Подрагивание было крошечным. Настолько лёгким, что его можно было лишь почувствовать, - не увидеть; но этого было достаточно, чтобы поставить под угрозу её уверенность.
Сможет ли она с этим справиться?
Малейшее скольжение могло стать катастрофой. Крошечное сердечко лежало на виду, под её пальцами. Дефект, ставший причиной остановки сердца у трёхлетнего мальчика, был виден и подготовлен к накрытию маленьким, в форме слезинки, лоскутком дакрона, зажатым между зубчиками щипцов, которые держала в руках врач, хирург-практикант Холли Вильямс.
Подрагивание могло исходить от первичного волнения, - в этом случае, Холли знала, она сможет победить его и успеть, - как она уже делала это бесчисленное количество раз, на пути абсолютной сосредоточенности, который и привёл её именно к этому моменту времени.
Но это могло быть также и результатом слабости; и неважно, сколько практики было у Холли в борьбе с физическим эффектом вымотанности, - она знала, - бывали и времена, когда она просто не могла выиграть. И мысль о трёхлетнем ребёнке, который разделит с ней отголоски проигранной битвы, была абсолютно неприемлема.
То, что она протолкнула себя так далеко, могло оказаться огромной ошибкой. Что, если...
- Ты МОЖЕШЬ это сделать, Холли.
Тихий, глубокий голос прозвучал так близко, что Холли смогла ощутить вибрацию воздуха - так же ясно, как она чувствовала это эмбрионическое подрагивание. И уверенность, что накрыла слова, не остановилась в её ушах. Она немедленно просочилась ей в мозг и потекла дальше. Боль в икрах у Холли улеглась, узел в желудке в достаточной мере расслабился, и пальцы её застыли, как каменные.
Она сделала единственный, решительный кивок.
Конечно, она может это сделать. Она работала слишком уж упорно и слишком уж давно, чтобы пропустить возможность по-настоящему прикоснуться к своей мечте...
Быть более чем ассистентом, насколько бы жизненно важной ни могла быть эта помощь...
Что с того, что процедура эта была почти рутинной починкой одного из наиболее известных типов "дыры в сердце" - дефект стенок желудочка? Или что все умелые приготовления были уже сделаны одним из главных кардиохирургов-педиатров страны? Всё же это Холли держала хирургическую швейную иглу и лоскут. И сама накладывала все швы, а не только делала последние аккорды операции на открытом сердце. Не так уж много было консультантов в любой области, которые доверяли бы своим практикантам настолько, чтобы предоставить им подобную возможность так скоро.
Оправдать это доверие - она должна была это своему учителю. Так же, как делала это уже не однажды, когда уверенность Райана Мёрфи углубляла, если не в принципе порождала, равную веру в ней самой.
- Начинай на правой стороне нижнего края. - Инструкции Райана были спокойными. - И продолжай в направлении против часовой стрелки - проникая в листки стенок.
Крохотные стежки. Через сердечную ткань, а потом - через край лоскута. И ещё раз. И ещё.
- Идеально...
Завязана и отрезана последняя нитка. От натиска кислорода, когда Холли глубоко вздохнула, моментально закружилась голова. Как же долго она сдерживала дыхание?
- Хочешь продолжить?
Холли подняла глаза, чтобы поймать взглядом пару карих глаз, следящих за ней поверх края хирургической маски. Тон Райана был таким же спокойным, как и всегда, но Холли была видна искорка гордости, которая была достаточно яркой, чтобы заменить эмоцию, в которую она не могла себе позволить погрузиться прямо сейчас.
- Да... спасибо.
- Не благодари меня. Я здесь отдыхаю.
Если бы. Райан был в курсе каждого фактора, входящего в эту операцию. Тренировать Холли и наблюдать за её работой требовало куда больше усилий, чем делать это самому; к тому же Райан фиксировал все параметры, в которых замерялось состояние их маленького пациента, в то время как была завершена процедура и сделаны все приготовления для того, чтобы снять шунтирование (1).
- Снимай зажим. Ты готова спустить весь воздух из аорты, Холли?
- Да. - Холли сделала движение, чтобы ввести иглу в самую большую сердечную камеру - левый желудочек.
- Хорошо. - Райан кивнул. - Ты ввела её прямо в самый верх.
Пауза, в которую бригада наблюдала, как сердце возобновляет прокачку крови, затянулась дольше, чем это казалось нормальным, и Холли почувствовала, как вверх по спине побежал мороз. В наши дни, чтобы запустить сердце заново, дефибрилляция (2) бывает нужна редко. Неужели что-то пошло не так?
Взгляд её был прикован к сердцу ребёнка, до сих пор лежащему без движения, но Холли ощутила рядом с собой совсем незаметное движение. Высокая фигура, которая уже стояла поблизости, рядом с ней, казалось, повернулась на бесконечно малый градус. Недостаточно для любого человека, чтобы это можно было заметить, но Холли знала, что плечо Райана почти касается её собственного. Крепкая волна спокойствия, которую дало это почти прикосновение, совпала с первым движением крохотного сердечка на линии её взгляда.
Просто нескоординированное шевеление; но этого было достаточно для коллективного, хотя и неслышного, вздоха облегчения, когда в сердце с ободряющей быстротой установилось равномерное биение. Потом, когда вентиляция лёгких ребёнка началась снова, задвигалась и вся грудь. Шаг за шагом, Холли продолжала процедуру, поправляя стороны соединения сердечно-лёгочного аппарата, укладывая дренажные трубки и накрывая маленькую грудь тонким проводом, чтобы держать края грудной кости вместе. Она использовала весь этот опыт и раньше, но никогда - продолжительно, и, когда был наложен последний слой покрытия, стало сказываться напряжение.
Теперь подрагивание было видно ясно.
Райан не предложил взять всё на себя. Даже тогда, когда делать узел и завязывать последнюю нитку пришлось с двух попыток. Он небрежно зажал излишнюю длину и повернулся к анестезиологу.
- Как мы выглядим?
- Всё хорошо. Кровяное давление прекрасное. Насыщение кислородом - девяносто восемь процентов.
- Возможно, лучшее, какое когда-либо было у этого крошечного парня. Рада закончить, Холли?
Холли закончила покрывать швы прозрачными пластиковыми бинтами и быстро оглядела дренажные трубки на груди. Ни признака непрямой потери крови на операционном столе не было.
- Я рада, если рад ты, Райан.
- О, я более чем рад. - Все смогли услышать в словах Райана улыбку. - Отлично, Холли.
- Да, отлично! - Отголоски сентимента эхом разносились среди персонала операционной, который был абсолютно в курсе того, какой большой шаг только что сделала Холли в направлении своей абсолютной цели - быть педиатром-кардиохирургом. Звук поздравлений был с ней, когда они перевозили своего маленького пациента в отделение реанимации, где ему предстояло оставаться на искусственной вентиляции в последующие двадцать четыре - сорок восемь часов.
Она СДЕЛАЛА отлично, но её неуклюжесть в конце процедуры не могла пройти незамеченной. Сколько человек из персонала думали, как и Холли, что это просто было тем же, что уже было раньше? Или что, может быть, Райан немного СЛИШКОМ доверял ей? Или хуже - что, может быть, Холли Вильямс не была в полной мере способна делать работу, которой было отдано её сердце?
Направив всех к кровати под номером один в реанимации, дежурная сестра посмотрела на Холли взглядом, который подтвердил её страхи.
- Ты выглядишь ужасно, Холли! Белая, как простыня. У тебя всё в порядке?
- Всё прекрасно.
- Гм-м... - Но внимание медсестры уже переключилось на вновь поступившего, пока они устанавливали оборудование для наблюдения и проверяли всю ставшую доступной информацию. - Родители Каллума в комнате для родственников, - наконец сказала она Райану. - Ты можешь отправить их сюда - сидеть с ним, когда вы поговорите. - Она подняла брови. - Полагаю, всё прошло хорошо?
- Тебе лучше спросить хирурга.
Холли улыбнулась в ответ на новый уровень уважения, который она могла проследить не в одном лице, повернувшемся в её сторону.
- Всё прошло очень хорошо, - серьёзно сказала она.
- В общем, идеально, как по учебнику, - добавил Райан. - Пойдём, расскажем родителям Райана хорошие новости, правда, Холли? У нас может даже быть время для кофе, перед тем, как после этого мы пойдём на обход.
- Не расслабляйтесь, - предупредила медсестра. - Я слышала, что бригаду неонатологов, которая находится на слежении, послали забрать посиневшего ребёнка из одного из роддомов.
- Сколько прошло времени?
- Полагаю, тридцать минут или что-то около того.
- Кардиологи наготове?
- Уже ждут.
Холли потрясённо прислушивалась к обмену фразами. День обхода пациентов и оценки их текущих историй болезни - с такой нагрузкой она, ей казалось, справится; но, если она уже была достаточно выжата, чтобы люди отпускали свои комментарии по поводу её облика, как могла она надеяться найти силы ассистировать тому, что могло быть очень трудной процедурой - оперировать новорожденного ребёнка в критическом состоянии?!
- В таком случае... - тон Райана противоречил любым таким же опасениям, которые могли быть и у него. - Кофе необходим. Холли, ты можешь пойти и поставить чайник, пожалуйста? А я поговорю с родителями Каллума.
- Но...
- Никаких "но"! - сурово сказал Райан. - Кофе мне нужен немедленно!
Он мог быть тем, кто пошёл бы в комнату для персонала, пока Холли говорила бы с семьёй ребёнка; но они оба знали, почему этого не произойдёт; и через несколько минут, со вздохом, идущим из глубины сердца, Холли утонула в кресле и закрыла глаза.
Иногда это бывало ТАК тяжело...
Его практикантка крепко спала.
Придя почти час спустя, Райан Мёрфи тихо закрыл за собой дверь комнаты для персонала. Он долго разговаривал с родителями Каллума, а потом проводил их к постели сына, - таким образом, у него была возможность ещё раз взглянуть на своего пациента. Он забежал к бригаде кардиологов, когда на "скорой" привезли их новенького. Новорожденный был в абсолютно критическом состоянии, - цианоз достиг уровня, достаточно очевидного для того, чтобы это потребовало срочного вмешательства. Однако для того, чтобы поставить окончательный диагноз, нужен был рентген и эхокардиограмма, и это позволило Райану немного вздохнуть.
Пришло время выпить кофе.
А ещё, может быть, подошло время для того разговора с Холли.
Когда Райан вошёл в маленькую комнату, она не пошевелилась. Через некоторое время этим местом воспользуется персонал, пришедший перекусить во время обеденного перерыва; но сейчас всё было спокойно, и Райану не хотелось тревожить Холли. На этом бледном лице, в форме нехарактерной линии хмурости между глазами и словно в синяках кожи под веером тёмных ресниц была высечена измотанность.
Никогда раньше он не видел её спящей ТАК, и долгое время Райан чувствовал себя загипнотизированным. Аура силы сошла с неё, и абсолютная ранимость находящейся перед ним женщины схватила и болезненно сдавила сердце Райана. Сейчас она была слишком худенькой. В другой жизни, с её ростом и поразительно привлекательным обликом, Холли спокойно могла бы быть моделью. Но это было не то, чем всем сердцем желала быть Холли, не так ли?
Райан неслышно вздохнул и подошёл к скамейке. Он не должен был заставлять её в одиночку исправлять этот дефект стенок желудочка. Он заметил момент, когда она замешкалась - сомневаясь в себе. Он также почувствовал, как собираются все внутренние ресурсы - какие только нужны для успеха, но не понял, как напряжён был он сам, до тех пор, пока Холли не сделала движение, чтобы наложить первый шов; и тогда он смог вздохнуть снова.
Не то чтобы он хоть на миг усомнился, что она сможет это сделать. Если абсолютное мужество и настойчивость были всем, что нужно было дя того, чтобы преуспеть, Холли Вильямс будет уже не остановить. Печально, однако, что это было не всё, что требовалось. И сейчас Холли подходила лишь на толику, но всё же слишком близко к стене. Может быть, другие ещё не заметили, но Райан стал так близко настроен на свою практикантку, что знал так же хорошо, как должна была знать и она, насколько большей борьбой это становилось...
Да.
Райан тихо поставил на скамейку две кружки и потянулся за банкой растворимого кофе.
Теперь действительно настало время для разговора...
- Холли!
При звуке её собственного имени глаза её широко раскрылись. Моргая, Холли сфокусировалась на источнике звука. Спутанные, каштановые с золотыми прядями волосы... Лицо, - слишком бугристое для того, чтобы быть привычно привлекательным, но - и пара самых добрых карих глаз в наличии... Широкий рот, более склонный складываться в медленную улыбку, чем в усмешку. В общем-то, именно в такую улыбку, какую она видела перед собой сейчас.
- Тебе лучше?
Холли кивнула, садясь прямее, когда заметила дымящуюся кружку кофе, которую протягивал ей Райан.
- Спасибо... - Пристыженная тем, что её нашли спящей, Холли избегала более чем мгновенного зрительного контакта. Взгляд её скользнул мимо лица Райана, упав на настенные часы, видневшиеся прямо позади его плеча.
- О, Господи Боже мой! Я спала целый ЧАС! - в возгласе её был ужас.
- Тебе нужно было отдохнуть.
- Я думала, тебя не будет всего минут пять. Я присела только подождать, пока вскипит чайник. - С недоверием Холли покачала головой, откидывая за плечо длинную, одинокую прядь тёмных волос. - Мне очень жаль, Райан. Это ужасно!
- Ничего страшного. Не убивайся так без повода.
- Заснуть на работе - для меня это очень страшно. - Холли попыталась подавить страх, который грыз её уже много дней. Страх, что ситуация ухудшается гораздо быстрее, чем можно это проконтролировать. Что она уже приближается к точке, где ей придётся признать поражение. Она могла только надеяться, что страх не отразился в её глазах, когда она снова взглянула на Райана. - Зачем ты вообще связался со мной, Райан?!
Мягкая улыбка расширилась, дойдя до самой близкой к усмешке, - насколько он вообще когда-либо до этого доходил - когда он снова сел рядом с Холли.
- Как это говорится в рекламе про крем от морщин? "Потому, что ты этого достойна!"?
- Ха! - Но Холли не смогла удержаться от того, чтоб улыбнуться Райану в ответ. Он всегда заставлял её так себя чувствовать. Да что там - так себя чувствовать он заставлял всех. Своих маленьких пациентов, их родителей - даже их братьев и сестёр. Райан просто был одним из тех изумительных людей, которые заставляли всех, с кем они говорили, чувствовать себя особенными. Холли никогда не слышала, чтобы он жаловался на что-нибудь, из-за чего ему приходилось страдать лично, и теперь у неё набралось очень много о чём сказать.
- Тебе приходится постоянно менять график дежурств, потому что половину ночей я не могу быть на работе. У меня больше выходных, чем это может быть позволено любому нормальному практиканту, а теперь я ещё и засыпаю на работе... Господи Боже!
- У тебя было большое утро. - Райан поднял свою кружку с кофе, салютуя. - И снова - очень хорошо, между прочим. Когда я вспоминаю, какой была моя первая заплатка на сосудах, я восхищаюсь снова. По сути, мне, я думаю, было позволено сделать только половину всего этого, прежде чем мой консультант мрачно пробормотал, что должен позвонить сантехнику, чтобы устранить течь, а потом взял всё в свои руки.
- Я этому ни на минуту не верю, - Холли взглянула на Райана очень прямо. - Почему ты мне ПОЗВОЛИЛ это сделать?!
- Потому что ты могла.
- Ты этого не знал. Я этого не знала. Я никогда не делала этого раньше.
- У тебя больше чем достаточно возможности. Иногда ты должна и расправлять крылья.
- Но что-нибудь могло пойти ужасно неправильно...
- Конечно, могло. Что-нибудь могло пойти ужасно неправильно и для меня тоже. Этот страх присутствует всегда. - Выражение лица Райана было насмешливым. - Ты хотела заниматься хирургической консультацией столько, сколько я тебя знаю, Холли. И это... сколько? уже два года?
Она кивнула.
- Ухожу и возвращаюсь.
- И как консультант, ты принимаешь этот риск и ответственность на себя и делаешь как можно лучше. ТВОЁ лучшее - более чем достаточно хорошо.
- Я не говорю о рискованных сложностях или о ошибке. - Холли уставилась вглубь своей кофейной кружки. - Я говорю о недостатке физических возможностей. Что, если бы я упала в обморок или меня стало бы трясти достаточно сильно, чтобы случилось несчастье?
- Этого не случилось.
- Тем не менее, ты адски рисковал, Райан. - Холли тяжело сглотнула. - И хотя я безмерно благодарна, я не думаю, что ты должен делать это снова.
- Это мне решать.
Холли печально покачала головой.
- Я не так уверена насчёт этого. Уже нет.
- Что ты имеешь в виду?
- Может быть, пришло время взглянуть в лицо реальности. Слишком резко возрастают ставки против того, чтобы я дошла туда, куда хочу дойти.
Холли глубоко вздохнула. Говорить об этом было тяжело. Признать, что её так яростно защищаемая независимость была не так хороша, как ей верилось.
- Может быть, это просто несправедливо, что такие люди, как ты, должны продолжать проталкивать меня наверх.
Райан посмотрел на неё странно настороженным взглядом.
- Ты борешься с этими обстоятельствами столько, сколько я тебя знаю, и я никогда не слышал, чтобы ты подошла даже на расстояние плевка к тому, чтобы признать поражение. Что изменилось? - Он нахмурился. - Я что, слишком сильно давил на тебя сегодня утром? Если да, - мне очень жаль, Холли. Я никогда не имел в виду...
Холли снова покачала головой, прерывая любые извинения.
- Это не то. Ты никогда не давишь ни на кого слишком сильно, Райан. - Она улыбнулась. - Ты, кажется, знаешь, как надавить ровно настолько, чтобы подтолкнуть людей к открытию того, на что они способны, без того, чтобы разрушить их уверенность. Ты великолепный учитель - ты же знаешь...
Райан отбросил комплимент прочь.
- Тогда что же это такое? Ты просто устала?
- Я устаю всегда.
- Тогда что изменилось? - настаивал Райан. Глаза цвета лесного ореха от тревоги, казалось, потемнели. - Тебе ещё чаще нужен диализ? (3)
- Возможно. Сегодня я сдаю кровь на анализ. - Холли обозрела остатки кофе. Должна ли она использовать то количество дневного рациона жидкости, который ей был позволен, сейчас, или оставить на потом?
Она отхлебнула ещё один маленький глоток, потом вздохнула:
- Я уже делаю это четыре ночи в неделю, Райан. Скоро всё, что я буду делать - это приходить на работу, а потом уходить домой спать с машинкой... Она попыталась подбросить немного привычного юмора, которым девушка всегда облегчала подобные беседы. - Действительно, я уже не должна ставить "птичку" в графе "одинок/а" в анкетах, правда? У меня уже много лет есть партнёр...
Райан, казалось, изумлён не был.
- Это временные отношения. Ты знаешь, что нормальная жизнь будет абсолютно возможна, когда тебе сделают пересадку почки.
- Да. - Теперь сохранять шутливый тон ей было невозможно.
- В этом дело, правда? - Райан выглядел так, словно хотел хлопнуть себя по лбу за то, что был так туп. - Вот что изменилось. Я ДУМАЛ, что в прошлом месяце ты слишком легко сбросила с себя это переживание...
Этого Холли отрицать не могла.
- Вот это меня и настигло... Зайти ТАК далеко... - Сейчас огорчение резало ещё глубже, чем когда-либо раньше. - Я продолжаю говорить себе, что лучше было, образно говоря, выдернуть вилку из розетки тогда, чем пройти через операцию, а потом ещё и ждать, как нужно, чтобы увидеть, сработает ли пересадка, а потом бороться с отторжением и справляться с провалом и со знанием, что другая пересадка будет ещё намного труднее... но я себя обманывала. Чтобы тебя подготовили к операции, а потом отправили домой - это было ужасно...
- Обнаружилось, что у донорской почки заболевание, которое не было диагностировано - так?
- Да. Множественный кистоз. Такой же, как у меня. Это ирония, ты не думал?
- Нет. - Райан потянулся, чтобы накрыть руку Холли своей. Потом пожал её - быстро, мягко. - Невероятно огорчительно. Ты так долго ждала!
Этого сочувствующего пожатия было бы достаточно, чтобы у кого-то другого, в отличие от Холли, полились слёзы; но Холли Вильямс по поводу своей болезни не плакала никогда. Она просто продолжала делать то, что было наиболее важно для неё в жизни, и отказывалась даже задумываться над тем, чтобы позволить болезни заставить девушку притормозить. Во всяком случае, до сих пор.
Она дотронулась до второго пейджера, который носила приколотым к карману. До того, который запищал только однажды за всё это время ожидания.
- Уже прошло больше, чем два года, - тихо сказала она. - Я встала на очередь сразу же, как только мне нужно было начать регулярно делать диализ.
- Но тебя не вычеркнули из списка, - напомнил ей Райан. - Ты всё равно так и будешь наверху. Орган, который совпадает с твоим, может придти в любое время.
- С моей группой крови? Я - О (4), Райан, но в моём случае на самом деле это не то О, с которого начинается слово "обычный".
Он улыбнулся.
- Я мог бы тебе это сказать.
Ответная усмешка Холли была кривой.
- Я - универсальный донор; но получать я могу только от другого человека с такой же группой крови (5). И это только группа крови. А ещё есть ткани и перекрёстное совпадение факторов, которые усложняют всё ещё больше. Что и напоминает мне, что сегодня я должна отослать на анализ ежемесячное количество. Ты сможешь позже взять у меня немного крови?
- Конечно. - Райан допил свой кофе, но движения, чтобы встать, не сделал. Более того, выражение лица его было достаточно настойчивым. - Я, в принципе, рад, что тема наконец-то всплыла на поверхность, Холли.
- О? - Он собирался с ней согласиться - да неужели? Неужели он просто ждал возможности освободить её от должности старшего практиканта?
- Да. Недавно я очень много думал над твоей ситуацией. С тех пор, как в прошлом месяце произошла эта неприятность с трансплантацией.
Холли ждала, и сердце её падало. Он хотел, чтобы она бросила попытки работать на полную ставку. Он поддерживал её так много и так долго, и козырной картой для неё всегда было то, что это стоило того, потому что, получив трансплантацию, она отработала бы все неудобства, которые причинила. У них в команде никогда бы не было такого преданного и так упорно работающего практиканта. Теперь Райан мог видеть, так же как и она, что надежда на чудо, которое могла предложить пересадка, могла быть просто мечтой. Ставки на то, что это случится до того, как её состояние ещё ухудшится, или же она внезапно умрёт, стали ещё меньше.
Почти несуществующими.
Дверь в комнату для персонала, начавшая открываться в этот момент, чтобы впустить одну из реанимационных медсестёр, была передышкой, за которую Холли уцепилась со рвением.
- Сью, привет! Как там Каллум, ты не знаешь?
- Он хорошо, - сестра села и открыла упаковку с бутербродами. - А что вы двое тут делаете? Я слышала, что синюшный младенец был на пути сюда...
Взгляд Холли переметнулся на Райана.
- Этот малыш должен был поступить уже уйму времени назад. Почему мы ничего не слышали?
- Я уже заскакивал, чтобы посмотреть на неё, чуть раньше, пока ты... готовила кофе. Прости, я должен был тебе сказать...
Холли почувствовала, как напряглись мышцы её челюсти. Нет... Она должна была быть там тоже...
- Так в чём там дело?
Райан встал, забрав у Холли кружку, чтобы отнести её в раковину вместе со своей.
- Доношенный младенец, полный срок. Девочка. При ультразвуке плода ничего ненормального не замечено. Шумов нет, но есть громкий звук второго сердца, и при ста процентах подачи кислорода она была всё такой же синюшной.
- Перестановка больших артерий?
- На данный момент мы так и думаем. Ей, возможно, уже сделали эхокардиограмму. Может быть, пойдём, посмотрим, что там нашли?
- Отлично.
Вернуться, как обычно, к делам, было для Холли счастьем. Она жалела, что позволила этой беседе стать настолько личной. Её тёплая улыбка, посланная Сью, когда они выходили из комнаты для персонала, была в какой-то мере благодарностью за вмешательство до того, как Райан смог бы с лёгкостью перейти к обсуждению её увольнения, и Холли предпочла перестраховаться в отношении того, чтобы их разговор был чисто профессиональным, когда они прокладывали себе путь через битком набитые коридоры огромной детской больницы.
- Не часто у нас бывает перестановка, правда?
- К счастью, нет.
- И операция не нужна будет немедленно, так? - Физическая нагрузка всего остального дня Холли внезапно стала выглядеть куда более удобоваримой.
- Нет, но обычно это делается в течение первых недели или двух жизни, - до того, как левый желудочек больше не будет в состоянии выдерживать систематическое давление. Если ситуация достаточно тяжёлая, нужно будет принимать временные меры, чтобы облегчить цианоз.
- Делать процедуру Рашкинда? - В том, чтобы это прозвучало как можно как можно более заинтересованно, у Холли трудностей не возникло.
- А ты когда-нибудь видела хоть одну?
- Нет. - Любое оставшееся из-за того, что так недавно она продемонстрировала собственную физическую слабость, отчаяние было прогнано прочь волнением. - Хотя я хотела бы.
- Сколько ты об этом знаешь?
- Она проводится так, чтобы позволить системному и лёгочному кровообращению смешиваться, верно? Двойной катетер протягивается в левый Атриум (6) через пупочную вену. Шарик наполняется контрастным средним, а потом вытягивается назад через атриальный септум (7), чтобы создать разрыв.
-М-м-м... Странное дело - это всё, правда? Мы проводим половину утра за тем, чтобы исправить септальный дефект, а наши коллеги прекрасно могут провести полдня, создавая его. - Райан улыбался Холли. - Я так понимаю, ты бы хотела пойти и посмотреть, так ли это делается?
- Ой, а я МОГЛА БЫ?!
- Абсолютно. Хороший учебный опыт для тебя. Честно говоря, я бы и сам очень хотел пойти посмотреть.
- А как же обход?
- Мы его вставим куда-нибудь. Нам к тому же предстоит палатная консультация. Ещё один больной с вентрикулярно-септальным дефектом, у которого начинается лёгочное перенапряжение.
- Сколько лет?
- Восемнадцать месяцев.
- Это Лео?
- Только не говори мне... Ты что, уже его видела?
- Не как пациента. Правда, он лежит здесь уже несколько дней. - Улыбка Холли была слегка стыдливой. - Он был частью той игры в прятки, в которую ты застал меня играющей вчера - когда я должна была делать записи на выписку.
- Ты вчера задержалась слишком допоздна, занимаясь ими. Неудивительно, что ты устала сегодня. - На миг Райан умолк: они достигли пункта назначения - отделения реанимации новорождённых. - И у нас получается очень занятый день. - Он встретился взглядом с глазами Холли. - Ты готова к этому?
- Я не собираюсь засыпать снова, Райан. - Чёрт побери, это может снова дать повод к тому разговору, которого Холли на самом деле не хотела...
Подбородок её вздёрнулся вверх.
- Конечно, я к этому готова!
Это была борьба, и всем это было видно, но ни в коем случае Холли не собиралась признавать поражения. Она будет подталкивать себя до тех пор, пока не упадёт, озабоченно подумал Райан. И неважно, насколько тяжело это может быть, - она просто не могла ничего сделать с тем, чтобы не пройти ещё одну, дополнительную милю.
Например, когда сидела с шокированными родителями малышки Грейс и рисовала им диаграмму того, что получилось не так с развитием артерий в сердце их крошки, потому что они не смогли воспринять этого в первый раз, - в разговоре с бригадой кардиологов.
- Итак, аорта, которая разносит кровь от сердца по всему остальному телу, присоединена к этой части сердца справа, - видите? А вот здесь должна быть лёгочная артерия. Таким образом, это значит, что кровь, получая кислород из лёгких Грейс, не доходит до тела полностью; именно поэтому её губки и пальчики выглядят такими синими...
Отец Грейс выглядел отчаявшимся - в попытке и понять, и найти путь, чтобы помочь своей семье. Тон его был воинственным.
- Это МОЖНО исправить, тем не менее! - настаивал он. - Это правда, не так ли?
Улыбка Холли показывала, что она и принимает злость, направленную на неё, и даёт ободрение.
- Когда мы будем оперировать, мы присоединим артерии к желудочкам, к которым они и должны быть подсоединены.
- А почему вы не можете сделать это прямо сейчас, вместо этой штуки с шариком, о которой они говорили?
- Это долгая операция. Мы должны удостовериться, что Грейс достаточно вынослива; к тому же, есть ещё несколько тестов, которые нам нужно будет провести перед операцией.
Мать малышки сидела, сгорбившись, в кресле на колёсиках рядом с инкубатором. Лицо у неё было бледное.
- Могу я остаться с ней?
- Конечно, можете. Медсёстры покажут Вам, как Вы можете помогать заботиться о ней. Процедура сегодня днём не должна занять слишком много времени.
- А Вы там будете?
- Да. Не волнуйтесь, - мы все очень хорошо позаботимся о Грейс...
Надеть свинцовый фартук, чтобы она могла встать достаточно близко и дотрагиваться до ребёнка в течение процедуры в лаборатории катетеров вместо того, чтобы видеть всё на экранах на площадке у техников, значило, что Холли вложила в это в десять раз больше усилий, чем ей было нужно; но Райан не осмелился бы предложить, чтобы она смотрела на вещи проще.
Его практикантка только что уже выстраивала и с крохотной пациенткой, и с её родителями связь, что позволила бы сделать предстоящую операцию менее травмирующей для каждого из них. Когда в дело вовлекалась Холли, такого рода связь устанавливалась автоматически. Огромная улыбка, которую она получила от Лео, когда они провели ту консультацию во время палатного обхода, была тому ещё одним примером.
Во время обследования малыш сначала сидел у матери на коленях, что было совсем не просто, поскольку она оказалась беременна, и это было очень заметно. Сердце его слушала именно Холли.
Перед тем, как подойти к нему, она показала Лео конец своего стетоскопа. Потом повертела его в руках.
- Это - Глупый Змеёныш, - сказала она малышу. - Он любит щекотать людей, и хочет заползти к тебе под футболку. Должны ли мы ему это разрешить?
Широко раскрыв глаза, Лео кивнул.
- Заползай, заползай, - прошептала Холли. Пока она устанавливала диск стетоскопа, Лео хихикал.
Она внимательно слушала целую минуту, потом кивнула.
- Выползай, выползай, - сказала она снова и, должно быть, пощекотала малыша, убирая инструмент, потому что Лео стал извиваться от смеха.
Это заставило обеих его родителей улыбнуться, и внезапно консультация стала гораздо более расслабленной, чем могла бы быть.
- Что ты услышала, Холли?
- Там жёсткие систолические (8) шумы, - ответила она. - Лёгочные систолические выбросы (9) и митральные средне-диастолические текущие шумы (10). Вторичный лёгочный звук громкий.
- Что всё это значит? - спросил отец Лео.
- Это - ненормальные сердечные звуки, - объяснил Райан. - Которых мы ждали после результата теста с катетером, который был у Лео вчера. Как Вы уже знаете, эта дырка в перегородке желудочка и близко не закрылась настолько, насколько мы могли надеяться на этот момент. - Он взглянул на рентгеновский снимок, висящий освещённым на стене маленькой консультационной комнатки в палате. - Сердце Лео совершенно драматически увеличивается в размерах, и его лёгочные артерии тоже. Мы не хотим, чтобы это продолжалось. У него сейчас также появилось больше симптомов, правда? Несмотря на то, что количество лекарств увеличилось?
Мать Лео кивнула.
- С тех пор, как он стал ходить. Ему очень быстро перестаёт хватать воздуха, и он всегда так устаёт! - Она поймала взгляд мужа. - Тем не менее, мы очень надеялись избежать операции. Особенно именно сейчас, когда ожидается пополнение.
- Когда Вам предстоят роды?
- Сейчас у меня тридцать шесть недель. И мне может понадобиться кесарево сечение. У ребёнка ягодичное предлежание. Врачи говорят о какой-то процедуре, чтобы попытаться повернуть его на следующей неделе, но гарантии, что это так и останется, нет. И если у меня будет кесарево, это всё сделает намного трудней, а если Лео не станет лучше, - я не знаю, как я справлюсь. - Она закусила губу, и объятия, в которых она сжимала Лео, должно быть, стали достаточно тесными для того, чтобы передать напряжение, потому что, выпятив нижнюю губу, малыш намеренно вывернулся на свободу.
Он подошёл прямо к Холли и протянул руки:
- Пощекочи, пощекочи!
Холли улыбнулась, и мигом позже Лео уже сидел у неё на коленях, счастливо играясь с концом её стетоскопа. Мгновение мать смотрела на него, борясь со слезами, потом взглянула на мужа, и оба они улыбнулись снова.
Послание было очень ясным. Холли завоевала доверие их сына. И кто были они, чтобы с этим спорить?
Райан ободрил их в равной мере.
- Если операция у Лео пройдёт сейчас, к тому времени, когда появится ещё один ребёнок, волноваться за него нужно будет гораздо меньше. Дети выскакивают из подобного рода операций изумительно хорошо. Он встанет и будет бегать уже в течение нескольких дней.
Детали, касающиеся необходимой операции, были обсуждены, формы соглашения подписаны - без намёка на последующие слёзы - и Райан знал, что его практикантка в огромном смысле отвечала за то, чтобы эта маленькая семья осталась достаточно счастлива по возвращении в палату, чтобы устроиться там и подготовиться к тому, чтобы лицом к лицу встретить самое большое на данный момент препятствие в жизни Лео.
День они закончили тем, что снова проверили, как идёт прогресс в выздоровлении лежащего в реанимации Каллума. В процессе пересмотра каждого параметра и записи их удовлетворительных уровней, которые проводила Холли, стало ясно, что она уже находится на крайнем пределе своих физических возможностей.
Когда они повернулись, чтобы уйти, Холли, казалось, стала терять равновесие. Она покачнулась, и непременно упала бы, если бы Райан не схватил её крепко за локоть. Слава Богу, что он стоял так близко...
Это была мгновенная оплошность. Холли освободилась секундой позже - до того, как кто-нибудь ещё заметил, что произошло, и, когда они покидали отделение, пошла впереди Райана.
Пока они не остались в коридоре одни, он не сказал ничего; но что-то должно было быть сказано. Это была та возможность, которой ждал Райан.
- В мой кабинет, - скомандовал он. - Мы должны поговорить, Холли. Немедленно.
Холли сидела в его кабинете, посреди разбросанных стопок журналов и выписок из историй болезни, и выглядела так, словно на неё должен был упасть топор; и Райан понял, что она ждёт какого-то выговора за свои физические слабости. Наступило время для того, чтобы она узнала, как далека на самом деле была от правды.
- Ты изумительна, ты это знаешь?
Краска, которой она залилась, обозначила на её щеках два пятна.
- Может быть, я просто упрямая. Я не люблю бросать что-то.
- Я не говорю о том, как ты справляешься физически, Холли, хотя, видит Бог, это достаточно экстраординарно. Я говорю о тебе в профессиональном плане.
- Ты имеешь в виду, сегодня утром? В операционной?
- Нет. - Райану пришлось улыбнуться. - Но, опять-таки, - твой талант как хирурга НА САМОМ ДЕЛЕ совершенно выдающийся.
Холли, казалось, пришла в замешательство, и улыбка Райана растаяла. Он прочистил горло. Он много чего хотел бы сказать прямо сейчас, но сейчас было не время и не место. Он знал, что продвигаться здесь должен очень осторожно.
- Я говорю о контакте и взаимопонимании, которые ты устанавливаешь с людьми, - сказал он. - О том, как ты можешь завоёвывать их доверие и успокаивать их страхи. У тебя есть природная способность справляться с теми аспектами ухода за больными, до которых ни хирургические технологии, ни лекарства не могут даже надеяться когда-нибудь достать. Я подозреваю, что многое из этого появилось из-за того, через что должна была пройти ты сама, но это дар, Холли. Искусство. То, которое должно идти рука об руку с наукой, чтобы достичь такого рода результатов у пациентов, которых мы добиваемся.
- М-мм... - Казалось, Холли не находила, что сказать. Потом стыдливо хохотнула. - Господи, Райан... Это вообще не то, что я ожидала от тебя услышать...
- А чего ты ждала?
- Что ты соберёшься сказать, что карьера хирурга и жизнь на аппарате для диализа несовместимы. Что мои физические ограничения уже становятся слишком большой обузой...
Райан медленно кивнул.
- Ты была права. Это я и собираюсь сказать.
...Казалось невозможным, чтобы лицо Холли побледнело ещё больше, но, должно быть, так и случилось - чтобы эти тёмные глаза показались такими огромными... Райану пришлось стиснуть зубы, чтобы устоять против боли, которую, он знал, он причиняет...
- Но я хотел, чтобы ты знала, откуда я начал ПЕРЕД тем, как это сказал, - мягко объяснил он. - Чтобы ты знала, как высоко я ценю тебя, как часть моей бригады. И что, если я могу в этом помочь, я не имею намерения тебя терять.
Лицо её было совершенно застывшим, голова держалась высоко на длинной, тонкой шее. Райану видно было, как дёрнулась мышца, когда с видимым трудом она сглотнула.
- Я тоже не имею намерения терять... меня. - То, что началось как храбрая улыбка, получилось отдалённо дрожащим вокруг уголков. - Что ты предлагаешь?
- Пересадку, - быстро сказал Райан.
Вздох вырвался из её груди в порыве чего-то очень близкого к отчаянию.
- Да... правда. Я работаю над этим. Видишь? - Она вытянула руку со скрещёнными пальцами. В словах её был слабый и чужой отзвук горечи. - Не очень-то много я МОГУ сделать больше, верно?
- Да, - тихо возразил Райан. - Есть ещё кое-что.
Холли уставилась на него, словно он говорил на иностранном языке.
- Что, например?
- Например, подумать о живом доноре для пересадки органа, вместо трупа.
Холли изнурённо покачала головой.
- Я уже иду по этому пути... с самого начала...
- И что?
- И ничего. Моя мать умерла, когда мне было десять лет, - от той же самой болезни почек, что есть и у меня. Мой отец - диабетик. А моему брату это неинтересно. Или, вернее, он мог бы, но у него смертельный страх перед больницами и болезнями, и он избегает говорить обо всём, что связано с моей болезнью с тех пор, как её диагностировали.
- А другие родственники? Друзья?
- У меня нет других близких родственников, и, конечно же, это не что-то, о чём я попросила бы друга.
- А что, если бы друга не надо было просить? Если бы он сам предложил?
- Это не такая уж незначительная операция, Райан - вырезать почку. Это значило бы рискнуть собственной жизнью и здоровьем в будущем, - без гарантии, что это даст желаемый результат. Кто на это пошёл бы?
- Кто-то, кому не всё равно.
Холли издала звук, похожий на хрюканье - без смеха.
- Последний человек, которому, как предполагалось, было не всё равно, не мог дождаться того, чтобы убраться вон, как только мне стало нужно начинать процедуру диализа. Если бы даже у меня были силы на то, чтобы попробовать начать другие отношения... сомневаюсь, что я рискнула бы.
- Я кое-кого знаю, - тихо сказал Райан.
Надвинувшись на маленькую комнатку, которая была кабинетом Райана, там расположилась любопытная застылость. Больничная занятость по другую сторону закрытой двери, могла быть за миры от них. Звуки, которые уже были приглушены, казалось, ушли далеко - настолько, что булавка из пословицы упала бы с грохотом. Шёпот Холли прозвучал странно громко...
- И К О Г О же?
Райан Мёрфи облизнул внезапно ставшие сухими губы. Он наклонился чуть вперёд, заполнив пространство между ними, и удержал широко раскрытые глаза Холли своим взглядом - так осторожно, как его руки качали бы новорождённого младенца.
- С Е Б Я...
1.Коронарное (аортокоронарное) шунтирование - операция, позволяющая восстановить кровоток в артериях сердца путём обхода места сужения коронарного сосуда с помощью шунтов.
2. Дефибрилляция - электроимпульсная терапия нарушений сердечного ритма. Применяется при внезапной остановке сердца. В подобных случаях сердце пытаются заставить работать снова при помощи электрического разряда.
3. Диализ (гемодиализ) - очистка крови с помощью специального аппарата, к которому подключают больного.
4. О - общепринятое в медицине обозначение крови 1-й группы (1-я - О, 2-я - А, 3-я - В, 4-я - АВ).
5. Человек, имеющий 1-ю группу крови - тип О - является универсальным ДОНОРОМ, т.е. может дать свою кровь любому человеку, НЕЗАВИСИМО ОТ ТОГО, какая группа крови у потенциального получателя; сам же он может получить кровь только от человека СО СВОЕЙ ГРУППОЙ КРОВИ - А ИМЕННО 1-Й. (В отличие от него, человек с 4-й группой крови - тип АВ - является универсальным ПОЛУЧАТЕЛЕМ, и может ПОЛУЧИТЬ КРОВЬ ОТ ЧЕЛОВЕКА С ЛЮБЫМ ТИПОМ КРОВИ - ОТ 1-Й ДО 4-Й СООТВЕТСТВЕННО. ОДНАКО САМ МОЖЕТ Д А Т Ь КРОВЬ ТОЛЬКО ЧЕЛОВЕКУ С ТИПОМ КРОВИ А ИЛИ АВ - Т.Е. СО 2-Й ИЛИ 4-Й ГРУППОЙ КРОВИ. С ОСТАЛЬНЫМИ ТИПАМИ КРОВИ - 1-М - О - И 3-М - В - 4-Я ГРУППА КРОВИ Н Е С О В М Е С Т И М А. НЕСОБЛЮДЕНИЕ ЭТОГО ПРАВИЛА МОЖЕТ ПРИВЕСТИ К ЛЕТАЛЬНОМУ ИСХОДУ.)
6. Атриум - верхняя палата - часть - сердца.
7. Атриальный септум - перегородка сердца.
8. Систолические шумы - шумы в верхушке сердца.
9. Выброс объёма крови.
10. Текущие шумы, определяемые между верхушкой и средней частью сердца.
МЕДИЦИНСКО-ЛЮБОВНЫЙ РОМАН. ПЕРЕВОД С АНГЛИЙСКОГО