Было бы неверным полагать, что широко известный в довольно узких кругах лондонский сыщик, и я с гордостью могу сказать, мой друг - Шерлок Холмс находится безвылазно в нашей резиденции на Бейкер-стрит. Иногда мы путешествовали, чтобы отвлечься от лондонского тумана. В этот раз мы собрались посетить местечко Бирмингем, известное не только своими ярмарками и периодическими волнениями рабочих кварталов, но и строительными обществами, которые могли в кратчайший срок взяться за осуществление самого грандиозного проекта.
Наивно было бы надеяться, что мы сможем добраться до Бирмингема без приключений. Моё сознание не уставало фиксировать разнообразные случаи активности окружающего нас мира – и косой взгляд кэбмена, и птичку, столь неудачно выбравшую цель для воздушной атаки, так некстати забрызгавшую моё новое твидовое пальто, и холодный мартовский ветерок, что пытался вырвать листки, на которых я делал попутные записи.
Но всё это оказалось лишь небольшой прелюдией по сравнению с тем, что произошло на Паддингтонском вокзале – только мы решили улизнуть из Лондона, как нас буквально выхватил из толпы инспектор Скотланд-Ярда Лейстрейд со своим помощником.
- Я ни за что бы не побеспокоил вас, джентльмены, если бы не узнал из достоверных источников, что вы направляетесь в Бирмингем, в этот славный городок металлургов, которые ещё в недавнем прошлом устраивали бунты по поводу и без.
О том, что мы уезжали в Бирмингем, знал только Майкрофт, брат Шерлока, именно он просил об одном деликатном деле, а также миссис Хадсон. Однако наша добрая хозяйка вряд ли без специальных инструкций известила о наших планах полицию. Значит, Лейстрейд получил информацию непосредственно в министерстве. Какая же такая острая нужда заставила инспектора Скотланд-Ярда искать нас на пути в Бирмингем?
- Я не питаю симпатий к бунтовщикам, но имею страсть к металлургии, вот и решил понаблюдать этот процесс превращения горных пород в металл, - холодно ответил Холмс.
- Да, да, я понимаю, - суетливо сказал Лейстрейд, и вид его был не настолько самоуверенным, как обычно, а скорее это был вид растерянного человека, который проснулся с утра и не может свести концы с концами, поэтому сидит, и машинально ищет ногою тапочки. – Если вы не возражаете, мы составим вам компанию в дороге и расскажем о причине, по которой нам нужна ваша помощь.
- Итак, что же заставило вас последовать за нами, инспектор? – спросил я, когда мы устроились в отдельном купе на четырёх человек, и поезд двинулся в путь.
- Я очень надеюсь, что вы можете заинтересоваться этим делом. К нам в Скотланд-Ярд обратилась мисс Аддерли, которая очень беспокоится за судьбу своего мужа, пропавшего в Бирмингеме.
- Обычное дело, инспектор, - иронически заметил Холмс.
- Они только что поженились – её мужа зовут Ральф Аддерли, - продолжал Лейстрейд, не отреагировав на определённую иронию со стороны моего друга. - У Ральфа есть… или был брат, младше его на три года, Джон Аддерли. Месяц назад Джон поехал в Бирмингем, поселился в гостинице, послал открытку брату и… исчез при невыясненных, можно сказать, странных обстоятельствах. Волнуясь за его судьбу, Ральф поехал за ним и так же пропал без вести.
- Что же такого поразительного в самом факте, что сначала исчезает один человек, а потом другой? – я проявил интерес, не желая показаться невежливым.
- Доктор Ватсон, у вас пальто, - несколько бестактно заметил Лейстрейд, показывая на роспись на моём плече.
- Да, инспектор, я в курсе проделок птички, - ответил я, всё-таки немного смутившись. Надо будет в Бирмингеме почиститься. А пока я пожертвовал платком и пытался хоть немного оттереть это произведение пернатой художницы.
Лейстрейд сделал паузу, посмотрел на своего безымянного помощника, как будто боялся, что тот проговорится раньше времени, и продолжал:
- Оба брата останавливались в одном и том же номере гостиницы. Они запирались изнутри на ключ. Однако наутро их в номере уже не было.
- Вы хотите сказать, что в Бирмингеме есть какой-то номер гостиницы, в котором постояльцы запираются на ночь и исчезают без каких-либо следов? – я продолжал беседу, попутно оттирая пальто, а Холмс молча смотрел в окно, с неизменной трубкой в зубах.
- Да, именно так, доктор! Исчезновение без каких-либо следов! – Лейстрейд просительно обращал свой взор то на меня, то на моего друга, но он безмолвствовал.
- Может быть, постояльцы запирали дверь и вылезали в окно? – спросил я, поскольку мне это становилось даже любопытно.
- Нет, окна на первом этаже закрыты решёткой, и ни дверь, ни решётка не повреждены, - ответил инспектор.
- Не было ли у братьев причины разыграть своё исчезновение? – продолжал я свои расспросы.
- У братьев Аддерли не было никаких причин скрываться, - покачал головой Лейстрейд. - Более того, старший только что женился, и для него несчастье младшего, как гром среди ясного неба, ведь Ральф собирался отбыть на континент в свадебное путешествие с молодой супругой.
- А если с Ральфом что-то случилось, много ли достанется его вдове? – я помнил наставление Холмса, искать, кому выгодна смерть.
- Доктор, здесь всё чисто, никаких особых материальных выгод у супруги Ральфа. Это брак по любви, а не по расчёту, уверяю вас, - здесь Лейстрейд оказался твёрд, значит версию причастности вдовы или жены, ещё неясно, кого, к исчезновению старшего из братьев Аддерли, Скотланд-Ярд проверил в первую очередь.
- В какой гостинице останавливались братья? – прервал молчание Холмс.
Лейстрейд посмотрел на своего спутника:
- Гостиница «Фартинг Барон», из второго разряда, им доставался номер шесть, - с готовностью доложил помощник.
– И как минимум дважды из этого номера, закрытого изнутри на ключ, человек исчезал, - добавил сам инспектор. - Вещи оставались целыми, постель разобрана, как будто в ней спал постоялец, а его самого нет.
- Поразительно! Разве это возможно? – воскликнул я.
- Господа, мой помощник, агент Грэгсон, - наконец Лейстрейд представил своего спутника. – Грэгсон, доложите всё, что нам известно.
- Мы тщательно проверили, - откликнулся агент. - Второго февраля Джон Аддерли, поздно вечером был задержан за препирательства с прохожим, в местном отделении полиции составлен протокол, где указан адрес места его пребывания – «Фартинг Барон». Но наутро его не стало, улетучился! Спустя месяц его брат, Ральф Аддерли, встревоженный исчезновением Джона, прибыл искать его в Бирмингем, поселился в той же гостинице в том же номере… и также исчез! И вновь из закрытого помещения, запертого изнутри! Никаких следов преступления. Портье, коридорный, хозяин гостиницы – все опрошены, никто ничего не слышал, не видел, вот их показания, - агент показал на стопку документов. - У нас между собой всерьёз поговаривают о присутствии нечистой силы в этом проклятом отеле.
- Ну это уже лишнее, - недовольно заметил Лейстрейд.
- Любопытное дело, Ватсон! - отозвался мой друг. – Пожалуй, мы не зря едем в Бирмингем. И хотя у нас были другие планы, раскрыть преступление при таких странных обстоятельствах – это достойная цель для любого частного сыщика. Инспектор, мы с доктором Ватсоном попробуем что-то предпринять, чтобы вам помочь.
- Ну, вот и хорошо, - с облегчением сказал Лейстрейд, вытирая пот со лба. – Признаюсь, господа, что когда мы изучили все обстоятельства дела, лучшие умы нашего ведомства пришли в тупик.
- Холмс, с чего мы начнём? – спросил я, как только мы вышли из поезда в Бирмингеме.
- Давайте разделимся. Ватсон, вы сейчас же поселитесь в «Фартинг Бароне». Попробуйте расспросить у портье о судьбе братьев Аддерли, а мы с Лейстрейдом и Грэгсоном проведём подготовку в изучении всех обстоятельств дела. Как только мы подготовимся, мы пришлём за вами посыльного, и отужинаем, а там решим, как мы проведём эту ночь, - решительно заявил мой друг.
Я поехал в гостиницу «Фартинг Барон». Точнее собирался поехать. Когда я называл гостиницу, никто не хотел меня везти. Очевидно, в городе считали «Фартинг Барон» не самым лучшим местом, и даже двойное вознаграждение не прельщало кэбменов. Мне пришлось узнавать, какие дома рядом, и только после этого, называя другой адрес, я смог взять кэб. Но до гостиницы я дошёл всё-таки пешком. Хорошо, что особого багажа у меня не было, а так это могло стать значительным неудобством.
Заведение «Фартинг Барон» оказалось довольно зловещим местом, с трудом напоминающим гостиницу. Портье – бесцветный малый с явными признаками алкоголизма. Коридорный с вороватыми глазами. Уборщица – ворчливый мастодонт. И сам хозяин – огромный гориллообразный субъект, его я видел мельком, и он сразу произвёл на меня отталкивающее впечатление. Я спросил о свободных номерах – портье, отводя глаза, выдал мне ключ от номера шесть. Что-то тут явно нечисто!
Бегло осмотрев номер, я направился по адресу ближайшей прачки. Художество, оставленное птичкой по дороге сюда, оказалось шедевром, достойным кисти Леонардо, поэтому прачке пришлось повозиться с очисткой моего твидового пальто, и всё равно полной чистоты добиться ей не удалось. По возвращении в гостиницу за мной прибыл посыльный, и спустя четверть часа мы вдвоём с Холмсом уже сидели в довольно уютном кафе в двух кварталах от проклятого места, где мне, судя по всему, ещё предстояло провести ночь.
- Ну как, доктор, вы что-то обнаружили? – поинтересовался Холмс.
- Более мерзкого места я ещё не встречал даже в колониях, - отвечал я. – В гостинице сервис как таковой отсутствует, занавески засаленные, в номере пахнет клопами, и эти неестественные цвета - кто придумал окрашивать стены в красное?
- А как выглядит хозяин гостиницы? - спросил мой друг и закурил трубку.
- О, это необъятных размеров в высшей степени упитанный джентльмен! – ответил я. - Он так же выражал обеспокоенность тем, что пропали два его постояльца. Чтобы не вызывать подозрений, я назвался двоюродным братом Джона и Ральфа.
- Весьма остроумно с вашей стороны, Ватсон. Не сомневаюсь, что этой ночью вас ждут незабываемые приключения, - пошутил Холмс, однако на душе у меня было тревожно. – Постарайтесь вспомнить. Вы не заметили чего-нибудь странного в гостинице или в поведении портье и хозяина?
- Совершенно ничего. Правда, само заведение не отличается чистотой и лоском, на всём печать упадка, как будто оно находится на грани разорения. Когда я приехал, мне достался как раз тот номер, где раньше останавливались братья Аддерли.
- Вы сами попросили вас разместить в этом номере? - продолжал расспрашивать Холмс.
- Нет, по словам портье это был единственный свободный номер. Внутри убранство достаточно простое, я обследовал весь номер – и ничего подозрительного не обнаружил… Разве что…
- Продолжайте… что вам показалось необычным?- Холмс внимательно посмотрел на меня, и я начал вспоминать…
- Ах да… Зеркало. Вот вы спросили, и меня как будто пронзило. Зеркало! Меня чрезвычайно поразило зеркало в этой комнате! – уверенно ответил я.
- Что же в нём удивительного? – Холмс задал обычный вопрос, а перед моим внутренним взором пронеслась эта картинка – клоповник и зеркало из дворца.
- В этом «Фартинг Бароне», всё достаточно грязно, и при этом высокая плата за день явно не соответствует низкому уровню сервиса, - пояснил я без всякого приукрашивания. - Но зеркало – как будто его принесли из более дорогого отеля, поскольку рамка с позолотой, и само зеркало висит прямо над кроватью, что достаточно неудобно.
- Благодарю вас, дорогой друг! Это действительно интересная подробность. Что-нибудь ещё?
- Не знаю, насколько это связано. Мне ещё показалось подозрительным, что попасть в гостиницу оказалось труднее, чем в палату лордов. Ни один кэбмен не хотел меня везти. Сложилось впечатление, что у этого места дурная слава, - вспомнил я, как сложно было добраться до гостиницы.
- Мы должны выяснить это в полиции, и не откладывать, - заключил Холмс, и мы направились прямиком в полицейский участок, где нас уже поджидали Лейстрейд и Грэгсон.
- Инспектор! Полиции что-нибудь известно о слухах вокруг «Фартинг Барон»? - спросил Холмс у Лейстрейда.
- Каких слухах? – Лейстрейд не владел информацией, и обратил взоры на Грэгсона. – Может быть, вы что-то нашли, когда разбирали это дело?
- Понятия не имею, сэр. Если только не считать один курьёзный случай, перепугавший местных кэбменов, - отвечал агент. - В подпитии один из них рассказывал в полиции что-то о мистических событиях в этой гостинице, но тогда ему никто не поверил.
- Инспектор! Нам необходимо немедленно встретиться с этим кэбменом. Иначе мы не знаем, чего нам ожидать от сегодняшней ночи! – настоял Холмс.
- Грэгсон! Примите все меры и доставьте нам этого кэбмена! – приказал инспектор.
Найти свидетеля полиции не составило труда, поскольку о том, что такое происшествие бросило тень на репутацию гостиницы, знали многие.
- Расскажите господам, что вы знаете о гостинице «Фартинг Барон», - потребовал Лейстрейд у доставленного мужчины средних лет, по виду любившему пропустить лишний стаканчик.
- Сэр! – начал рассказ кэбмен. – Однажды ночью я подвозил господина как раз из гостиницы «Фартинг Барон». Он трясся как осиновый лист и рассказывал ужасные вещи!
- Он сказал, как его зовут? – cпросил Холмс.
- Нет, он не представился, он был слишком напуган, сэр.
- Так что же он рассказывал? – не утерпел я, ведь это мне ночевать в шестом номере.
- Он говорил, что остановился в «Фартинг Барон». В ту ночь он долго не мог уснуть – его мучил приступ подагры. Посреди ночи он встал, чтобы принять лекарство, и почувствовал какое-то движение в комнате. Потом он мне сбивчиво кричал что-то бессвязное, но я запомнил его слова: «Чёрная рука! Это была чёрная рука!» Я довёз его до вокзала, он заплатил мне двойную цену и побежал брать билет на поезд до Лондона.
- Это было месяц назад? – спросил я, в надежде, что это один из братьев Аддерли вот таким образом спасался от своих видений. Хотя вряд ли у молодого человека по ночам случаются приступы подагры…
- Нет, сэр! Это было ещё прошлым летом! Я рассказывал об этом в полиции, но мне никто не поверил!
Больше кэбмен ничего не знал, и его отпустили. Оборачиваясь, он ещё раз повторил, страшно выпучивая глаза:
- Никто… никто из моих знакомых… не подходит близко к этому проклятому месту! Чёрная рука… правит там ночами!
Когда свидетель ушёл, Холмс обернулся ко мне:
- Как вы считаете, мой друг, можно ли назвать этого свидетеля нормальным?
- На лице его видны следы злоупотребления горячительными напитками, но…
- Да, это пьяница, один из многих... мало ли таких пьяниц бродит по свету, - скороговоркой произнёс Лейстрейд в ту паузу, что я взял для того, чтобы подобрать правильные слова.
- Но… я сомневаюсь, что данный простой человек способен на столь изощрённые фантазии! – закончил я свою мысль.
- Итак, джентльмены. Подведём первые итоги, - сказал Холмс. - До тех пор, пока мы сами не переночуем в этом заколдованном номере, мы не сможем решить, правду ли говорил данный свидетель.
- Вы думаете, это нужно? – спросил Лейстрейд, и хотя раньше за ним не замечалось особого страха перед потусторонним миром, но история и вправду могла кого угодно заставить сомневаться.
- Да, это необходимо. Ватсон уже вызвал на себя внимание этих неизвестных нам сил, - решительно отвечал Холмс, а потом обратился ко мне: - Я надеюсь, ваш армейский револьвер «Уэбли-Скотт» тридцать восьмого калибра как обычно, в кармане пальто? Кстати, пятна на плече совсем не заметно. Этой ночью мы будем ждать событий в этом номере. Вы отправляйтесь первым, как только вам удастся отвлечь портье, прибудем и мы с инспектором Лейстрейдом и агентом Грэгсоном. И ради всего святого, будьте предельно осторожны!
Я направился в «Фартинг Барон». Во второе моё посещение заведение для приезжих показалось мне ещё более запущенным, находящимся на той грани, когда уважающий себя джентльмен должен трижды поразмыслить, прежде чем остановиться в таком убогом местечке. Портье в засаленном сюртуке, шторы, как будто снятые с катафалка, стены, выкрашенные в бледно красный цвет, так бездарно завешанные отвратительными поделками местных подмастерьев кисти – и хозяин, одомашненная горилла, с трудом превращённая творцом в человека, с огромными лапищами вместо рук, животом, в которое без преувеличения вошла здоровенная бочка неизвестного продукта, и взгляд, о, этот взгляд!
Мой друг не особенно доверял тюремному психиатру Ломброзо, но я, как врач, почитывал на досуге его доклады – и вот передо мной типичный продукт эпохи. Над огромным телом небольшой череп, очень развитые нижние челюсти, тупой подбородок и его имя, достойное увековечения на визитках какого-либо похоронного бюро – Дэвид Шмергль!
Единственным сомнительным достоинством или скорее, приобретённым достоянием общества в лице Шмергля явилось то, что он стал почётным донором города - о чём свидетельствовали несколько дипломов кровавого цвета с белым крестом, развешанных за спиной портье. Надо сказать, что наличие подобных редких достижений не удивляло – в таком огромном теле можно было обеспечить донорской кровью не только Бирмингем, но хватило бы и на Лондон.
Заметив мой интерес, как будто ухватывая последнюю мысль, хозяин гордо произнёс:
- Я помогаю своей кровью и жителям Лондона.
Я постарался привести своё лицо в подобающее джентльмену состояние бесстрастного созерцания – а то всякие тут Шмергли будут читать мои эмоции. Полагаю, мой друг, Шерлок Холмс, не одобрил бы такого простодушия с моей стороны!
- Думаю, жители Лондона не раз вас отблагодарили, - ответил я двусмысленно, демонстративно рассматривая безвкусицу на стенах. Однако Шмергль, похоже, не имел не только вкуса, но и понятия о юморе, поскольку широко улыбнулся, обнажив два ряда кривых подгнивших у корней зубов. Мне даже показалось, что из его бездонной пасти пахнуло кровью… хотя я, наверное, слишком поддался общей тревоге – ведь люди исчезали, и последний раз их видели именно здесь!
В комнате шестого номера мебель проста до убогости - полотняный шкаф, столик, три стула, и кровать у стены, а над кроватью нависало поистине странное зеркало эпохи барокко, в причудливой позолоте - зеркальная поверхность, отполированная идеально, отражала почти тюремное убранство лучшего номера этой норы. Зеркало контрастировало с окружающим миром, как будто из королевского замка его ночью вынес хозяин гостиницы и повесил в этой пропахшей клопами и мышами камере, чтобы скрыть от тех, кто по праву владел этим произведением искусства. Я попробовал отодвинуть зеркало, и мне это не удалось – словно оно навеки прикреплено к стене невидимыми болтами.
Вечером благодаря несложному отвлекающему манёвру мне удалось незаметно от портье провести Холмса, Лейстрейда и его помощника в мою комнату, показавшуюся какой-то маленькой для четырёх человек и оттого ещё более неуютной. Холмс тщательно обследовал с лупой каждую щёлку, каждую вещь…
- Посмотрите, джентльмены! Вы когда-нибудь видели такую странную конструкцию кровати? Что вам это напоминает? – он показал на колёсики на каждой ножке кровати, почти полностью утопленные в пол.
- Колёсики, как будто снятые с вагона, - констатировал Лейстрейд. - Впервые вижу такие на кровати.
- Вот именно, инспектор! - воскликнул мой друг. - И кровать невозможно переставить, эти колёса намертво закреплены. И у кровати нет задней спинки, она спилена! Посмотрите! – да, как я раньше не обратил внимания, спинка убрана… но зачем?
После этого Шерлок Холмс осмотрел зеркало – простучал его, попробовал сдвинуть, и ему это не удалось, как и мне до него.
- Действительно, Ватсон, вы были правы – это очень странное зеркало и очень странная кровать! Мне нужно ещё кое-что проверить. Джентльмены, оставайтесь тут, и приготовьтесь к любым сюрпризам! - сказал Холмс и вышел в коридор.
Мы с Лейстрейдом расположились в комнате на стульях, а Грэгсон приоткрыл шкаф и сел на его днище, скрестив ноги.
Шерлок Холмс отсутствовал минут десять. Когда он вернулся, мы закрыли двери на ключ и погасили свет. Ожидание в полном мраке не способствовало хорошему настроению. Несколько раз в темноте я обменивался с Холмсом рукопожатиями, показывающими нам обоим, что мы ещё живы и не спим.
Спустя час наше ожидание было вознаграждено. Первым изменения в комнате заметил я, потому что я смотрел в ту сторону – в том месте, где раньше висело зеркало, мелькнул огонёк! Я чуть не вскрикнул от неожиданности, но вовремя был остановлен дружеской рукой великого сыщика, который в темноте буквально прикрыл ладонью мой рот.
В отблеске далёкой свечи, неизвестно откуда взявшейся как будто бы даже за стенкой я увидел огромную чёрную змею, которая тянулась к изголовью кровати! Волосы на моей голове независимо от моей воли зашевелились! Надеюсь, мои читатели простят мне мелькнувшую искорку малодушия – ведь я видел, как из зеркала вылезла огромная чёрная рука и двинулась к подушке, как будто хотела найти там спящего…
Холмс подскочил к этой руке и несколько раз наотмашь хлестнул по ней своей тростью с набалдашником. Где-то за стеной раздался ужасный рёв неизвестного монстра, и рука убралась!
- Свет! Быстрее зажгите свет! – закричал сыщик. Когда мы зажгли свет, на стене как ни в чём ни бывало висело всё то же заколдованное зеркало, из которого только что тянулась эта ужасная чёрная рука! Я не мог поверить в происходящее. Конечно, в моих приключениях с Шерлоком Холмсом я повидал всякое, но чтобы из зеркала вылезали чёрные руки – такого ещё не бывало! В мистику как-то верить не хотелось, но сердце моё выпрыгивало от волнения.
- Вы видели? – воскликнул мой друг. – Ватсон, вы её видели?
Сыщик выскочил в коридор и принялся ломиться в соседний номер. Мы с Грэгсоном навалились на дверь и вышибли её! Мы ворвались в соседний номер, осветили его… и ничего! Всё такая же мебель, грязь, неуютность, и никого, даже в шкафу, близнеце того убожества, что стоит в моей комнате. Только на стене нет никакого зеркала.
- Значит, я не ошибся! - воскликнул Холмс, и я, признаюсь, не понял, в чём он не ошибся, если мы никого в комнате не застали. - Джентльмены, следуйте за мной! Мы ещё можем успеть! – мы поспешили за идущим по следу неизвестного преступника Холмсом.
- Где хозяин гостиницы? – спросил мой друг у портье, опешившего от появления группы людей из полутёмного коридора. – Где Шмергль?
- Хозяин у себя на квартире, Грин Роуд, двенадцать, это квартал отсюда, а что случилось? – кричал портье нам вслед, ведь мы уже выскочили на улицу.
Когда мы явились на квартиру Шмергля, за дверью кто-то долго не хотел нас впускать, и нам пришлось ломать уже вторую дверь за ночь.
Мы ворвались в самый неподходящий для хозяина квартиры момент – он набивал свои чемоданы и сумки какими-то вещами, очевидно, надеялся скрыться от правосудия. Правая конечность могучего хозяина «Фартинг Барона» была… перевязана. Так вот чья чёрная рука собиралась меня придушить!
- Куда же вы собрались на ночь глядя? – спросил Шерлок Холмс, и, не дожидаясь ответа, сказал Лейстрейду:
- Это и есть Чёрная Рука! Арестуйте его!
- За что? – глаза этого чудовища бегали, но мой друг всегда знал, что делает.
- За убийство Джона и Ральфа Аддерли и покушение ещё на одно убийство! – ответил Шерлок Холмс.
На первом ночном допросе Шмергль всё отрицал, но его признания и не потребовалось. Утром в ужасном отеле вновь была тщательно обследована эта отвратительная комната, в смертельном ужасе которой я должен был провести свою последнюю ночь.
- Инспектор, оставайтесь на пороге комнаты, и не наступайте на пол. Ватсон! Пойдёмте со мной! – Холмс отвёл меня за угол коридора, потом с помощью отмычки открыл комнату и узким коридорчиком мы прошли в тупиковое помещение, очень узкое. – Это потайная комната между шестым номером и пятым! А вот и рычаги управления! – Холмс при свете свечи показал мне, что на стене устроены какие-то механизмы, и торчали рычаги. Мой друг смело двинул левый рычаг. Где-то вдалеке послышался скрип. – Откроем-ка и мы это волшебное зеркало! – мой друг отодвинул засов на стене, и, как будто это огромный трюм корабля, открылось окно в соседнюю комнату.
Я выглянул и увидел знакомое убранство шестого номера и инспектора Лейстрейда, который с изумлением наблюдал за происходящим в комнате из коридора. Его удивление скоро объяснилось - присмотревшись, я увидел, что как такового пола в комнате уже не было - он разъехался в разные стороны, и кровать своими колёсами, приделанными к ножкам, стоит на рельсах. Холмс дёрнул другой рычаг, и, повинуясь какому-то хитрому механизму, кровать поехала в сторону открытого люка в полу. Потом она стала вертикально подниматься и…
Холмс нажал на рычаги в обратной последовательности и кровать вернулась в горизонтальное положение, отъехала на своё место, а пол, скрывающий рельсы, задвинулся на место. Мы выбрались из секретной комнаты, откуда преступник мог управлять этим страшным устройством.
- Как вы догадались, мой друг? – спросил я у Холмса, как только мы покинули узкий коридор и встретились с Лейстрейдом.
- Во-первых, зеркало. Вы обратили внимание на странность – в таком заштатном клоповнике удивительно новое и красивое зеркало, и оно не снимается со стены. Помните, я уходил, пока вы меня ждали. Я измерил длину стены, и она оказалась длиннее, чем сумма двух стен комнат. Я сделал вывод, что между стенами комнат расположена секретная ниша. Далее - прикрученная к полу кровать, и стоит она как вагонетка, на рельсах, и эти железные пути ведут к люку.
- А что там, в люке? – спросил Лейстрейд.
- Инспектор! Внизу вы найдёте улики страшных злодеяний владельца гостиницы. Ночью Шмергль заходил в секретный проём за стеной и открывал зеркало, душил постояльца своей огромной рукой, - пояснил Холмс.
- Чёрная рука! – прошептал я.
- Далее с помощью этих механизмов и рычагов, которые вы только что наблюдали, тело сбрасывалось в люк, ведущий в подполье, и комната возвращалась в прежний вид. Номер заперт изнутри, человек исчезал, и никаких улик.
- Но для чего, мистер Холмс? – Лейстрейд не понимал, к чему такие сложности. - Каковы мотивы убийства?
- Кровь, инспектор. Ему нужна была кровь жертвы.
- Кровь? – в свою очередь удивился я.
- Да, Ватсон. Кровь стала очень дорогим товаром. Шмергль выкачивал из постояльцев кровь и сдавал за деньги на донорских пунктах в Бирмингеме и в Лондоне. Ему хотелось прославиться как величайшему донору… кроме того, за эту кровь нуждающиеся платили неплохие деньги. По способу, открытому ещё Уильямом Гарвеем, и развитому при Ричарде Лоуэре, эта кровь переливалась от человека к человеку, и могла кому-то спасти жизнь.
- Но ведь эта была кровь мертвеца? – поразился я, во мне кипело возмущение медика и джентльмена.
- Макс Гендель по заданию Лондонского Королевского научного общества провёл опыты по переливанию крови мертвецов живым, - ответил Холмс. – Шмергль стал его основным поставщиком, я уже навёл справки. Там под полом в подвальном помещении находятся все необходимые инструменты для откачки крови… несчастные Джон и Ральф поплатились за ночлег в этой страшной гостинице своей жизнью.
- Какая ужасная смерть! - заключил я. - Чёрная рука, убивающая ради крови.
Инспектор Лейстрейд сердечно поблагодарил нас за участие в этом запутанном деле. Вместе со словами благодарности он от лица вдовы Аддерли вручил нам чек на небольшую сумму, способную покрыть наши дорожные расходы. Мы с Холмсом тепло распрощались с инспектором Лейстрейдом, его помощником Грэгсоном и решили немного прогуляться, чтобы отдышаться от всего произошедшего за последние сутки.
- Вот так детские страшилки способны подтолкнуть извращённый ум, не лишённый технической сметки, к такому дерзкому и опасному для людей способу обогащения, - подвёл итог мой друг.
- Вы знаете, мне эта история очень напомнила ту, что я описал в рассказе про «Пёструю ленту», - отвечал я.
- Да, определённое сходство есть, - согласился со мной великий сыщик. - Нам вновь пришлось ожидать ночью, как события будут сами развиваться. Вот только в соседней комнате ничего не оказалось. И знаете, дорогой друг. Мы подвергали себя нешуточной опасности – при другом устройстве ловушки, если бы пол в комнате уходил бы у нас под ногами, и мы провалились бы вниз, неизвестно, чем бы это для нас кончилось.
- Впредь я буду более внимательно прислушиваться к детским страшилкам и слухам, которые рассказывают кэбмены, - заверил я Холмса.
- Конечно, Ватсон. Если бы вы находились этой ночью на кровати, и нас бы сморил сон… чёрная рука вполне могла достигнуть своей цели. И я бы никогда себе этого не простил, - сказал мой друг.
Я был потрясён. Я настолько уверовал в него, в его звезду, в его удачу, в его гениальное предвидение. Но теперь я вдруг осознал, что этой ночью нам всё-таки повезло. Я представил, как чёрная рука могла схватить меня за шею, как цыплёнка, и задушить во сне, как были задушены невинные братья Аддерли!
- Более отвратительной дыры, чем гостиница «Фартинг Барон», я не встречал за всю мою жизнь, - ответил я Холмсу, стараясь выбросить из памяти этот адский вертеп, наполненный клопами, мышами, с чудовищными занавесками и стенами, в которых так ужасно погибали его постояльцы.
***
Шерлок Холмс бегло ознакомился с моим последним рассказом, несколько раз довольно снисходительно, как мне показалось, улыбнувшись. Мы только что вернулись из деловой поездки и грелись у камина нашей квартиры на Бейкер-стрит. Я блаженно прикрыл глаза – всё-таки здесь наш дом, и нам тут намного уютней, чем в гостинице «Фартинг Барон», где мы ночевали прошлой ночью.
- Доктор Ватсон! – сказала миссис Хадсон, наливая нам грог. – Ваше новое твидовое пальто окончательно испорчено. Кто-то пытался чистить его химикатами, и они обесцветили ткань.
- Наверное, мне придётся купить себе новое пальто, миссис Хадсон, - ответил я, стараясь не расстраиваться из-за такой мелочи. Я ожидал, что скажет мой друг по моим путевым заметкам, которые я составил по приезду домой.
- Дорогой Ватсон! Вам не кажется, что всё-таки это несколько жестоко – вывести в своём рассказе этого простодушного пройдоху, хозяина довольно милой гостиницы в Бирмингеме, как ужасного убийцу, душителя постояльцев, коварную чёрную руку - символ беззакония и злодейства! - Холмс порой бывал чрезмерно щепетилен в этих окололитературных вопросах, увы, джентльмен он и в Лондоне джентльмен. - И потом, не думаете ли вы о том, что ваши записки оттолкнут потенциальных клиентов Шмерлинга, и он потеряет свой доход?
- Умоляю вас, Холмс! - отвечал я, блаженно слушая потрескивание в камине. - Не лишайте меня удовольствия от свершения моей маленькой, но без сомнения, справедливой мести за те неудобства, что мы претерпели в нашем последнем путешествии… Мало того, что мне не понравилось обслуживание, когда вместо пушистых полотенец нам для умывания предложили только обычные вафельные, а поданный с утра кофе сварен на кипячёной воде, так в этой гостинице нас ещё и обсчитали на целых три шиллинга и два пенса!
----------------------------------------
иллюстрация -