точностью до секунды рассчитать, когда мой педантичный друг появится на пороге моего дома после своего «Ага, я уже иду!..»
Наташка смеется и закрывает лицо руками:
— Ну-у-у, Леша, какой же ты и негодяй, а?!.. Мне же больно было!.. Зачем ты это сделал?!..
— А ты устала?..
— Кто устала?!.. — искренне удивляется Наташка. Она показывает пальцем на свою грудь — Это я устала?!.. Ты что и в самом деле сдурел, да?!..
Наташка трет лицо ладошками… Смотрит на меня… В женских глазах прыгает целый табунчик веселых и задорных чертиков.
— С таким как ты устанешь, Лешенька!.. Ты же все равно отдохнуть не дашь!..
Наташка встает и идет к окну…
Она смотрит на улицу и говорит:
— А там действительно чудесная погода… Я не видела раньше… Пошли, погуляем?..
— А ты и в самом деле не устала?..
Наташка тут же замахивается на меня кулачком:
— Я тебе сейчас как дам!.. — и она снова смеется… — Боже мой, как же я выглядела перед Сережкой?!.. Как ведьма, да?!..
— Лучше так, чем злиться на мужа и спать в сугробе…
В женских глазах столько тепла и бодрости, что их хватило бы с лихвой на заблудившийся и замерзающий в Антарктиде взвод ученых мужей…
Наташка уже готова запеть…
И она дурашливо поет:
— Трам-та-трам!.. — смеется и снова поет… — Трам-та-та!.. Пошли гулять, интриган!..
— Пошли…
— Ты только Сережке потом все объясни, хорошо?..
Я улыбаюсь:
— А стоит ли?..
Наташка уже одевает через голову свитер и говорит в плотную шерсть:
— Ой, не ревнуй, пожалуйста!.. Кстати, Лешенька, а я ведь и в самом деле очень-очень сильная, правда?..
— Конечно. Я всегда это говорил.
— А когда я стану слабой, ты меня и в самом деле выгонишь?
— Нет.
— Почему?
— Потому что ты ей никогда не станешь…
Наташка «выныривает» из свитера… Она рассматривает его, гладит ладошкой и думает.
— Да, наверное, не стану… — она улыбается… — Хотя мне было очень-очень больно…
Смеется!..
— Черт же ты, Лешенька!.. Какой же ты все-таки интриган!..
Я вижу, что на подоконнике все еще лежит серебряное колечко с янтарем… Я купил его Наташке вчера… Случайный подарок просто так!.. Потому что я влюблен в свою жену, а янтарь удивительно похож на солнце… Наташка до сих пор не увидела колечка… Но она простила меня.
Она простила мне все…
Хотя я все-таки трус, потому что пошел на свою зверскую провокацию со страховкой… С недорогим колечком… И кусочком янтаря похожим на теплое солнце.
Ладно!.. Все!.. Хватит!..
Пора сменить тему для разговора…
А о чем я говорил раньше?.. Кажется, о том, что я устал быть добрым?..
Смешно!.. Вот идиот, а?!..
— Наташка, давай, одевайся быстрее!.. Я уже готов.
— Ща-а!.. Лешк, а Лешк, слышь, а я так ничего и не записала, когда ты диктовал…
— И правильно сделала… Плюнь и забудь!
И мы просто идем гулять потому что там, на улице, действительно чудесная погода…
О подарке я скажу Наташке потом…