Спорит учёный народ России о предметах сверхважных, о чём при советской власти спорить было небезопасно. Вот о таких, например. Что было бы со страной, если бы генералу Корнилову летом 1917 года Керенский не помешал взять власть в свои руки? Разговор идёт о развилках истории. Далее. Надо ли нам праздновать очередную дату (90-летие) Октябрьской революции? Или эту дату следует отметить как день печали, скорби, провала России в историческую яму? Ясно, что открытые и скрытые сторонники Маркса и Ленина легко не сдадутся, упорно будут навязывать нам великое преступление как великое благо. Верна ли теория Дарвина? Может быть, принять тот взгляд, по которому каждый вид был сотворён отдельно, индивидуально, «по заказу»? И ещё. Что в жизни важнее (что выше по рангу?) – вера или знание? Как-то советские правители, духовно усыпившие народ, спровоцировали спор физиков и лириков. И вот заскрипели перья, застрекотали пишущие машинки журналистов! Пошёл свежий «воздух». Мы и этому были рады. В основном же, мы «вдыхали» идеи дряхлеющих вождей, не новые, конечно, но некие вариации на тему марксизма-ленинизма.
Заинтриговало меня интервью корреспондента «Московских новостей» (в номерах 31 и 32) Василины Орловой у доктора физико-математических наук Ростислава Полищука. Под шапкой «Квантовая метафизика». О чем разговор? Группа академиков подняла бунт против церкви, против попытки внедрить преподавание Основ православной культуры в школу, написала некое письмо президенту. Василина Орлова излагает проблему, как она ее понимает и одновременно задает вопросы ученому. По фундаментальному вопросу идеологии ученый спокойно излагает свою и своих товарищей позицию, а не интерпретирует «абсолютно истинные» идеи вождей. Человечество пресытилась идеями «непогрешимых». В сфере духа должны иметь место свободные споры, в экономике – свободный труд и конкуренция. Без состязания идей и конкуренции нет жизни, но состязание и конкуренция не должны переходить в драку, гражданскую войну, в межгосударственную войну. Будем учиться жить.
Как «спорили» Советы? Церковь они раздавили физически и «прошлись катком» по религиозным «заблуждениям». Радовались «победе» и нас заставили этому радоваться. Кто ныне устыдился? Не может устыдиться тот, у кого нет совести. Философию, биологию, психологию, политическую экономию Советы поставили на службу политике. «Вредные» книги они, правда, не жгли на площадях, как нацисты в Германии, но убирали их с книжных полок тихо, без шума (как и людей). Кто покаялся? Не слышал я о таких. Сейчас бывшие советские философы и представители «приземлённых» наук делают вид, что ничего особенного не произошло, так, было кое-что. Кое-кого расстреляли, кое-кого посадили, просто запугали. Искусство Советы превратили в клоунаду, чтобы народ веселился после работы. Все таланты сидели в «золотых клетках» и пели осанну вождям. Какие песни пели о Ленине, о Сталине, о Берии, о партии! Дух захватывало! Талантливые политические манипуляторы и классиков литературы превратили в «своих». Гоголь и Салтыков-Щедрин изобличали у них крепостничество, а Лев Толстой был «зеркалом русской революции». Кто ответил за глумление над искусством?.. Физику, математику, химию, прикладные науки, технику вожди и их пособники уважали, ценили, но, в основном, за то, что они укрепляли их могущество. Учёным этих направлений они платили больше, платили много, создавали комфорт, ставили памятники. Приручали их, баловали. Сейчас эти советские полубоги, когда им что-то не по душе, свободно выражают своё возмущение. А тогда …Тогда они не писали коллективных писем в защиту церкви, узников ГУЛАГа, в защиту Вавилова, «врачей-вредителей», Сахарова, не протестовали против войны в Афганистане и т.д. – было страшно. И я их понимаю.
В споре о ценности веры и знания меня заинтересовало более не то, как глубоко церковь проникла в школу (здесь должна быть разумная мера), моё внимание привлёк сам факт пробуждения у российских учёных способности обсуждать тему. И начну я с высказывания профессора Сергея Петровича Капицы, одного из советских полубогов: «По отношению к религии наука – следующая ступень на пути познания мира, переход от мифологического, или мифопоэтического, описания мира к его научному описанию»…Ох, эти ступени! О нашем пристрастии к ступеням, стадиям, прогрессу не могу не сказать два слова. Вожди гнали народ по ступеням крутой лестницы. «Всё выше, всё выше, всё выше!» Капитализм – социализм – коммунизм. Ступени. Современный капитализм переживает стадию загнивания. Социализм – первая стадия коммунизма. Религия – порождение невежества первобытного человека – более низшая ступень. Развития без ступеней не бывает – это верно. Вопрос лишь в том, куда они идут, вверх или вниз. Мы спустились вниз, экономически, политически и духовно. Очереди за продуктами опоясали страну. Единомыслие задушило всякие ростки духовного прогресса.
Итак, наука – «следующая ступень на пути познания мира». Но у истории (Гегель сказал бы: у мирового духа), похоже, был свой план, нарушение которого бесследно не проходит, или, как говорят, чревато последствиями. Куда пошла наука (вместе с ней и техника), поднявшись на «следующую ступень»? Бросается в глаза линия развития средств уничтожения: изобретение пороха, огнестрельного оружия, (ах, как хорош наш автомат!) динамита, отравляющих веществ, биологического оружия, изобретение атомной бомбы, термоядерной бомбы, ракет с разделяющимися боеголовками. Всего этого не знали ни Древний Восток, ни Античный мир, все началось с изобретения пороха. Нередко учёные люди придумывали всякую гадость или применяли недозволенные методы исследования.
Французский врач Ж. Гийотен изобрёл гильотину, чтобы с искусством (с хрустом) отрубать головы, немецкие генетики в лагерях смерти проводили научные опыты на узниках, даже на детях. Как я узнал, и у наших были подобные опыты, но тайные. Конечно, параллельно с линией совершенствования средств войны научное развитие приносило и блага: сделаны великие открытия, облегчившие труд человека, построены большие города, созданы совершеннейшие средства передвижения, связи и т. д., однако когда ставишь рядом негатив с позитивом, то негатив перевешивает. Так, одна ложка дёгтя в бочке мёда превращает весь мёд в непригодный к употреблению продукт, а здесь речь идет далеко не о «ложке». Наука прошла большой путь, но рядом с ней не шло сдерживающее начало, которое постоянно напоминало бы ей: эту черту не переходить! Религиозное начало или какое-то иное. Возьмём сферу общественных отношений. Главные марксисты на Западе (от имени науки) сочинили теорию, доказывающую необходимость уничтожения частной собственности и буржуазии, как класса. Задачу должна выполнить революционная диктатура пролетариата. Их лучшие ученики на Востоке, развивая идеи своих кумиров, создали стройную теорию о победе коммунизма в одной отдельно взятой стране. И истребляли собственный народ по-научному. Ученики учеников, уже в других странах, продолжая линию изобретения систем духовного рабства, ещё поднялись на одну ступень. Цену всех этих научных построений мы сегодня узнали. Под жернова марксистской теории попали все сферы материальной и духовной жизни общества. Слишком частый «волчий оскал» хомо сапиенс не свидетельствует ли о том, что с наукой, поднявшейся на «следующую ступень», он совсем не далеко отошел от волка? Нравственные подвиги отдельных его представителей, умные книги, красивые речи, хорошие манеры, изящная одежда – всё это важно, но есть ли у нас основания слишком этим умиляться? Без науки – мы никуда! И с этим трудно спорить. Однако, господа академики, неплохо бы время от времени покритиковать не только церковь, но и тех, кто применяет ваши открытия для совершенствования орудий смерти, для оправдания жестокости и агрессии, для навязывания обществу античеловечных политических режимов. Или страх еще не изжит? Если кто-то ставит в огороде капкан, то должен сделать всё, чтобы в него не попал ребёнок. «Мы открыли, изобрели, помогли произвести, остальное нас не касается» – есть такая позиция.
Авторы письма президенту цитируют американского учёного Стивена Вайнберга: «Опыт учёного делает религию совершенно не существенной. Большинство учёных вообще не думает на эту тему». «А меньшинство всё-таки думает на эту тему?» – спросил бы я американского ученого. Так оно в жизни и бывает: мы садимся обедать и совершенно не думаем о том, как попали продукты на стол; увлечённые работой, мы и очки на носу не замечаем. Бога нет, говорит учёный. Может быт, и нет. Но, может быть, есть что-то другое. Пусть Стивен Вайнберг даст нам объяснение, откуда та сила, которая заставляет его без устали работать, заставляет мертвую природу двигаться, живую природу двигаться, расти и развиваться. Объяснения пока нет, есть лишь описание упомянутых процессов. Наука, которую представляют наши академики, является наукой о природе, где господствует причинно-следственная связь, где господствует необходимость. И пусть они в этой науке совершают свои открытия. Получают за них Премии имени человека, который изобрёл динамит, то есть существенно приблизил человечество к роковой черте. Но иногда – оглядываются: за их спиной стоят свободные люди, которые не удовлетворены причинно-следственным объяснением происхождения природы и человеческой жизни.
А вот более мягкий вариант веры в Бога или безбожия. Он представлен тут же, в статье. Бога нет, нет как субъекта, как личности, похожей на человека. Но есть религиозное чувство, универсальное космическое чувство, которое связывает учёного с космосом, вдохновляет его. Есть «спинозовский интеллектуальный восторг перед лицом космической гармонии мироздания», говорит Ростислав Полищук, солидаризируясь с позицией Эйнштейна. Итак, нет Бога как субъекта, но есть субстанция. Остановились на Спинозе, до Гегеля не дошли. Но откуда взялась «космическая гармония», если она не субъект, то есть если субстанция не способна к самоорганизации? Тут явная непоследовательность. Мир материален, и материя – единственная субстанция. Очень старая песня.
Опять Маркс, Маркс, Маркс. И Ленин. И еще. Если «социокультурное развитие идёт через поляризацию и последующее взаимооплодотворение противоположных взаимно дополнительных начал» (Р. Полищук), то мне непонятно, за счёт чего материя будет «оплодотворяться» при отсутствии её антипода – субстанции как субъекта. Души как субстанции нет, хотя она и проявляет определенную активность. Душа – это свойство высоко организованной материи, форма. Материя – первое, душа – второе. И здесь легко дойти до мысли, что душа человека – несущественный его элемент, а сам человек – просто одушевленное «мясо», как, скажем, овца или корова. Мировые войны, гражданские войны, террор властителей против собственного народа эту мысль подтверждают.
Мёртвую природу понять умом можно, даже энергия атома поддаётся контролю разума, однако стихию общественной жизни ввести в научные рамки очень трудно. Более или менее научному оформлению, обрамлению поддаётся экономическая жизнь. Поэтому здесь есть и продвижение. Адам Смит, Давид Рикардо, Джон Кейнс. А все остальные импульсы – защита-нападение, любовные побуждения, научные, эстетические, религиозные стремления – ни в какую формулу не помещаются. Здесь господствует свобода. Свободный выбор предполагает минимум два варианта. А если вариантов много? – Много терзаний. Наука, которую представляют академики, имеет дело с объектами. Общественная наука, философия, вера имеют дело с субъектами. Объекты двигает природа (кто дал им толчок, выведем за скобки), субъекты двигаются сами. Субъекты двигаются сами, они способны мыслить, обрабатывать объекты, манипулировать ими.
Поглощать их. Какая сила может регулировать жизнь субъектов, объединившихся в большой коллектив? Естествознание, конечно, не обойдешь – человек вышел из природы, но его возможности ограничены. Человечество испытало две общественные концепции, претендовавшие на науку, – классовую теорию и расовую теорию. Обожглось жестоко. Будем ли искать вариант третий, чтобы принять окончательное решение.
Общественная жизнь стоит на трёх китах – закон, традиция, нравственные установки. Закон принимается правителем или парламентом. А традиции и нравственные установки? – Откуда они пришли – скрыто туманом столетий и тысячелетий. Один вывод сугубо прагматичен: они рождены тяжёлым опытом многих и многих поколений (не делай другому того, чего не хочешь получить в качестве ответа; или: поступай так, чтобы твой поступок мог стать образцом для всех). Вот что думает по этому поводу великий физик Эйнштейн: «Науку обвиняют, хотя и несправедливо, в том, что она подорвала мораль. На самом же деле этическое поведение человека основывается на сочувствии, образовании, общественных связях. Никакой религиозной основы для этого не требуется. Было бы очень скверно для людей, если бы их можно было удерживать лишь силой страха и кары и надеждой на воздаяние по заслугам после смерти». Что тут можно возразить? Сочувствие – слабое средство сдерживания для преступников: сексуальный маньяк не сочувствует своим жертвам, Гитлер не сочувствовал своим жертвам. Да и рядового гражданина не слишком волнует судьба соседа. Образование. Главные политические преступники в XX веке – образованные люди. Не стану называть их фамилий. К сожалению, нормы поведения не входят в душу человека вместе со знаниями автоматически. Другой вывод основан на том, что в мире, в космосе должен существовать «контролёр» всех наших добрых и злых дел, должен существовать «отец», который произвёл нас на свет и формирует нас по своему образцу; от «контролёра», от «отца», через пророков, мы получили нравственные установки, и из них родилась наша совесть. Если отдельный человек, отдельный народ имеют свободный выбор, то и человечество имеет свободный выбор – жить ему по сочувствию или предположить существование Бога во Вселенной.
Есть люди, среди них много учёных, которые не нуждаются в Боге, они живут по разуму, а чаще – по рассудку. Их духовный мир так устроен. Но есть люди, среди них немало учёных, которые склонны признать существование в вещах и явлениях некой силы, которую невозможно до конца распознать. Особенно – в человеке, который свободно выбирает, как вести себя («Непредсказуем!», – говорят о нем). Природа как целое – тоже может быть понята как мистический и непредсказуемый субъект. Пусть Дарвин прав: в природе имеет место естественный отбор наиболее сильных, наиболее приспособленных к жизни особей. А кто даёт силу каждой из них вести борьбу? Должен быть источник. Травинка растёт, дерево растёт, человек растёт и развивается. Разумно предположить: там, где-то в самой глубине предмета (явления, существа), в самой середине его есть «ниточка», которая связывает его с этим источником.
Наш великий философ Н.А. Бердяев не мыслил себе природы и всего, что вышло из неё, без Бога как автора некой предмирной, доприродной «пьесы», первоначально поставленной на Небесах, которая ныне разыгрывается на земле. Феномен, исходящий из этого источника различные философы обозначали по-разному: воля к жизни, воля к власти, любовь, разум – и создавали свои конструкции мира. Спиноза назвал своего Бога субстанцией, и чтобы оживить её, сделать «мотором» движения (думаю, ему это не удалось), приписал ей фундаментальное качество – быть причиной самоё себя. И далее – реализовать себя в атрибутах и модусах. Кант обозначил Бога как «вещь в себе», как бездвижную трансцендентную сущность. Гегель нашёл интереснейшее решение: Бог – субъект, саморазвивающийся разум, идея. Философия Гегеля позволила осмыслить всю историю как процесс, имеющий начало и конец. Спиноза, Кант, Гегель – рационалисты. Бог у них разный, но всё же – Бог.
«Все достижения современной науки базируются на материалистическом видении мира», читаем мы в статье «Квантовая метафизика». Возможно, это и так, господа академики. Но, может быть, дело в том, что современная наука не пошла дальше «скорлупы», что самого «ореха» она и не попробовала? Дальше, дальше надо идти, познание мира далеко не закончено! В Российском государстве живут его граждане. Свободные. К счастью, уже не узники однопартийного лагеря. Раз свободные, – значит, трудно организуемые, никакому порядку, основанному на физике и химии, не подвластные. Вот где нам нужны законы, основанные на Общественном договоре, и вера в идеал – в некий святой предмет, который стоит того, чтобы ради него ограничить своеволие. И Бог как личность тут будет весьма желателен. Не трупу же вождя нам поклоняться! Не бесами же нам восхищаться! Интересна мысль Достоевского из дневника писателя, которую в своём интервью приводит Ростислав Полищук: если Христос и истина не одно, то он, Достоевский, скорее с Христом вне истины, чем с истиной вне Христа. Тут есть над чем подумать. Идеи, по Достоевскому, человеку для моральной, для осмысленной жизни мало, ему подайте живую личность. Или умершую, но могущую воскреснуть.
Имеет ли история человечества цель, или это мы привносим цель в историю? – Возможно, Карл Поппер, приверженец «пошаговой инженерии» совершенствования общества, и отрицающий объективную целесообразность в истории, прав. Но не лучше ли сказать так: история человечества не имеет конкретной политической цели, какую, например, предложили ему марксисты? Цели, которая вытекает из классовой борьбы и необходимости привести в соответствие надстройку уровню развитости производительных сил? Мне кажется, что всеми обитающими на земле разумными существами руководит одно сильное чувство – воля к жизни, стремление отодвинуть смерть, если вечно жить нельзя. Этого мало? Этого чувства хватило, чтобы продержаться человечеству на земле десятки тысячелетий. Чтобы создать ряд цивилизаций – погубить их, потом построить новые, более совершенные. Воля к жизни – природный фактор, инстинкт, осознанный разумным существом, инстинкт, ставший целью. Волю к жизни можно назвать главной силой, которую вложила в нас природа (непреднамеренно?). Эта сила создала производство, государство, семью, науку, нравственность, искусство. И дала нам свободу – возможность выбирать варианты. «Состав», отправленный в дорогу, довольно длинный, и наука занимает в нём важное место, однако равное со всеми другими частями общего целого. Можно предположить, что нравственные заповеди – продукт работы самой истории. А можно предположить, что в самом устройстве мира существует Субъект, который непосредственно, через чувство дал людям необходимые заповеди и следит за их исполнением, – Бог. Сколько люди живут на земле, столько и выбирают, какой позиции отдать предпочтение. Маркс, Ленин, наши академики стоят в ряду атеистов, воинствующих или просвещённых.
Пушкин, Достоевский («Если Бога нет, то всё позволено»), значительная часть российской элиты, значительная часть т.н. простого народа стоят в ряду верующих, в разной степени верующих в Бога. Обе позиции имеют равное право на существование, здесь нет никаких «ступеней» (по Капице), высших и низших. Какой палец на руке ни отрежь – засочится кровь, одна и та же кровь. Корягин Сергей Осипович. 25 августа 2007 года