Край родной, навек любимый,
Где найдешь еще такой...
Из русской песни
Фильм очень сложный, неоднозначный, многопластовый, не обещающий легкого просмотра уже потому, что камерная унылая обстановка и довольно зрелого возраста не всегда приятные глазу мужчины способны утомить любого зрителя. Но ничего подобного не происходит. Двенадцать мужчин раздражают тебя, возмущают, отвращают, заставляют себя слушать, быть услышанными, вызывают сочувствие, негодование, презрение и многое другое, что заставляет тебя забыть не только о времени. По принципу домино, понимаешь, что очередной оратор ответит предыдущему. Но чем? Интерес нарастает… Слова: «Не следует искать здесь правду быта, попытайтесь ощутить правду бытия» (Б. Тосья), предваряющие просмотр фильма, убеждают в том, что бытовая сторона, чеченская, (поскольку фильм о чеченце) может быть искажена по понятным причинам (элементарному незнанию), но правда бытия – она одна. На всех… А что в результате сказалось? У каждого из 12 присяжных своя правда, у подсудимого – своя, у разрушенной Чечни – своя, поскольку она здесь представлена не меньше, и голос ее гораздо громче, чем истерики отдельных присяжных. Другое дело, что ее-то как раз никто и не слышит, ни в кадре, ни за кадром, ни в зале.
Чеченофобия, кавказофобия – то, от чего отталкиваются большинство присяжных, – отсюда и приговор: виноват априори, только потому, что – Чеченец.
«12» можно считать… рукой помощи, протянутой Чеченскому народу для установления мирных отношений…» - пишет в интернете некто Андрей. Протянутая рука не должна зависнуть в воздухе, тем более рука помощи. Тем более – Никиты Михалкова! Но так ли все безобидно в этой картине для нас, чеченцев?..
Основательно разрушенный Грозный. Трупы на улице - свои и чужие. Ливень. Не очищающий, освежающий, а превращающий все в грязь, смешивающий все с грязью. Быстрые ноги, сбегающие вниз по лестнице, к выходу. На протяжении всего фильма все вместе и каждый в отдельности будут искать выход. И так же будут спешить. Время. Ни у кого его нет, всем некогда заседать более часа. Оказалось, (в финале фильма) это спешил Умар… к своему новому «опекуну». Но пока только открывается дверь в подъезде, и юноша выбегает в темный двор. Свет от сварочных работ на строительстве пресловутого соседнего дома. Если это символ, то это имитация света. Имитация свободы. Имитация милосердия… Москва вообще все время ночная, серая, мрачная… Не принимает пасынка?
Вновь Грозный. Черно-белые кадры хроники. Значит, это уже история. Война в прошлом? Но по дороге, ведущей вверх (в горы?), едет не мальчик, а юноша Умар. (Из Чечни его забрали лет 5-6-ти, на крепких руках «освободителя») Едет мимо трибуны, за которой выступает М.С. Горбачев под советским флагом с речью о правах народов одной страны… (еще один символ «потрындели») Крупным планом крутящиеся спицы в колесе, все равно, что жернова, в которые попадают все: красивая молодая женщина - мама мальчика, присяжные в зале заседания, судья… Захлебнувшаяся атака русских, попавших под встречный шквальный огонь чеченцев. Вышедшие «приветствовать освободителей» мирные жители по обе стороны от дороги, вызывают в памяти картины давней хроники: встречу советских воинов-освободителей в Европе… За спинами идущих в рост в атаку русских висят плакаты на русском и английском (?) языках. «Мир, труд, счастье» - как напоминание из прошлой жизни, а замена последнего слова «май» на «счастье» звучит издевательски абсурдно. Колесо крутится дальше, будто перемалывая все и всех... Закадровые голоса озвучивают последние новости. На чеченском языке журналистка сообщает, что решается участь мальчика, который убил мужа своей матери. (нена майр) Буквальный перевод слова «отчим». Но в фильме нет отчима, есть опекун, приемный отец. Это принципиально, поскольку чеченка не имеет права выходить замуж за христианина. Убить могут родственники, а не пожурить. Слово «отчим» бросает тень на ее память – жертву войны. Юноша кричит: «Мама! Говори по-русски! Мама!..» В фильме считается, что с пяти лет живущий у русского отца мальчик по-русски не говорит. Почему? Чеченцы, в отличие от других кавказцев, не только быстро овладевают русским языком, но и говорят на нем чисто, без акцента. Мать что-то говорит, но юноша ее не слышит... Очнулся. Только что закончился судебный процесс. Как человек, уверенный в своей невиновности, похоже, он все это время был далеко отсюда, где решается его судьба.
Присяжных ведут в спортивный зал мимо ремонтных работ, затеянных всерьез в школе в разгар учебного года. Вечная российская проблема: то зима застает врасплох, то учебный год! Юношу заперли в камере, присяжных - в зале. Правила такие. Пианино за решеткой тоже под замком, но из нее все время извлекают музыку. Демонстрация мнимой свободы? Или очередной символ: души присяжных, которые будто спят за крепкими амбарными замками будут пробуждаться очень долго, пока не вырвутся навстречу чужому для них человеку? А что душе замки?..
- Это разве надолго?
- Не думаю. У нас не тот случай, – отвечает представитель «демократических сил», почти последним проголосовавший за «невиновен». И не случайно. Ведь именно в пору расцвета их демократии обрушились на Чечню их силы…
Разбрелись по залу. Каждый развлекается, как умеет. (Обстановка располагает) Излюбленное место – туалет. Никто не удручен услышанным в зале суда и тем, что именно от него сейчас зависит судьба этого трижды осиротевшего юноши, заброшенного волею судьбы чуждой песчинкой в огромный мегаполис. Реакция на неработающий телевизор сильнее: здоровенному детине (Стоянов) не хочется расстраивать маму.
Пока каждый думал о своем, пенсионер, успевший подзакусить, взял инициативу в свои руки, пригласил по-хозяйски всех за стол. Формальное лидерство закрепили.
- Решение будет окончательным, поэтому проголосовать мы должны единогласно!– призвал он и уточнил, - Наше решение будет окончательным!
Запомним это.
«Испортил песню» присяжный (Маковецкий), далеко не дурак, который захотел «поговорить»
- А мы сейчас за что голосовали? – запутался он в формулировках.
- За то, что этот вонючий чеченский ублюдок убил своего приемного отца, офицера российской армии, – просветил на своем языке «быдловатый» таксист (из отзывов в интернете), агрессия и хамство которого остались незамеченными никем из присутствующих. Из возмущенных реплик узнаем, что все они целых «три дня свидетелей слушали», улики изучали, чтобы сейчас вскинуть единодушно руки против чеченца и разойтись по своим делам…
- Там же человек, какой-никакой… - не унимается герой Маковецкого.
А какой? Об этом никто не заикается даже. Кто и как осиротил мальчика? Почему у чеченского юноши русский отец? Кто сказал, что его никто из родных не будет искать после войны? Он ведь чеченец, а значит, за ним стоит его род. Никто не озвучивает, из какого ада вырван ребенок в чуждую ему среду… И кто устроил этот ад на его земле?
Присяжные изначально имеют неопровержимые доказательства невиновности юноши, но уверенно голосуют против него! Их очень долго и надрывно убеждают не делать этого! Люди подобрались в основном образованные, интеллигентные, но...
Пока герой Маковецкого убеждает присяжных почувствовать разницу между арбузом, который тщательно выбирают на рынке, и человеком, против которого легко проголосовали, чеченец может думать только об уничтожаемой родине…
- Человеку грозит пожизненное заключение. Мы сейчас проголосуем, и человек оттуда никогда не выйдет. Вдумайтесь: Ни-ког-да! – страдает ученый.
И добился-таки переголосования. Стакан пошел по кругу. Всем весело. Вспомнилось: «В этом мире инвалиды духа судьбы мира весело вершат…» «Виновен», «виновен», «виновен»… Всем хорошо. Все довольны. Иначе и быть не может. Дочитает председатель до конца и можно по своим делам. Но… «Не виновен». Все вздрогнули! С подозрением смотрят друг на друга. Кто посмел? Старый еврей не стал прятаться, это его голос в защиту юноши: «Адвокат. Ему было скучно. Парень нищий, денег у него нет. Он даже не пытался его защитить…». Странно, что этого не увидел старый демократ своим профессиональным взглядом...
«Чеченский урод убил своего отца», - наседает таксист, брызгая слюной. А чеченец, (его почему-то играет ингуш) пытаясь согреться, отсчитывает в камере шаги: пять вперед, пять назад… Вспоминает дом, мирное время, маму и дядю Володю, подарившего ему игрушечный танк. Такое ощущение, что он даже не осознает, где он находится, и что ему вменяют в вину. Поэтому он позволяет себе признаться охране, что ему холодно в камере. Реакция мента-циника (как можно мерзнуть, когда на окнах двойные решетки?) не выводит юношу из равновесия…
«Защищаете этого подонка. Ублюдок, скот зарезал своего отца из-за денег!..» – произносит длинный монолог в своем духе актер Гармаш, как будто в лице «дяди Володи» - друга чеченской семьи и врага Чечни - потерял родного человека. Никто не слушает страстный монолог бомбилы, самого активного присяжного и самого агрессивного. Судьба несчастного ученого, поднявшегося со дна жизни благодаря участию одной женщины, сумевшей заглянуть ему в душу, не тронула таксиста. Отчаяние и паника овладели им:
- Мне плевать: убил, не убил. Вы посмотрите вокруг, это уже не наш город! Они же захватили все. Рынки, казино, гостиницы… Что делать в это время русскому человеку? А дикарь, ваш мальчик, дикарь и зверь, который даже по-русски не говорит, хватается за нож!..
Оказывается, мальчик, у которого отняли детство, убили родителей, разлучили с родиной, превратив ее предварительно в щебень, навязывают чужой язык, на котором он, по их мнению, обязан говорить свободно, виноват в том, что русский таксист не смог припарковаться на одной из улиц в своем городе! Особенно убедительно звучат в его устах, что чеченцы, гибнущие под ковровыми бомбежками русских офицеров, захватили его город, владеют им, отчего он, бедолага, перестал чувствовать себя в своем городе хозяином. Не будь в столице кавказцев, похоже, город принадлежал бы ему?..
- Хватит! Какой дикарь? Мы все-таки в ХХI веке живем! – единственный раз взорвало демократа, нежные уши которого не вынесли такой грубости в адрес «постороннего» ему человека.
- Едем в отпуск. Четверо зверей мне ножом в горло… Сволочи…. – старый метростроевец (Алексей Петренко) очень «кстати» вспомнил, как его чуть не прирезали в дороге кавказцы.
- Если он не убивал, какая разница, как он говорит по-русски, - возмущен физик и есть чем: Кто сказал, что чеченец должен говорить по-русски? Почему этот вопрос вообще поднимается присяжными, если судят юношу за убийство?
Пока в спортивном зале кипят страсти, из тесной тюремной камеры юноша вновь возвращается мысленно в Чечню. Красивые, с выразительными лицами ополченцы отдыхают в минуту затишья. Умар, лет пяти, подходит к картинному воину. Нравится тебе? – протягивает тот ему нож. Поблагодарив бойца, Умар делает несколько выпадов, будто колет ножом воздух, надо полагать мнимых противников, русских. Движения плавно переходят в танец. Бойцы окружили его. Сами танцуют. Молодые люди с мужественными лицами. Вдруг появляется отец мальчика. Довольно неприятный тип. Умар возвращает нож боевику и нехотя идет к отцу. «Не волнуйся, войны и на твой век хватит», - ласков боец с ребенком. «В школе он не научится воевать», - бросает он отцу мальчика. «Мы сами разберемся, уходите», - грубо отвечает тот. Мальчик подобрал волчонка: подобное тянется к подобному? Похоже, отец его не разделяет позицию воюющей стороны. Тревога! Бойцы спешно покидают окраину села. «Тот, кто прячет голову в юбке своей жены, первым ее потеряет», - бросает боец в сторону отца Умара. (Так и случилось…)
Присяжные изучают улику. Знаток спец ножей для ближнего боя (Вержбицкий) уверенно констатирует, что «купить такой нож в Москве не возможно… Мальчик мог привезти его из Чечни. Там на рынке …». Мог ли маленький мальчик, которого на руках вынес из дома русский офицер, оказаться в военной Чечне на рынке оружия? На какие деньги мог сирота купить такой дорогой нож? Никого это не смущает. Чеченец не бывает маленьким и безопасным для русского человека, творящего для него добро, - полагаю, мораль сего заключения.
- А что если военные сами убили родителей мальчика? Тогда это мотив! – обрадовался возможности обосновать свое отношение к делу «жалкий продюсер» (мнение в интернете).
Картину опять испортил герой Маковецкого, доставший из своего портфеля такой же нож, купленный им в Москве. Двойником все потрясены. «Это доказывает, что следствие было проведено плохо».
- Утебя-то откуда плавленый сырок вместо мозгов? – по адресу обращается таксист с отсутствием интеллекта на лице к глуповатому метростроевцу.
- С некоторых пор я верю, что в жизни все возможно, – усомнился в очередной раз старый еврей в виновности чеченца, вспомнив историю своего отца, пережившего фашистский и советский концлагеря…
Туповатый метростроевец, вливая какие-то универсальные капли во все дырки, какие есть на голове (нос, уши, глаза), немало изумляя присяжных, прикованных к сему неприятнейшему действу, рассказывает историю своего дяди из-под Воронежа, страсть к игре которого привела к захвату заложников, но, благодаря доброму начальнику милиции, сумевшего легко отделаться от статьи «терроризм».
- Я за добро. Хорошему надо помогать, – отвечает он на недоуменный и вполне резонный вопрос коллег: «А зачем вы это нам рассказали?»
- Преступник остается на свободе, в то время, как весь мир живет по закону! – возмущен представитель «демократических сил», для которого сначала закон, а потом уже – человек.
- Да не будет никогда русский человек жить по закону. Закон мертв… – заговорил, наконец, директор кладбища, поведав свою историю о беспределе, творимом на российских кладбищах. Выходит, русский человек слишком живой, чтобы жить по мертвым законам, а чеченец, не признающий эти самые мертвые законы, - дикарь, зверь, не признающий цивилизацию.
- Чеченец не виноват! – смирился хамоватый актер с тем, что поезд ушел без него, и поскольку спешить больше незачем, то можно прислушаться к голосу разума.
- Если он убил своего приемного отца, зачем он с деньгами вернулся в квартиру? – вполне логичный, но запоздавший вопрос.
- Потому что он тупой дикарь, только вчера спрыгнул с ветки! – никак не хочет спрыгнуть со своей ветки таксист.
- Я тоже кавказец!.. – сорвался наконец грузин, которому и так было неуютно до сих пор среди этих недалеких и пораженных шовинизмом людей. Трудяга и умница, окончивший в столице медицинский институт с красным дипломом и основавший здесь свою клинику, благодаря своей предприимчивости, он буквально взорвался: «Это неслыханная дерзость для кавказца поднять руку на старшего, тем более, взявшего тебя в семью!» Чтобы осознать услышанное, нужно воспитываться в семье, где есть элементарное взаимоуважение, чем не может похвастаться большинство из присутствующих.
Переголосовали. Осталось убедить в невиновности чеченца еще семь присяжных. Обстановку разрядила птичка, влетевшая в окно. Молчание… Надо полагать, михалковская пауза…
Мертвый Грозный, ракета врезается в дом, жуткий перекрестный огонь из многоэтажек, между которыми лежит на земле, прижимая к себе волчонка, мальчик. (Никто из присяжных не говорит о том аде, в котором находился малыш! И по чьей вине?) Опять ливень. Собака несется во весь опор с чем-то в зубах… С чем? Пока это не важно.
Следственный эксперимент в зале показал, что русский старик соврал под присягой… Переголосовали. Пять человек против оправдания чеченца.
Самый дурашливый из присяжных – артист вдруг «просто кожей почувствовал одиночество и страх» чеченца и старика, из страха перед бандитами нарушившего присягу.
Психологическое давление таксиста на трусоватого продюсера заканчивается полным фиаско последнего: слишком убедителен был под натиском своей ненависти бомбила, внушавший трусоватому человеку, что однажды, вернувшись домой, он обнаружит в квартире своей трупы дочки и изнасилованной жены, а за спиной у него будет стоять с ножом в руках этот самый чеченец, которого он хочет выпустить на свободу! Чуть не захлебнувшись в собственной блевотине, продюсер рванул в туалет, не забыв забрать свой голос в защиту «злого чечена» назад.
А резать будут головы чеченята русским, « потому что мы не люди! Мы добыча!» - бьется в истерике таксист, который впервые в своей жизни столкнулся лицом к лицу с чеченцем, и то в роли палача своей невинной жертвы! Легкой добычей в данном случае стал юноша чеченец для тех, кто горит растерзать его за всех кавказцев, которые могут когда-нибудь где-нибудь перейти им дорогу, отнять у них то, что им никогда не принадлежало (гостиницы, казино, Бентли…)!
Продюсер блевал так отвратительно долго и громко, что самому от себя несло, как от скунса. Демонстративно освежившись дезодорантом, он неуклюже пошутил. Напряжение спало…
Чечня. То ли подвал, то ли нижний этаж высотного разрушенного здания. Под грудой одеял лежит, пригревшись мальчик. Начавшийся панический обстрел этажей заставил мальчика зарыться с головой. Здесь и подобрал сироту «дядя Володя»…
В эти минуты решается его участь. Он не скулит, не жалуется на холод, не пытается вызвать к себе жалость, а, поняв, что тепла не будет, пытается согреться сам. Лезгинка говорит о духе юноши. Мог бы и зарядкой заняться, но ему нужно укрепить дух, а не только тело!
Имея на руках неопровержимые доказательства: адрес старика и его дочери, живущих в разных концах города, разоблачающие сведения старика, и информацию о строительстве супердорогого жилья, один из присяжных заседателей (Вержбицкий) наконец вынужден их предъявить коллегам, уж больно напоминало это судилище, а не суд. Но даже здесь не обходится без полунамеков: «Приходят бандиты и натыкаются на офицера, который против них воевал»... Где и когда успел боевой офицер повоевать против русских бандитов? Война идет в Чечне. Выходит, бандиты - чеченцы? Как удается кому-то строить супердорогое жилье в Москве, расселяя или убивая москвичей руками чеченских бандитов? В чьих руках тогда власть в столице?.. Получается «преднамеренное и спланированное убийство», направленное, в первую очередь, против чеченца, от которого нужно было избавиться. С другой стороны, какие бы не были бандиты из чеченцев, они не стали бы убивать человека, воспитывающего чеченца. Даже бандиты чеченские умеют ценить мужской поступок и имеют нравственные тормоза! И кому, как не им знать, что чеченец сиротой не бывает!
Когда речь идет о миллионах долларов, то «промежуток между убить и убедить - ничтожен», - подвел итог своему частному расследованию присяжный (Вержбицкий) и уверенно проголосовал против обвинения. Осталось объяснить показания свидетельницы, которая видела, как «чеченец вонзил нож в грудь своему отцу».
Единственный человек, который и в прошлом, и в настоящем не имеет «скелета в шкафу», за который чеченец сейчас должен был бы понести ответственность, это грузин. Хирург, которого даже красный диплом и частная клиника в столице не спасают от ненависти ко всем кавказцам тех, кто не замечает, что продолжает сидеть на дереве, даже если им кажется, что они ездят в такси или строят метро… Не успел он усомниться в том, что, будучи ниже своего опекуна на целую голову, мальчик не мог «убить сверху вниз и пробить грудную клетку», как разъяренный таксист, схватив его самого, как мальчишку за руку, стал мотать его по залу в поисках места, где может поставить хирурга на голову выше. Наконец нашел и кинулся на него остервенело с ножом, обладающим высокой проникающей способностью! Звенящее напряжение в зале. Удар! Рука таксиста зависает в воздухе. Лицо исказил страх. Что-то горячее обожгло лоб слева. «Что это было? Это кровь?» - испугался он, что ранен, недоумевая, как мог поранить его нож, зависший в воздухе с правой стороны? Наиглупейший вид жалкого человека! «Птичка покакала» - успокоил хирург, вытерев ему лоб своим носовым платком. Большего унижения для такого самоуверенного бомбилы и придумать было невозможно, который в следующую минуту убедится, какого льва таскал он сейчас по залу, приняв за котенка! Ловко перехватив нож, грузин показал, что именно так должен был среагировать спецназовец, если чеченец бросился на него с ножом. «Мальчик вырос в краю, где знают, что такое нож. Нож, особенно на Кавказе, это тоже культура!» – С победным вызовом пошел он на таксиста, окончательно напугав его искусством владения холодным оружием. Затем, танцуя и ловко жонглируя обоюдоострым ножом, уверенным движением выбросил его вперед и вверх, и нож, завораживающе красиво врезался в стол в нескольких сантиметрах перед остолбеневшим продюсером, срезав у него меж пальцев руки пол сигареты. Верх восхищения и ужаса в глазах присяжных! «Пацан не виноват!» - закончил хирург свое феерическое выступление.
Переголосовали. Два человека стоят на своем. Продюсер, который забрал свой голос, обещал
«поменять свое мнение». Юноше грозит пожизненное заключение, если он не вспомнит, в какую сторону он должен поменять свое мнение. Мелочь какая! «Как я голосовал, не помните?» – спрашивает он лениво у еврея. «Значит, я против!» - равнодушно изрекает он, услышав, что ранее голосовал за обвинение.
- Из-за таких, как вы, мы проснемся однажды, а в стране хозяйничать будут зеленые береты… - «пророчески» изрек директор кладбища, который носит дорогие часы «Роликс», щедро занимается благотворительностью, цинично обирая своих соотечественников и братьев-славян в самые для них трагические минуты – похороны близких и родных! Но даже он считает, что страшнее его могут быть «зеленые береты» в его стране, т.е. исламисты чеченцы, которые, надо полагать, лишат его возможности продолжать варварство и вандализм в своей стране! Главное, для него сейчас найти рифму к имени Юля. Кисуле –мамуле-кастрюле… 21 год, и это очень напрягает стареющего любовника, который не в силах думать о чем-либо, кроме как «про это»…
На настойчивый вопрос: зачем надо было свидетельнице выступать против мальчика в суде, взялся ответить герой Маковецкого. С самого начала он яростно защищает чеченца, призывает к совести своих коллег и его измученный, недоумевающий, испуганный, сочувственный… (в зависимости от ситуации) взгляд вызывает уважение, потому что он искренен в своем желании спасти человека! Но по сценарию, даже ему позволили предъявить разоблачающие свидетельницу фотографии только в конце фильма. Почему все улики, на которых выстроилось обвинение, были развенчаны не в начале фильма? Да потому что мы не услышали бы всего того, что услышали, и не узнали бы насколько российское общество поражено шовинизмом, расизмом, причем возникшим на пустом месте и больше в их воспаленном воображении!
В фильме нет, к чести Никиты Михалкова, ни одного неприятного чеченца! Хотя… есть один неприятный тип - отец Умара. Боевики же, как на подбор, красавцы, сильные духом, освободители своей земли от всей этой нечисти, превратившей их родину в грязное месиво! Их лица не искажены ненавистью, злобой, жаждой мести. С беззлобным юмором даже в адрес того, кто не хочет брать в руки оружие, готовые на смерть, они весело погружаются по тревоге в машины!..
«Тупая бессмысленная женская ревность» вынудила, оказывается, женщину лжесвидетельствовать. Все ее интриги во имя того, чтобы сблизиться с мужчиной, которого она любила, оказались тщетными, потому что из Чечни он приехал с «чужим грязным злобным чебуреком»… Злобным мальчишку в фильме никто не видит, напротив - он танцует или растерян, выживает, как умеет… Беззащитный, как тот волчонок, которого подобрал. Было бы странно, если бы, ночуя в развалинах и руинах, под бомбами и непрекращающимся огнем, мальчик был бы чистеньким, опрятно одетым… Бросаясь такими словами, даже самый хороший присяжный, который мог ведь выразиться и по-другому, намекает на то, что, если кавказцев отмыть, то и они будут выглядеть, как люди? Азиатское слово «чебурек» оставляю без комментариев, поскольку в Чечне оно так же уместно, как в Африке снег.
Наступил-таки момент истины, когда самый злобный присяжный убедился в невиновности обвиняемого. История чеченца напомнила ему историю с его сыном, который полез бы в петлю, не успей отец вовремя вернуться домой. «От меня ушла жена…» - начал он свою исповедь. И, судя по его беспричинной ненависти к кавказцам, ушла она не просто к кому-то другому, а именно к этим обладателям казино, ресторанов, Бентли… Красиво жить не запретишь. И если бы не эта свидетельница, которая напомнила ему его вторую жену, он так и продолжал бы мстить кавказцам, отправляя на пожизненный срок почти ровесника своего сына!
«Пацан не виноват», - нашел он наконец для чеченца приличное слово, что проняло даже «демократа», присоединившего к нему свой голос.
Вот оно долгожданное единогласие! Пора сворачиваться... Дела ждут… Все устремились вон из зала. Никому и в голову не приходило, что их председатель мог быть иного мнения!
«Я считаю, что он виновен» - как гром среди ясного неба. Конечно, всем нужны объяснения. «То, что он не виноват, я понял с первой минуты. Старик был напуган, а женщина – она же близорука, она не могла его видеть, не надев очки. А мальчик? Он же кавказец. Я был на Кавказе по долгу службы несколько раз. Чеченец не будет кричать, что он убьет, а просто убьет. Понятно, что все это подстроено. Мы доказали, что он невиновен. Слава Богу, что он не убийца…». Но!..
В наводящей в Чечне «конституционный порядок» России, оказывается, самое безопасное место, по словам защитника отечества, – тюрьма! «В тюрьме он дольше проживет! … мы своим решением подписываем ему смертный приговор. Его тупо убьют в подъезде, и никто его искать не будет, у него никого нет. Найдут его через месяцев восемь на помойке…» - такую трогательную заботу «о совершенно постороннем человеке» предлагает тот, кто в начале фильма предупреждал, что решение будет окончательным, не подлежащим пересмотру! Это закон!
И тем страшнее его «наивность», когда он с циничными объяснениями готов отправить юношу на пожизненное заключение! «А пока пусть сидит в тюрьме. Повесится там? – Значит, такая у него судьба!» - проснулся в офицере чести дух Паратова, который на вопрос: «Что сталось с вашей бесприданницей?», спокойно ответил бы: «Она утонула!». «Сложную, но очень важную работу души и сердца», только что завершившуюся у него на глазах, офицер, который всегда в строю, даже на пенсии, низвел на нет паратовским сарказмом: «Увидали, осудили, потрындели, махнули… И все так…».
- А кто этим будет заниматься? – возник резонный вопрос.
- Мы с вами. А кому нужен этот нищий чеченский мальчик, не говорящий по-русски, обвиняемый в убийстве своего приемного отца?.. – звучит риторический вопрос, поскольку его автор знает хорошо ответ на него – никому! Но сама постановка вопроса ставит под сомнение, что в российской тюрьме чеченцу, получившему пожизненное заключение за «убийство русского отца» будет безопаснее, чем на свободе. Офицеру чести не приходит в голову, что у мальчика должна быть мощная защита в лице государства! И сам он далеко не нищий, а единственный хозяин той самой квартиры, из-за которой и убили его опекуна. Более того, чеченец уже без пяти минут сам защитник отечества, и его судьбой может и должен заняться военкомат! Но никто в этом плане и не рассматривает его, потому что он здесь чужой! Оторвавшись от Чечни, он стал «нищим» в глазах самой России. А если так, то чего с ним церемониться? Одним чеченцем больше, одним – меньше! Повесится? – судьба такая!.. Главное, что на всю Россию запускается новый телепроект – шоу «Планета добра»! И на этой планете нет места чеченцу!.. О чем свидетельствуют и слова «демократа»: «Мы сделали хорошее дело. Освободили невинного человека. Между прочим, чужого нам человека! Мы выполнили свой долг присяжных...» Никому в голову не приходит, что мальчик не чужой, не иностранец, а свой, россиянин, на которого распространяются все законы, действующие в этом государстве. Или не россиянин?.. Тогда прав герой Маковецкого, который, открыв окно в спортзале, обращается к птичке (Умару?): «Хочешь лететь, лети. Хочешь оставаться, оставайся. Путь свободен. Только решай это сам, никто за тебя этого не сделает...» Вернувшись в Чечню, Умар не будет сиротой, не будет «нищим», не будет зависим от нового опекуна, который не так прост, как хочет казаться, балуясь на пенсии акварельками…
Заставив всех переголосовать их окончательное решение, вместо того, чтобы присоединить к их голосам свой один голос, он устраивает театр одного актера: «Даю слово офицера». «Бывшего?» - удивлены присяжные, поскольку в пенсионере они видели кого угодно, но только не офицера.
«Русский офицер бывшим…» - глаза наполнились влагой, улыбка умиления прошила лицо, и известный глагол сжег сердце, не вырвавшись наружу!..
Не виновен! Умар танцует победный танец - лезгинку. Чего ему волноваться, если он не виновен, и, когда столько взрослых мужчин в этом разбираются! Все расходятся, разъезжаются.
- Меня зовут Николай. Зови дядя Коля, если хочешь. У меня будешь жить. Мы их найдем. – Твердо чеканит офицер, который с этого момента действительно больше не «бывший». Умные глаза юноши, глядящего на нового опекуна в упор, говорят о многом…
В открытое окно ворвался снежный вихрь. Из теплого спортивного зала, где есть обман пространства для полета, птичка уверенно выпорхнула в ночной город. На свободе она вольна выбрать себе любую крышу, любое место, где можно будет пережить холода. В твердом мужском взгляде Умара – сила духа чеченца, благородного волка, который обязательно вернется в Чечню, сколько его не корми…
Все тот же видеоряд: Подбитый танк, ливень, руины и черная породистая собака. Она несется на нас. Приближается к экрану… в зубах у нее вырванная из плоти человеческая рука…Русского? Чеченца? Какая разница? Человека!
«Закон превыше всего, но как быть, когда милосердие оказывается выше закона» - последнее слово - за Б. Тосья, который в данном случае, мягко говоря, лукавит… Кто сказал, что по отношению к чеченцу проявили милосердие? Его освободили по закону! С огромным трудом! Выдавливая из себя шовинизм, расизм, фобию…
Вот и выходит: то березка, то рябина… А то птичка п… пролетела…
Марьям Вахидова.
3 июля 2008 г.