Ночь мягкой, словно у кошки, поступью спускалась на Париж, одурманенный холодным воздухом. Небо быстро гасло, становясь поразительно глубоким, но глубину эту слегка завуалировала прозрачная дымка облаков. Некоторые из них были чуть погуще, другие и вовсе прозрачными. Все притаилось и ждало, когда на престол ночи взойдет ее хозяйка.
И вот цветом красной меди зардели облака… Показываясь из них, несмело, робко блеснул горячий, словно свежий хлеб, край и снова спрятался. Но наконец-то черная мантия неба начала наливаться серебристым светом вокруг таинственных облаков, ставших колыбелью луны. Этот свет становился все ярче. Вскоре царица покинула свою колыбель и гордо засияла на темном, как смоль, небе.
Прозрачная вода лунного света мирно лилась из большого окна, за которым повис одиноко в воздухе балкон.
Катрин не спала. Она с замиранием сердца смотрела на этот свет, стараясь сдержать дрожь волнения по неволе властвующую над ее телом и душой.
Ожидание казалось ужасным и мучительно долгим. Сердце замирало при каждом шорохе, при малейшем колебании теней на луче пленительного света. Как же хотелось Катрин в тот момент провалиться сквозь землю или наоборот – взмыть к небесам. Она сходила с ума, а надо, надо было оставаться спокойной, но насколько это трудно!
В голову женщины приходили разные мысли от желания быть убитой, до желания самой убить того, кто хотел или нет забрал ее сердце, душу.
Острый, заточенный, чистый кинжал лежал под подушкой. Ей становилось плохо от одной мысли, что ему предстоит вонзиться в грудь вампиру, что стал ей дороже собственной жизни. Она согласна была умереть, лишь бы…
Сердце йокнуло от явного предчувствия чего-то. О, слишком хорошо знакомо было ей это чувство – рядом вампир.
Рука машинально скользнула под подушку, нащупав кинжал, крепко сжав его в ладонях.
Катрин отвернулась так, чтобы не видно было ее лица. Укрылась одеялом получше, чтобы не выдавать своего боевого облачения: знакомого черного костюма, с большим трудом добытого Сэнди.
Холодный ветер ворвался в комнату из аккуратно открытого окна. Легкий прыжок, едва уловимый, словно падение листа на землю. Кто-то приближался мягкой, неслышной походкой к кровати Катрин. Кто-то? Нет, она прекрасно знает кто. Эту походку она узнает даже если умрет и родиться снова…
Рука женщины еще крепче сжала кинжал. Перед глазами вихрем пронеслись и теплые поцелуи и нежные слова, которые высекли слезы из глаз. Слезы чистой боли, окропившие подушку.
«Убить…» - тяжело зазвучало в голове у женщины. Эта мысль готова была выронить кинжал из ее ладони и принять спокойно смерть.
Но какая-то тайная злость на себя саму за свою слабость моментально дала силы, достаточные, чтобы вступить в поединок.
Он близко, он совсем рядом… Слышит его дыхание… Дышит, значит испытывает человеческое чувство - ненавидит ту, что стала причиной последнего набега на вампиров, причиной гибели многих его друзей.
«Значит, он ненавидит меня…» - пронеслось в мыслях женщины, мгновенно зажигая ее глаза азартом и жаждой крови.
Еще один шаг вампира, и он предпримет атаку…
Не дожидаясь этого, Катрин откину одеяло, бросая его в лицо вампира, молниеносно выхватила кинжал из-под подушки и вскочила с кровати.
Когда вампир справился с одеялом, откидывая его в строну, Катрин четко нанесла удар ногой по лицу. Вампир отшатнулся от неожиданной атаки, но потом быстро собрался с мыслями, понимая, что перед ним не безропотная жертва.
Катрин не хотела прекращать быстро бой, словно он доставлял ей огромное удовольствие, хотя на самом деле просто удлинял ее муки. В тайне она надеялась, что кто-то из них двоих погибнет просто случайно…
Чтобы Лестер не узнал ее, женщина отпрыгнула прямо к лучу, зная, что вампиры плохо видят при ярком свете.
Вампир метнулся к ней, но получил решительный отпор. Действия женщины были слажены и отработаны. Каждый удар был четким, быстрым и неожиданным. Ее ловкость и быстрота не уступали вампирским. Она много раз заносила кинжал, но Лестер уворачивался от ударов.
Наконец, вампир как-то смог схватить Катрин за горло и резким, едва заметным движением, прижал, вернее сказать впечатал ее в стену.
Какая-то секунда и он бы свернул ей шею, если бы не увидел лица женщины. Глаза Катрин смотрели ему в душу и молили о смерти. Лестер слегка сжал ее шею и не мог задушить, рука сама соскользнула бессильно вниз.
Катрин просто взбесилась от этого. В голове ясно зазвучало: «Ему убить меня и то противно!»
Отчаяние и злость отвергнутой женщины были сильнее в ту секунду всего. Глаза дьявольски сверкнули…
И в следующую секунду рука, сжимавшая кинжал, сделала резкий взмах…
Вампир тяжело простонал, загибаясь от боли. Его кровь окропила руки женщины. Все было в холодной крови вампира.
Лестер отшатнулся, прошелся заплетающейся походкой, тяжело сел на кровать.
Катрин в ужасе выронила кинжал, заплакала, бросаясь в ноги Лестера, рыдая навзрыд, целуя его колени. Он же нашел в себе силы нежно гладить ее волосы окровавленной рукой, шепча: «Маленькая, влюбленная дурочка… Не плачь, Катрин, не плачь…»
Рана вампира быстро затягивалась. Такие раны для вампиров далеко не смертельны. Но Лестер потерял много сил. Катрин знала это.
Страсть между жизнью и смертью снова играла в крови у обоих…
Когда оба слегка пришли в себя, они посмотрели друг другу в глаза, видя все в них, абсолютно все.
- Значит, ты страж, Катрин… - спокойно сказал Лестер. Так спокойно он еще ни разу с ней не разговаривал. – Что же все лучше, чем быть меченой Мастера…
- Я – страж, а тебя даже это не смущает… Тебе настолько все равно? Я ведь почти тебя убила…
- Жаль, что почти…
- И ты меня почти убил… Мне тоже жаль, что почти… Какая разница, если мне осталось всего жить два года…
- Что? Что ты говоришь?! – в интонации Лестера промелькнул ужас, он понимал, что Катрин не шутит. Слишком хорошо он знал стражей. – Они ввели тебе инъекцию, делающую тебя сильной как вампир, да?! Дура, зачем ты согласилась?!
- А думаешь, легко жить, зная, что ты – меченая? – взорвалась Катрин, вскакивая с колен.
- Дурочка, ты – немеченая. Я отпустил тебя…
- А кто отпустит мою душу? Кто избавит меня от любви?
- Ты просто вбила себе это в голову…
- Вбила, говоришь? – она медленно подошла к окну. - Знаешь, что такое моя любовь, которая течет по венам вместо выпитой тобою крови?
- Что же? – наиграно надменно парировал вампир.
- Я часто вижу туман за окном, – она обратила свой взгляд, полный неудержимой тоски, к окну, из которого сейчас струился лунный свет. – Ты просто представить себе не можешь, как он может быть красив, когда наливается грязно-голубой окраской сумерек. Он кажется ледяным, непроницаемым и твердым, как глыба льда. Так вот, моя любовь – глыба льда. Стоит ей чуть оттаять от воспоминаний о тебе, и она льется слезами, чуть еще – и сходишь с ума от нестерпимой боли. В горле пересыхает от жажды свободы, тепла и крови. Тогда выходишь на балкон, смотришь вниз… хочется либо взлететь, как взлетаешь ты, и пить сладкий, но соленый напиток вампиров, отнимая жизнь других людей; либо сделать проще – чиркнуть кинжалом по венам и… все. Ужасаешься реальности последней мысли, отшатываешься вглубь балкона, садишься у двери, закуриваешь сигарету. Жажда крови пропадает, мысли исчезают, боль притупляется. На какое-то время… Этот кошмар повторяется день ото дня. И каждый день кажется последним… И в тайне желаешь, чтобы так оно и было… Вот, что такое моя любовь, любовь к вампиру… Мне очень страшно, и я так устала ото всего…
- Катрин, - тепло проговорил Лестер. – Ты… Я не люблю тебя, как женщину, понимаешь? А другом быть тебе не могу – мы по разные стороны баррикады: ты – страж, а я – вампир… Я бы хотел быть твоим другом, братом… Загляни себе в душу, ты ведь сама хотела бы быть мне сестрой, а не любовницей… - женщина молчала, а Лестер хотел перевести разговор на другую тему. Его взгляд наткнулся на сигареты, лежащие на столике. – Ты куришь?
- Это сигареты стражей… Если я не буду курить в течение суток вампирское во мне возьмет вверх, я покусаю человека и…
- Сама станешь вампиром?
- Да… Грустно мне, Лестер…
Вампир встал с кровати, его рана совсем затянулась. Он подошел к Катрин:
- Моя девочка, как бы я желал, чтобы мы никогда не встречались…
Катрин с улыбкой заглянула в его глаза:
- Что бы ни произошло в моей жизни, что бы еще ни произойдет, но я благословляю небо за встречу с тобой, братишка.
Вампир обнял ее с теплотой, с какой бы обнимал младшую сестру. И они впервые были действительно счастливы в объятиях друг друга. Их не мучили ни угрызения совести, ни страх, ни отчаяние, ни страсть. Все это ушло. И оба были счастливы от этой мысли.
- Прости меня, Катрин, за все прости…
- А ты меня, мой братик…
- Скоро рассвет, мне пора… - с неохотой сказал Лестер.
- Иди. До скорой встречи… - отпуская его, ответила женщина.
- До свидания, Катрин… - улыбнулся вампир.
Лестер исчез в небе, а Катрин подошла к столику, взяла сигареты. В голове звучало: «Другом быть не могу, но хотел бы…»
Женщина открыла пачку, задумалась на миг, а затем уверено сломала все сигареты, зная, что в течение суток ей негде будет достать новые…