В предыдущих главах...
– ДЖЕФФ!!! СТОЙ!!! Я УПАЛ!!! – закричал Олег в отчаянии, когда он поскользнулся на сырой земле и упал прямо в лужу.
Ог чувствовал, что гул клеточка за клеточкой уничтожает его мозг во вспышке яростной боли, его тело, его сознание, чувствовал, что умирает. Парень не мог пошевелить никакой частью своего тела, его словно облили застывающим бетоном… Уставшее бороться с гулом, сознание растворялось во сне, мысли разбились, и осколки канули в бездну…
***
- Экзебельг обосрал меня, так что мне его машина?! ДА НА ХРЕН ОНА МНЕ НУЖНА!!! ВОТ ЧТО Я ДУМАЮ О ЕГО ДРАЖАЙШЕМ ГЕНЕРАТОРЕ!!! ВОТ!!! ВОТ!!!! К чёрту всё! К ЧЁРТУ!!!
***
– Майкл до сих пор не пришёл, а он дважды нарушал дисциплину, и Грув по-любому должен был его выгнать следом за нами! – Джея ни сколько не зацепили выпады Ога, он загорелся и с ещё большим жаром кинулся в эту загадку. – Грув нетупой, он мог заметить, что Майк кидал тебе записки! А ведь именно по затее Майка мы хотим посмотреть в окно!
***
…Да, любовь к музыке у этой пятёрки давно уже перешагнула те рамки, когда они про-сто наслаждались чужими хитами и постоянно копили у себя новые магнитные ленты и пластинки. В какой-то момент друзья озарились идеей создания своей рок-группы, тем более что у них был в глазах заразительный пример молодых ребят из «Битлз» и весьма наглядный образец гитариста Майкла, который бренчал с давних детских лет. Мечта завоевать сцену, как это сделали в своё время «Битлы», преподнести публике самих себя, добиться, в конце концов, такой популярности, чтобы ленты их покупали с энтузиазмом и свистом…
******
Пусть старая джинса давно затёрта до дыр,
Пускай хрипит раздолбанный бас –
Не стоит прогибаться под изменчивый мир,
Пусть лучше он прогнётся под нас.
«Машина Времени», «Однажды мир прогнётся под нас».
Глава 10
ДЖЕФФОВ РОК-Н-РОЛЛЬНЫЙ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
Непонятное приглушенное гудение… такое ощущение, что уши под водой… расплывчатый белый свет перед глазами, какие-то тёмные силуэты…
– О каы оухаа. Амари еф ооты аза!
– Оч! Е ты ня лыишь?! Ле!
– А уео яд еляны. О не оании!
Эти странные, как будто бы отдалённые звуки раздавались над головой. Постепенно начала ощущаться жгучая боль в ушах и в затылке; из белизны, стелящейся перед глазами, потихоньку вырисовывались какие-то контуры, силуэты превращались в лица.
– Олег! Ты меня слышишь?! Это я, Джефф! Оле-е-е-ег!
Кажется, кто-то потрепал за плечи. Закрыл глаза, потом открыл, а после почувствовал, что они все в слезах. Очертания становились более-менее разборчивыми: на заднем плане большое окно, в котором видно светло-серое небо и слякотную грязь на земле, покрытой жухлой коричневой травой; комнатка была небольшой – взгляд захватывал стены, потолок и пол, выкрашенные в белый свет. Слева – высокий шкаф с дверками и полками, справа – ширма. Два лица, мелькающие рядышком, выглядели смутно знакомыми.
– Слушай, Сэм, а с Олегом всё нормально? – со страхом на лице спросил тот, что правее, курчавый. – Мне кажется, он не может прийти в себя.
– Это была просто потеря сознания. Подождём немного – сейчас он вспомнит нас, – ответило находящееся левее темнокожее худое лицо с белым колпаком на голове.
В сознании щёлкнуло: «Меня зовут Олег Огбок». Курчавый парень – это Джефф. Чёрный мужик – школьный медбрат, Сэм Тэйер. А сам Олег сейчас находится в медкабинете и лежит на мягкой кровати с подушкой под головой и с одеялом, натянутым до груди.
– Олег! Слышишь?! Ты в порядке?! – кричал Джефф. Казалось, он вне себя от страха.
– Да, всё нормально, я слышу… – заплетающимся языком ответил Олег. Казалось, что тело не могло совершить какого-либо движения – словно опутан верёвками.
– Здорово же ты поскользнулся! – облегчённо говорил Джефф. Сэм же отвернулся куда-то. – Я уж подумал, что ты сломал что-нибудь у себя! Ты весь трясся, когда я тащил тебя с улицы в медкабинет. Чёрт, зря же мы с тобой выбежали из школы, ой как зря!
– Что? Куда? Мы выбежали?.. – Олег сначала не мог вспомнить, каким образом он потерял сознание – мысли расплывались и не желали слушаться команд мозга, как и бессильное тело. А потом перед глазами Ога быстро пролетели последние моменты: падение в туннеле, страшный гул вокруг, отзвуки которого всё ещё давили на барабанные перепонки, и сжавшая мозг боль. – Но ведь мы не убегали из школы, мы просто пошли…
Но тут Джей округлившимися глазами глянул на Олега и покачал головой. Ог замолчал, поняв, что это нельзя обсуждать, покуда рядом есть Сэм, уже заинтересованно повернувшийся к Олегу. «Вообще-то нет, мы в натуре выбежали из школы», – произнёс Олег, изображая на своём лице усердную работу с памятью. – «Круто же я грохнулся. О-о-ох…»
– Я тут обследовал тебя, Огбок, – буркнул Сэм в своей любимой манере. – У тебя есть ушиб на затылке, небольшая, так сказать, гематома. Но ведь ты не из-за этого потерял сознание? Джефф сказал, что тебя оглушил этот гул, ты поскользнулся и упал – и отрубился именно из-за гула. Верно я говорю, Огбок?
Джефф незаметно кивнул.
– Да, так и было, – ответил Олег. – А что, много народу в обморок попадало?
– Да нету, ты один, – Сэм недовольно фыркнул. – Сейчас уроков уж нет давно, все по домам разошлись – занятия все из-за гула отменили. Он хорошую панику поднял. Ни с того ни с сего – и загудело! Я думал, уж самолёты летят долбить нашу школу, а гул-то, оказывается, из-под земли шёл! Уши прям заложило – я думал, перепонки лопнут. Все повыбегали кто куда, на хрен!.. Некоторые на улицу чёрт знает зачем выскочили, вот вроде вас двоих. Я тоже выскакиваю в рекреацию, а тут уж всё и затихло потихоньку. В школе гам и крики стоят, все полуоглохшие, носятся туда-сюда! А ведь страшно им было, если разобраться-то… И откуда ни возьмись Джефф идёт с тобой на плечах, оба грязные с ног до головы! Вот тогда-то я и перетрухал! Быстрее тебя в медкабинет положили, осмотрели... Холодный компресс для башки, раствор болеутоляющих в глотку залили и специальная кровать с мягким матрасом… Хорошо ты разлёгся, Огбок! Я думаю, у тебя всё в порядке будет. Понятия не имею, почему ты вместо паники из-за гула в обморок грохнулся – вроде гул не такой уж и оглушительный был. Ты сам-то как себя чувствуешь?
– Да сойдёт… в ушах вот звенит и башка трещит.
– Ну да ничего. Тебе ещё пару часиков полежать поспать и принять ещё кой-какие таблетки. Я пойду схожу за Грувом, скажу ему, а то он тут тоже трясся над тобой...
Сэм, хотя голос его и казался недовольным, явно переживал за Олега, так как после этих слов поспешил встать и пойти за Грувом, чтобы сказать облегчающую новость. Олег повернул голову влево и обнаружил у кровати столик, на котором лежали зелёная грелка, несколько шприцев и пачки с лекарствами. Сэм же тем временем копошился у двери: едва он выскочил в коридор и захлопнул дверь, как колпак его ударился о дверной проём и с лёгким шорохом слетел с головы. Джефф тут же, нервничая, слез со стула и подошёл к Олегу поближе. «Джефф, что там было? Ты как меня вытащил?» – негромко спросил Ог.
Вэйл по-дружески, слегка виновато, как это было в его обычной манере, улыбнулся.
– Я услышал, что ты позади меня орёшь что-то вроде: «Остановись! Я падаю!», – тихо сказал Джефф, бросая настороженные взгляды на дверь. – Я сразу остановился и аккуратно пошёл обратно. Хотел наткнуться на тебя в темноте и помочь выбраться отсюда. Я не знаю, как бы я это сделал, если бы в туннеле настолько охрененно не полыхнуло.
– Не полыхнуло? Что значит «не полыхнуло»?
– Это провод какой-то в стене бабахнул. Ещё когда я в первый раз гудение услышал, я понял, что этот механизм находится прямо здесь, где-то в стенах туннеля. Потому что в туннеле он явно был гораздо громче, чем наверху. Поэтому ты и потерял сознание. А уж как я выдержал – ума не приложу. Сам, думал, умру… – Джефф поморщился, как будто ему в глаза брызнули капельки лимонного сока. – Но не в этом дело. Если механизм этот находится рядом, то и провода соответственно туточки. Короче, я шатался по туннелю, пытаясь найти тебя. Думал, что вообще потерялся. И тут как полыхнёт прямо перед глазами вспышкой такой! – Джей округлил остекленевшие глаза. – Я думаю, у них просто провода взорвались от перенапряжения. Я сразу тебя увидел – ты метрах в десяти лежал от меня. Сориентировался и быстро наткнулся на тебя. А тут и гул начал потихоньку затухать. Я тебя кое-как с пола поднял и с тобой на плечах повернул обратно. Дошёл до стенки… Как я умудрился тебя через неё протащить? – Скривив губы, он недоумённо пожал плечами. – В общем, так-то я и вернулся я в школу. Просто и глупо.
– Стой-ка, стой-ка, приятель… бли-и-и-и-ин… – проскулил Олег, лишь попытавшись привстать на кровати – спина отозвалась болью. – Если ты так «просто и глупо» вытащил меня из туннеля, то как смог миновать палева в школе? Там же все носились туда-сюда!
– В том-то и дело, что носились, ног под собой не замечая! Они все либо толкались на лестнице, или давно уже выскочили на улицу! – засмеялся Джефф, но внезапно осёкся. – Зря я хохочу! Конспирация! А может, подслушивают?.. Так вот, вестибюль, прикинь, вообще пустой был! Вообще! То есть до рекреации, точнее, до того момента, как меня Грув увидел, я дошёл незамеченным! Ему я сказал, что во время гула мы бросились на улицу, чтобы не оглохнуть, ты поскользнулся и упал, а я, потащив тебя, сам грохнулся и вот эту ножищу о стену поранил. Ну, о ту стену, где чёрный ход, её же малолетки раздолбали и там теперь острые выступы торчат! – Джефф приподнял правую ногу, штанина которой в области голени была порядочно разорвана и покрыта запекшейся кровью. Сквозь дыру была видна белая повязка, которая закрывала рану на ноге. – Не знаю, поверил Грув или нет, но ему явно хватило такого оправдания. Я пошёл парней искать. Я их быстро нашёл. Они прямо охренели от случившегося, да впрочем, как и все – большинство учеников, в основном девчонки, всё ещё носились, орали чего-то, распаниковались… Я и в самом деле подумал, что на нас бомбу ядерную сбросили… Уроки, короче, отменили, всех учеников по домам отправили – не понимаю, как преподы смогли порядок навести, если сами-то не меньше предались панике… – Вэйл нахмурился. – Эти ИПРОшники смылись из школы вообще, я видел в окне, как они улёпётывают к воротам. Директор припахал преподов и старшеклассников искать то, что, собственно, и было источником гула. Теперь держи пальцы: если они решат спуститься в туннель и увидят там раздолбанную деревянную стенку, то Грув мигом разберётся, что к чему… И дело всё наше пойдёт коту под хвост.
До Олега только сейчас дошло, что все штаны и кроссовки Джеффа были заляпаны грязью, а рубашка также была изрядно испачкана. Лицо же, в контраст одежде, светилось румяной чистотой. Наверное, и Олег сейчас в таком виде, если не похлеще: в грязь как никак шлёпнулся. Но это-то было, разумеется ерундой. Джефф, чёрт его дери, сумел-таки ловк; вытащить Олега из туннеля, хотя в темноте-то, да при гуле – непросто было. Едва Ог полностью осознал это, как в груди у него вспыхнула благодарность; не вспомнив прошлой боли, он сел на кровати и протянул руку своему лучшему другу.
– Джефф! Спасибо тебе, брат! Если бы не ты, я бы там так и валялся, пока бы не помер, – с жаром сказал Олег и крепко – насколько хватило сил – пожал Джею руку.
– Ну разве было бы лучше, если бы ты там остался? – простодушно ответил Джефф. С полминуты он повращал глазами, выискивая что-то в медкабинете, после чего внезапно сфокусировал взгляд на Олеге и принял важный вид. – Олег, а ты чего-нибудь услышал до… ну, до того, как гул начался? Я лично только какие-то крики успел услышать…
Джей хотел сказать что-то ещё – ему явно понравилось говорить монологом – но быстро осёкся, опасливо глянув на дверь. Олег с трудом повернулся на кровати и посмотрел туда же, куда смотрел Вэйл. Белая дверь быстро распахнулась и в комнату с размаху влетели Сэм, Грув, Патрик, Фред и Майк, и стало тесновато. Олеговы друзья с любопытством смотрели на Ога, пытаясь определить по внешнему виду парня его самочувствие. Наверное, они уже знали, почему рубашка и руки Олега были покрыты засохшей грязью.
Во взгляде Грува сквозило любопытство, но более того – забота, отцовская забота и теплота. Строгий учитель, сроду не имевший любимчиков, сейчас показался Олегу ближе, чем когда бы то ни было. «Всё-таки волновался мужик… Он и в самом деле, похоже, нормальный», – подумал Ог, ухмыляясь Груву в ответ на улыбку преподавателя.
– Значит, с вами всё нормально, мистер Огбок-арра? – поинтересовался Комментатор.
– Огбок-арра? Что-то новенькое, мистер Грув, – ответил Олег.
– Ну, вы от меня в своё время услышите ещё много нового. Рад, что после вашего падения и последующей потери сознания из-за гула вы пребываете в хорошем…
– С тобой в натуре всё нормально, Олег? – перебил учителя Патрик, которого, судя по тревожным ноткам в голосе, всё ещё беспокоило самочувствие друга.
– Да, всё нормально. Сэм сказал, что мне надо ещё немного поспать и принять пару таблеток, а потом я выйду. А вы с мистером Грувом искали то, что гудело?
– Искали, но не нашли, – ответил Фред. – С кабелеискателями прошли по территории… Подвалы просмотрели – нет ничего. Даже следов нет, что у нас в земле закопано что-то.
– Надо было спросить об этом у товарищей из ИПРО – это ведь по их специальности, – саркастически проговорил Комментатор. – Но у них, видите ли, был срочный вызов от начальства, как раз по поводу странного гудения – и они поспешили покинуть школу. Так что мы узнаем об источнике гула в последнюю очередь. Что же до учителей, то нам предстоит теперь долго и упорно разбираться с этим и нести ответственность перед всем городом. Мы кое-как смогли успокоить детей и отправить их по домам – лично мне кажется, что некоторые из них до сих пор в шоке. А значит, что нам предстоит выдержать атаку недовольных родителей. Директор сообщил, что придётся временно закрыть школу до выяснения обстоятельств случившегося. Кто-то может счесть это место опасным, и у них есть для этого основания.
Очки Грува гневно блеснули, когда он отвернулся в сторону Сэма, чтобы сказать ему что-то. Кажется, Комментатор, как и Олег, прекрасно понимал, кто на самом деле должен нести ответственность за гул. Парень вспомнил свой липкий и ледяной страх, проникающий в лёгкие вместе с воздухом, представил себе, как сильно могли испугаться и школьники: вроде бы шла жизнь сама по себе, а тут и пронзает её гул – как появляющиеся в небе истребители, начало войны… Простым ужасом для них дело не ограничится – неизвестно ведь, что за чертовщина прячется под землёй, которую и запустил Мистер X, круша стены в сарае. Ог стиснул зубы и судорожно сжал в кулак руку под одеялом.
***
– Так значит, генератор какой-то они упоминали? – спросил Майкл, с отвращением на лице разламывая доски от комода, представляющего собой чёрную сырую гниль.
– Да, упоминали. Я точно знаю, что этот генератор и гудел, – сказал Олег, прохаживаясь внутри полуразрушенного сарая и ища взглядом что-то, что чем-то может напоминать рубильник или выключатель. Пару раз отдёргивал еле держащиеся доски от стены, но ничего не находил. – Парни, рубильник от этого генератора находится здесь, поэтому это место было помечено крестом на карте. Я думаю, ублюдок Мистер X пришёл сюда, чтобы привести его в действие – а техничку начал бить просто для показухи. Типа, он был в ярости, не знал, что делает… начал громить всё подряд… а ведь знал, куда нажимать нужно!
Сарай действительно выглядел так, точно здесь побывала орда бешеных старшеклассников, решивших покидать друг на друга обломки от постройки: все доски, составляющие столы, верстаки, полки, подпорки были напрочь разломаны, судя по их виду, совсем недавно. Земляной пол, такой же сырой, как и в туннеле, был покрыт обломками чёрных, коричневых, тёмно-жёлтых гнилых досок; немало их лежало и на круглом ржавом железном люке. В сарае царил сумрак, поскольку единственными источниками света были дверной проём без двери, давно снятой школьниками, зияющие дыры в кривых стенах и в крыше, в местах значительно ввалившейся вниз. Ни следа проводов или рубильника.
– Нет, я так не думаю, – произнёс Патрик, поскальзываясь на полу. – Ты же сказал, что Мистер X кричал: «Пускай здесь всё раздолбается! Вот что я думаю об этом генераторе!». Он хотел скорее сломать генератор, а не запустить его. Он пришёл сюда насолить Экзебельгу и его синдикату. Я так понял, что Мистера X кинули все его подельники, и теперь он вынужден скрываться в нашем городе! Если он не найдёт героин в течение трёх месяцев, его убьют! Вот он и был так зол! Реально, что он теперь не заодно с Экзебельгом! Но смотри – он появился на территории нашей школы одновременно с Дэйсетом и Клэверменом, и он говорил, что Дэйсет теперь докладывается ученикам про ИПРО и про генератор. Думаю, что Мистер Х опасается, если кто-то что-то узнает опасное об этой ИПРО! То есть он, по сути, опасается за мафиозный план, хотя сам настроен против Экзебельга!
– Нет, нет, нет! – категорически замотал головой Джефф. – Мистер X возмущался, что Дэйсет рассказывает нам про эту организацию, вместо того чтобы попытаться вытащить его из дерьма! Он же сказал вроде: «Да мне по хрену на план Экзебельга и его генератор»! Мистер X действует сам по себе, он ни на каких мафиози не работает! Так что, скорее всего, он заявился в школу, чтобы поговорить с Дэйсетом и с техничкой, излить им свой гнев… А генератор запустил случайно.
– Блин, да у меня башка от всего этого пухнет! Давайте лучше выйдем из этого сарая, всё равно тут нет ни фига! – раздражённо бросил Олег и вышел из сарая на свежий воздух. Парни последовали его примеру.
Все пятеро прогуливались по слякотной школьной территории, в воздухе которой клубился туман. Здание закрытой школы, казавшееся каким-то неживым, серыми контурами проглядывало сквозь туман и обнажённые ветви деревьев, давно уже скинувших свою листву. И даже не в мерзкой погоде было дело (Олег поминутно ёжился и тёр ладонь о ладонь) – тишина и пустота, наполненная сырым воздухом, в самом деле были мёртвые.
– Ну, и где же их обещанные диггеры, геологи и прочая землекопческая шваль? – Майкл сузил глаза и принялся оглядывать пустой сырой воздух. – Ведь сказали же, что снарядили большую компанию учёных из Вашингтона и выслали их к нам ещё вчера! Не доехали, по ходу! Да хоть бы вообще не приезжали, чтоб так и застряли где-нибудь в Нью-Джерси!
– А тебе, Майк, так охота ими глаза помозолить? Вон, любуйся – пришли уже… Диггеры хреновы! – ответствовал Фред, насмешливо махнув рукой в сторону школы.
– Эй, Худосочный, сука!.. – Просочился сквозь туман ломающийся басок какого-то девятиклассника, с хрустом пробирающимся сквозь облезлые кусты.
Юнец гордо зажимал одной рукой сигаретой, другой махал приятелю, прячущемуся, судя по всему, где-то за школьным крыльцом или, на крайний случай, с краешка аллеи.
– Промочи хайло, гомосечина, с хрена ль палишь?! – хрипло парировал другой пацан, показавшись откуда-то из-за угла школы. Он тоже конспиративно покуривал.
– Неужели мы такими же были в девятом классе? – с отвращением произнёс Майкл.
– Не… – уверенно замотал головой Джефф, рассмешив своих друзей.
– Иди сюда, Худосочный, ’на! Чё ссышь-то как баба? – первый пацан принялся сплёвывать, сопровождая это звуком, похожим на фырканье разъярённой кошки. Дыхалка была не в порядке давно. – Ты слышь, охранника тут уж давно ни фига…
– Ты гонишь! – ответил Худосочный, неуверенно приближаясь к своему приятелю. – Он нас сегодня утром с жирным, когда мы шли курить, впалил, скотина! Я от него убегал, через забор, сука, махнул, джинсы в районе жопы разорвал!
– Парни, до чего же эти шкеты громко говорят, а! Это ж сценическая игра высшей пробы, эпизод под названием «Разорванный в районе жопы конфликт», – со смаком продекламировал Олег, с насмешкой глядя на то, как первый малец, долго прицеливаясь, кинул в Худосочного окурок, запулив его прямо под воротник приятелю.
– Лошары вы, Худосочный, а жирный вообще как баба! – Он поднял с земли большой камень. – Вот тебе, на хрен, охранник! – И запустил камень прямо в окно, за которым находился вестибюль. Рассыпающееся стекло в тумане звенело как-то глухо, неохотно.
– Охренели, что ль, шелупонь малолетняя, а ну иди сюда, ты, сопля зелёная! – гневно рявкнул Олег, бросившись вдогонку за наглецом, шустро смывающимся сквозь кусты и бросающим через плечо нецензурные насмешки.
Ог не стал идти за ним через кусты, поносив его на двухметровом расстоянии. Маслившийся от своей безнаказанности девятиклассник благополучно скрылся за угол школы, равно как и его худощавый приятель, уже давным-давно ретировавшийся невесть куда.
– Чуваки, наша школа пришла к полному краху и упадку, ей, мягко говоря, уже конец, – грустно сказал Джефф, когда тяжело дышащий, озлобленный Олег вернулся к друзьям. – Эту молодёжь надо в кулаке держать, а без школы они растлеют окончательно… Малолетки и хиппи будут рады, если школу не откроют вообще.
– Ага, Джефф, полностью с тобой согласен! – закивал головой Майкл. – Мне моя тоже недавно рассказывала, как Дэвид Селл по этому поводу недавно слезу пустил… Сказал, что будет скучать по старой доброй школе.
– А Селл-то с чего печалиться стал? – разозлился Ог. – Лучше него на школу даже мы не забивали. Квотербэк. – Олег произнёс это слово с наибольшим гневом.
– Ну, не знаю, я с Арабом говорил и другими баскетболистами, так они тоже разочарованы, ведь теперь на тренировки им в школьный спортзал не получится ходить, – миролюбиво промолвил Патрик. – А вот твоя крутобокая ботанка, пожалуй, будет рада тому, что школа закрыта, так как теперь она полностью получит тебя в своё распоряжение. Мне даже жалко тебя, как она теперь тебе мозгу будет парить на свиданиях!
– Парни, не смешно, парни, – твёрдо сказал Джей в ответ на язвительный смех Фреда и Майкла. Олег потупил взгляд в землю и сжал кулаки.
– Теперь и Вэйла пробило на толстух-заучек! – ехидно проворковал Толли.
– ФРЕД, ЧЁРТ ТЕБЯ ВОЗЬМИ, ЗАТКНИСЬ, МАТЬ ТВОЮ, А ТО Я ТЕБЕ СЪЕЗЖУ НЕ ХУЖЕ, ЧЕМ АРАБУ! – заорал Олег, окончательно выведенный из себя. Фред, испуганно покосившись на Ога, отошёл от него на пару шагов.
Майкл хотел было что-то ответить, но его движением руки остановил Патрик.
– Ладно, не борзуй, Олег. Проехали… – примирительно произнёс Фред, глядя куда-то в сторону. – Слушай, насчёт генератора-то… Мы его вчера так и не нашли, но, когда с Грувом обшаривали кабелеискателями первый этаж, он хотел заглянуть в туннель. Открыл дверь, а там вся лестница камнями завалена. По ходу, из-за гула потолок обрушился.
– Реально, что ль? Прямо вот так камнями и завалило? – изумился Джей.
– Да, было дело… А чего тут такого удивительного, Джефф? – спросил у него Патрик.
– А вот чего: потолок обвалился отнюдь не из-за гула! Когда я с Олегом поднимался по ступеням, гул уже стих! – Подняв вверх указательный палец, заявлял Джей. – Потолок обвалился позже, и совсем по другой причине! Это, знаете, как в таверне в прошлый раз: если бы я чуть промедлил, меня бы глыбой убило! Ну, опять мне умереть было суждено!
– Отставить пессимизм! – прервал его Майкл. – Вэйл, мало того, что ты сам какой-то дурью страдаешь, так и нам ещё мозги её наполняешь! Забей же на неё наконец!.. Толли, ты тут Грува упоминал… Слушай, а он ведь тоже кое-что про сделку в школе знает! Я ещё на уроке том заметил, что он как-то странно смотрит в окно, в сторону сарая, а потом он увидел, что я рисую вам карту, и выгнал вас из класса, чтобы я не успел вам её передать. Он думал, что вы у директора будете долго, что вы не сможете ничего сделать, чтоб я вам больше ничего не передал! Наивная душонка – да разве Пэмер мог вас надолго задержать?
– Он странный мужик, и мы это знаем, – сказал Олег. – Я думаю, глупо сейчас говорить, да мы все понимаем, что он за нас ручается – иначе нас давно бы пинком из школы вышвырнули и даже концерта на первое сентября не дали б провести. И переживает, конечно, тоже… Вы-то наверное, видали, как он труханул, когда меня увидел без сознания…
– Конечно, видали – он чуть в штаны не наложил! – улыбнулся Майкл. – Да не, ты прав конечно, Ог, Грув не дурак и сечёт, что к чему… Так что с ним тоже поаккуратнее надо.
– Парни, да это понятно всё! Фиг с Грувом, пускай сам разбирается с этим, если хочет! Меня другое интересует – это что за генератор вообще был, и куда он вместе с рубильником делся? – недоумённо произнёс Патрик, переводя взгляд с одного парня на другого.
Олег, выждав минутную паузу, многозначительно улыбался.
– Это ИПРОшная разработка, камрад – разработка учёных, занимающихся аномальщиной. Они явно придумали способ, как можно свободно укрыть от чужих глаз генератор и как его установить под землёй незаметно и без шума. Генератор с выключателем никуда и не исчезли – они всё там и находятся, просто они незаметны для всех… – Друзья Ога, пожав плечами, переглянулись меж собой. – Чуваки, да забейте вы на то, что это всё бредом кажется! Сами же видите, что тут далеко не бытовухой попахивает. Здесь нужен особый подход. Джефф мне помог с ним разобраться. «В жопу реалистов!», – усмехнулся Олег.
***
Таня шумно вздохнула и, не открывая глаз, принялась шарить по тумбочке рукой в поисках будильника, дружелюбно затрещавшего, казалось бы, в ту же минуту, как девушка уснула, урвав для сна парочку выпавших ей свободных часов. Ладно бы, вчера она только ночку не поспала – новые ротации актёрского состава и метаморфозы с танцами потребовали снова и снова лопатить уже поднадоевший сценарий рождественского концерта. Так ведь и позавчера ей удалось поспать только четыре часа: после возвращения с улицы, вернее, с похода за золотом, ей пришлось накропать начало своего исторического мини-исследования «Добро и человечество, или Известнейшие прецеденты благородства в мировой истории». Пожилая тётушка из городской библиотеки, понимающе кивнув, сослала Таню на дюжину талмудов, изданных ещё до Первой мировой, поверх же этих фолиантов бросила небольшой листок с внушительным списком художественной литературы. Потому Таня, не проштудировав даже и половины выданных книг, решила, что лучше начать писать исследование сразу, а уже по ходу и читать – иначе в недельный срок не успеет. А если не успеет в недельный срок, то увеличившиеся многократно репетиции уже не оставят девушке ни одного часа на это поданное из школы задание, за которое Таня взялась по своей инициативе, обрадовав любимую учительницу по обществознанию. Но радость радостью, а Ян Гус и Дон Кихот оставались пока основными толком проработанными примерами человеческого благородства. Сегодня тоже предстоял вечер, полный исторической пыли и репетиционной нервотрёпки – вечер, поскольку будильник прозвенел ровно в четыре часа дня, то есть через сто пятьдесят минут после того, как Таня и задремала усталым и неполноценным сном после школы.
Сначала девушка боролась с желанием перевести будильник ещё на несколько часиков вперёд и поспать ещё, но тут ехидной пчёлкой её мозг ужалило воспоминание, касающееся того сногсшибательного Мэриного предложения. И куда только вся усталость, вся сонливость подевалась? Одеяло было подброшено так высоко, что повисло на раскачивающейся люстре, подушка вообще оказалась выброшена во двор через распахнутое окно, а сама Таня подлетела к зеркалу и принялась любоваться на себя – непричёсанную, осунувшуюся, но просветлённую от наполнявшей сердце радости.
– Танька, да всё получится, всё получится! Ты же просто красотка! Мэри тебе в самом деле сногсшибательную идейку подкинула! – говорила она сама себе, вертясь туда-сюда перед зеркалом, хохоча, сгибая поочерёдно то одну ногу, то другую, аккуратно задирая вверх ночную сорочку и посылая себе в зеркало воздушные поцелуи.
Вдоволь налюбовавшись, она подскочила к письменному столу и вытянула оттуда тетрадку со своим исследованием, которая затерялась там среди книжных джунглей. Последнее предложение, касавшееся Яна Гуса, звучало так: «А потому фраза “О, святая простота!” является не просто всемирно известной идиомой, но примером искреннего христианского прощения». Одобрительно кивнув своим словам, Таня вылетела из спальни, босиком зашлёпала по лестнице, приготовила себе на кухне нехитрый обед, вернулась с ним в зал, прямо в ночной сорочке забралась с ногами на диван и принялась поспешно хлебать фасолевый суп за просмотром новостей.
– …Странного бунта, – сообщил диктор, известный ведущий программ новостей на телевидении ЮАР. Телевизор был включен только что, громкоговоритель довольно быстро набрал обороты и заработал на полную мощность, а вот кинескоп включился не так скоро, и потому первые слова ведущего были сопровождены чёрным экраном, медленно загоравшимся изнутри. – Предложение мирного урегулирования конфликта не было принято местными жителями, о чём свидетельствует убийство четверых англичан, представивших интересы королевы. Многие аналитики во всём мире утверждают, что австралийская колония Папуа – Новая Гвинея, фактически принадлежащая королеве, должна добиться суверенитета, в противном случае англичане и австралийцы рискуют потерять не только послов, но и мирное население, проживающее на территории колонии. Однако королева Елизавета II настроена радикально – согласно её сегодняшнему заявлению, она не хочет допустить того, чтобы, цитирую, «эта страна, обладающая столь богатыми природными и людскими ресурсами, продолжала пребывать в состоянии разрухи, дикарства и анархии», конец цитаты. В качестве доказательства она приводит неоднократные случаи каннибализма в джунглях Новой Гвинеи, которые устраивали племена камано…
– Мерзость! – поморщилась Таня, оторвав взгляд от телевизора и переключив внимание на плавающую в супе фасоль. Пропуская мимо ушей новости о топливном кризисе в США, Таня скосила глаза к зеркалу, висевшему возле мебельного фурнитура, и принялась подмигивать отражению и крутить в тарелке ложку, стараясь подвинуть локтём волосы и надвинуть их на лицо. Затея эта занимала девушку минут пять, в конце которых Таня засмеялась над собой и спохватилась, что суп стынет. Принявшись доедать его, девушка вновь бросила взгляд на телевизор, где, судя по всему, передача уже подходила к концу.
– …Новость, – сообщал ведущий. – Сегодня делегация учёных из Советского Союза, ранее подписавшая соглашение с ЮАР о проведении исследовательских работ, приезжает в нашу страну для изучения металлической аномалии под Крюгерсдорпом.
«Ух ты! Надо было чему-то крупному в Крюгерсдорпе произойти, если к нам такие высокие гости нагрянули!» – удивлённо подумала Таня, внимательно глядя на телевизор.
– Напомним, что аномалия обнаружилась две недели назад и всё это время привлекала внимание учёных всего мира, – взволнованно сообщал диктор. Казалось, он даже расширился немного изнутри, и тёмно-серый пиджак, напрягся, выдерживая давление. – Суть её заключается в самопроизвольном превращении железных руд в кобальтовые, что ранее считалось невозможным без ядерной реакции. Коллектив учёных нашей страны высказал предположение, что это явление вызвано воздействием урановых руд на кобальтовые, однако британские физики не далее как позавчера опровергли гипотезу. США и Франция уже вызывались изучить аномалию, однако ЮАР согласилась подписать соглашение именно с Советским Союзом. Принятое решение имеет под собой политическую подоплёку, так как СССР уже неоднократно высказывал желание сотрудничать с нашей страной, причём не только в экономических рамках. Советская делегация прибыла сегодня в десять утра в главный порт Кейптауна. Коллектив возглавили видный политический деятель СССР Андрей Огбок и заслуженный математик, лауреат премии Нобеля, Олег Думин.
Таня в волнении слезла с дивана, подошла к телевизору поближе и присела на корточки перед экраном, на котором камера крупным планом сняла неторопливо шагающую группу из десятка человек, облачённых в строгие костюмы. Судя по еле вырисовывавшимся за спинами золотистой кромке воды и большого корабля, делегатов снимали прямо в порту. Таня с замиранием сердца узнала того, кто шёл впереди рядом с черноволосым носатым мужчиной: это шагал её отец, поворачивая голову туда-сюда, поскольку советских гостей окружали репортёры. Вскоре камера переключилась на мужика, шедшего рядом с Таниным отцом, – полоска субтитров сообщила следующее: «Андрей Огбок, заместитель министра иностранных дел СССР». «Огбок – что за глупая фамилия?» – подумала Таня.
– «Я очень рад, что ЮАР согласилась подписать соглашение о проведении в Крюгерсдорпе исследовательских работ», – говорил что-то вроде этого Огбок, однако его речь перебивалась голосом суфлирующего переводчика. – «Это действительно новый шаг в политике – налаживается отношение между двумя государствами, расположенными в разных концах планеты. Намечающееся сотрудничество поможет не только совершить обмен научными знаниями между СССР и ЮАР, но и укрепит дружбу наших государств». – Камера вновь переключилась на диктора, и грубое, морщинистое, с огромным носом и жёсткими волосами лицо советского политика исчезло из кадра. – Учёные приступят к работе послезавтра, пока же они поселятся в Претории, где подпишут необходимые документы.
На этом наш выпуск завершён, смотрите следующий в шесть часов вечера. До свидания!
Добрая улыбка диктора мгновенно сменилась рекламой, гордо нахваливающей американские джинсы фирмы «Ливайз». Таня даже и не сразу поняла, что выпуск новостей закончился – ей так и хотелось смотреть передачу дальше, узнать что-то о своём отце. «Странно как-то: раз в месяц они с мамой обязательно звонят, письма и того чаще шлют, последнее вот в прошлый понедельник пришло – и не могли сказать, что отец приезжает, может, даже с мамой?» – беспокойно думала девушка, раз за разом пересекая шагами зал. – «Может, просто заняты были, в этом всё дело? Наверное… Да какая разница, главное, в ЮАР приехали, я их уже месяца два не видела! Соскучилась – смерть!» Таня в подлетела к окну, встала на цыпочки, оглядела улицу, но ничего, кроме привычных белых домов и асфальтовой дороги не увидела. Девушка радостно заскакала по залу, забралась на диван и начала плясать на нём от радости, зная, что отец приехал в ЮАР, когда и раздался короткий звонок в дверь. Таня спрыгнула с дивана, смущённо оглядела свою ночную сорочку и босые ступни, однако бежать переодеваться времени не было. Девушка пожала плечами, отправилась в прихожую и распахнула дверь, за которым её ждал сюрприз, вернее, гость, которого сегодня она никак не ожидала, но встретила которого с восторгом.
– Ой, привет, Танюшка! Немного неожиданно, но всё-таки приехал!
– Привет! Как раз в самое время, папуль! – И Таня в порыве чувств обняла отца.
***
Минут пять, наверное, прошло в сырой туманной тишине. Парни молча смотрели на разбитое девятиклассником окно, в котором зияла огромная чёрная дыра, наводящая мысль о давней заброшенности и захолустности. Хотя здание и в самом деле было построено ещё до Гражданской войны, хотя оно за свою историю несколько раз меняло свой порядковый номер и присваивало себе имена известных коннектикутцев, школа ещё ни разу не казалась умершей, похожей на фабрику с улицы Викл. От этой мысли у Олега пошли по спине мурашки, тишина лишь только усугубляло это ощущение.
– Парни, давно бы уж пора была кому-то оттуда выйти… Охраннику, уборщицам, преподам, в конце-то концов, – мрачно сказал Фред, почёсывая затылок.
– Малолетки говорили, что охранник ещё с утра тут был. Куда же делся-то? Чуваки, мне правда страхово что-то тут стоять. Тут прямо жуть… – нервно произнёс Патрик.
– А чего же ты хотел? Джефф прав, по ходу, не откроют теперь школу. Если эти геологи всё-таки сюда приедут, они её забракуют, и дело в шляпе, – гневно ответил Олег.
Происходящее в самом деле злило его, поскольку он знал, что под ним и находится причина закрытия школы. Но Огу почему-то было жаль школу, в которой учился уже четвёртый год, последний год: парень особо и не проявлял интереса к учёбе, любил прогуливать занятия за игрой в баскетбол или где-то на улице, но прикипела как-то школа к его сердцу… И Олег никогда не мог сказать, что школу он ненавидит: всё-таки к учителям добрым привык, подневольно столько времени ей отдал, своя уже стала…
– Есть вариант, как спасти положение, – беззаботно предложил Джефф.
Остальные друзья посмотрели на него в ожидании новой чудной выходки.
– Благотворительный фонд открыть? – хмыкнул Майкл. – Или организовать в этом здании штаб-квартиру национального движения «Америка против высоких цен на бензин»?
– Нет, нет! – Джей замахал руками. – Ребят, мы давно хотели сыграть что-нибудь на публике? Ну! Организуем на мой день рождения концерт, как раз в поддержку нашей школы!
Сначала ему ответом было ошеломлённое молчание. Потом Фред покачал головой и присвистнул. А после Патрик, потоптавшись немного на месте, нашёл в себе силы найти во рту дар речи и посмотреть в глаза Джеффа, горевшие огнём чудачества.
– Наш маленький кит*, а почему же всё-таки именно на твой день рождения?
– Восемнадцатилетие, Пат! Восемнадцатилетие! – с жаром отвечал Вэйл. – Это такая дата, такое событие! Раз в жизни, надо так закатить, чтобы под старость, когда бы я ложился спать мимо постели, на полу лёжа только и вспоминал бы этот день рождения!
– Хорошо, пусть так. А в концерте ты уверен? – спросил Ог, глядя другу в глаза.
– Конечно уверен, дружище! – ещё громче заладил Джефф. – Мы же не в восторге от того, что происходит! Так чего в стороне оставаться? Эти ублюдки сначала героин нам суют, потом гудят тут на весь Стратфорд! Видите, я праведным гневом горю?! Да и потом, чуваки, это реальная возможность нам показать себя! Концерт только один у нас был, чего теряться-то? Вот вся эта канитель уляжется, репетнём известные песенки, запишем ленты и устроим концерт с громким лозунгом «За двадцать седьмую школу!» и продажей лент! Глядишь, я себе и девку наконец найду и перестану слыть в ваших кругах импотентом!
Огонь Джея быстро перекинулся на близко стоящих парней. Кажется, этот чудак смог найти верную идею, которая не просто была в тему, которая ещё, к тому же, была потаённым желанием всех остальных. Юноши начали переглядываться между собой.
– Парни!.. – просветлённо воскликнул Олег, подняв кверху указательный палец. – А ведь хорошая идея! Повод удачный, и днюха у Джеффа перед Рождеством самым!
– Точно, точно! – поднялись одобрительные возгласы среди Патрика, Фреда и Майка.
– И для лент хорошая дата, много продадим, я чую!..
– И песни новые выучить успеем, большой концерт будет!..
– Чака Берри если будем петь – народ весь вообще в осадок выпадет!..
– Хореографию подготовим, речёвки, сцену! Чуваки, да мы все из себя будем!..
– Что ж, Олег, кажется, мы в деле? – прошептал Джефф Огу, когда все остальные начали обсуждать процесс подготовки к концерту.
Никогда раньше Олег не чувствовал такого единения со своим друзьями, никогда раньше он не ощущал, насколько верен этой общей, всех их объединившей идее!
– Да, Джефф. Мы в деле! – громко ответил он и, обняв рядом стоящих Джеффа и Фреда, добавил: – А раз мы вместе – значит, и дело как маслу, чёрт его дери, пойдёт!
***
С завтрашнего дня из школы исключилась чуть ли не четверть учеников, и саму её закрыли минимум до конца 1974 года. Правительство Коннектикута, понукаемое взволнованными жителями Стратфорда, не стало дожидаться учёных из Вашингтона и сколотило небольшой отряд из местных энтузиастов, который тщательно и безрезультатно осмотрел как саму школу, так и окрестности. Вскоре выяснилось, что физики, геологи и диггеры не приезжали по причине того, что ИПРО взяла на себя ответственность за исследование аномалии. Она-то и приехала и, естественно, ничего не нашла – ни единого проводка, ни единого приборчика, ни единого рубильника. А уж покопались порядочно – взрыли весь школьный стадион (потом пошёл снег, и обратно зарывать никто не стал), разгребли завалы в туннеле, тщательно допрашивали преподов и директора… В местной газете об этом написали здоровую статью. Долго около здания школы тусовались служебные автомобили, экскаваторы, долго туда не допускали зевак, долго родители писали жалобы на школу – у детей, якобы, начались проблемы со слухом. Реально эти проблемы были у немногих учеников, но упадок школы, который так мрачно предвещал Джефф, наступил.
…Директора недолго пришлось уговаривать на проведение концерта – выдернутый из своего кабинета как раз в разгар бюрократической возни, он был рад, что кто-то из учеников пытается исправить положение. Поэтому вскоре после окончания перепроверок школы и отъезда служебных машин парни возобновили свои репетиции, ибо прежнее место – таверна – оказалась для этого непригодна. Всё, что осталось в таверне, парни перенесли в спортзал – всё равно там никто не занимался, да и репетиции где-то же нужно было проводить. Недолго думая, друзья сколотили сцену, на которой и разместили всю свою аппаратуру и инструменты. Смотрелись эти подмостки не особо шикарно – подумаешь, доски непокрашенные! – зато на стене позади неё был растянут огромный плакат с яркими разноцветными буквами «Концерт супер рок-группы “J.O.P.F.M.” в честь нашей школы!!!». Ну, это уж Майклова заслуга – ради него одноклассницы и девочки помладше многое могли сделать, ведь он был лучшим гитаристом школы, что служило большим плюсом для популярности у женской половины, в частности, и у его красивой девушки.
Далее – необходимо было правильно установить школьную цветомузыку и мало-мальски оформить зал в четь приближающегося Рождества. Ради этого парни потратили не один вечер – ведь действие цветомузыки можно было проверить только вечером, когда её, собственно, и включают. С рождественскими украшениями пришлось похуже – их в школьном инвентаре не было, пришлось складываться с преподами и некоторыми старшеклассниками, решившими помочь в подготовке концерта. Эти же старшеклассники заказали в стратфордской типографии, публикующей местную газету, объявления о предстоящем концерте, которые они расклеили на столбах, стенах и прочих видных местах.
Олег был в изумлении, когда за неделю до концерта батёк прислал ему посылку в виде двух современных здоровых колонок, используемых для дискотек. Почтальон, привёзший на машине две большие коробки, недоумевал, что же такое крупное можно было привезти в провинциальный городок из самого Нью-Йорка! Олег был ещё больше удивлён, когда он еле внёс эти колонки вместе с почтальоном в дом. Хотя отец нередко слал сыну дорогие подарки – всё-таки не зря работал в Совете министров СССР, – Ог абсолютно не ожидал, что батя всерьёз воспримет желание парня приобрести колонки и перешлёт их по почте. Олегу всегда было немного неприятно получать от отца барахло в виде пластинок с редкими песнями, модной одежды, бытовой техники, ведь родители его друзей не могли позволить себе такой шик. Однако парни с одобрением относились к подобным посылкам – присланные вещи сгодятся не одному Олегу. Вот и сейчас – колонки также были установлены на сцену, так что вместе со школьными они обеспечивали весьма громкий звук.
Это уже успели друзья прочувствовать на репетициях – динамики были настолько мощные, что под них даже не хватало школьного усилка, хотя он, играя на полную мощность, не самым худшим образом заставлял внутренности живота дрожать, словно желе. Поэтому на репетициях с громкостью они не перебарщивали, решив оставить её до концерта.
Для выступления друзья написали новую песню, «За Стратфордскую школу №27», выполненную в непривычном для них стиле: медленном, спокойном, а-ля «Runaway» Дэла Шеннона. Кроме того, они разучили десять популярных композиций рок-н-ролла, особое внимание уделив Битлам и «Роллинг Стоунз». И если в ноябре друзья, ожидая конца проверок школы, постоянно тусовались в качалке, в кино да на дискотеках, то в декабре безвылазно торчали в спортзале, играли до боли в пальцах, спине, горле, покрывались потом в прохладном помещении, недоедали и лежали без сил на полу, переругались и четыре раза чуть не подрались. Олег под руководством Майкла научился неплохо играть на электрогитаре, которую уже можно было настроить для компенсации недостатка баса. Хотя Огу и не очень нравился этот инструмент, синтезирующий странные, неестественные звуки, без второй электрогитары парни не могли сыграть многие современные песни, где отсутствие басовой линии сильно резало слух. Конечно, правильнее было заиметь бас-гитару, но у друзей не было денег – Олег сам играл на школьной электро-шестиструнке.
Репетиция сменяла репетицию, сутки сливались в сплошной поток, наполненный усталостью и волнением – и тот внезапно оборвался днём грандиозного события, 19 декабря.
Спортзал, несмотря на пессимистичные ожидания парней, был забит до отказу. Видно, хороший слух по городу просочился об этом рок-н-ролльном чуде-юде. Олег и друзья, ещё засветло начавшие подготовку к выступлению, видели всех кто приходил на концерт – и среди этой публики было много пятнадцатилетней шелупони вроде той, которая разбила окно вестибюля. К счастью, этих сутулых пацанов Олег видел в основном возле дальней стены – спрятались подальше от преподов, которые тоже пришли на мероприятие. Ученики самых старших классов отнеслись к концерту посерьёзнее, на лицах многих из них Ог прочитал неподдельный интерес. «Но быдла всё равно больше, на развлекуху попёрли!», – напряжённо думал Олег, рассматривая своих зрителей. – «Для этих обывателей мы всё равно что мельная полоска на чёрных брюках… А, к чёрту всё!». В руки гитару, оглядел друзей – все в состоянии боевой готовности, кто-то решительно стиснул зубы, кто-то улыбался. Грув выключил старые (некоторые разбитые и не работавшие) плафоны, и теперь в зале царил полумрак, создаваемый вечерней темнотой в окнах и пятью разноцветными лампами, освещавшими стену. Среди девушек раздались первые восхищённые возгласы. Отныне совершеннолетний Джефф отошёл от микшерского пульта и нервно прошагал к стоящему в центре сцены микрофону. «С днём рождения, Джеффик! Вот твой подарок, не испорть его!» – подумал Олег, стиснув левой рукой гриф гитары.
– Добрый вечер, леди и джентльмены! – бодрым голосом заговорил именинник. Голоса в зале стихли, однако разговоры реалистично продолжались; облачка дыма у дальней стены причудливо клубились в сумраке. – Добро пожаловать на концерт рок-группы «J.O.P.F.M.», в состав которой входят пятеро юношей из 12-го класса (аплодисменты и свист одноклассников) – гитарист и вокалист Олег Огбок (овации, чей-то крик «Давай, Олег!»), барабанщик и бэк-вокалист Патрик Дрэммер (рукоплесканий поменьше, насмешливый хохоток в середине зала), танцовщик Фред О’Толл (зрительская реакция – средняя между реакцией на Олега и на Патрика), гитарист Майкл Кэм (щедрые аплодисменты и одобрительные вопли) и звукорежиссёр Джефф Вэйлмен, то есть я (менее всего аплодисментов, кто-то крикнул «ЛОХ!»). До Рождества, конечно, рукой подать, и мысли наши давно посвящены празднику и вытекающим из него праздничным настроением… Вот только стенам нашей любимой школы отнюдь не до праздников… – Джей грустно обвёл рукой стены спортзала. – Все мы помним и гул, и то, что сделали потом с нашим стадионом… Школу закрыли, и это однозначно безрадостное событие. Благодаря группе активистов из учеников и преподавателям нам удалось сколотить эти подмостки и организовать рок-н-ролльный концерт в поддержку школы! И если вы сюда пришли, то я, думаю, к этому зданию вы точно не равнодушны! (Кто-то в толпе возмущённо заулюлюкал) А раз так, то почему бы нам, ученикам этой школы, не оторваться-таки прилично в её стенах ради Рождества и других приятных поводов?! РОК-Н-РО-О-О-О-ОЛЛ!!! – завопил Джефф, и посыл этот искренний сработал как средство, которое завело толпу.
Центр зрительской массы взорвался в восторженном и обрадованном крике, недурно приправленном аплодисментами. Джефф скрылся из света оранжевой лампы, палившей ему прямо в лицо, и уступил место у стойки Олегу. Когда они встретились на сцене, Вэйл хлопнул друга по плечу и тихо произнёс: «Чтобы всё на ура прошло!». Прошептав «Благослови, Господи» и ещё сильнее стиснув гриф гитары, Ог добрался до микрофона, следя за тем, чтобы ноги не запутались в волочившемся по полу шнуре.
– Вы готовы зажигать?! – крикнул Олег в микрофон, чтобы как-то снять волнение перед двумя сотнями выжидающих лиц. Оплошать парню не хотелось, а потому он, засвистев в ответ на овации зрителями, решил подзадоривать самого себя. – Тогда к чёрту прелюдии!
Ог кивнул назад Патрику, отсчитал в уме до трёх и, немного опоздав к Патовому началу песни, заиграл первые аккорды композиции «За Стратфордскую школу №27». Вскоре подключился Майкл; Олег принялся петь, глядя, как одноклассники, стоявшие ближе всех к сцене, подняли руки вверх и принялись хлопать в такт песни. «А неплохо пошло, и ошибок у нас мало!», – думал Ог. Слова шли на автомате, так что парень успевал скосить глаза вправо и увидеть, как спокойно подтанцовывает Фред, ослепительно блестя своим клёшем в свете фиолетовой лампы. После парень глянул налево, в сторону нервно крутившего регуляторы Джеффа, и случайно проспал начало припева: Майк и Патрик продолжали играть, а Олег так и не начал петь. Однако парень, быстро спохватившись, кивнул Майклу, чтобы тот продолжал, и подключился к песне уже со второй Патриковой партии.
– «Школа эта, правда, высший класс! Это значит, что для нас поразвлечься, потусить лучше места не найтить!», – Олег начал петь припев вместе с Патом, Майкл, правда, отчего-то замешкался и не вовремя подхватил свою партию, однако, судя по довольству, сияющем на лицах публики, никто этой ошибки не заметил.
Остаток песни парни отыграли на ура, Олег наконец-таки раскачался, равно как и Фред, пластика которого уже давно приковала к себе взгляды девчонок и неодобрительные возгласы преподов. Когда песня закончилась под море аплодисментов, Джефф вышел из-за своего пульта и одёрнул Фреда, явно предупредив его о том, что во избежание эстетического противоречия такие танцы необходимо прекратить. «Ну что скажешь, Пиво? Ты этим своим “найтить” ушатал всех!» – Майкл обнял Олег за плечи. – «Кажется, надо что-то ядрёнее для народа, а? Давай-ка я им скажу, что мы сейчас «Стоунз» будем играть!»
Ог молча кивнул и обернулся к друзьям: Джефф выбросил в воздух кулак, Пат показал большой палец. Майкл, отодвинув Олега от микрофона, раззадорено закричал: «Я вижу, “J.O.P.F.M.” сегодня способна вас растрясти! Вы хотите рок-н-ролла?!.. Не слышу?!.. Хотите?!!!.. Чёрт с вами, так получайте же! “Весёлая песенка” группы “Роллинг Стоунз”»!
Майкл начал своё соло на гитаре так быстро, что Патрик не успел вовремя начать отстукивать свою партию. Олегу пришлось взять стойку с микрофоном и отодвинуться в сторону, чтобы лампа не светила в глаза, и быстрее начинать играть свой аккомпанемент на гитаре. Фред, точно дожидался этого момента, выскочил из тени и с размаху, едва не задев провода от электрогитар, разместился аккурат между Майком и Огом, после чего принялся вытворять такую хореографию, которой на репетициях палкой из него выбить было нельзя. При этом он отчаянно блестел своим a’la Presley, что Майклу пришлось зажмуриваться. Зрители захохотали и, продолжая радостно вопить, принялись подражать Фреду, чем заражали Олега, который и сам стал, по мере своих возможностей, скованных гитарой и пением, подтанцовывать в такт песни.
Если бы не Майкл и Фред, делившие в перерывах между песнями микрофон, чтобы заводить народ своими безбашенными выкриками, Олеговы лёгкие не смогли бы восстанавливаться после каждой песни: игра увлекала его всё больше и больше. Практические не думая о тексте песнях и аккордах – руки играли сами по себе, слова выскакивали спонтанно – парень сосредотачивал свои мысли на том, чтобы зрители прониклись настроем и энергией, клокочущей в сердце Ога. Чтобы каждое слово, слетавшее с его губ, кипевшее в груди, зажгло их всех, чтобы всем было одинаково хорошо – как было хорошо Олегу: ибо он делал своё дело, вложил себя в него, и в эти минуты хотел лишь того, чтобы каждая искра этого пламени, не затухнув, перешла в сердца зрителей, и жгла бы их так, как жгла Ога…
После «Роллинг Стоунз» в зале стало душно, а крики обрадованной публики смешались с музыкой и голосами певцов. Хиппи и прочие, которых неизвестно зачем занесло на концерт, заполонили спортзал табачной вонью и время от времени выкрикивали насмешки вроде «Лохи! Чмошники!». Однако и дым, и насмешки пьянили Олега: когда он вновь и вновь слышал эти оскорбления, в его сознании вспыхивала мысль: «Ну что, обыватели, против нас?! А вот и посмотрим, кто кого!». И счёт шёл в пользу нонконформистов: от песни к песне Майкл и Толли, главные заводилы, раскрепощались всё больше и больше, Патрик принялся подпевать Олегу даже в тех местах, где этого и не требовалось, а Джефф, которому надоело вертеться около микшерского пульта, выскочил к Фреду и оба, обнявшись за плечи, принялись вдвоём отплясывать под песни Битлов и Литл Ричарда.
Однако народ, подзадоренный одним каким-то фокусом рок-группы, тут же требовал другого. В конце концов Олег, не в силах больше стоять на месте, перед песней Чака Берри «Шевелись, Бетховен» предложил Майклу сыграть эту песню без своего аккомпанемента: «Майк, там басовая линия почти не нужна, сыграешь что-нибудь в куплетах…»
– Всё, понял, пляши с народом! Рок-н-ролл!!! – закричал Майкл, махая рукой зрителям.
Олег показал большой палец остолбеневшему Патрику и, сняв гитару и положив её на пол, спрыгнул со сцены к публике с самого начала песни. Чтобы слова песни были хорошо слышны ученикам, Огу пришлось сложить руки рупором. В конце концов со сцены спрыгнул, едва не рухнув прямо на Олега, Фред, расталкивая своих же зрителей в умопомрачительном танце. Публика восхищённо взвыла; большая группа одетых в клёш одиннадцатиклассников подняла Ога на руки и принялась подбрасывать его в воздух, всё ещё продолжавшего скандировать: «Шевелись, Бетховен!».
…Если бы не медленный танец для влюблённых парочек, который ещё в сентябре придумали Майк с Олегом для игры на двух гитарах без барабанного и вокального аккомпанемента, то парень точно бы посадил себе голос. Положение спас и Джефф, который подготовил несколько речёвок для того, чтобы тешить народ в те моменты, когда остальные четверо парней прилично устанут после исполнения длинного списка песен.
– Ну что приятели, жарит сегодня «J.O.P.F.M.» или нет?! – спрашивал у публики Джей, заняв место у микрофонной стойки. Большинство, конечно, счастливо твердило «Да!», но по-прежнему оставались и вовсе бессовестные выкрики. – Отлично! Прекрасно! Ну а теперь, когда я буду говорить «Двадцать седьмая», вы будете отвечать мне «Школа»! Итак, Двадцать седьмая! («Школа!») Двадцать седьмая! («Школа, ’нах!»)
В итоге Олег окончательно потерял счёт времени, песням и чудачествам, которые поминутно вытворяла группа. Цветные лампы в конце концов едва были не разбиты, шнуры чуть не порваны, микшерский пульт не опрокинут, а концерту, который длился час и сколько-то минут, подошёл к концу. Олег даже от изумления чуть на пол не сел, когда услышал, как Джефф устало и грустно сообщает зрителям, что концерт подходит к концу. Ученики сначала было разочарованно заныли, однако, спохватившись, сменили свою реакцию на последние, самые щедрые, самые громкие овации. Грув запоздало включил плафоны, и яркий свет ударил Огу по глазам. Глаза тут же прослезились; лишь через полминуты парень увидел, как Пат, Майкл и Фред подбегают к Джеффу, стоявшему у микрофонной стойки, и общим вопящим скопом кидаются обнимать его, поздравляя с днём рождения. Олег бросился туда же и, отодвинув плечами троих недотёп, пожал потной ладонью Джеффову кисть и посмотрел в лицо друга, счастливо улыбающееся от уха до уха.
– С днём рождения тебя, братишка! – Ог сжимал его ладонь и потрясал ею вверх-вниз.
– Спасибо, Олег! Э, да ты чего плачешь? – удивился Вэйл, похлопывая Ога по спине…
Поскольку Джефф ещё минутой до этого привлёк кошельки и поклонников ловким маркетинговым лозунгом, от огромной толкучки у выхода в спортзал отделилась группка в тридцать человек, в основном из двенадцатого и одиннадцатого класса, в надежде на покупку магнитных лент с записями песен «J. O. P. F. M.» и соответствующими автографами на коробках. Олег, уже не видя ничего перед собой от пота и усталости, невпопад отвечал на вопросы и протягивал ленты, забывая просить за них деньги.
– Чуваки, вот вы зажарили, чёрт, как под вами ещё сцена не загорелась! – звучали наперебой довольные голоса одноклассников: каждый из них порывался выйти вперёд.
– Не, ребят, вы молодцы, честное слово! Ещё закатывайте такую движуху!
– Мы с Арабом сегодня поговорим с этими грёбанными хиппарями, которые вам тут весь концерт всякую хрень орали! Их давно пора прессануть, совсем охренели!
– С «Тутти Фрутти» вы офигенно придумали! Майк, у тебя ништяк соло, но вам бы клавишника всё равно не мешало! Я могу вам подогнать одного, он из девятой школы, если заплатите нормально, только так согласится с вами играть!..
Олега почти под руки вынесли из зала, где уже нечем было дышать; он не помнил ни того, как парни сложили инструменты, ни того, как Джефф и Майкл обзавелись девушками по дороге в кафе. Парни управлялись без него: как без него достали коробку с лентами, так без него её и спрятали, однако деньгами честно поделились. Джефф всю дорогу смешил публику, рассказывая какие-то истории о своих приключениях в центральном парке Стратфорда – того самого, что был парком для полупьянок и полудискотек.
– Олег, познакомься, это Лиза, моя подруга, – представил Джей свою девушку.
– Очень приятно! Меня зовут Олег! – еле найдя её в темноте взглядом, пробормотал Ог.
Вскоре компания оказалась в кафе, где мигом налетела на приготовленный стол и в особенности на бутылки с шампанским и виски. Немного погодя весь стол был залит пёстрой смесью алкоголя, а парни, без устали беседуя о чём, один за одним поднимали тосты:
– За мистера Вэйлмена… За миссис Вэйлмен!.. За Грува… За Лизу!.. За Джеффа, чудака нашего великого!.. За Олега, другана его закадычного… Эй, Ог, давай просыпайся, а то под стол укатишься, и мы тебя потеряем!..
…Олег в жизни не думал, что он сможет выпить столько виски… знакомые очертания родной улицы Протекшн казались какими-то изменёнными… в голову приходили странные мысли, Олегу очень хотелось переспать с какой-нибудь красоткой, драть её, драть… эх, снег что-то замедленно идёт, расплывается… эй, Майк, ну почему же я ползу… «Ог, дай воды, сушняк бьёт», – это Пат сказал… хорошо хоть парни до дома довели… ой, а, где ключи… а, вот и комната… как хорошо, на кровать… нет, Ог пьян, это очевидно, просто в хлам пьян… ведь в реальности не может же быть такого, чтобы кровать летала по комнате, кобальтовый шарик светился как солнце, а окно то расширялось, то суживалось…
– Слава нонконформистам, – тихо прошептал Ог, устремив стеклянный взгляд в потолок.
* - Кит в этой реплике взялся неспроста. Ведь Вэйлмен, который Whaleman, – не что иное, как «человек-кит» в переводе с английского, или, на худой конец, «китовый человек».