Парень любил лежать на теплой земле и глядеть в небо. В восемнадцать сильно бьется сердце. Бьется так, что хочется взлететь под облака и добраться до звезд. Звезды околдовывают. На небе их так много, что лишние просто хочется смести с небосклона - мелкие, слабые, едва заметные, они кажутся случайно рассыпанным речным песком рядом с крупными и яркими бриллиантами.
Днем он иногда смотрел на дорогу и ловил себя на мысли, что ему хочется найти хотя бы один упавший с неба драгоценный камень. Понятно, это его фантазия, но так легче жить. Как бы все изменилось тогда в его судьбе!
- Совсем стемнело, а его нет дома! – вздохнула мать.
- Пора привыкнуть к этому, - спокойно ответил отец.
Отец был давно на пенсии, но еще работал. Наш герой был в семье долгожданным поздним ребенком. Не слишком избалованным. Для этого в семье никогда не было денег. В детстве мальчишка мечтал об интересных игрушках, потом о велосипеде, а в старших классах о красивой одежде. Заработаешь, сам купишь, внушал ему отец.
Отец, с трудом закончивший то ли семилетку, то ли восьмилетку, хотел бы, чтобы его сын пошел учиться дальше. Он всегда говорил про цель в жизни. Что можно всего добиться, если хорошо учиться. Конечно, если хорошо учиться, то можно добиться. А парнишка учился в школе не слишком хорошо. Поэтому и целей великих перед собой не ставил.
Вот и на этот раз разговор закончился тем, что сын ушел из дому, хлопнув дверью. "Сам-то ты, папа, чего в жизни добился?"
Сын медленно шел и и в его ушах все еще стоял недовольный голос отца. Беседы с ним не отличались разнообразием. Он, сильно пьющий, но себя алкоголиком не считающий, вступал в разговоры с сыном лишь тогда, когда "принимал, чтобы расслабиться ". Трезвый, отец молчал и вроде бы не замечал его. Вот и сегодня он учил отпрыска на примере собственной трудной, неудавшейся жизни. Заново перечислял обстоятельства, которые помешали достичь успеха. И совершенно не вникал в то, что слышал в ответ. Только упреки, упреки...
В таких случаях знаешь каждую фразу наперед, и не то, чтобы пропускаешь все мимо ушей, но понимаешь, что ничего не оседает на дно, не западает в душу. Все идет по одной и той же хорошо накатанной дороге. Все понятно, скучно, неинтересно. Что из этих разговоров извлечешь? Так же вот он, без интереса, слушал уроки математики. Не понадобятся ему в жизни эти уравнения, синусы и косинусы.
Он вдруг стал думать о школе. Нельзя сказать, чтобы он с охотой ходил туда. Но уроки географии он любил. Все началось с того, что он услышал про сибирскую реку Лену. Еще наверное шестиклассником, вихрастым мальчонкой стал он заглядываться на славную девочку Лену, сидевшую впереди за партой. Его радовало, что эти два имени звучат так поразительно красиво. Река и девочка. Ему хотелось быть с Леной на берегу замечательной сибирской реки Лены, где шумит лес, высоко плывут облака, а по краю вдоволь насыпано чистого и яркого золота. И река такая широкая, что почти не видно другого берега. Шумит ветер, никого вокруг, и им хорошо вместе.
Он еще не понимал, почему так притягательна его мечта. Но где-то в восьмом-девятом классе ему стало ясно, что он Лену любит. Он не мог ей признаться, но взгляд, все его поведение выдавало его с головой. И она тоже все поняла, но не придала этому никакого значения. Много таких лохматых вокруг!
Школа окончена на сплошные трояки, работа на полудохлой фирме денег не дает, впереди армия, если не удастся отвертеться. Лену он уже несколько раз видел с парнем, который учился с ними в параллельном классе. Идут, и на него даже не взглянут. Пройдут, как в сердце нож.
Он снова шел по улице, на которой можно Лену встретить.
Он был, пожалуй, непутевый. Рос, не слушался ни отца, ни матери. Когда еще по всем законам физики он должен был сидеть дома, уважая слово, сказанное родителями, парень срывался и убегал от нудных домашних разговоров, бесконечно шедших вокруг денег, еды, одежды. От скучных жалоб отца, который, выпив, в очередной раз с тоской говорил, что его дома никто не любит, ни сын, ни мать. Он работает, хлеб для них добывает. А они его не любят.
Будучи трезвым, отец этой темы не касался, но сын был твердо уверен, что мать отца не любит. Он-то отца и впрямь не любил за этот пьяный базар.
- Почему счастья нет? Счастья нет, в этом отец был недалек от истины. Ничто не скрашивало в семье однообразного скучного существования. Ни книжек, ни театра, ни песен. Однотонное пьяное бормотание отца мало походило на песни.
Мать зимой терпеливо его слушала. Летом выходила на улицу, оставив отца дома. Тот, пошумев недолго в одиночестве, засыпал.
Возле телевизора сидеть не хотелось. На экране идут чередой злые лица, вместо привычной человеческой жизни - крашеные картинки да криминальные разборки. Ничего, что бы тронуло душу.
- Опять его нет, - повторила мать.
- С девочками гуляет, - убежденно сказал отец. - В восемнадцать разве усидишь! Вот погоди, однажды придет и скажет, что женится. Поди, уж давно об этом подумывает. Вот он у нас поздно на свет появился, а ведь любовь-то к нам рано пришла. Помнишь, небось, как мы с тобой ночами гуляли!
- Я про сына, а ты опять про свое. Сердце-то не на месте, когда его нет!
Парень вспоминал рассказ Чехова, который читали однажды в школе. "Монтигомо Ястребиный Коготь". Сильное название! Ребятишки собрались убежать из дома! Все очень правдиво написано. Правда, у них такая хорошая жизнь была, что сам он бы никогда ни за что от такой жизни не убежал.
Он шел и уже улыбался. Вот он так жить будет. Хорошо. Чтобы без проблем с едой, с одеждой. От него его сынишка не убежит! Он будет всегда с папой рядом. Они будут неразлучными друзьями. Он будет с сыном играть во все его детские игры, и в жмурки, и машинки с песком возить, и купаться на речку будут они ездить, и в лес. Он будет с сыном говорить обо всем, что видит вокруг. Будет ему сказки читать. Книжки умные купит. Его сын будет знать, что он папе нужен.
В городе много строили. Вот здесь будет двадцатипятиэтажка, громадный дом. Поднялся уже двадцать первый этаж.
Уже многие годы стоит в центре недостроенная телевизионная башня. Сколько он себя помнит, стоит. Памятником эпохе грандиозных планов и огромных неудач. Когда поднялась она на сотню-другую метров над землей, случился казус. Огромный проем в башенном кольце выпал, и на этом месте до сих пор зияет дыра. Никто не знает, что с ней делать, и строительство замерло навеки.
У ребят считалось особым шиком взобраться по внутренней стенке, в которую вбиты скобы, на самый верх. Отсюда прыгали с парашютом, и много ребят просто прыгало вниз без всякого парашюта. Десятки смертельных случаев. Старшеклассники прыгали вниз от несчастной любви. Такова она, магия высоты. Наконец, входной проем заварили толстыми железными листами, и доступа внутрь не стало.
Ему пришла шальная мысль взобраться на самый верх строящейся многоэтажки, где днем работают строители. Надо преодолеть забор и проскочить незаметно внутрь. Хотя здание охраняется, при удачном стечении обстоятельств это можно сделать. С такой высоты можно увидеть весь город, наверное. В городе зажиглись первые огни.
Он взбирался по бетонным ступеням в наплывающих сумерках почти полчаса. Как сюда ежедневно попадают строители? Вот кем он хочет стать: строителем! Завтра же он придет сюда и будет просить, чтобы его приняли на стройку. На любую работу. Пусть будут зимой даже тридцатиградусные морозы, он будет работать на стройке со всеми! Штукатуром, каменщиком, монтажником. Это работа для сильных.
Он не подходил к краю, огороженному строительными лесами. К невысокому забору, потому что его могут увидеть с земли. Он распластался на спине, над ним висело темно-синее бархатное небо.
Он знал, почему на него не смотрела Ленка. Парень-то он красивый. Но связался с нехорошей компанией. Это было особым шиком, принадлежать компании, которую все боятся.
Лежа вверху, он стал думать о жизни. И что-то случилось с ним в этот момент. Он вдруг ощутил себя взрослым. Теплым летним вечером он лежал на спине на сохранившем еще дневную жару бетонном полу, и вдруг по коже с необыкновенной силой рванула жадная сладостная волна и остановилась в развилке ног. Стало трудно ровно дышать. Стало радостно и больно. Это случилось с ним не в первый раз, но еще никогда не было такой оглушающей полноты и радости жизни. Чистый и добрый свет полился внутрь его. Он всем своим молодым сильным телом стал торжествующе тянуться вверх. Звезды скромно зажмурились и ненадолго погасли.
Он осторожно спускался в ночной тьме, счастливый и опустошенный. Он не будет пить и курить. Он не будет наркоманом. Он будет хорошим человеком. Пусть об этом знает Ленка! И Даша! Даша тоже прекрасная девчонка. Пусть знает.