Гастролер.
«Вампира, в отличие от оборотня, нельзя убить серебром,
но можно серьезно ранить».
Портовый город, расположенный на юге Франции.
Наши дни.
Я сошел с лайнера на пристань и поднял голову вверх.
Небо, затянутое серыми тяжелыми тучами, вот-вот прольется дождем. Волны со злостью бьются о каменный пирс, и беснующийся ветер завывает похлеще волка в полно-луние.
Я люблю такую погоду. Хотя нет, слово «люблю» не совсем можно применить к чувствам такого человека, как я.
«Человека…» - мысль скользнула в голове, так до конца и не сформировавшись, заставляя мои тонкие губы скривиться в хищной улыбке.
Любовь…
Я никогда не смогу узнать, что же это за чувство, о котором на протяжении многих веков поэты слагают поэмы, а художники, архитекторы и скульпторы запечатлевают в своих нерушимых временем произведениях искусства.
Ведь я вампир. У меня нет души, лишь холодная пустота, моя вечная спутница.
Я повернулся лицом к горизонту. Но вместо него увидел только сгущающийся ту-ман, да тусклые огни нескольких торговых судов, спешащих в гавань.
«Туман – это хороший знак, охота будет удачной» - решил я, направляясь к зданию морского вокзала, где должна состояться моя встреча с посредником.
Пока я шел, люди инстинктивно расступались передо мной, пропуская вперед. Они ощущали тьму клубящеюся вокруг меня, но не придавали ей значения, потому что я навел на них морок.
Я необычный вампир.
Я сменил столько имен, что уже не могу с уверенностью сказать, действительно ли имя Армандо Сфорца было дано мне при рождении.
В последнее десятилетие за мной закрепилось прозвище Гастролер - вампир, бре-дущий из века в век, меняющий страну за страной, утоляющий жажду крови только в объ-ятьях шлюх и убивающий своих сородичей.
Да, я охотник на вампиров, уничтожающий себе подобных не раде каких-то выс-ших целей, не раде собственной защиты или желания выжить в опасном мире бессмерт-ных и даже не для удовольствия. Я убиваю во имя мести.
Я никогда не хотел становиться тем, кем сейчас являюсь. Меня обратили против воли. Бездушная тварь, вот кто я.
Не гнушался я и убийствами людей за деньги. Очень большие деньги.
Обычно, приезжая во Францию, я сотрудничал со стариком по имени Франсуа, но в этот раз посредником оказался тощий паренек. Даже на расстояние более пятидесяти яр-дов я разглядел у него на лице веснушки.
- Салют, дядя! - воскликнул он, лучезарно улыбнувшись, когда заметил меня. Мо-лодец пройдоха, хорошо играет роль племянника встречающего дядю.
Я приблизился к нему и к стоянке такси мы уже шли вместе. Попутно, паренек да-вал мне инструкции на счет заказа. Я слушал его в вполуха, осматривая окружавшую нас территорию на наличие незваных гостей, вроде других вампиров или полиции.
А еще, будучи недавно на выполнении заказа в Лондоне (грохнул одного полити-ка), ко мне на «хвост» сели ребята из Ми-6. От них удалось избавиться только в Амстер-даме. То-то полиции будет потеха вылавливать из реки два трупа без опознавательных знаков. Я предусмотрительно отрезал им руки по локоть, обезобразил с помощью серной кислоты их лица и татуировки…
- Merde*! – выругался паренек, споткнувшись.
При других обстоятельствах такая оплошность могла бы стоить ему жизни.
Уже когда я сидел в такси, он сунул мне в окошко ключ от камеры хранения на ав-товокзале, сказав все также улыбаясь:
- Там твой рабочий инвентарь дядя. Я бы с радостью прокатился с тобой, но ты же знаешь папу. Он убьет меня, если я пропущу тренировку.
Дело в том, что мое оружие путешествовало отдельно от меня. Так безопаснее. Пока я плыл на лайнере из Италии во Францию, его специально для меня перевози-ли через горы Сьерра-Невады на легковушке.
Сейчас я еду на автовокзал забрать оружие, затем отправлюсь в отель, а ночью на охоту.
Вся поездка «гавань – автовокзал – отель» заняла около двух часов, по прошествии которых я уже сидел в номере, пил виски и изучал полученные по электронной почте све-дения о предстоящей жертве.
Иногда удача улыбается и такому ублюдку, как я.
- Здравствуй Лукреция, вот мы почти и встретились, - выдохнул я, разглядывая прекрасную вампиршу на фотографии в ноутбуке.
Я был одиннадцатилетним мальчишкой, поющим в церковном хоре, когда впервые встретил её. Тогда она мне показалась самой красивой женщиной в мире. Женщина дос-тойная кисти величайших художников, таких, как да Винчи и Тициан…
Венеция эпохи Ренессанса. Осень 1509 года.
Закончилась утренняя месса, и я собирался идти в трапезную.
- Армандо, Армандо! – хорошо поставленным голосом позвал меня отец Аурелий.
Заслышав его, я тут же подбежал к старику. Он был моим наставником и учителем пения. Мы жили при церкви Святого Андриана в предместьях Венеции.
- Отец, вы искали меня? – я почтительно склонил голову.
- Да мой мальчик. У нас гостья. От того, как ты покажешь себя перед ней, зависит наше будущее. Твой отец скончался в прошлом месяце, успев оплатить за твое обучение и жилье лишь до конца года, а его наследник отказался в дальнейшем давать деньги на со-держание. О чем он и сообщил в своем письме настоятелю.
Я понимающе кивнул.
Дети того времени взрослели очень рано, и я не исключение.
Я отлично знал, что незаконнорожденный сын Джованни Сфорца. Моя мать была служанкой в его доме. Она умерла, сразу после моего появления на свет.
До семи лет я жил при дворе отца, работал на кухне поваренком. Затем, его гости стали приглядываться ко мне, и пошли ненужные сплетни.
Именно поэтому Джованни Сфорца решил удалить меня со двора в один из цер-ковных приходов. Как говорится: с глаз долой, из сердца вон.
- Иди, она ждет тебя.
Я спустился с балкона вниз, где увидел молодую женщину.
Невысокая, с длинными золотистыми волосами, с которых мягкими волнами спус-кался белый кружевной платок и плавными складками ложился ей на плечи, закрывая со-бой часть глубокого декольте. Ее светло-карие глаза с любопытством разглядывали меня.
Я поздоровался, и она через некоторое время спросила:
- Ты знаешь кто я?
- Нет, Ваше сиятельство.
- Я герцогиня Ферарры, Модены и Реджио Лукреция Борджиа, дочь Папы Алек-сандра VI. Тебе это о чем-нибудь говорит?
С минуту я молчал. Теперь я знал кто она такая.
Вечно молодая красавица Лукреция, именно так называли её в обществе. А еще от-равительница, кровосмесительница, убийца.
Ходили слухи, что она душу продала дьяволу, чтобы оставаться молодой и пре-красной, что она спала с собственным отцом, братом, отравляла любовников и любила на-блюдать за тем, как они корчатся в предсмертных муках. Яд она прятала в кольцах, чтобы незаметно подсыпать его в пищу жертвам.
- Да, - тихо ответил я. - Вы недолгое время были женой графа Сфорца.
- А ты его внебрачный сын, верно?
Я промолчал и стал разглядывать её пальцы, унизанные перстнями и кольцами. Она, заметив это, спросила, вытягивая руки вперед:
- Тебе нравятся?
- Да, Ваше сиятельство, они очень красивы.
- Называй меня просто Лукреция. Хочешь посмотреть поближе?
- А можно? – осмелел я.
Она, улыбаясь, сняла одно золотое кольцо с большим сапфиром и протянула его мне со словами:
- Оно не обычное, а с секретом. Нажми слегка на камень. Да, правильно. А теперь отодвинь в сторону.
Кольцо внутри оказалось заполненным желтоватым порошком.
Значит, слухи правдивы!
- Для чего он?
- Осторожно, это яд. Я дарю тебе кольцо, как знак своего расположения. Может ко-гда-нибудь, оно тебе пригодится. Я слышала, как ты пел с хором, но хотелось бы услы-шать тебя и отдельно.
Закрыв глаза, я запел. Запел от всей души, от всего сердца молитву, посвященную Деве Марии. А когда закончил, посмотрел на Лукрецию. На ее слезы, стекающие по ще-кам к подбородку.
Заметил её слезы и отец Аурелий, подходящий к нам.
- Вам нехорошо, моя герцогиня? – с тревогой осведомился он.
- Нет, все в порядке. У Армандо просто божественный голос, - ответила она, выти-рая слезы платком.
- Я же говорил, - улыбнулся старик. - Он будет величайшим певцом. Армандо, - он повернулся ко мне. - Беги в трапезную, иначе останешься без завтрака.
- До свидания, Ваше сиятельство, - попрощался я с самой великолепной женщиной на свете.
- Лукреция, - поправила она. Улыбаясь, она приблизилась ко мне и запечатлела на лбу легкий поцелуй, прошептав:
- До скорой встречи, мой сладкоголосый.
Я, вздрогнув от неожиданности, выбежал из зала, но потом вернулся, спрятавшись за алтарем. Мне хотелось еще раз взглянуть на Лукрецию, да и разговор между ней и от-цом Аурелием интересно было послушать. О чем я вскоре пожалел. Оказывается, он со-бирался продать меня, как какого-то никчемного раба герцогине. Но она отказалась, ска-зав, что придет за мной позже, а пока будет оплачивать мое содержание.
От внезапно нахлынувшей злости я крепко сжал кулаки. Что-то маленькое твердое приятно холодило ладонь.
Кольцо. Я разглядывал его, а про себя уже размышлял о том, как убью негодяя Ау-релия.
Портовый город, расположенный на юге Франции.
Наши дни.
Я вышел из лифта под руку со своей спутницей, девушкой по вызову. Кажется, её зовут Мишель, но это неважно. Для эскорта в казино в самый раз. Я отлично провел время с ней в номере и насытился её кровью.
У девушки был остекленевший взгляд. После кормления они всегда бывают таки-ми. Мягкие и податливые, делай с ними все что захочешь.
Возможно, через несколько часов она умрет, а возможно ей повезет, и на следую-щее утро она просто ничего не будет помнить.
Казино находилось прямо в здании отеля, на первом этаже.
Лукрецию я заметил сразу, думаю, и она почувствовала мое присутствие.
Она не изменилась. Все такая же волнующе прекрасная.
Прятаться не было смысла. Лукреция являлась одной из самых влиятельных и ува-жаемых особ в мире не-мертвых. За века вампирша обрела десятки бессмертных последо-вателей, готовых ради неё на все. Они боготворили её, обеспечивали охрану.
По прибытии в отель, я заметил парочку её «людей» на улице и в вестибюле. Одна-ко они не обратили на меня внимания. Что ни говори, а искусством морока я владел мас-терски. Я мог применять его на вампирах, если конечно эти самые вампиры младше и сла-бее меня. Но такой фокус с Лукрецией не прошел бы, ведь это она, в свое время, обучала меня мороку…
Сейчас вампирша, стоя у рулетки, огляделась по сторонам и что-то шепнула нахо-дившемуся около неё вампиру. Тот, кивнув в ответ, на время скрылся с моего поля зрения. Видимо отправился проверять обстановку.
Я, не сводя с нее взгляда, двинулся к бару, потянув за собой, спотыкающуюся на каждом шагу Мишель. Один из проходящих мимо парней присвистнул, когда девушка упала, и при этом задрался подол её короткого платья.
Черт! Я уже жалею, что притащил её сюда!
Но злость мигом испарилась при виде того, что спутник Лукреции, заинтересовался девушкой.
Отлично, она сможет послужить наживкой. Я отдал приказ Мишель занять вампи-ра, а сам поспешил к рулетке.
- Армандо, мой сладкоголосый, вот так сюрприз. Кажется, я знаю, зачем ты здесь, - низкий голос вампирши заставил вздрогнуть меня.
- Уж наверняка, - хмыкнул я. - Видел твоих упырей на улице.
- Тогда ты дурак, раз явился сюда, - заметила она, скользнув по мне многообе-щающим взглядом.
- Не пытайся, наша связь оборвана.
- Ты уверен? Я думаю, ты обманываешь сам себя, – она приблизилась.
- Пора паковать вещи в Ад. Тебя уже порядком заждались там. - В моей руке ока-зался меч, вытащенный из-под плаща. Я сделал им взмах, она отпрянула назад, разверну-лась и побежала.
Кто-то заорал. В помещении началась паника. Я ринулся за ней, расталкивая по до-роге людей.
Тут мой путь загородил спутник Лукреции. Хищно оскалившись, он стал наступать на меня. Я вытащил из пристегнутой к ремню кобуры кольт, заряженный серебряными пулями.
Два выстрела в голову вампира и он уже валяется у моих ног. Острым лезвием меча я перерезал ему глотку. Кровь хлынула на мраморный пол. Через полчаса от него останет-ся лишь горстка праха. Вампиры быстро разлагаются.
Стоявшая рядом Мишель, тихо всхлипнув, упала в обморок. Давно пора, при та-кой-то потере крови.
- Лукреция! – выкрикнул я, оглядываясь в её поисках.
Я выбежал в холл и увидел, как она села в один из лифтов.
- Поймай меня, если сможешь! – засмеялась она. - Я буду ждать тебя на крыше!
Венеция эпохи Ренессанса. Зима 1521 года.
Венецианский карнавал масок.
Аромат роскоши и веселья витает по узким улочкам и каналам города. Толпы разо-детых людей стеклись на площадь Сан-Марко, чтобы увидеть красочные театральные представления, потанцевать и просто отлично провести время.
Карнавал особый праздник. Он пропитан тайнами и загадками, волнующими вооб-ражение историями. И нельзя понять, кто есть кто. Возможно, вот эта задорно смеющаяся Коломбина одна из богатейших женщин Венеции, а возможно куртизанка.
Повсюду куда ни глянь маски. Сотни масок. Белые и красные, золотые и серебри-стые, маски украшенные драгоценными камнями, эмалью и перьями.
Я с приятелем Джакобо, смеясь над его очередной шуткой, сошел с гондолы. Сегодня мы были приглашены на бал-маскарад во дворец Медичи. Чтобы быстрее попасть туда, мы избрали самый короткий, но не самый безопасный путь. Нам предстояло пройти темный глухой проулок, соединявший пристань с мостовой, ведущей прямо к во-ротам дворца.
Я был не из робких и пугливых, поэтому, подтрунивая над Джакобо, первым шаг-нул в черноту проулка. Сделав еще пару шагов, позвал:
- Эй, Джакобо, ты где?!
В ответ лишь тишина.
Я пошел дальше, ориентируясь на свет от огней, который становился все ближе.
- Не ужели ты струсил?! Тут идти-то нечего, раз и ты уже во дворце флиртуешь с какой-нибудь хорошенькой gatto**.
Странно, обычно, при упоминаниях о девушках, мой друг очень оживляется, а тут…
Глухой стук о камень тротуара, заставил обернуться меня, где я увидел валявшего-ся Джакобо и склоненных над ним людей. Доли секунд, и вот они уже окружают меня.
Их было четверо. Черные одеяния скрывали их с ног до головы, вместо лиц антич-ные белые маски трагедии и комедии.
- Человек, - зашипел один из них в маске трагедии. - Тебя не должно быть здесь в этот час, когда должна начаться схватка.
- Ну, ничего страшного, - хихикнула «комедия». - Мы выпьем его. Ты только по-нюхай, как он вкусно пахнет. Свеженький, здоровенький.
- Молчать, вы ничтожные твари! – приказал женский голос. Когда-то давным-давно я уже слышал его, но где?
У самого входа в проулок стали проявляться очертания невысокой женской фигур-ки в пышном платье. Света было очень мало, так что я не смог разглядеть её, хоть и пы-тался.
Плавной походкой, женщина направлялась к нам.
- Госпожа, это человек. - Одна из «комедий» склонила голову, указывая на меня.
- Вижу, - мурлыкнула она, нагибаясь и беря меня за подбородок.
Я заглянул в её глаза, в прорезях красной с белыми перьями маске и сразу вспом-нил кто она.
- А-а-аа, сладкоголосый, не думала, что мы так скоро встретимся, я планировала подождать еще несколько лет. Но ты и сейчас парень хоть куда. Думаю, женщины всех возрастов от тебя без ума.
Долгие годы я с трепетом ожидал, когда она заберет меня. Иногда я даже мечтал об этом, но потом пугался собственных мыслей, и старался заглушить их. Однако она все не приходила, а потом, я узнал, что она умерла летом 1519 года.
Первое что я ощутил, это разочарование. Но вскоре оно покинуло меня, оставляя за собой лишь облегчение и чувство свободы.
Но если она мертва, то кто тогда сейчас стоит рядом со мной? Кто разговаривает её голосом, у кого такой же выразительный взгляд?
- Лукреция… это невозможно, вы ведь мертвы!
- Мертва? – переспросила она и засмеялась. - О, да! Я мертва уже очень давно. По-рядком более сорока лет.
- Так вы ведьма?
- Нет, мой сладкоголосый, я вампирша. И сегодня ты станешь таким, как и я. Ты останешься молодым навечно и даже больше. Ты будешь сильным и неуязвимым. Разве может смертный мечтать о чем-нибудь больше?
Она облизнулась, в темноте блеснули вытянувшиеся клыки. Я попятился, но меня схватил за плечи один из ее приспешников. Я попытался вырваться, но ничего не вышло.
- Бесполезно сопротивляться, твоя судьба предрешена.
- Вы убили моего друга! Отпустите меня!
- Кстати, я слышала, что отец Аурелий скончался через два дня после нашей с то-бой встречи. Он долго мучился, его выворачивало наизнанку. Выходит, мое кольцо при-годилось тебе?
Я нервно сглотнул.
- Так чем ты лучше нас? Такой же убийца!
- Он хотел продать меня, как домашний скот! – разозлился я.
- Неважно, какой изначально была причина для грехопадения, - Лукреция приникла к моей шее. - Важно, что я помогу тебе избежать Ада…
Острая боль… Пресвятая Дева Мария прости меня!
Это было ужасно, вместе с моей кровью, я чувствовал, как меня покидают и жиз-ненные силы. На некоторое время, я потерял сознание, а потом вновь пришел в себя. Она все также жадно пила кровь, но я уже не испытывал боли. Лишь ощущения легкости и счастья переполняли меня.
Я засмеялся, прижимая её голову сильнее к себе. Пусть пьет, если ей нравится. Я подожду.
- Госпожа, они здесь, - откуда-то издалека послышался голос.
Лукреция нехотя подняла голову, и я увидел, как с её губ и клыков стекает кровь.
- Закончим позже, мой сладкоголосый, - сказала она, отходя от меня в сторону.
Я покачнулся и осел на тротуар. Перед глазами все закрутилось, завертелось, и прежде, чем отключиться, я различил смутные очертания какого-то крупного зверя наки-нувшегося на Лукрецию...
Позже, намного позже я узнал, что кланы вампиров и кланы оборотней издавна считались врагами, и что в то время между ними шла скрытая война за территорию.
В ту карнавальную ночь, во время моего обращения, между Лукрецией с её вампи-рами и вер-тиграми произошла схватка, повлиявшая на исход этой войны.
Вампиры со значительными потерями выиграли, а выжившим оборотням пришлось в скорой спешке покинуть не только Венецию, но и всю Европу.
Несколько десятков лет, я покорно следовал за Лукрецией, выполнял её прихоти. Убивал ради неё, ради одного её взгляда.
Но потом все изменилось. Я научился бороться с её скрытым на меня влиянием, подавлять зов. Я стал сильнее, умнее и в какой-то момент смог оборвать ту невидимую нить, что связывала нас, как мастера и его творение.
Я поклялся, что если еще раз судьба случайно сведет нас вместе, то в живых оста-нется лишь один.
Портовый город, расположенный на юге Франции.
Наши дни.
Ледяные капли дождя стекали по лицу. Я остановился, чтобы отдышаться.
Ха! Вампир и отдышка, вот так анекдот! Но временами даже мы бессмертные нуж-даемся в ней. Особенно если один бессмертный гонится за другим, перепрыгивая с крыши на крышу.
Она подкралась сзади. Шум дождя заглушил ее приближение.
- Очень жаль убивать тебя, но у меня нет выбора! Я хочу жить! – выкрикнув эти слова, она повалила меня. Меч выпал из моих рук, я оказался прижат сверху.
- Жить?! Когда-то ты сказала мне, что давно мертва! Что ты понимаешь, под сло-вом «жизнь»? Мы не живем, мы существуем! Мы паразитируем на людях! – зарычал я.
- Смотрите, какой гуманист нашелся! В свое время я обратила тебя из-за твоего божественного голоса. Подарила бессмертие! А ты как отплатил мне? Неблагодарный! – Лукреция потянулась за мечом.
Я не дал ей поднять его, подмяв её под себя. У меня был «козырь в рукаве», а точ-нее осиновый кол. Я занес его над вампиршей.
- Не убивай меня. - В ее светло-карих глазах отчетливо читался ужас. Я впервые видел её такой. - Если ты это сделаешь, другие вампиры начнут охоту на тебя.
«Она боялась за себя или за меня?», - мелькнула в голове мысль.
- Они и так давно уже охотятся на меня, - сказал я.
- Ты знаешь, кто тебе заказал убить меня? Это вер-тигр, один из потомков тех, ко-торых я убила в ночь твоего обращения. Убрав меня, он тем самым отомстит мне за своих предков и развяжет новую войну между вампирами и оборотнями. Пакт о мирном догово-ре между нашими расами, заключенный два столетия назад, будет нарушен. Это полити-ческие игры…
- Мне плевать на вашу политику! – выкрикнул я.
Я отлично знал, что за все существование мирного договора, те или иные отдель-ные представители обеих рас пытались разорвать его. Но до сих пор, никому еще не уда-лось это сделать.
Она пронзительно закричала, так как я вонзил кол ей в сердце. Кровь полилась из её открытого рта.
Я не мог поверить! Она практически мертва. Окончательно и безвозвратно.
Я столько веков мечтал об этом моменте! Но радость оттого, что моя мечта сбы-лась, отчего-то быстро померкла, оставляя за собой шлейф из удивления и тоски.
- Прости меня, - прошептала вампирша, из её глаз одна за другой скатывались сле-зы, смешиваясь с дождем и кровью.
- За что? – не понял я, не сразу заметив, что и сам плачу.
Почему? Ведь я ненавижу её. Она сломала мне жизнь, превратила в ничтожество!
В груди неприятно защемило. Казалось, я что-то потерял. Что-то очень важное.
- За то, что прокляла тебя, обрекла на страдания… за то, что я полюбила тебя…
- Полюбила? Но ведь вампиры не могут испытывать чувства такие, как любовь, со-страдание, милосердие…
- Ты как был дураком, так и остался, - слабо улыбнулась она. - Даже когда ты был ребенком, я наблюдала за тобой. За тем как ты растешь, как смеешься, поешь, встреча-ешься с девушками, влезаешь в драки. Я видела все твои победы и неудачи. Я помню тот случай, когда разгневанный папаша синьорины Марчелло узнал, что по вечерам вы зани-маетесь не только пением. Помню, как он гнался за тобой по улице с раскаленной кочер-гой, грозясь кастрировать тебя на месте. А она, выйдя на балкон, умоляла его остановить-ся, а тебя – как можно быстрей бежать.
Я улыбнулся воспоминаниям.
- Так значит, это ты оказалась тем самым грабителем, что напал и убил в тот вечер сеньора Марчелло?
- Я, - согласилась она и зашлась в хриплом кашле. Её глаза стали медленно закры-ваться.
- Нет! Не умирай! – неужели это сейчас сказал я?!
- Армандо…
Только она называла меня этим именем. Она единственная, кто еще помнил его. Для неё я был не бездушным Гастролером, а человеком, которого она любила на протяже-нии нескольких веков.
- Армандо, - Лукреция сжала мою ладонь. - Спой мне, спой мне «Аве Мария», как тогда… Помнишь? В день нашего знакомства, в день, когда я впервые услышала твой го-лос и влюбилась в него, а затем и в тебя. Ты был таким невинным… Спой, прошу тебя…
Я запел. И пел я до тех пор, пока она не стала распадаться на кусочки, а вместо её ладони, в моей руке не оказалась зажата лишь горстка праха.
Я взвыл от отчаяния и одиночества. От того, что потерял её навсегда, оттого, что любить это оказывается очень больно.
Мое горе ни знало границ. Оно засасывало меня в черный водоворот из ненависти и мести.
Тогда, я даже не подозревал о том, что в скором времени буду сражаться на сторо-не вампиров, моих извечных врагов, в жестокой войне нелюдей.
А холодные капли дождя все стекали по моему лицу.
Россия. Дальний Восток. Два месяца спустя.
Мягкий лунный свет окутывал верхушки деревьев и сосен в серебристое покрыва-ло. Кое-где он проникал сквозь ветви на лесную тропу, поросшую местами мхом и ли-шайником, заиндевевшим от морозного воздуха. Осторожно, следя за каждым своим дви-жением, пружинистой походкой упругих лап, из лесной чащи вышел тигр.
Животное было поистине великолепным. Под белым мехом с черно-коричневыми полосами скрывалось четырехсотфунтовое вытянутое мускулистое тело, достигавшее в холке около трех с половиной футов.
От обычного тигра – полуальбиноса он отличался тем, что вместо голубых глаз, они у него были ярко-зеленого цвета, сияющие в ночи изумрудным пламенем.
Подрагивая кончиками ушей и хвоста, остановился и, пригнув округлую голову к самой земле, принюхался.
Едва уловимый, тонкий след чужака тянулся в сторону домов, пристроившихся недалеко от леса. Зверь беззвучно зевнул. При этом обнажился ряд ровных белоснежных зубов и острые клыки, которыми еще пару часов назад, во время охоты, он перегрыз горло кабану.
Довольно зажмурившись, грациозно потянулся всем своим гибким телом и, подой-дя к ближайшему дереву, принялся точить когти. Закончив, тряхнул поочередно каждой мощной лапой и отправился к жилым домам.
С каждым шагом незнакомый запах усиливался. Но вот показался первый дом кот-теджного типа, выделявшийся среди всех остальных своей обособленностью.
Тигр важно прошествовал к задней слегка приоткрытой калитке. Черный влажный нос вновь потянул ниточку следа. Запах безжалостно ударил по всем обонятельным ре-цепторам, заполняя собой каждую клеточку мозга. Теперь он узнал этот запах. Узнал за-пах вампира, но было слишком поздно…
Раздался выстрел.
«Оборотня, в отличие от вампира, можно не просто ранить, а убить серебром».
Merde* - с фр. – дерьмо.
Gatto** - с ит. – кот, кошка.