Поднималось свинцовое утро. Птицы хрипло орали лабуду и уже дважды летали в магазин. В Буховом лесу охая и тяжко сопя, просыпалась жизнь.
Винни Бух пукнул и разомкнул отёкшие веки.
- Вона как – буркнул он и попытался подняться. Попытка вышла неудачная, и Винни съехал на пол.
- Эк меня терзает – подумал Винни – С чего бы?
С трудом, ворочая глазами, он огляделся. Увиденное не то что бы поразило его, но в некоторой степени, взволновало. Он икнул. На полу валялось… всё. Щедрой россыпью по полу возлежали пустые бутылки, напоминая своей развратной бездонной зеленью океан. Посреди него архипелагами попадались куски закуски, перемежаясь кучками и лужицами чего-то неопределённого. Обрамляла это великолепие дивная рамка из свежесодранных обоев. К тому же отсутствовал стол, но вскоре, по обгоревшим ножкам, торчащим из камина, нашелся и он.
- Да я вчера кутил!
Вдруг!!! Его, хотя и не трезвый, но довольно цепкий взгляд нащупал едва початую бутылку под кроватью. Она лежала на боку в пыли, в развязной позе, едва прикрытая этикеткой. Тускло мерцая и подмигивая она как бы звала: «Ну, возьми же меня, дурашка!»
Винни не справился с накатившим чувством и рванул под кровать. Долго оттуда раздавались посасывания, почмокивания и томные вздохи.
Вылез он уже довольно посвежевшим. Отряхивая пыль и не переставая облизываться, Винни елейным голоском пропел:
- Медовуха!
С тем же светлым чувством он вышел на улицу.
Перегар! Перегарище витал над лесом! Вдохнув полной грудью, Винни улыбнулся и слегка ватными ногами побрёл наугад по тропинке. Прошлёпав метров двести, он остановился. Его ухо уловило едва различимый мат на вершине огромного дуба.
- Этот мат не спроста! Зачем тебе материться, если ты интеллигент? Кажется так. Если ты материшься, значит, ты не интеллигент! Кажется так. А если ты не интеллигент, то ты наш! Кажется так. Ну а если ты наш, у тебя всегда найдётся выпить! Ну да! Только вот что не понятно, кто ж там матерится? Пятачок по деревьям не лазает, Сова на такие высоты уже давно не залетает. Она всё больше ходит – дескать, ходить полезно, врачи летать запретили! Знаем мы эти штучки! Это она говорит, чтоб её в магазин не гоняли.
Кандидатуры Кролика и Иа я с негодованием отметаю. Эти то и по земле, уже неделю, с трудом лазают. Придётся подняться.
Еще больше это решение подхлестнул обрывок пачки дрожжей, найденный в кустах.
И полон надежд, сладко предвкушая, Винни начал восхождение. По дороге он занялся излюбленным делом: акапелльным исполнением сопелок и пыхтелок, слов которых не разобрал бы даже сам Винни. Было ещё несколько посторонних звуков, но весьма ненавязчивых.
Вот сквозь крону забрезжил неясный свет, возвестивший о конце пути. Да и мат стал отчётливее. Взгромоздившись на ветку и тяжело сопя, он раздвинул листья.
Улей!!! Пчёлы-бухашки!!! Что могло быть прелестней! Этот редкий вид пчел делал чистейшую, вкуснейшую медовуху!!! Найти таких пчёл было большой удачей. Достаточно было снять улей и расположить его возле дома, как можно было стать медовушным олигархом. Тем более, что затрат ни каких: нектар и пропитание пчёлы искали сами. И даже дрожжи покупали за свой счёт. Оставалось изредка по ночам наведываться и сливать напиток. Ночью это следовало делать, потому что днём они пребольно били морду и матерились сверх всякой меры.
- Хватай – беги! – мелькнуло в голове и он, позабыв об осторожности и двадцати метрах под собой, потянулся к улью.
- Хрясь! - сказала ветка. То, что ей в ответ гаркнул Винни, было не повторить ни одному учёному лингвисту, даже с тремя нобелевскими. Всё сказанное слилось в один гулкий трек длиной двадцать метров. Нет, он не матерился - он пел! Самозабвенно, захлёбываясь иногда даже проваливался в забытьи. «Песнь» прервал глухой стук оземь. Взметнувшееся облако пыли, на время скрыло его из виду.
- Хорошо, что из опилок! – хрипло выдавил Винни – а то была бы Пятачку к зиме обнова – медвежья шуба.
И почесав библейские места, он поднялся. Осознав, всю сложившуюся тяжесть положения, связанною с добычей медовухи, Винни направил свои стопы к домику Пятачка. Тот хотя и был порядочной свиньею, но всё-таки уже неделю в завязке. Именно на его отдохнувший мозг и возлагал надежды наш герой.
Надеждам не суждено было сбыться. Пятачок развязал и, судя по роскошной щетине довольно давно.
- У-у! – протянул Винни - Вы, Ваше Свинейшество, лакомитесь?
- Чего и вам желаем – хрюкнул Пятачок.
- Ну, дык, угости!!!
Нехотя Пятачок полез в буфет и достал приборы и непочатую бутыль медовухи. Разливая ароматную жидкость, он пространно мямлил:
- Мёд нынче дорог. Не укупишь медок-то...
- Вот за этим я к тебе и пожаловал!
Взметнув в удивлении брови, Пятачок осел на табурет.
- К-К-Как это?
- Мы богаты, свинья!!! Сказочно богаты!!! Я тут в лесу надыбал место, ну форменный эдем! Медовые реки, желудёвые берега!
Пятачок с сомнением посмотрел на бутылку.
- Винь, кажись палёнка.
- Свинья, обилие выпитого пагубно сказалось на твоём уме! Я нашёл улей! Пчёлы-бухашки! Золотое дно!
Пятачок хрюкнул и упал с табурета. Его маленькая головка не вмещала столько информации и эмоций за один раз. Глупо щерясь, он радостно крутил головой, и всё пространство вокруг заполняли медовые искры.
Не скоро удалось Винни привести Пятачка в чувство. Наконец справившись с чувствами, компаньоны стали разрабатывать стратегию. Чего только не лезло в голову Пятачку – от постройки гидроподъёмника, до отбора тарелки у инопланетян. Проскочило даже предложение найти ведьму и попросить чертежи помела. Винни безнадёжно колупал стол. Казалось, что фортуна отвернулась от них. А следовало торопиться, пчёлы матерились так, что услышать их мог кто угодно. Вдруг Пятачок хрюкнул и надрывно взвизгнул:
- Шары!!!
- Болят? – сочувственно спросил Винни – обо что это ты так?
- Нет, ты не понял! У меня от прежней работы в зоопарке остались чудные шары! Если их поднакачать гелием, может и тебя поднимут.
- Свин! Ты голова! Только где ж нам взять гелий, когда у нас в лесу ничего окромя перегара не было?
- Обижаешь! Кто ж с работы с пустыми руками уходит? Прихватил, парочку баллонов на память.
Достав из пыльных закромов всё необходимое и погрузив в тележку, друзья неровной трусцой припустили к дубу, прихлёбывая на ходу. Жизнь казалась чудесной и лёгкой. Достигнув дуба, они стали готовиться. Пыхтя и отрыгиваясь, надували шары. Надув с десяток, и связав их в пучок, привязали к ним медведя.
- Вот что я скажу пчёлам? – забеспокоился Винни, у него совсем выпало из головы, что сейчас день – ты же их знаешь, чуть что – морду бьют.
- Скажи, что ты дегустатор из Парижу, приехал забрать их на симпозиум.
- А документы?
- Ах, да. Ну тогда, что ты пчела-бухарик с Марса, прилетел по обмену опытом. Для достоверности - помочись и дай попробовать, в качестве марсианского мёда.
- А что? Идея.
Оторвавшись от земли, Винни неспешно поплыл к улью. Изредка перегазовывая он придавал своему полёту верное направление.
Вот он улей. Большой такой и полон медовой браги. Внизу в нетерпении маячил Пятачок.
- Блин, а если не поверят? – подумал Винни Бух - Э-эх! Ладно! Была - не дала!
- Мир вам,! Аз пришед с Марса - неуверенно начал Винни, от волнения, почему-то, на церковно-славянском.
- Аз есмь брат ваш, пчела бухая! Медку вам принёс на пробу, дабы обменялись опытом… мы…! И во укрепление связей межпланетных стало нам сие! Погодите я вам медку в дырочку налью!
Винни стал неспешно мочиться в леток улья.
- Это какая, мля в улей ссыт? – гневно раздалось из улья. Краник Винни резко перекрыло.
Странные предчувствия всколыхнули его. От волнения он поддал газу и реактивной струёй его поднесло вплотную к летку, из которого уже выглядывали опухшие рожи пчёл.
- Обана! - Сказала пчела и дала Винни поддых. Дальнейшее напоминало восстание на «Очакове» или Ледовое побоище. Удары наносились со всех сторон. Бухарики хоть и были мелкие, но били больно, со знанием дела. Вскоре морда медведя походила уже на нижнюю часть спины.
Пятачок в это время пытался рассмотреть происходящее. Он был довольно близорук и с двадцати метров видел только колеблющиеся пятна.
- Может уже бухают, а про меня забыли – терзала его мысль.
- Свинья! Волыну! Волыну тяни! Кончат же, гады!!!
- Раскололи! – пронзила Пятачка мысль. И он понёсся к дому. Кровь, то приливала к голове, то отливала. В глазах проносились цветные круги. Почти в беспамятстве пронёсся он в дом и схватил со стены ружье. Весь обратный путь он проделал в том же безумном состоянии. Подбегая к дубу он инстинктивно рванул каретку дробовика.
- Стреляй!!! – истошно раздалось сверху. Пятачок не думая и не целясь нажал на спуск, закрыв глаза.
Грохот выстрела, вопли, мат, всё смешалось в клубок. И земля и небо, и дуб - всё поплыло. Туман! Туман затянул всё…
Кристофер Робин вздрогнул и проснулся. Набатом в голове и ломотой в теле отзывался вчерашний выпускной. Во рту было крайне нагажено. Ленивое солнце медленно ползло вверх. Начинался новый день и новая жизнь.