Он открывал дверь своей квартиры, руки дрожали. Сколько воспоминаний о детстве в его голове пронеслось… Ведь именно тут, в этой квартире, он провёл почти половину своей жизни. Детский сад, школьные годы, выпускной…
«А на той ступени с Анькой с шестого дома целовался…», - ключ никак не хотел попадать в замочную скважину, а воспоминания непослушным роем пчёл, кружились в его голове.
«А на подоконнике пятого этажа сидел, глядя на Юльку, стоящую внизу…», - щелчок, и дверь перед ним распахнулась.
Солнечная прихожая манила своими воспоминаниями.
«Всегда вкусно пахло… А на Новый Год… Мандарины, ёлка… Наверное, моё детство это и есть запах этой ёлки и мандаринов. А ещё маминых рук…»
-Мам?
Он это произнёс в пустоту, не надеясь на ответ. Его голос гулко встретился с эхом, и метался, метался, метался в стенах прихожей… Прошёл на кухне, пусто. Такая же, как прежде маленькая, солнечная кухонька. В уголке, возле окна, стол. На столе стояла его любимая фотография в рамочке. Там, на ней, ещё были все вместе : папа, военный офицер, мама, фельдшер, и маленький Ильюшка… Только странно… Раньше фотография казалась ему более блеклой, а сейчас у отца и мамы глаза были, как будто живые, почти настоящие…
-Мам?
Снова произнёс, не надеясь на ответ, проходя дальше по прихожей, в зал.
«Запах маминых духов… Надо же. Стойкие…». Он вдыхал носом, покрепче, поглубже, этот родной ему запах. Солнце озаряло комнатушку красными лучами заходящего солнца…
Прошёл дальше, в спальню мамы. Обвёл глазами пространство… Большая кровать, заправленная белоснежным одеялом, по краям обшитым белым кружевом. Большое зеркало на стене, широкий подоконник, фотография на стене… Всё как было. Взгляд опустился на тумбочку, стоящую около кровати.
«Письмо… Надо же.» Аккуратно, как маленький ребёнок, который боится, что его накажут за его шалость, он взял это письмо в руки. Развернул лист, взгляд наткнулся на знакомый, округлый почерк.
«Здравствуй…», - он узнал почерк: «Моё письмо! Моё!». Впиваясь глазами в желтоватый лист, начал читать…
«Здравствуй, дорогая мама.
Мне осталось три месяца в армии, надеюсь ждёшь своего сына?
А я вот сейчас стою в наряде, появилось свободное время написать тебе, мам. Сегодня на ужин ели гречку с котлетой. А знаешь, котлеты никто так не умет делать, как ты. Очень скучаю по твои домашним котлетам и голубцам. А помнишь, как на новый год мы вместе лепили котлеты, я, папа и ты? Тогда ещё папа живой был… Мам, как ты там? Ты держись, я скоро приеду, ещё вместе за руку гулять по улицам нашего двора будем.
Твой самый любимый в мире рядовой, Проскурьев Илья Николаевич.»
Руки задрожали… «Три месяца»… Бросил взгляд на тумбочку. Ещё одно письмо, только это было упаковано в красивый, белоснежный конверт. Быстрыми, резкими движениями вскрыл конверт:
«Здравствуй, сыночек.
Три месяца… Дожить бы. Твоими молитвами и живу. Ходила в церковь, поставила свечку на здравие. Молюсь, сыночка, жду тебя. Ты и твой папа это самое дорогое в моей жизни, только… Теперь у меня только ты остался. Состояние моё сынок всё хуже становится. Боюсь, не доживу, не увижу глаз твоих. А так всё хорошо, только скучаю очень.
А мы с тобой ещё по двору нашему под взглядами соседей пройдёмся. Вместе, за руку. Ты только меня за руку крепче держи, сынок.
Твоя мама, Надежда Ильинична Проскурьева.21.10.1989г.»
На глазах выступили слёзы… «Ждала…».
Только по возвращению домой он узнал, что мама его умерла, через два дня, как получила его письмо. Он не верил, шёл домой, и надеялся, что вот-вот очутится в её тёплых руках. А дом встретил его пустотой, и этими двумя письмами…
Он лёг на мамину кровать, и заснул…
Она приснилась ему всё в той же красивой, вязанной белоснежной кофте. Белый был её любимым цветом. Она протянула руку, и улыбаясь, позвала его за собой. Он, красивый, высокий, с папиными ярко-голубыми глазами шёл с ней за руку по их двору, а соседи: Баба Клава, которая умерла ещё летом, Тётя Нюра, у который случился инфаркт, и даже папа, стоял, и смотрел на шагающего по двору Илью и его маму с небесными глазами…
На утро возле пятого подъезда стояла скорая. Санитары нервно курили, соседи шумно обсуждали произошедшее. Кто-то из толпы шумно вздыхал:
-Такой молодой, а остановилось сердце…
И только старушка из 58ой квартиры, стоящая чуть поотдаль, перекрестилась и сказала:
-Пусть хоть на небесах все вместе будут…
А он шёл по двору за руку с мамой, глядя на машину скорой помощи, и не понимал, что же она тут делает?...
А на кухне, с фотографии смотрело три пары ярких глаз. Мать, сын и отец...