Демократия как власть народа, которому на общих городских собраниях позволялось высказать, выкрикнуть огульное «Да!» или огульное «Нет!», а иногда и проявить вольность в выборе правителей с помощью черепков, зародилась в Древней Греции. И возродилась в Новой истории, но в другой форме – в форме всеобщих выборов главы государства и представительного органа. При этом монархия и аристократия не исчезли, они слились с демократией. Следует, однако, иметь в виду, что парламент, общественные институты, гарантирующие свободу личности, ныне создаются как узурпаторами власти, так и действительными сторонниками свободы.
На статус демократии претендуют и диктаторские режимы. Большинство немцев поддерживало Гитлера. Культурные наследники Канта и Гегеля, Гёте и Шиллера, Бетховена и Вагнера любили своего фюрера, целовали ему руку, выкидывали правую руку вперед и вверх и кричали «Хайль!» (Хорош на эту тему фильм Михаила Рома «Обыкновенный фашизм»). «Хайль!» - это «Слава!», «Да!», «Да здравствует..!», «Мы с тобой!», это – демократия, власть народа широких масс. Свободы в ней минимум, а точнее – совсем нет. Здесь разум задавлен, здесь правит чувство, страсть, страсть одураченных людей. Я помню, как мы голосовали на собраниях в школе, ходили на демонстрации, митинги и кричали «Ура!», «Да здравствует..!», «Слава!», ходили на выборы без выбора и были счастливы оттого, что повсюду в этот день звучала веселая музыка, а на избирательном участке, в буфете, можно было купить колбаски. Помню, как в Верховном Совете депутаты (доярки, свинарки, телятницы, прирученные писаки и другие приспешники) дружно все одобряли. И все это называлось народовластием.
«Первым, кто попытался ввести какую-нибудь демократия на Руси, были цари», – написала Тамара Белова в заметке «У нас свой путь», опубликованной в номере 25 «Граждановедения» за 2007 года. Справедливо. Царей у нас любили, и поддерживали их способ правления даже те, кого по воле царей секли. В этом же номере «Граждановедения» приведено откровенное высказывание на тему демократии тогдашнего китайского лидера Ден Сяопина. На нижнем, среднем и верхнем уровнях политической жизни в Китае, живущем по его заветам, царит демократия без свободы, проводятся выборы руководителей без выбора. Сначала кандидат выдвигается (выбирается) партией, а народу предлагается проголосовать за него. Так было у нас до Горбачева. «Двухпалатная и многопартийная парламентская система нам не подходит», – говорит Ден Сяопин. Здесь по всей вертикали – имитация выборности. О великой роли свободы в экономической жизни китайцы догадались – разрешили функционирование рыночного хозяйства, реализовали ленинский НЭП. Однако без свободы в духовной сфере, в политике, полагаю я, им суждено прозябать, стоять на месте, гнить: сытая нация еще не есть процветающая нация. Их «социализм с китайской спецификой» можно с таким же правом назвать «капитализмом с китайской спецификой».
Сегодня учительница литературы Тамара Белова бросила камень в вождей демократии, которые, по ее мнению, предали «интересы народа», хотели народ заморить, а землю нашу продать врагам. Продать, чтобы лично обогатиться. Я сказу так: советская власть сильно поработала, чтобы заморочить мозги всем, кто был допущен к детям. К сожалению, школы наши и поныне укомплектованы преимущественно малообразованными и идеологически закомплексованными учителями – питомцами партии и комсомола и питомцами питомцев.
«Интересы народа», «интересы нации», «интересы государства – только и слышишь от коммунистов и сердобольных «патриотов». Народ они обещают сытно накормить, вождя для него найти, государство ракетами вооружить, ракетами, от зарядов которых нет никому спасения, потому что они способны искусно маневрировать. Идеология – всем «есть из одного корыта» - ныне снова становится желанной. Русский коммунизм мы испытали, русский национализм, я думаю, по свирепости ему не уступит… Позаботиться бы о людях в их отдельной жизни, а не в «кучах», не в массах, не в «пучках»! Однако нам, похоже, не нужны великие люди, великая культура; нам нужна великая (по внешним признакам) Россия, но не с гражданами, а с «винтиками», которая снова на всех нагонит страху.
Общий хор коммунистов и «патриотов» сейчас внушителен. И как они все любят народ! И какие жалостливые речи говорят о нем! В мое время только о трудящихся капиталистических стран наши пропагандисты с такой жалостью говорили. «Народу тяжело – сделаем, чтобы ему стало легче!», – постоянно звучит рефреном. Очень все знакомо. Но ведь надо же представлять себе, откуда мы пришли, что мы пережили! Я бросаю взгляд на 74-летнее господство коммунистов на Руси. Там одно кровавое месиво: ГУЛАГ, террор, бедность, страх, экономическое, политическое и духовное рабство. Назову основные их «мероприятия». Захват власти, разгон Учредительного собрания, гражданская война, зверский расстрел царской семьи, военный коммунизм и продразверстка, голод 1921 года, подавление Кронштадтского восстания в том же году, подавление крестьянских восстаний с использованием отравляющих веществ, репрессии против церкви, изгнание из страны деятелей науки и культуры («философский пароход»). Первая волна эмиграции.
Коллективизация и раскулачивание, расказачивание, голодомор в Поволжье и на Украине в 1932-33 годах, когда умерло около семи миллионов граждан. Террор против военных кадров. Сколько они убили военных перед войной? Около сорока тысяч, одних генералов – около шестисот. Суды с участием прокурора Вышинского против т.н. «ленинской гвардии». На XVII съезде партии присутствовали две тысячи делегатов и гостей, более половины из них были репрессированы. Бессмысленный расстрел в 1940 году 11 тысяч польских офицеров, интернированных в разных лагерях (потом, опомнившись, хитрецы все свалили на немцев). Чтобы об этом узнать всю правду, надо ехать в Катынь под Смоленском, там есть мемориал. Спланированное убийство русских генералов и политических деятелей в эмиграции, убийство Троцкого в Мексике (Раймон Меркадер, испанец, вошел в доверие к секретарше и стал своим человеком в доме. Зарубил второго по значимости лидера Октябрьского переворота ледорубом, который он постоянно носил за пазухой). Большевикам было мало убийств в собственной стране. Дальше – войны с Финляндией, Японией, Германией, в которых политическое руководство страны показало себя далеко не с лучшей стороны. Выселение в 1944 году народов Кавказа, крымских татар, немцев Поволжья в Казахстан и Сибирь. Стал известен факт, когда спецвойска, выселявшие чеченцев, 23 февраля 1944 года в горном селе Хайбах живьем сожгли 705 человек – стариков, женщин, детей, – не явившихся на сборный пункт. Выселение элит прибалтийских народов в Сибирь. Голод 1947 года. Послевоенное «дело» против своих партийцев, окончившееся расстрелом ленинградского первого секретаря Кузнецова и его товарищей, которые, кстати, сами были жестоки к «врагам» советской власти. С ними расправились той же палкой, но другим ее концом. «Дело» против еврейского комитета и убийство гениального режиссера Соломона Михоэлса (инсценировали автомобильную аварию). Кампания против «безродных космополитов». «Дело врачей» – фальшивое (всех потом реабилитировали). Удивительно, что за все фальшивые дела, за все политические преступления никто не был наказан. Похороны партийного «Бога», когда погибли сотни обезумевших от горя людей, пытавшихся пробиться к Колонному залу. Далее – бессудная расправа над Берией, чтобы молчал. Народу сказали, что он – английский шпион.
Разоблачение культа личности Сталина, вторая волна эмиграции евреев и не только евреев. Хрущевское самодурство в сельском хозяйстве. Взрыв атомных отходов на Урале, который был скрыт до самой перестройки. Новочеркасский расстрел рабочей демонстрации в 1962 году. Заговор против Хрущева и снятие его. Хитрое и подлое деяние. Бессмысленная война в Афганистане. Гонка вооружений, обескровившая страну. Растранжиривание средств на «подкормку» якобы социалистических режимов во всем мире, а также прямая «кормежка» компартий во всем мире за счет нашего бюджета. «Гонка на лафетах» (о кремлевских старцах, которые умирали один за одним), взрыв в Чернобыле, Перестройка. Третья волна эмиграции. Где-то я мог допустить неточное распределение «мероприятий» по времени. Станислав Говорухин в фильме «Так жить нельзя!» приводит страшную цифру – 66 миллионов 700 тысяч: столько российских граждан (отнюдь не уголовников) большевики пропустили через ГУЛАГ. Что с ними было потом, нетрудно догадаться. Многие были расстреляны по суду, многие без суда, как царская семья.
Тамара Белова ничего об этом не знает? Помнит себя только нарядной пионеркой и комсомолкой, счастливой студенткой? Впрочем, откуда ей было о черной стороне советской жизни узнать: средства информации хитро скрывали факты и лгали. Как они лгали! И школа лгала, раздувая свои показатели, рассказывая детям неправду о событиях в стране и мире. Граждане пели «Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу» и строили демократию марксистско-ленинского образца. Надо читать «Архипелаг ГУЛАГ» Александра Солженицына, «Колымские рассказы» Варлама Шаламова, «Крутой маршрут» Евгении Гинзбург и т.д., чтобы почувствовать, когда народу действительно было тяжело, кто действительно не думал об «интересах народа». И детям эти книги настоятельно рекомендовать, более того – ввести их в учебную программу как обязательный материал для изучения. Напишут еще грамотные люди о советской жизни, о политике вождей, о том, как они гнали нас в коммунистический рай. От «египетского плена» надо отойти лет на… сорок, чтобы дать ему взвешенную оценку. Не только с позиций чувств, но и с позиций разума.
Чтобы внедрить демократию марксистско-ленинского образца в России, советским правителям потребовалось построить мощнейшую государственную машину. Надо было подавить недовольных и стимулировать труд тех, кто пропитался страхом и смирился. И они ее построили. С одной стороны, эта конструкция работала, как «гильотина», а с другой, как комплекс учреждений по мобилизации, оболваниванию, обучению, поощрению. Мы не просто трудились в лагере, в колхозе, конторе, в школе, институте, предприятии, мы возводили «величественное здание». Гордились. При этом пели (преимущественно «Марш энтузиастов»), плясали, смеялись.
Советские правители отобрали у граждан собственность и обещали в будущем всех кормить бесплатно. И граждане радовались. Но к 1985 году паровоз, который летел к коммунизму, замедлил свой ход, а потом «зачихал» и остановился. Можно было еще раз мобилизовать народ, чтобы он, как бурлаки, тянул этот паровоз своей силой. Провести еще одну индустриализацию и коллективизацию. Кое-кого расстрелять, кое-кого посадить. Но партия была не готова к этому – слишком много здравомыслящих людей появилось среди ее верхушки, которые понимали, что новый призыв к власти вождя окончательно превратит Россию в Верхнюю Вольту. Хотя и с ракетами.
Как-то Минтимер Шаймиев, президент Татарстана, сказал: «Давно надо было начать, но никто не решался». Действительно, перестройку следовало начать сразу после войны. Но…у истории, видимо, был в запасе свой вариант. 1985 год... Горбачев. Сегодня ясно, что в своем желании построить социализм с человеческим лицом Горбачев был наивен, путч августа 1991 года это доказал. Сторонники брутального (зверского) управления народом сорвали наивное, но благое дело нового секретаря. Лавина событий смела пионера перестройки и за реформирование экономики взялась небольшая группа политиков во главе с Ельциным, которого поддержало большинство москвичей. Для выхода из повального дефицита 2 января 1992 года были отпущены цены и началась экономическая ломка, которую потом назвали шоковой терапией. Пришлось реформировать не только экономику, но и все общественные отношения. Мы пошли не по китайскому пути, на который, как я думаю, нас толкали мятежники октября 1993 года, мы пошли по пути европейскому. Из соображений стабильности в обществе и сохранения темпа реформ Ельцину и его команде пришлось позволить приватизировать значительнейшую часть государственной собственности за бесценок. В основном, бывшим правителям, почувствовавшим вкус денег. Для дискредитации первого президента коммунисты не жалели сил, сравнивали его с Чингисханом, Гитлером, угрожали судом. Им помогал обиженный демократ Григорий Явлинский и многие из тех, кто остался «на обочине». И добились отставки.
Ребенок родился недоношенным. Слабым. И потому болезни в первый десяток лет его замучили. Никто не готовил проекта перемен. Голос диссидентов был слабым, «комары» кусали время от времени гиганта – их «отгоняли». Солженицын обличал коммунизм с нравственных позиций, не имея никакого плана, – из одних эмоций плана не построишь. Сахаров фантазировал, развивал теорию конвергенции. Депутаты горбачевских съездов критиковали партию и партийную власть. Здесь нельзя не вспомнить смелые выступления Юрия Афанасьева, Гавриила Попова, Анатолия Собчака и других. Спасибо им всем, большевистский «морозильник потек». После Горбачева пришел Ельцин и повернул развитие страны на сто восемьдесят градусов. «Зачем так резко? Зачем так круто? Пожалейте народ!», – закричали потерявшие власть партийные хитрецы, а также люди недалекие, которые не поняли, что идет настоящая революция по отмене коммунизма. Глубокая, но специфическая революция, когда прежних властителей не только не расстреляли, не изгнали из страны, даже не посадили (посадили, потом выпустили), более того – устроили во власть и дали им возможность приватизировать государственную собственность. Реформаторы были настроены на глубокие и безостановочные перемены, но встретили вал критики и помех со стороны партийных «страдальцев» за народ. «Червяками» назвал Хасбулатов членов ельцинского правительства. Однако мягко действовало первое правительство с участием Гайдара, осторожно ступает и Путин. Время упущено. Наше сельское хозяйство сегодня смердит, реформы ЖКХ и пенсионной системы еле влачат ноги, в сфере свободы наметился некоторый откат. Повеселели «красные»: их вдохновляет успех китайского НЭПа.
Успешнее идут реформы в странах Восточной Европы и Балтии: они малы по территории и населению, им интенсивно помогает Запад, есть и другие причины. Россия в сравнении с ними – гигант, колосс. Россию повернуть трудно. Понадобится времени больше, чем 74 года. Ввести новые политические и экономические законы можно скоро. А как «ввести» новое поведение и мышлении? Создать новые традиции? Понять надо стоящую перед страной тяжесть задачи, прежде чем осуждать горстку реформаторов, от которых наивные люди ждали: скоро, скоро они выкатят бочку с «демократическим медом» для всеобщего пользования. Но реформаторы, по словам Тамары Беловой, решили так: «Пусть народ сгниет, раз не сумел приспособиться к предложенным порядкам, – освободится самая большая в мире территория с богатыми природными кладовыми для тех, кто сумеет ими лучше распорядиться». Сколько наивности в этом суждении! Тамара Белова хочет получить «подлиню демократию» немедленно, сейчас же? Как капризный ребенок – мороженое? Однако лучшая жизнь после столь значительных перемен, после переворота всех общественных отношений скоро не наступает. Политический пересмотр позиций собственности среди экономических субъектов будет продолжаться еще определенное время, пока процесс окончательно не уляжется. Еще слышны призывы к экспроприации, национализации, пересмотреть налоговую шкалу, отнять и поделить. После Французской революции 1789 года пришла контрреволюция. Потом были Наполеон, реставрация, революции 1830 года,1848 года, 1871-го. И т.д. А что ждет нас? Поживем – увидим. История не решает все задачи одним наскоком. Она по крупице прибавляет к положительному положительное, порой за плюсом выдает минус. Или вдруг все «смешивает» и начинает игру сначала.
«У нас свой путь к демократии» - тезис, который часто повторяют коммунисты и «патриоты». Особенно здесь усердствует митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл. Что дал нам свой путь, по которому мы шли 74 года? Страна растерзана, обескровлена, мы вынуждены были сменить вектор развития. Он ничего иного не означает, кроме консервации самого худшего, что у нас есть – склонности к пьянству, социальному рабству, лени, безответственности, воровству, неряшеству, матерщине. В этом смысле «свой путь к демократии» у Северной Кореи, Кубы, Ирана, Ливии. У папуасов и африканского племени людоедов. А свобода – одна на всех, правовые и нравственные нормы носят общечеловеческий характер. Литература наша - общечеловеческая, все читают Пушкина, Толстого, Гоголя. Искусство наше общечеловеческое – Глинка, Чайковский, Рахманинов, Репин, Саврасов, Васнецов, Брюллов. И наука не имеет национальности.
Свобода. По свободе, ее глубине и широте распространения измеряется общественный прогресс. На Востоке, как писал Гегель, был свободен только один, деспот; в Античном мире – некоторые; сегодня – все. И способствовала этому, по мнению великого философа, христианская религия. Социализм и нацизм в XX веке – рецидивы рабства, отнюдь не освобождение. За свободой идут основные задачи, цели жизни: обеспечение сытости, безопасности, любви (с ней – семья). Далее – удовлетворение стремления к знанию (наука), к вере (здесь Бог и безбожие равноправны), к красоте (с красотой – культура и искусство как специальный вид деятельности, удовлетворяющий стремление к красоте, потребность в красоте). Все задачи равноправны. В одно время наперед выходит поиск удовлетворения сытости – производство, в другое время – обеспечение безопасности и вместе с этим – усиление государства. Семья, наука, вера и красота, каждый фактор в отдельности или все вместе, также могут стать «паровозом» общественного развития. Я не могу признать истинной Марксову концепцию, согласно которой способ производства материальных благ всегда идет впереди и определяет место каждой линии развития. Определяет всегда, во все времена и на все времена.
Свобода стоит над всем. Она необходимое условие развития и достаточное условие развития. Она средство и цель. Только свободный человек есть субъект. Только у свободного, прежде всего духовно свободного человека есть лицо, достоинство и все прочие важные качества личности. Голодный человек, но свободный, - все же человек. Сытый человек, но порабощенный, - всего лишь «тягловая сила» для хозяина. Раб не может любить – у него на это нет сил; не может быть и нравственным, потому что не отвечает за свои поступки. Только о свободном человеке можно сказать, каково его положение на шкале нравственных ценностей. Раб не верит в справедливость, потому что вся окружающая жизнь для него – несправедливость без остатка. Он не чувствует добра, греха и красоты, потому что эти чувства в нем задавлены нуждой и несправедливостью. Самые свирепые бандиты выходили из рабов. Утверждение митрополита Кирилла о том, что либерализм не знает понятий добра и греха – плод его нравственной недобропорядочности. Демократия без свободы возможна, но это будет демократия советского, китайского, северокорейского, кубинского типа. Некий обновленный вариант восточного деспотизма, когда был свободен только один. Корягин Сергей Осипович. 26 июля 2007 года