Месть.
Ветер, злобный зимний ветер рвал слова на части, давая сдачу в виде мокрой ледяной крошки, которая осыпала все, без разбору. Слова были под стать ветру. Холодные, злые. Они тоже крошились на лету , но успевали, подобно разбитому зеркалу Снежной Королевы попадать в сердце и ранить его. «Аля» - сказал Саша, «Не может у нас ничего с тобой быть, это ты понимаешь, или нет? Ты понимаешь?» - и задуманный пафосный вопль сдуло ветром. Она стояла перед ним и ветер беспрепятственно хлестал ее по щекам, и слезы замерзали, превращаясь в лед. Она слушала его и не слышала. Слова доносились издалека, сливаясь в одну сплошную боль, снаружи и внутри. «Аля, ты слышишь меня?» - донеслось издалека, откуда то за стеной бушующей боли. «Аля, я с тобой разговариваю. И это наш последний разговор, поэтому послушай меня внимательно. Ты меня интересуешь только как человек, ну еще как друг» - в этом месте Саша улыбнулся. И холод улыбки проник в сердце и стал шириться. Аля с трудом прошептала: «Значит, я зря приехала?» «Значит,зря» - спокойно сказал Саша с улыбкой. Раненое сердце рванулось в груди. «Тогда прощай» - одними губами шепнула Аля. Какие-то слова вслед, кто-то шарахается с дороги, кого-то толкает, не замечая. Слезы уже не льются. Она вся статуя, холодная мраморная статуя. Медленно, нестерпимо медленно движется время. Она буквально видит ветер и чувствует его убийственный шепот. Время застыло. Так ужасно медленно, как во сне, она подходит к обледенелому парапету. Чей то визг сзади,чья-то тень метнулась навстречу. Но поздно. Все поздно. Мама. Папа. Брат Ванечка. Пальто цепляется за острый прут, но веса тела не выдерживает. Омут проруби все ближе. Вода обжигает. Как же больно, как хочется ЖИТЬ!!! Я передумала, не надо. КАК ЖЕ БОЛЬНО!!!
Уехала скорая, отказавшись везти труп. Ленивые замерзшие менты походили вокруг успевшего застыть тела. Свидетелей много, несмотря на непогоду. Но никого, знающую девушку. Она без документов. Пожав плечами, менты разошлись. Труповозка прибыла чуть позднее. Водитель и санитар, отчаянно матерясь, запихнули труп внутрь. Народ еще посудачил и разошелся. Действительно, нет смысла обсуждать то, что уже произошло.
2я глава.
Падал тихий снег. Вокруг стояла редкая для города тишина. Парень нежно обнимал девушку и нашептывал ей что-то сладкое. Она смеялась, подняв лицо к небу, ловя теплыми губами снежинки. Парень гладил девушку по кудрявым волосам. Низким от страсти голосом он сказал ей: «Поехали со мной». Девушка радостно кивнула. Вдруг его лицо на миг омрачилось и он, слегка покраснев, сказал: «Извини, я на минутку». И рванул к аптеке. Девушка улыбнулась и отошла к заснеженной скамейке. Она сняла перчатку и провела рукой по спинке скамейки, оставляя глубокую дорожку в густом снегу. Тут она услышала легкий шорох за спиной и, улыбнувшись, повернулась, ожидая увидеть своего парня. И тут улыбка погасла. Рядом с ней стояла бледная как смерть девушка с горящими глазами. Испуганная влюбленная отшатнулась и робко спросила « Что вы хотели?». «Что я хотела?» - утробным голосом, полным боли и злобы, спросила та. И захохотала. Потом придвинулась ближе, взяла в руки лицо несчастной и провела по нему длинным ногтем. На лице вспухла красная полоса. Сил для крика у бедняжки не было. «Ты, как я погляжу, счастлива?»- голос стал почти печальным. «А я вот нет!». И резким движением, как тесаком снесла голову. Кровь из разрезанных артерий хлестнула ей в лицо. Она подставила лицо под кровавый дождь и завыла…
3 глава
Сон, не сон, явь не явь. Обрывочные воспоминания, наплыв картинок. Из чужой (своей?) жизни. Не может быть воспоминаний о жизни, которые настолько болезненны. Когда бесполезна жесткая логика, когда не помогают утешения. Но все это подернуто какой-то серой дымкой, несмотря на яркость воспоминаний. А что она чувствует сейчас? Аля посмотрела на себя. Какое-то иное зрение, иное ощущение тела. Тела? И страх захлестывает на секунду. Я могу чувствовать, значит жива. Но тут безжалостная картина возникла перед глазами – похороны, перевернутые скорбные лица родных и друзей. И темнота. А сейчас, несмотря на яркость впечатлений, вокруг серая дымка и странные ощущения. Чувство сырой земли под телом, но это чувство успокаивающее, здесь укрытие, здесь тихо и безопасно. Ну и какая к бесу разница, кто она и что она сейчас, если она чувствует себя живой и сильной. Пусть не бьется сердце, но так еще спокойнее, к чему этот бессмысленный кусок плоти. Плоти? И вкус крови появился во рту. И по телу разлилось сладкое предчувствие…
4 глава
Старший следак убойного отдела Сергей Львов сидел в своей комнатушке и ожесточенно грыз карандаш. 5 убийств за месяц. Почерк один и тот же. Множественные резаные раны, часто отрезанная голова. Только вот жертвы разные – есть юноши, есть девушки, есть постарше. Нет только детей. А вот ничего объединяющего, по крайней мере, на первый взгляд, нет. Ни одна жертва с другой не была знакома, и даже общих знакомых никаких нет. Разный возраст, разный пол. «Кто же ты, подонок» - мучался следак, сгрызая неповинный карандаш. «Кто ты?» На месте преступления никаких следов, кроме тех, что оставляла жертва. Ровным счетом НИ-ЧЕ-ГО. Это угнетало. Маньяк в городе уже ЧП, а маньяк без следов, без косвенных свидетельств, это уже вырастало в мегапроблему. Зазвонил телефон. Сергей взял трубку, послушал, и пробормотав ругательство сквозь зубы, выскочил из кабинета, на ходу застегивая куртку. Опять труп! На этот раз совсем молоденькая девочка, к тому же беременная. У нее должна была быть завтра свадьба. Она с женихом выбирала платье, жених отошел на пару минут за сигаретами, а когда вернулся, она уже лежала на земле, и под ней растекалась лужа крови. Да что ж это такое! Сергей обессилено склонился над покойной. Добрая, нежная улыбка, слегка растерянная. Юное лицо, не успевшее еще застыть в смертельной гримасе. «Я найду тебя, сволочь» - прошептал Сергей. Потом усилием воли взял себя в руки, и началась рутинная работа.
5 глава.
Сергей вышел с работы в 8 утра. Напряженная ночь с фотографиями всех известных психопатов области, района и даже страны ничего не дала. У всех был свой почерк, и свои излюбленные жертвы. Такого разнообразия, как у этого Джека Потрошителя, не наблюдалось ни у кого. Приглашенные психиатры и психологи качали головами. Нет общего мотива. Все убитые люди разных социальных категорий. Газетчики как сорвались с цепи, не прислушивались ни к одному логическому доводу и буквально жили возле ментовки. Телефоны раскалились, как утюги. Все было плохо. И не единой зацепки. Ни единой. Начальство рвало и метало, но тоже понимало, что это пока глухарь. Высшее начальство выкрикивало невнятные угрозы. На улицах люди шарахались друг от друга и старались лишний раз не выходить. Но были и условно позитивные моменты. Резко сократилось количество пьяных драк. Даже домашних бытовух стало в разы меньше. Сергей шел по улице и качал головой. Придя домой, он быстро перекусил и завалился спать. Сегодня был выходной и был шанс выспаться. Перед сном Сергей не заметил, как мысленно попросил маньяка тоже отдохнуть. Если б он себя поймал на этой мысли, был бы очень удивлен. Подскочил он от резкого звонка. Сергей схватил трубку и услышал голос старого приятеля Сашки, который приглашал его на вечеринку, посвященную мальчишнику. Сергей почувствовал недостойный укол зависти. Повезло мужику – отгреб себе элитную породистую стерву с богатыми родителями, которая впечатлилась и согласилась пойти замуж. Причем не смотря на призывы родителей, а, вернее, вопреки им, не стала заключать брачного контракта. Сашка потирал руки от такой жирной рыбки, заплывшей ему в сети. Сергей подумал, а почему бы не пойти? Хоть отвлечется от маньяка. И дал согласие.
6 глава.
Вечеринка удалась. Загородный дом блистал огнями. Фейерверки разрывали морозное небо, затмевая звезды. Гулянка была купеческого масштаба. Куча голых доступных девок, водопады выпивки. Сергей почувствовал, что расслабляется и мысли о маньяке, грызшие его все это время уходят на второй план. Он шлепнул по упругой заднице проходившую мимо блондинку в бикини, и она повернулась, призывно улыбаясь. А гори оно все огнем – мелькнула мысль. И он повел ее к бассейну, предвкушая интересные ощущения. Тут по дороге его перехватил Сашка. Он был абсолютно пьян, и слабо вменяем, но упрямо схватил за руку Сергея. «Пойдем»- надо поговорить. «Шлюха подождет». И было что-то в его взгляде такое, что заставило Сергея пойти за ним. Они зашли в маленькую по сравнению с прочими размерами помещения, комнатку. Сашка схватил коньяк и трясущейся рукой разлил по стаканам. Затем рухнул в кресло. Сергей взял свой стакан и сел напротив. «Мне страшно!» - без предисловия сказал Сашка, раскачиваясь в кресле. Рука со стаканом тряслась и дорогой коньяк лился на рубашку. Сергей вздохнул и сказал: «Почему»? Сашка залпом выпил коньяк, но при этом пьянее не стал, наоборот, в глазах появилась стремительно усиливающаяся трезвость. «Я ночей не сплю». И дальше слова полились без остановки. «Только лягу в кровать, а перед глазами ее лицо. Страшное. Бледное. Горящие глаза. И эта улыбка, которая сводит меня с ума».
- Так, стоп, стоп. Кто она. О чем ты вообще?
- Она. Аля.
И Сашка трясущейся рукой достал из книги помятую фотографию. На ней без улыбки смотрело наивное лицо симпатичной девчушки. Только где-то далеко в глубине взгляда таилась какая-то скрытая боль. «Кто это?» - осторожно спросил Сергей. Девушка понравилась ему, но, судя по поведению Сани, здесь не все было чисто. «Она» - прошептал Саня, - «Аля». И потом рассказал, что встречался с очередной наивной дурочкой, через пару раз она ему надоела, и он решил ее бросить. А она взяла и покончила с собой, практически у него на глазах. Сергей вспомнил этот случай. Девушка без документов, но потом ее все-таки опознали, она была с другого города. Убитые горем родители забрали тело, но город некоторое время шушукался. Неизвестно к кому она приезжала. А теперь вот как. И Сергей невольно глянул на фотографию и вздрогнул. Ему показалось, что фотография слегка изменилась. Взгляд приобрел насмешливый и злобный оттенок. Сергей поежился. Он хотел что-то сказать, но шорох привлек его внимание. Он повернул голову и застыл. Саша сползал с кресла, его безумный взгляд был прикован к чему-то в углу. Сергею не хотелось туда смотреть. Липкий страх пополз по позвоночнику. Но голова сама повернулась. В приглушенном мерцающем свете темная фигура смотрелась очень контурно. Лицо было девушки, вот только взгляд. Взгляд был безумен. Холодная бессмысленная злоба исказила красивые черты. «Привет, любимый» - весело сказало существо. Сашка захрипел. Его лицо синело на глазах. Руки беспомощно повисли. «Да у него же инфаркт» - отстраненно прошла мысль, которая оживила. Сергей бросился к приятелю. Но взгляд существа остановил его. Теперь в ее глазах светилась печаль и боль. В голове Сергея прошли картинки, ощущения ЕЕ и ЕГО, всепоглощающая боль и бедная, убитая любовь. И он остановился. Он произнес: «Ты ведь так любила его? Зачем ты убиваешь? Кто виноват в том, что ты полюбила не того. Разве виноваты те, которые умерли, сгорев в огне твоей нерассуждающей мести? Юные и взрослые, они то чем провинились, тем, что им больше повезло? Почему мы с тобой не встретились..» - тут его голос упал до шепота. Аля вскинула на него глаза, которые держала опущенными во время его монолога. Глаза встретились. Теплая волна прошла между ними. Декорации мира вокруг исчезли. Боль, гнев, злоба ушли из ее глаз. Темнота вокруг разгладилась. Он протянул руку и почувствовал тепло. Она прикоснулась к нему. Прошла вечность. «Спасибо» - прошептала она и улыбнулась. Затем повернулась к застывшему, как в гипсе Сашке и сказала – «Я прощаю тебя». И исчезла. Вернулись звуки. Сергей посмотрел на Сашку. Тот мирно дремал в кресле. Сергей взял фотографию и молча вышел. На улице он увидел круглосуточный ларек с газетами. Сергей купил вечернюю газету и развернул ее. Ни одного упоминания про маньяка. Он попросил зевающего продавца показать газеты за месяц и нигде не нашел ни одного слова. «Спасибо!» - прошептал он в пустоту. И темнота ответила ему теплом…