Пьеса для театра кукол или обычного театра
Основные действующие лица (куклы)
Ашер (торговец)
Ханох (его зять)
Лавия (его приказчик)
Овадья-Чудотворец
Римский командир
Заклинатель Аристомен
Эстер
Лошадка с повозкой
Второтепенные действующие лица (отыгрываются голосами за сценой, а также с помощью теней).
Хана (дочь Ашера)
Два ученика Овадьи
Чудовища или Тени (переодетые ученики Овадьи)
Хозяин постоялого двора
Гость и Гостья постоялого двора
Трое римских солдат
Старик (переодетый Овадья)
Предводитель повстанцев
Сборище в развалинах
Действие происходит в начале христианской эры, ещё до разрушения Второго Храма, сначала в Вавилоне, затем – в Святой Земле.
Все декорации сделаны как стилизации под ассиро-вавилонский стиль с еврейскими и вообще восточными мотивами.
Сцена первая
На пустой сцене стоит красивая, узорная беседка, в ней – Ашер.
Ашер. Слишком дешёвое?! Да если бы не я, твой муж-нищеброд не смог бы купить и такого вина!
Голос Ханы из-за сцены. Он не нищий! И, кстати, ты сам выдал меня за него!
Ашер. Выдал, потому что думал, что его папаша оставит всё в наследство ему, как старшему сыну! Но старый ворюга оказался умнее: конечно, зачем оставлять дело тому, кто его развалит на следующий же день! Он же ничего не умеет, этот вечный ученик, его сможет облапошить любой мальчишка с базара! Только и знает, что шляться к жуликам, которые называют себя мудрецами, и слушать их бредни. Прочь с глаз моих!
Слышен удаляющийся женский плач.
Ашер. Слишком дешёвое!... Да, я купил самое дешёвое вино, какое только смог найти, весь базар обегал. Но оно вполне приличное. И нечего переплачивать, если можно купить нормальный товар подешёвке. Лавия! Накрой стол здесь, в доме душно!
Появляется Лавия, стелит скатерть, расставляет на ней кувшин и прочую посуду.
Ашер. Я буду ужинать тут, а ты встань у входа в сад и никого не пускай, особенно зятя и дочь. Лавия уходит. Бестолковые, беспомощные ничтожества! Я, старик, вечно вынужден сам шататься по базару и торговаться часами, ища товар подешевле, потому что им ничего нельзя доверить, их же может обмануть любой дурак! Пьёт вино. Какой странный привкус… Наверно, мне от жары и усталости кажется. Я ведь по мудрецам не шляюсь, в тенёчке, меля языком, не посиживаю! В торговле, если не будешь вертеться, быстро разоришься, даже не успеешь…не успеешь… Какая страшная слабость, в глазах темно… (Хватается за горло, задыхается. Падает. Тихо хрипит «На помощь!» Лежит не шевелясь).
Темнеет. Ашер встаёт, пошатываясь. Тихо и хрипло кричит.
Ашер. Лавия! На помощь!
Вбегает Лавия.
Ашер. Лавия, они хотели меня отравить!
Лавия. Ребята кривого Шмуэля? Вот сволочи!
Ашер. Да нет, мой ничтожный зятёк и подлая дочурка!
Лавия. Решили отравить благодетеля, пригревшего их в своём доме! Вот, значит, она – благодарность за всё! А почему ты думаешь, что они хотели тебя отравить?
Ашер. А что я ещё могу подумать, дурак?! Я успел сделать всего несколько глотков из этого вот кувшина, и тут меня так скрутило – чуть душа не вылетела!
Лавия. А... Ну да. Хозяин, а может просто вино плохое попалось? Этот тип, который им торгует, такое туда наливает...
Ашер. Так они и тебя подкупили?!
Лавия. Что ты, хозяин!
Ашер. Тогда не городи чепухи! Мы с тобой в жизни и не такую дрянь пили, и ничего!
Лавия. Это точно! Я даже начал думать, что тебя яды вообще не берут.
Ашер. Вот поэтому-то ничего у этих ничтожеств и не вышло! Не та у меня закваска, чтобы сдохнуть от глотка дряни, изготовленной каким-нибудь жалким лекаришкой! А какая подлая задумка: никто бы и не придрался: слишком дешёвое вино из помоев, жара, возраст…
Лавия. Получается, всё-таки есть у твоего зятя кой-какие способности к нашему торговому делу...
Ашер пристально смотрит на Лавию. Тот резко замолкает и, покашливая, мнётся под его взглядом.
Ашер. Что ж теперь делать, а? Если б не боялся пересудов, пошёл бы сейчас и убил обоих своими руками! Но ведь нельзя! Не к судье же их тащить—всё же родная кровь, да ещё и позор, причём на мою собственную седую голову!
Лавия. А может нанять кого надо, чтобы их прирезали случайные грабители, или чтоб они поскользнулись на арбузной корке возле реки и сильно ударились головой об острые камни на дне?
Ашер смотрит на Лавию в задумчивости.
Ашер. Слишком просто. Да и за пережитые мной унижение и страх этого будет маловато! Я знаю! Я знаю, как я им отомщу! Они запомнят это на всю жизнь! Правда жить после такого приключения им останется недолго! Да за такое наказание им простятся все грехи до седьмого колена!
Лавия. Продадим их в рабство нумидийцам?
Ашер. Да кто купит такую бестолочь! Завещание!
Ашер злорадно смеётся, Лавия тоже смеётся, но внезапно замолкает.
Лавия. Нет, это уж слишком!
Ашер. Ничего не слишком, в самый раз! Быстро неси сюда краски для лица, надо сделать всё, чтобы я выглядел как умерший от страшного яда! Сюда никого не впускать, поставь везде верных слуг! Да, и принеси-ка мне те египетские пилюльки, которые делают человека подобным мертвецу.
Лавия убегает.
Ашер. Давным-давно я купил эти пилюли, вот уж не думал, что именно сейчас они мне пригодятся! Их продавали два бродячих торговца-египтянина, утверждавшие, что они – беглые жрецы. Пилюли эти усыпляют, делая человека подобным мертвецу, такое тихое и редкое становится у него дыхание и окоченевшее тело. Они, кстати, также облегчают страдание от долгого лежания и позволяют не испытывать ни голода, ни жажды. Смеётся. Я тогда сначала заставил торговцев самих эти пилюли выпить, а охранять их поставил верных рабов. Они как пилюли приняли – сразу стали словно трупы, не отличишь.
Вбегает Лавия.
Лавия. Помню, помню! Ты ещё тогда объявил, что в твоём доме скончались два египтянина, все решили, что ты их убил, и не стали поднимать шума, забрав их имущество в пользу города. А потом они пришли требовать имущество назад, и им ничего не хотели отдавать, сказав, что переживший смерть является заново родившимся и на имущество из прошлой жизни претендовать не может! Смеху было!
Ашер. Принёс?
Лавия. Вот, хозяин, твои краски и пилюли.
Даёт Ашеру коробочку и мешочек. Ашер роется в мешочке, будто рассматривает пилюли.
Ашер. Ага, эти на полдня, эти – на день, а эти, побольше – на три дня.
Лавия. Я ещё, на всякий случай, принёс твой вонючий мешочек. Помнишь, если его чуть встряхнуть, он издаёт ужасный запах.
Даёт ему ещё один мешочек.
Ашер. Хорошо, пригодится. А теперь разрисуй-ка меня, чтобы я стал похож на отравленного.
Лавия суетится вокруг Ашера, под его руками тот превращается в страшного мертвеца: жёлтый цвет лица, чёрные круги вокруг глаз, серые губы и прочее в том же духе. Лавия даёт Ашеру зеркальце, того передёргивает от отвращения.
Ашер. Б-р-р, гадость! Не знал бы, что я жив, решил бы, что умер.
Ашер ложится на землю.
Ашер. Ну, зови их!
Ашер встряхивает воняющим мешочком и застывает. Лавия убегает с притворными рыданиями и криком «О, горе! О, горе! Наш хозяин умер!». Входят притворно плачущий Лавия и Ханох. За сценой слышны плач и причитания Ханы. Ханох смотрит на неподвижно лежащего Ашера и в ужасе отшатывается.
Ханох. Какое горе! Господи, ну и вонь! Неужели это одна из тех страшных эпидемий, которые Господь насылает за наши грехи?!
Лавия. Господин, это обычная «гнилостная душиловка».
Ханох пятится и начинает трястись.
Ханох. Г-г-гнилостная д-душиловка?! Меня от одного названия судорогой сводит!
Лавия. Ну да. Эта болезнь косит рабов на дальних полях, она появляется из-за укусов особых жуков. Нам, простым людям, она хорошо известна. Хозяин как раз ездил на дальние поля три дня назад заключать сделку, вот, наверно и за-ра-зился.
Лавия притворно рыдает, Ханох с ужасом смотрит на него.
Ханох. Нам всем надо скорее бежать из этого дома!
Лавия. Эта болезнь не заразна. Правда, мало кто из незнакомых с «душиловкой» в это поверит, особенно если взглянет на ужасный труп бедного хозяина.
Ханох. Да уж!
Снова передёргивается от отвращения.
Лавия. Боюсь, если станет известно, что хозяин умер от неё, то враги вашей семьи тут же распустят слух, что это именно эпидемия, а лекарей подкупят и те всё подтвердят. Так что я советую тебе, господин, держать язык за зубами. Иначе от вашего дома будут шарахаться все знакомые, от ваших лавок - покупатели и поставщики, а потом и вас самих, возможно, выкинут вон из города!
Ханох. Что же делать?
Лавия. Советую объявить завтра, что хозяин умер от, от... Ну, скажем, от разлития желчи в мозгу. Я это подтвержу, я ведь до того, как начал служить у хозяина, был лекарем, да и потом нередко брался за это дело.
Ханох. Мне это не по душе, но ты прав. Так и сделаем! И надо скорее похоронить тестя.
Лавия. По-хо-ро-нить?
Загадочно и пристально смотрит на Ханоха.
Ханох. Ну да, конечно! Что же ещё с ним делать?
Лавия. (печально) Ты забыл завещание.
Ханох. Завещание? (с ужасом) Завещание!
Ханох вдруг садится на землю, словно у него подкосились ноги.
Ханох. Боже мой, я был так уверен, что этот кровосос, который всю жизнь издевался над моей женой и надо мной, переживёт нас обоих, что совсем забыл об этом ужасном завещании!
Ашер чуть приподнимается.
Ашер. Что-о?!
Лавия загораживает Ашера и старается заглушить его вскрик.
Лавия. Грех плохо говорить о покойных, господин!
Ханох. Конечно грех... А как мне ещё о нём говорить? Ведь согласно этому проклятому завещанию, нам придётся смазывать тело сохраняющими составами, а потом мне придётся оставить свою жену и ехать с телом в опасное путешествие в Святую Землю, чтобы там похоронить тестя, согласно обычаю, столь популярному у наших богатых купцов. Иначе ни я, ни жена не получим наследства. Он так нас ненавидел, что нашёл способ и после своей смерти всласть поизмываться над нами!
Ашер тихонько хихикает.
Лавия. Не осуждай хозяина, господин! В нашей стране многие купцы так делают, это благочестивое деяние.
Ханох. Ну да: человек проживает жизнь в богатой и мирной Вавилонии, а когда становится трупом, которому не надо ни есть, ни пить, и которому плевать на опасности дороги, он завещает везти себя в буйную и бедную Святую Землю, полную разбойников и римских солдат.
Ашер снова приподнимается.
Ашер. Ах ты мозгляк!
Лавия снова загораживает Ашера и громко говорит:
Лавия. Чего уж теперь убиваться! Всё равно без этого ты наследства не получишь!
Ханох. Просто у меня предчувствие, что я его и так не получу, потому что не вернусь живым из этой поездки.
Ханох уходит. Ашер садится.
Ашер. Скотина! Крыса! Скалапендра! Жду не дождусь того момента, когда мы приедем, и тут я вдруг «воскресну»! Да ты в ногах у меня будешь валяться, вы у меня хуже рабов жить будете!
Лавия. К тому же такое «воскресение» превратит тебя в самого благочестивого иудея Вавилонии, со всеми вытекающими отсюда выгодами.
Ашер. Угадал, хитрец! Ты знаешь, что у меня в голове всегда больше одной мысли, потому и разбогател! Теперь приготовь всё к путешествию. Смертные покровы намотаешь на меня сам, а зятьку скажешь, что приглашал старух-обмывальщиц. Деньги для них возьми себе. Сделай так, чтобы пропитанные благовониями покровы не закрывали мне лицо и кисти рук и были так замотаны, чтобы при желании я смог свободно двигаться! Если спросят скажи, так я хотел при жизни! Могильщики не удивятся, они и не такие причуды исполняют…
Лавия. Да, хозяин!
Ашер. Ох, чуть не забыл о главном! Прикажи, чтобы моё тело перевозили в ящике для товара, как это в обычае всех наших купцов. А ящик возьми наш, особый… Ну, ты понимаешь! Я хочу иметь возможность иногда из него выбираться.
Лавия. Это из тех, которые мы используем для ограбления складов, со скрытой дверцей, из которой можно вылезти, не потревожив крышку с заколоченными гвоздями?
Ашер. Да, именно, у нас где-то валялась парочка таких. Ну, до встречи в дороге! И не дай тебе Бог сделать что-нибудь не так! А я пока посплю мёртвым сном, ха-ха, надо отдохнуть от этой суеты.
Глотает пилюлю и падает замертво. Лавия кидается к нему.
Лавия. Не дышит, коченеет… Впервые в жизни такое вижу!
Свет гаснет.
Сцена вторая
Декорации изображают лесистые горы. На сцене лошадка с повозкой, на повозке лежит разукрашенный ящик. Возле лошади идёт охающий и причитающий Ханох, позади повозки - Лавия.
Голос Ашера из ящика. Знаешь, Лавия, я проснулся как раз во время последнего прощания. Это такое наслаждение – слушать плач и всякие речи, и знать, что всё это про тебя, и при этом знать, что ты-то жив...
Лавия. Тише, хозяин!
Голос Ашера из ящика. Если честно, мне страшно. Мне кажется, что я сделал глупость.
Лавия. Ты её уже сделал, раскаиваться поздно.
Ашер. Самое главное, я боюсь проглотить следущую пилюлю и сделаться застывшим и беспомощным.
Лавия. Тише, хозяин! Кто-то едет нам австречу! Да это, это...
Ханох. Это сам великий Овадья-Чудотворец с учениками!
Ашер. Хоть мёртвым я сподобился встретить этого великого человека!
Появляется Овадья.
Овадья. Мир вам!
Ханох и Лавия (хором). И тебе мир!
Овадья. С радостью вижу, что вы исполняете заповедь.
Лавия. А как ты догадался, что мы везём тело хозяина в Святую Землю?
Овадья. Да я вовсе и не знал, что вы едете хоронить своего хозяина в Святой Земле. Просто большинство людей предпочитают думать, что, делая что-то, они исполняют какую-нибудь заповедь.
Ханох и Лавия (хором). Мудрые слова!
Овадья. И даже если это не так, мои слова могут им напомнить, что такое возможно.
Ханох и Лавия (переглянувшись). Мудрые слова!
Овадья. Как это благочестиво и благородно со стороны вашего благодетеля, прожившего безбедную и счастливую жизнь в благословенной Вавилонии, не забыть об охваченной смутами и несчастьями Святой Земле и повелеть вам, своим близким и верным слугам, похоронить себя в ней, невзирая на все опасности пути, притеснения властей, разбойников, пропасти, чудовищ!
Ханох. (смущённо) Воистину так.
Овадья. В своём благочестивом порыве покойный даже не подумал, насколько опаснее это путешествие для него, чем для вас. Да-да! Ведь без вас он совершенно беспомощен! Вы его глаза, вы его ноги. Случись с вами что-нибудь, и что же будет с ним? Будет лежать долгие дни непогребённым в какой-нибудь гнилой канаве, пока не пройдёт мимо наш единоверец, такой же благочестивый, как он, и не похоронит, ну, скажем, изуродованное падением в пропасть тело в каменистой земле? А если в тех диких краях не будет наших единоверцев? Страшно подумать! Его же просто съедят звери! Сколько благочестивой отваги! Вот, ученики, смотрите и запоминайте!
Голоса учеников за сценой. Мы запоминаем, запоминаем!
Яшик стучит, трясётся, даже немного двигается. Лавия подбегает к ящику.
Лавия. Хозяин, ты что, с ума сошёл?!
Ашер. Молчи и слушай! Купи для меня у мудрого Овадьи амулет, который будет охранять меня и вас в дороге!
Лавия неуверенно подходит к Овадье, кланяется до земли.
Лавия. Может ли недостойный взгляда мудрых глаз раб и неуч вымолить охранный амулет для благочестивого покойника, дабы добрался тот в целости и сохранности, в чистоте и спокойствии до Святой Земли? И заодно, усиленный чудотворной силой Великого Учителя, равного Пророкам, может быть, этот амулет сможет уберечь живые ноги и руки нашего недвижного паломника, то есть нас, смиренных спутников.
Овадья. Неглупая просьба преданного слуги. Немного необычная, но ради того, чтобы хоть после перехода души в Грядущий Мир тело твоего хозяина пребывало в мире в Святой Земле, я сделаю ему очень сильный охранный амулет, который должен быть постоянно прикреплённым к правой стороне ящика. Это будет мой подарок паломнику, денег я не возьму.
Овадья размахивает руками, читает заклинания, ученики отзываются. Они подражают вою ветра и зверей, карканью воронов. Ханох и Лавия в ужасе отшатываются, падают на землю, закрываются руками. Овадья что-то торжественно пишет на куске пергамента, кладёт его в медный футлярчик и прикрепляет к ящику.
Овадья. Ну вот, готово. Теперь можете спокойно ехать дальше. Доброй вам дороги!
Овадья уходит. Свет гаснет.
Сцена третья
Зажигается очень слабый, «закатный» свет. Декорации изображают тёмный лес. Ханох и Лавия силят возле маленького костра, рядом стоят лошадка и повозка с ящиком.
Ханох. Ты же сказал, что знаешь дорогу!
Лавия. Я её и знал, пока ты не решил срезать!
Ханох. Теперь придётся ночевать в лесу! Мало ли, кто тут ходит.
Лавия. Нам и так пришлось бы ночевать в лесу, правда не в таком дремучем. Да не бойся, у нас же амулет самого Овадьи!
Ханох. Всё равно не смогу заснуть в таком жутком месте!
Лавия. А я сразу после того, как мы распрощались с Овадьей, нашёл на дороге мешочек с роскошными сладостями. Наверно, один из учеников забыл.
Показывает яркий мешочек. Ханох суёт в него нос.
Ханох. Ух ты! Я думаю, это ещё один подарок от великого человека. Давай-ка отведаем понемножку, подсластим себе жизнь.
С удовольствием едят.
Ханох. Слушай, давай немного поговорим, может, это поможет мне незаметно заснуть.
Лавия. (совершенно сонным голосом) Давай, а то спать совершенно не хочется.
Ханох. Помнишь, что сказал Овадья про заповеди? Что многие думают, будто выполняют одну из них, и если это даже не так, то...(зевает) это все равно возможно, а если так, то...то...
Лавия. Ага...
Оба засыпают.
Голос Ашера из ящика. (шёпотом) Эй, Лавия! Я хочу с тобой поговорить. Эй, Лавия! Ты где? Бездельник, наверно заснул. Тишина-то какая подозрительная. Я тут лежу беспомощный, ничего не вижу, а может все куда-то ушли, оставили ящик в лесу... Может, вокруг ящика уже собираются звери. А может, и кто похуже. Не могу я больше лежать и не видеть, что происходит вокруг, ожидая неизвестно чего! Будь что будет!
Открывается «потайная крышка», из ящика высовывается Ашер. Он весь замотан в белые похоронные покровы-бинты.
Ашер. Так и есть, спит! Ну, я ему завтра устрою!
В просвете между тёмными деревьями появляются три страшные тени, начинают выть и рычать. В середине – самая большая и жуткая. Ашер дико кричит и выскакивает из ящика, но никто из спящих не просыпается. Тени медленно приближаются, тянут к Ашеру лапы с огромными когтями.
Большая Тень. (говорит страшно шипя и рыча, остальные тени рычат и воют) Полумёртвый! Мы не можем вредить живым, но ты ради низкого обмана переступил одной ногой грань жизни, и теперь ты принадлежишь нам!
Две другие Тени. Ты наш-ш-ш!. Наш-ш-ш!
Ашер. Нет! Я не...
Большая Тень. Обманщик?
Ашер. (сникает) Обманщик... (вопит) Господи, какой было глупостью использовать средство этих проклятых некромантов-египтян! Но ничего, я знаю заклинания против демонов: абракадабра!
Тени разражаются хохотом и приближаются.
Ашер. Карабамадабра!
Тени приближаются.
Большая Тень. Может прибегнешь к молитвам? Говорят, они помогают от демонов...
Ашер. Честно говоря, я всегда сомневался, что Господь может когда-нибудь откликнуться на молитвы такого человека, как я.
Большая Тень. И правильно. Тогда мне, пожалуй, нечего тебе предложить. Братья, вы ничего не имеете против позднего ужина?
Первая тень. Я обычно не ем после заката...
Вторая тень. От фальшивых мертвецов поправиться невозможно!
Ашер. Стойте! Я вспомнил! Я еду в Святую Землю!
Ашер вылезает из ящика, срывает прикреплённый к нему футлярчик, вынимает пергамент и высоко поднимает его над головой.
Ашер. Вот! Это мне дал сам Овадья-Чудотворец! Знаете его небось, а?! Вы не можете меня тронуть, ради святой святости Святой Земли! А ещё тут, наверно, такие заклинания понаписаны, вам их не выдержать! Сейчас-сейчас!
Тени останавливаются, Ашер подносит пергамент к глазам.
Ашер. Ой! А тут нет заклинаний... Это письмо. Мне.
Смотрит на Тени. Те не двигаются.
Ашер. Ну, всё-таки письмо от великого чудотворца... Может и это поможет, а? Эх, всё равно ничего другого нет! Так. Гм... (Медленно читает письмо) Дорогой Ашер! Иногда даже неправильные поступки могут послужить правильной цели. Подобные тебе люди не служат добру, пока они живы, для этого им нужно, так или иначе, оказаться на краю могилы. Хорошо, что ты оказался хитрецом, и тебе не пришлось заходить далеко за этот край. Тем легче будет возвращение.
Тени постепенно отступают и исчезают, но Ашер ничего не замечает.
Ашер. Пусть ваша дорога в Святую Землю будет лёгкой и гладкой, и да будет на пути твоём Божье благоволение, амен.
Ашер поднимает глаза.
Ашер. Помогло!
Садится на землю и отдувается.
Ашер. Нет, постойте! Значит Овадья всё узнал? Что же теперь будет? Ну да всё равно, назад дороги нет. Я его потом уговорю, расскажу, как меня отравить хотели. Может он примет от меня немного золота в благодарность за спасение от нечисти... Да что я говорю! Конечно, много золота! Вон как: даже простая записка от великого человека действует как амулет! Привешу-ка я её назад.
Засовывает пергамент в футрярчик, цепляет его на место. Ханох и Лавия вдруг начинают ворочаться и бормотать.
Ашер. Пора назад. Только страшно после такого пилюлю глотать. Тут зятёк что-то говорил про сладости...
Ашер берёт мешочек со сладким, с аппетитом чавкает.
Ашер. М-да... Многие предпочитают думать, что выполняют заповедь... Мудро! (Зевает) Спать-то как вдруг захотелось! Придётся быстренько проглотить пилюлю, а то напугаю зятя до смерти храпом из гроба, ещё придётся мне самому везти его в Святую Землю хоронить.
Смеётся, ложится внутрь ящика, закрывает потайную крышку. Свет гаснет.
Сцена четвёртая
Декорации изображают постоялый двор. Слева – вход. Чуть в отдалении от входа справа – занавеси, изображающие входы в комнаты. Ханох и Лавия, с трудом отдуваясь и кряхтя от усилий, вносят ящик и ставят его возле входа.
Ханох. Наконец-то мы заночуем на нормальном постоялом дворе, а не в чистом поле! Как же мне надоело таскаться с этим проклятым ящиком! Скорей бы уж приехали!
Голос Ашера из ящика. (тихо, но злобно) Бурчание этого ничтожества стало просто невыносимым! Он уже донял меня до самых печёнок, я едва сдерживаюсь, чтобы не выпрыгнуть из ящика и не забить его насмерть крышкой!
Ханох. Что?!
Лавия. Я говорю, этот ящик действительно тяжело носить, хорошо хоть крышка крепко забита!
Пинает ящик.
Ханох. (задумчиво) Что крышка крепко забита – это хорошо...
Лавия. Слушай, господин, почему это ты вдруг потребовал отдельную комнату, да ещё хорошую, а? Ты пока наследство не получил, денег у нас не слишком много, а путь предстоит далёкий.
Ханох. Не твоё дело, раб!
Лавия. А я и так знаю, в чём дело! Хозяйка лавки благовоний, в которую мы зашли по пути, прислала к тебе служанку с покупкой да со словечком! Она тебя звала к себе в гости, но ты со двора уходить отказался. И тогда эта бедовая баба решила, что придёт к тебе сюда ночью.
Ханох. Ну зачем об этом говорить прямо тут!
Голос Ашера из ящика. Ах ты скотина!
Ханох. Что?!
Лавия. (пинает ящик) Я говорю, развратная она скотина! Видит же, что ты скромный молодой человек, ученик Мудрецов, да ещё пустился в такое путешествие!
Ханох. Вот именно – путешествие! Не ясно, вернёмся ли ещё живыми, жена осталась за тридевять земель... Тестя хоть похоронят по-человечески, а меня, если что, зароют в канаве где-нибудь по дороге! А ты – ученик Мудрецов!...
Уходят переругиваясь. Свет постепенно тускнеет.
Голос Ашера из ящика. Это у меня в глазах темно от злобы, или здорово потемнело? Вроде бы много времени прошло, наверно уже глухая ночь. Лавия!
Из-за ближней занавески появляется Лавия.
Лавия. Тише, хозяин.
Голос Ашера из ящика. Что тише?! Честь моей семьи топчет грязными ногами безродный нищеброд, можно сказать, прямо над моим не успевшим остыть телом! Ах, если бы я только мог восстать из гроба, я бы!...
Лавия. Ты что, с ума сошёл, хозяин?!
Голос Ашера из ящика. Тьфу ты! Совсем запутался! Я же как раз могу восстать из гроба!
Со зловещим хохотом откидывается тайная крышка, из ящика появляется Ашер. Он выглядит ещё более устрашающе, чем в прошлый раз: кожа потемнела, глаза ещё больше запали.
Лавия. (в ужасе отшатывается) А-а-а!
Ашер. Не ори, дурак! Это пилюли так действуют. Где комната этого мерзавца?
Лавия. Я слышал, как он торговался с хозяином насчёт этой.
Лавия показывает на третью занавеску.
Ашер. Постой пока возле прохода на половину хозяина, услышишь, что кто-то идёт – свистни!
Лавия. Да, хозяин.
Лавия уходит в противоположном входу направлении.
Ашер. Ты у меня, мозгляк, вообще больше не сможешь с женщинами дело иметь! Никогда! (хихикает) Мой призрак отомстит тебе, развратная дрянь! Так, раз я призрак, двигаться надо медленно и плавно. Ну, поскольку эти пилюли совсем меня доконали, и меня всего шатает от слабости, это-то будет легко.
Медленно, пошатываясь и плавно поводя руками подходит ко второй занавеске. Из-за занавески слышны женский и мужской шёпот, возня, приглушённый женский смех.
Ашер. Вот они где! Ну и бестолочь этот Лавия, комнаты перепутал! Хорошо, что я не вломился туда по ошибке! Так, сейчас-сейчас!
Ашер издаёт душераздирающий стон, отбрасывает занавеску и становится на пороге. За занавесой полутьма, теплится слабый огонёк. Ашер вытягивает перед собой обмотанный бинтами руки. В комнате по прежнему возятся и смеются. Ашер воет замогильным голосом.
Ашер. Мер-рза-авец!
Смех и возня продолжаются. Ашер засовывает голову внутрь комнаты, резко выпрямляется, почти кричит от ярости, но старается сохранять замогильные интонации
Ашер. Я при-ишёл покара-ать тебя, р-развратна-ая тва-арь!
Раздаётся женский визг и ругательства мужским голосом.
Гостья. Милый, убери меч! Разве не видишь - это же призрак!
Гость. (испуганно) А-а-а! Действительно п-призрак!
Гостья. Ой, это, наверно, призрак того иудея, которого привезли сегодня в ящике!
Гость. А от н-нас-то ему что нужно?
Ашер. (тихо) О, Господи! Это не он! Что ж теперь делать?
Гостья. Ой, а призрак наверно шёл к своему родственнику, тому симпатичному молодому человеку, который так орал, требуя комнату, что я чуть не оглохла! Он перепутал комнаты! Скажи ему, я боюсь!
Гость. Д-да? П-постараюсь... Хотя мне как-то непривычно говорить с существом, которое нельзя убить. Гм... О благородный и благочестивый призрак, наверняка бывший при жизни достойнейшим человеком, чем вызвали мы, несчастные, твой гнев? М-м...
Гостья. А развратная тварь живёт в соседней комнате, честное слово!
Тем временем откидывается занавеска соседней комнаты и появляется Ханох. Увидев Ашера, он начинает трястись всем телом.
Ашер. А вот и развратная тварь...
Ханох. За-за-за...
Ашер. Заткнись! (снова говорит замогильным голосом) Я при-ишёл покара-ать тебя, подлый развра-атник, запятнавший чес-сть семьи своего благоде-етеля!
Ханох. (трясётся от страха и машет руками в воздухе, делая «магические» жесты) Сгинь! Пропади! За-заклинаю тебя, о призрак, великими за-а-аклинаниями! Абракадабра!
Ашер медленно приближается, вытянув вперёд растопыренные руки.
Ханох. Мадабракавра!
Ашер делает ещё несколько шагов.
Ашер. (обычным голосом) Может попробуешь молитвы, ученик Мудрецов?
Ханох. М-м-ма...
Ашер. (обычным голосом) И правильно: вряд ли Господь откликнется на молитвы такого ничтожества!
Ханох падает в обморок.
Ашер. Ну вот! Да, не моя закваска! (снова делает голос «призрака») Ладно, я пощажу тебя. Но не потому, что мне тебя жалко, а ради благочестивой цели твоего путешествия!
Шум за сценой. Вбегает Лавия.
Голос хозяина постоялого двора. Что за шум в моём доме?! Слуги!
Гостья. (кричит) Здесь призрак!
Лавия. (орёт) А-а-а! Призрак!
Продолжая громко орать, Лавия резко задёргивает занавеску. Ханох приподнимется, пошатываясь и глядя в сторону, но Лавия, продолжая вопить, сшибает его с ног. Визжит Гостья, Гость и Хозяин кричат и ругаются. Ашер быстро подбегает к ящику, ныряет в него, крышка закрывется. Свет гаснет.
Сцена пятая
Декорации изображают покрытые лесами горы. На сцене Ханох, Лавия и ящик на повозке с лошадкой, они идут по дороге.
Ханох. Как же долго мы тащимся по этой горной дороге! Ведь была же возможность пойти по короткому пути!
Лавия. Мы уже один раз ходили по короткому пути! Здесь пусть и дольше, зато вернее! Кстати, по-моему, я вижу селение. Только представь – первое селение на Святой Земле!
Ханох. Как ты можешь что-то видеть в таком тумане, х-холоде и сырости?
Появляется римский командир с мечом в руке.
Римлянин. Остановитесь! Мы должны проверить, что вы везёте!
Лавия. Господин, в этом ящике для товара мы везём...
Римлянин. Труп. Я знаю, у вас есть обычай торговать мертвецами.
Командир смеётся, за сценой слышен смех солдат.
Римлянин. Вы хотите, что бы я поверил, будто там труп?!
Ханох и Лавия (хором) Да!
Римлянин. Тогда вот ты (подходит к Ханоху) говори быстро, ни секунды не раздумывая: труп или товар, товар или труп, труп или товар?...
Ханох. Тов... Трупар...
Римлянин. Хм, трупар... Ну, допустим...
Первый солдат. (нудным голосом) Месяц назад ребята возле Хеврона вскрыли такой же ящик, а там было полно оружия...
Римлянин. Да? Тогда и нам придётся его вскрыть.
Лавия. Господин, может не будешь вскрывать, а возьмёшь с нас какую-нибудь пошлину?
Римлянин. А какую? За провоз тела, товара или оружия? Нет уж! Давай, помогай!
Римлянин и Лавия снимают крышку.
Римлянин. Хм, действительно трупар...
Первый солдат. (нудным голосом) Полгода назад ребята возле Ашкелона разрезали такое же тело, а там было полно золота...
Римлянин. Да? (всматривается в Лавию) Пожалуй человек с такой рожей способен и на это. Что ж, придётся разрезать тело.
Ханох. Я буду жаловаться наместнику!
Римлянин. Ничего страшного! Тогда нам просто придётся разрезать три тела!
Слышен смех солдат. Командир наклоняется над ящиком. Ашер садится с диким рёвом, вытянув вперёд руки в бинтах. У его лица и рук зеленоватый оттенок, вместо глаз – чёрные впадины, жёлтые зубы торчат. Командир, Ханох и солдаты за сценой вопят от ужаса. Римлянин и Ханох бросаются бежать, Лавия обессиленно садится на землю. Вопли затихают вдали. Ашер тяжело падает обратно в ящик.
Ашер. Лавия, закрой крышку.
Лавия равнодушно встаёт и зарывает крышку. Вбегает Ханох и бросается к Лавии.
Ханох. Лавия, давай выбросим ящик в пропасть и поедем домой! Пожалуйста! Я поделюсь с тобой наследством!
Лавия. (равнодушно) Давай. (приподнимает один конец ящика).
Голос Ашера из ящика. Что-о?!
Лавия. (очнувшись, опускает ящик, говорит поспешно) Нет, что ты! Не имеет смысла! Неужели ты хочешь, чтобы каждую ночь с тобой повторялось то, что случилось на постоялом дворе? Пока хозяин не упокоится в Святой Земле, он от тебя не отстанет!
Ханох. А когда упокоится?
Лавия. (неуверенно) Ну, э-э-э, тогда, наверное...
Ханох. Всё! Я никуда больше не пойду с этим проклятым ящиком! Тут наши дороги расходятся! Делай что хочешь а я, я...
Появляется Аристомен – огромный бородатый мужчина с большим посохом.
Аристомен. Уф, наконец-то я вас догнал! Какая удача, что вы пошли по длинной дороге!
Лавия. (подозрительно) Кто ты, господин? И почему ты за нами едешь?
Аристомен. Мне сказали на одном постоялом дворе, что у них в одну из ночей буйствовал призрак иудея, тело которого перевозили в ящике родственники. Вот я и хотел посмотреть на этот ящик. А зовут меня Аристомен, я знаменитый заклинатель. С помощью тайных заклинаний вопрошаю мёртвых, и они открывают мне будущее и всякие тайны. По-вашему называется «шеилат ов».
Ханох. Только этого не хватало! Наш покойник и так ни дня не лежит спокойно, а уж если к нему начнут лезть с расспросами... Вот если бы ты мог его заставить лежать смирно...
Аристомен. А я и это могу.
Ханох. Правда! Сделай это пожалуйста, никаких денег не пожалею!
Лавия. Оцени его щедрость, заклинатель: у нас, кроме никаких, денег не осталось, так что последние отдаёт!
Ханох. Не слушай его! Тестя хорошо знают местные торговцы, я смогу у них занять денег! И, в любом случае, я дальше не тронусь пока не буду знать, что меня больше не ожидает подобный ужас!
Лавия осторожно обходит ящик и наклоняется к нему.
Лавия. (шёпотом) Да, хозяин, достал ты его до самых печёнок! Так что, избавимся от колдуна, или пусть поколдует? Может напугаем его, повеселимся? А, хозяин? Хозяин?! Господи, неужели он пилюлю проглотил! Вот невовремя!
Ханох. Что ты там бормочешь над ящиком? Даже к мёртвому хозяину всё с доносами бегаешь, пёс? Так вот, с наследством или без, но я сейчас твой господин и ты мне помешать не сможете!
Аристомен. В общем, постарайтесь собрать к ночи хоть пару зуз в задаток, проведём ритуал, и всё будет хорошо! Ящик лучше оставить тут, нечего ему делать возле жилья. Если вам что-нибудь понадобится – там внизу большое селение, в нём можно купить что угодно.
Аристомен уходит.
Ханох. Я с тобой! А ты, верный раб Лавия, охраняй своего хозяина тут! Я пришлю тебе еды.
Ханох убегает за Аристоменом. Лавия прислоняется к ящику и дремлет. Постепенно темнеет, наступает ночь. В ящике слышны шевеление и покряхтывание.
Лавия. Хозяин! Надо срочно поговорить! К нам пристал какой-то колдун-язычник, твой зятёк хочет, чтобы он тебя успокоил!
Голос Ашера из ящика. Что ещё за колдун?
Появляется Аристомен.
Аристомен. По имени Аристомен, вопрошающий мёртвых. Но тебя, я смотрю, и спрашивать не надо, ты и так разговорчивый! Ай-ай-ай, египетские пилюльки! Так я и думал! И «вавилонский ящичек»! Вещи редкие, но кое-кому известные, особенно такому человеку как я. Правда в этих местах, я уверен, никто о них и слыхом не слыхивал. Не знаю, зачем вам это понадобилось, но придумано ловко!
Лавия достаёт нож и старается незаметно подойти к Аристомену.
Аристомен. (отпрыгивая) Не надо, иудей! Я очень сильный мужчина, размозжу тебя как ящерицу! Вы со мной не ссорьтесь, вы у меня в руках!
Голос Ашера из ящика. А что ты нам сделаешь? Зятю моему непутёвому расскажешь?
Аристомен. А если я расскажу властям?
Голос Ашера из ящика. Для иудейского суда свидетельство язычника ничего не значит!
Аристомен. А для римского? Вроде наоборот... Знаешь, как римляне проверяют, истинный мертвец или ложный?
Лавия. Мы у него в руках, хозяин, и, боюсь, мне с ним и впрямь не справиться!
Голос Ашера из ящика. Чего ты хочешь, нечестивый колдун?
Аристомен. Твой зять собрал для меня немного денег у местных купцов, которые знали тебя при жизни...
Голос Ашера из ящика. Немного?
Аристомен. Да, они знали о тебе больше, чем он расчитывал. Так вот, этого слишком мало. Я уже говорил, что зарабатываю на жизнь, вызывая души мёртвых. Но здесь такой недоверчивый народ! Им всё кажется, что отвечает вовсе не мёртвый...
Голос Ашера из ящика. Так ты хочешь, чтобы я?!...
Аристомен. Мне отлично известно, что ни один человек, незнакомый с «вавилонским ящиком» не найдёт в нём отдушин. К тому же, ящик можно поставить в доступном обозрению месте. Все подумают, что живой человек давно умер бы там от жажды и удушья, а тебе с твоими пилюлями это нипочём! И даже если решат вскрыть ящик, ты после этих пилюль выглядишь мертвец мертвецом, да ещё если проглотишь одну – вообще не отличить! Ух, какие возможности! А барыш поделим пополам.
Голос Ашера из ящика. Я знал, что за мои дела меня постигнет наказание, но не ожидал, что оно будет таким мерзким. Какого ты народа, колдун?
Аристомен. Грек.
Голос Ашера из ящика. Я соглашусь на твоё предложение, но только при одном условии! Не выполнишь его - откажусь, чего бы мне это ни стоило! Когда будешь читать надо мной заклинания, не используй ни имён чуждых мне богов и демонов, ни имён моего Бога и его святых ангелов! Обещай мне это! Поймаю на обмане - соглашению конец!
Аристомен. Что я, дурак, гнев духов и богов на себя навлекать?! Слышал бы ты, какую чушь бессмысленную я несу, когда колдую!
Голос Ашера из ящика. А что ты скажешь зятю?
Аристомен. Он человек образованный, но неумный. Что-нибудь придумаю.
Голос Ашера из ящика. Я согласен! Ну, держитесь, высокомерные жители Иудеи! Круголовый вавилонянин посмеётся над вами вволю!
Сцена шестая
Декорации изображают двор дома, дело происходит вечером. В середине двора на возвышении стоит ящик. Лавия расставляет треножники с курениями и светильники. Входит Аристомен.
Аристомен. Вот и на сегодня я договорился, и задаток получил! Причём немалый!
Лавия продолжает расставлять светильники, не обращая внимания на Аристомена.
Голос Ашера из ящика. Ещё три раза и всё!
Аристомен. Конечно! Как договорились! Тихо, кто-то идёт!
Вбегает Ханох.
Ханох. Кто это сказал «Ещё три раза и всё»? Такой знакомый голос, мне даже стало страшно!
Аристомен. Это он сказал (Указывает на ящик. Лавия роняет светильник, Ханох вскрикивает). Я запретил ему вылезать, зато говорить он теперь будет всё больше: дело действительно близится к концу. Я объяснял тебе: мы раскачиваем его, будто на волшебных качелях, между миром живых и миром мёртвых, и чем больше он проявляет свою силу здесь, тем дальше его уносит туда. Ещё три раза, и он полетит в мир мёртвых, как камень из катапульты!
Ханох. А вдруг он вылетит с качелей, когда они качнутся в другую сторону, и оживёт?
Лавия снова роняет светильник.
Аристомен. (задумчиво) В нашем деле всё возможно.
Ханох. Если это случится, я брошусь в ближайшую пропасть. И если его призрак увяжется за мной в Вавилонию – тоже. (кричит) Я не могу с ним находиться в одном доме и даже поблизости! (Успокаивается). Поэтому, делайте что хотите, а я переночую у своих новых друзей.
Ханох быстро уходит.
Голос Ашера из ящика. (грустно) Бедный мозгляк!
Аристомен. Да, туго ему придётся, когда ты воскреснешь... Ну да ладно, что будет – то будет. А пока надо приготовиться к ночи, времени мало. Внимай, о мертвец! Богатая вдова по имени Эстер хочет поговорить через тебя со своей матерью, дабы попросить у неё совета и защиты от притеснителей!
Лавия. Притеснителям, кстати, удалось без труда удвоить сумму заплаченного вдовой задатка и посулить греку вчетверо больше обещанного ей, если дело будет сделано.
Голос Ашера из ящика. (равнодушно) И что я должен сказать?
Аристомен. Всего лишь передать от её матери, что она советует вдове раздать побольше денег бедным. У Эстер и так дела идут не очень, а после этого она вконец разорится и будет вынуждена выйти замуж за одного из притеснителей, который поглупее. И будет снова счастлива, только и всего.
Голос Ашера из ящика. (равнодушно) Хорошо.
Темнеет.
Аристомен. Ну вот, уже совсем ночь. Скоро она придёт!
Голос Эстер за сценой. Заклинатель! Заклинатель!
Аристомен. Вот она! Лавия, веди сюда гостью!
Лавия убегает, возвращается вместе с Эстер.
Аристомен. (шёпотом Лавии) Ого! Беру свои слова назад: тот, кто хочет взять её в жёны, не так глуп!
Лавия. (шёпотом Аристомену) Красавица! И держится как царица!
Аристомен. Проходи поближе, госпожа!
Эстер. Нет, я буду смотреть и слушать отсюда. Я и так совершаю грех и должна буду пройти долгое очищение из-за участия в твоём нечистом колдовском ритуале. Но ведь иногда тоска и беспомощность бывают сильнее правил, правда?
Аристомен. (равнодушно) Не знаю.
Эстер. У меня – сильнее! Иначе разве позволила бы я тебе осквернить нашу Святую Землю, свои тело и душу, и тело и душу другого иудея?! Я первая бросила бы в тебя камень!
Аристомен. Это мне всё равно. Ты пришла ко мне, я готов тебе служить, остальное – словоблудие. Но если хочешь – отменим всё.
Эстер. Нет! Назад пути нет! Мой муж давно погиб, а мать умерла всего год назад. Я её очень любила и страшно скучаю по ней. Я пыталась успокоить сердце разговорами с мудрецами, слова их – чистое золото, но помочь хоть мельком увидеть мать и поговорить с ней они не могут. Бесчисленные колдуны, заполнившие нашу Землю, обещают вызвать любую тень за весьма умеренную плату, но ведь это всего лишь обман! А о тебе ходят такие слухи, в тебя все так верят... И ты не обещаешь многого...
Аристомен. Я не как все эти мошенники! Что ж, хватит понапрасну тратить время, начнём.
Аристомен читает заклинания, кричит и прыгает, как одержимый, Лавия подбрасывает порошки в дымящиеся курильницы и всячески ему помогает. К их завываниям присоединяется далёкий вой шакалов.
Аристомен. (воет страшным голосом) Я чувствую, что ты тут! Посланник мира мёртвых, мой верный демон-помощник, отвечай, тут ли ты и готов ли выполнить мой приказ? (Долгая пауза) Так тут ли ты?! Оторвись от своих потусторонних мыслей и отвечай! (Молчание. Аристомен кричит, теряя терпение) Благочестивый дух! Заклинаю тебя демонами Деньгонимом и Ханохионом, ответь! Демонами римскими с мечами огненными, ангелами Судиэлем и Позориэлем заклинаю – одумайся! (Кричит, колотя по крышке ящика) Если ты не ответишь мне сейчас, лукавый дух, я разоблачу тебя перед всеми ангелами и духами! Клянусь, я разоблачу тебя перед всеми, чёрная, неблагодарная душа!
Лавия тихонько подбирается к нему, вынимает ножи приставляет его к спине Аристомена.
Лавия. Тихо. Дёрнешься - я тебя как рыбу выпотрошу! Может, хозяину плохо там внутри. Быстро гони бабу прочь, надо вскрыть ящик!
Аристомен. Гм... Прости, почтенная госпожа, но кажется твоя просьба...
Эстер. Я всё поняла. (Аристомен отшатывается, но напарывается на острие ножа и вскрикнув отскакивает вперёд) Ты действительно честный колдун! Как я могла подумать, что моя праведная мать примет участие в нечистом ритуале только потому, что её позвала её слишком слабая и глупая дочь!
Эстер закрывает лицо покрывалом и убегает. Аристомен и Лавия быстро снимают с ящика крышку и вытаскивают Ашера. Тот сидит как статуя, глядя мимо них.
Аристомен. Эй, что с тобой?
Ашер. Ничего. Можешь разоблачать меня перед кем хочешь. Я не смог солгать этой женщине.
Аристомен. Почему?! Ты уже стольких обманул и ничего!
Ашер. Мне было очень тяжело все эти дни. Я ни с кем не разговариваю, кроме Лавии, да и то коротко и шёпотом, а по-настоящему открываю рот только, чтобы нагородить кучу лжи и чепухи. Это оказалось неожиданно трудно, обманывать не таких же, как я сам, торговцев или глупых покупателей, а людей, полных надежды и горя. Да ещё из-за пилюль я себя чувствую всё хуже, у меня начались странные видения, и сильная слабость разлилась по всему телу. Кстати, пилюли подходят к концу, и чем меньше их становится, тем мне страшнее.
Аристомен. Понимаю. Обычных людей вообще тяжело обманывать. А эта женщина, она и впрямь прекрасна и благородна.
Ашер. Я лежал, весь чёрный от стыда, и понимал, что заговорить не смогу! И ещё, не поверишь, я был переполнен желанием, чтобы эта женщина лежала со мной рядом! (Аристомен разражается диким хохотом) Ну, не в смертном ящике, конечно!
Аристомен. Вот это да! Ты же человек в летах, к тому же – труп! Извини, не хотел тебя обидеть! Да-а, знала бы вдова, что её очарование действует даже на мёртвых, хм! Ну хорошо. Забудем. Что сделано, то сделано.
Ашер. Это был последний раз, грек. Наши дороги расходятся. Я больше не могу.
Аристомен. Э-э-э... К сожалению, нам придётся ещё один раз поиграть в вызов мертвеца.
Ашер. Я же сказал – нет!
Аристомен. Но ты же хочешь воскреснуть! А если мы откажемся, то все вместе отправимся на тот свет, причём по-настоящему и безо всяких пилюль!
Ашер. Ну-ну. Кто же этот столь опасный человек, которому понадобились наши предсказания?
Аристомен. Те, кто убивает римлян и их пособников, те, кто готовит восстания и грабит всех подряд. Ко мне приходил человек от них, обещал огромную плату и угрожал скорой расправой, если откажусь.
Лавия. О, Господи! Теперь мы по-настоящему влипли!
Ашер. Они что, придут сюда?!
Аристомен. (смеётся) Конечно нет! Нам приказано быть завтра ночью в древних развалинах за городом. Так что отдыхайте и готовьтесь.
Аристомен один за другим гасит светильники, пока не становится совершенно темно.
Сцена седьмая
Декорации изображают развалины под ночным небом. На фоне неба и развалин мелькают тени, некоторые – с оружием, и огоньки. На сцене стоит ящик, рядом с ним - Лавия и Аристомен.
Аристомен. Если останусь живым, буду рассказывать про это место загадку: придёшь – пропадёшь, не придёшь – пропадёшь.
Лавия. Да, тут можно найти фанатиков всех сортов: вот с таким огнём в глазах обычно режут в узких закоулках римских солдат; а вот с такими лицами обычно покупают для режущих оружие и перепродают трофеи. А вот и те, кто благословляет их на бой. Боже мой, ну мы и влипли!
Тени вокруг собираются в толпу, шум нарастает.
Голос Предводителя. Итак, вот он нечистый язычник, занимающийся своим грязным колдовством на Святой Земле и достойный того, чтобы его побили камнями и сожгли вместе с сомнительным телом, в которое наверняка вселился демон, а затем пепел их зарыли в отбросы.
Одобрительный шум толпы.
Лавия. (наклонившись к ящику) Прости, хозяин!
Голос Ашера из ящика. За что? Он совершенно прав!
Голос предводителя. Однако мы все знаем, что иногда и у подобных людей бывает настоящая сила, и к ним иногда обращаются вовсе не одни лишь грешники. За этим человеком закрепилась слава честного и умелого предсказателя, а многочисленные проверки только подтвердили его правдивость. И, в любом случае, с нашей стороны подобный грех целиком искупается святой целью. Поистине святой целью!
Одобрительный шум.
Голос предводителя. Что ж, колдун, делай то, ради чего тебя позвали!
Аристомен. А каков ваш вопрос?
Голос предводителя. Не пытайся с нами играть, колдун, среди нас достаточно сведущих людей! Мы зададим свой вопрос, когда душа уже будет здесь.
Аристомен. Погодите, погодите! Но если мертвец не сможет на него ответить?
Голос предводителя. Тогда ты и слуга будете биты палками и отпущены без награды, а мертвеца мы похороним прямо здесь.
Аристомен. (тихо) О, боги! Ничего, Ашер, в случае чего примешь пилюлю, а мы с Лавией тебя потом быстро откопаем!
Аристомен вяло читает заклинания, прыгает, трясёт курильницей, Лавия ему помогает.
Аристомен. Душа благочестивого мертвеца, тут ли ты?
Голос из ящика. (Звучит как очень низкий, протяжный и страшный стон или рёв). Да-а-а-а-а-а!
За сценой слышны крики ужаса и шёпот.
Аристомен. (тихо) Ишь, разошёлся! Раньше бы так... (Громко) Задавайте свой вопрос!
Голос предводителя. Отойди от ящика, колдун! И ты, слуга! (Аристомен и Лавия отходят от ящика) Скажи, о душа, пришедшая к нам из мира, в котором каждому известно, что случится на свете и в какой срок: падёт ли власть Рима над нами, когда это случится, и как придёт наше спасение?!
Одобрительный гул толпы.
Аристомен. (тихо Лавии) Ну, можно было догадаться! Интересно, он-то догадается им сказать, что...
Голос из ящика. (такой же низкий и страшный) Спа-асени-и-я не-ет...
Слышны вопли ужаса, горя и гнева. Аристомен в ужасе отшатывается, Лавия закрывает голову руками.
Аристомен. Ну всё, мы пропали!
Лавия. В него действительно вселился демон! Голос совершенно не похож на голос хозяина!
Голос из ящика. Ри-имляне...откро-оют...от-кро-оют...
Голос из толпы. Римляне откроют наши планы! Горе нам!
В толпе начинается паника, раздаются крики «Бежим! Спасайтесь!»
Голос предводителя. Остановитесь! Всё это чепуха, римляне о нас не знают! Мертвец лжёт!
Крики в толпе «В мертвеца вошёл демон, он лжёт! Сжечь тело вместе с колдуном! Сжечь их!» Толпа гудит, силуэты и огни приближаются.
Голос из ящика. Эстер...при-идёт Эс-сте-ер...
Вдруг наступает полная тишина.
Голос предводителя. (удивлённо и неуверенно) Это в смысле мы должны ждать новую царицу Эстер и Мордэхая, которые спасут нас от римлян, как от Амана?
Раздаётся хриплый, визгливый смех и появляется закутанный в плащ старик с длинным, острым носом, приближается к ящику.
Старик. (громко) Я вижу, вы так и не решили, спалить своего пророка или искать в его словах глубокий смысл... Могу подсказать выход: сожгите его, а потом погадайте на пепле!
Голос предводителя. Это ещё кто такой? Как он сюда пробрался?!
Старик снова хохочет.
Старик. Я могу даже заменить столь важного для вас мертвеца и дать вам тот ответ, который вы втайне ожидали от него услышать: спасение придёт скоро и принесёт его достойный и благочестивый муж. Ну как? Это обычный ответ нормального мертвеца, подробнее не найдёте!
Аристомен. Точно! Я это и имел в виду!
Голос предводителя. Да кто ты такой, чтобы над нами насмехаться?!
Толпа снова угрожающе гудит и двигается. Вдруг старик снимает лицо, оно оказывается маской и вместе с плащом падает на землю. Вместо старика возле ящика стоит Овадья-Чудотворец. Толпа шумит, раздаются крики «Овадья! Овадья-Чудотворец!»
Овадья. (Роняет слова тяжело, как камни) Задумал Царь освободить своих слуг, отданных за свои проступки в тяжкое рабство в далёкой земле. Царь никому не открыл, когда тому быть. Но некоторые из рабов решили открыть сроки освобождения. И начали спрашивать об этом крыс, змей и пауков, что кишели в их темницах!
Все молчат.
Голос предводителя. (злобно) Нам не нужны здесь советчики, пренебрегающие Святой Землёй и сидящие на реках вавилонских!
Овадья. Ты хочешь сказать, живые знатоки Торы из Вавилона тебе не указ, а труп круглоголового вавилонского купчишки - лучший советчик?
Овадья смеётся. Слышна ругань Предводителя, но в толпе тоже раздаётся смех.
Овадья. Расходитесь по домам, люди! Вы чуть не совершили тяжкий грех, а здесь ведь Святая Земля, она и намёка на грех не потерпит. Вон развалины как торчат, точно зубы, того гляди сомкнутся...
Раздаётся оглушительный каменный скрип. С громкими воплями тени людей исчезают и всё прекращается, наступает тишина.
Овадья. Лавия, давай быстрее курильницу, надо спасать твоего хозяина! Он слишком долго глотал свои пилюли и теперь бредит! (Лавия подносит курильницу, Овадья сыпет в неё порошок, идёт цветной дым. Овадья ставит курильницу так, чтобы дым шёл на ящик. Раздаётся кашель и стоны) Открывайте скорее!
Аристомен. (Лукаво) А развалины больше не рушатся?
Овадья. Ерунда. Ученики нашли неподалёку старый жёрнов, я велел им пару раз его прокрутить, когда я скажу про зубы. Открывайте! (Лавия и Аристомен снимают крышку, появляется кашляющий Ашер) Вылезай, уважаемый! Ну вот, неправильный поступок и послужил правильной цели: ты на Святой Земле, причём вполне живой.
Ашер. Что же мне теперь делать?
Овадья. Лучше всего - ожить.
Ашер. Как я хотел? Воскреснуть?
Овадья. Нет конечно. Так шутить с Верой я не позволю.
Ашер. Но иначе - позор! Все узнают, что я обманшик! А те, кого мы сегодня обманули, ещё и прирежут!
Овадья. Придётся тебе жить под другим именем. И лучше будет тебе остаться в Святой Земле. В Вавилоне ведь тебя могут узнать, а пускаться в путешествие по другим странам ты вряд ли захочешь. Попроси прощения у зятя, пусть скажет дома, что похоронил тебя, как надо, и получит наследство. Может, ему даже захочется выслать тебе небольшую его часть.
Ашер. Да, о Мудрейший! Спасибо тебе огромное за амулет, он спас мне жизнь сразу же, как мы расстались!
Овадья. Не за что. Я вижу, что мы с учениками не зря изображали чудовищ, и я не зря нагонял сон на твоих спутников и страх на тебя: ты многое понял.
Овадья и Аристомен, а затем и Лавия смеются, Ашер со стоном хватается за голову.
Овадья. Что ж, надеюсь, Святая Земля приобретёт в твоём лице достойного жителя.
Ашер. (смущённо) А можно я буду жить не один?
Овадья, Аристомен и Лавия снова смеются. Свет постепенно гаснет.
Занавес.