Васька и Смерть
Васька Булыгин сидел за кухонным столом, обхватив взлохмаченную голову руками. Перед ним стояла наполовину опорожненная бутылка водки, в селёдочнице тускло отливал серебром скелет селёдки. Обсосанная голова ее с навсегда открытым, будто жадно просящим пить ртом, лежала рядом, намекая на бренность бытия. У ног Васьки растянулась во весь свой огромный рост кавказская овчарка с русским именем Глаша. Она уже отчаялась выпросить у хозяина что-нибудь вкусненькое со стола, а потому дремала, положив лохматую башку на лапы с длинными отросшими когтями.
Голова у Васьки, несмотря на выпитые почти триста грамм и скудную закуску, была ясной. Не брало. А всё нервы. В который уже раз он "пролетал" в бизнесе. Казалось бы, учёл старые ошибки, всё рассчитал, над бизнес-планом корпел цельный месяц... И всё одно пролетел. Как фанера над Парижем.
- Почему над Парижем, кстати? - Думал лениво Васька, - такой город... шикарный, и вдруг фанера над ним. Нонсенс, -всплыло внезапно в голове никогда не употребляемое им ранее слово. Васька вздрогнул аж. - Так договорюсь сам с собой до чего- нибудь такого... экзистен... ционального. - Он опять вздрогнул. - Канал «Культура» что ли, насмотрелся? Вчера случайно нажал на эту кнопку и уснул сразу, видать в мозги спящие и заскочили слова эти. Надо накатить ещё чуток.
Васька налил в заляпанный сальными пальцами граненый стакан пятьдесят грамм, поднёс к глазам бутылку, убедился, что осталось ещё достаточно и резко опрокинул стакан в широко открытый рот. Выдохнул, поморгал несколько раз, взял селёдошную голову, оглядел её брезгливо и обсосал в очередной раз, вгрызаясь острыми передними зубами в мясистый край со свисающими волокнами.
Тут надо заметить, что русский человек, разлив спиртное, всегда убедится, сколько еще осталось в бутылке. Отчего так? Думается мне, здесь присутствуют несколько важных моментов. Во-первых, надо убедиться, что на вечер спиртного хватит. Когда ты видишь, что в бутылке половина или даже чуть меньше, то ставишь её на стол более-менее удовлетворённый. Душа ещё спокойна. Но с каждой дозой спокойствия всё меньше. И в подсознании начинает биться тревожная и даже страшная мысль: а чем утром похмелиться? Ведь осталась всего грамм... пятьдесят, ну семьдесят от силы и их непременно надо выпить сейчас,, иначе поломаешь весь кайф! Но утро... нет, лучше не думать, сейчас хорошо, а там... придумаем чего-нибудь.
А Васька всё думал про фанеру. Вернее, про себя, в очередной раз оказавшегося на мели. А всё почему? Да потому, что ещё в самом начале своего достаточно длинного предпринимательского пути поставил он перед собой задачу: дела свои вести честно. Шаг вправо, шаг влево... Ему мама всю жизнь внушала - будь честным, сынок. И он, когда начинал всю эту бодягу... - слово ей дал: не сверну никогда с пути честного, как бы туго не пришлось. Умерла мама: рак съел. Не могла спокойно смотреть на творящиеся вокруг безобразия. Это даже воровством-то не назовёшь. Гибель Помпеи. Была страна... иль город, село, деревня, и нету. Пепел остался. И на улицах и в душах. Многие люди старой закалки не вынесли этого безумия. Смертушка прибрала их, чтоб не мучились остаток жизни, да и не мешали этим - другим, куролесить.
- Эх, мама, и зачем ты в меня честность эту вбила? Как нынче жить с ней? -- угасающим сознанием думал Васька, -дитё ведь растёт, его кормить надо, да и моя вроде как опять забеременела...
А водка меж тем делала своё дело, голова Васьки склонилась вниз, к тарелке с селёдочной головой, вялым движением он отодвинул её в сторону, положил скрещенные крепкие руки на стол, устроил поудобнее на них голову и уснул.
... А в соседнюю с Васькиной квартирой дверь меж тем звонила... Смерть. Какая? Обыкновенная: с косой, пустыми глазницами, в накинутой на кости рваной белой простыне. Почему рваной? Из России никак выбраться не могла: работы - непочатый край. Всё бы ничего, но ни в одном магазине, белых простыней не было. Сплошь китайское цветное постельное бельё. Да ещё в комплектах. А на кой ей комплект? Обыкновенную дешёвенькую льняную простынюшку. Нету. Всё текстильное производство похерили. Ткачихи да сновалки мрут от невостребованности как мухи. Дело?
Зато мужики в одной частной лавочке ей из нержавейки лезвие косы сделали. Блестит... Теперь и под дождик попадёшь, не надо, как прежде, шкуркой наждачной её драить. Мужики-то в мастерской этой из нержавейки коптильни для рыбаков делали. Спросом пользовались... офигенным. Она туда по делу пришла - за бригадиром престарелым. Бригада как взвилась: да как мы без него! Он у нас самый главный мастер!Пропадём, ядреныть... Вот косу новую и сделали. Дала старику отсрочку. Куды денешься.
- Да что же он не открывает-то? - настойчиво трезвонила Смерть, с силой нажимая на ускользающую кнопку, -иль помер уже? Нет, без меня не могёт быть. - Она прислонилась черепом к двери, прислушиваясь, не шаркает ли ногами в стоптанных домашних тапочках Иван Савельич. А старуха где евойная? Надо бы и её заодно прибрать, да больно уж родственникам хлопотно будет - двоих сразу хоронить. Пока ещё смертное пособие получишь в собесе. А пенсию старики проели давно. Там этой пенсии... Нет, одного пока заберу.
На дворе стоял погожий сентябрь, и не знала Смерть, что с утра умотал Иван Савельич на дачу - картошку убирать. Старуха пилила, пилила: - Вставай, старый хрыч! Ишь, помирать вздумал! А я одна буду с картошкой коноёбиться? Не уберём сейчас - дождями зальёт, погниёт вся, чего зимой жрать-то будем? Вставай - поехали.
И ведь встал Иван Савельич! Завёл "копейку" свою древнюю и погнали они на свои шесть соток за урожаем. Смерть, отчаявшись звонить, достала из прорехи простыни маленькое волшебное зеркальце, зажатое меж рёбрами, (а куда ещё спрятать?) произнесла заветные слова и в нём тут же появился Иван Савельич, волокущий к "Жигулям" мешок с картошкой.
- Вот хрен старый! - Ахнула Смерть, - как огурчик! Не надорвись, болезный. И как я тебя, шустрого такого, "мочить" буду? А старуха-то чего в бороздах вытворяет, только пыль из под вил летит! А я что? Холостой пробег, выходит, сделала? Нет уж! - И она решительно нажала на кнопку звонка Васькиной квартиры.
А Ваське меж тем снилось, что стал он разводить сторожевых собак. Они сейчас многим нужны: новые особняки охранять. Да и в квартирах не помешают. А кавказец - собака нешуточная. Один вид чего стоит.
Домик маленький у них с женой был в семидесяти километрах от Москвы. Раньше за полтора часа долетали. Теперь, бывает,и четыре пилят. Зато пятнадцать соток земли, лес, речка. Деревенька маленькая, уютная, липы столетние курчавятся, яблони через забор ветви свешивают, петухи по утрам беспредельничают. . . Живи- не хочу. Два года назад газ подвели, колодец, свет. А квартиру московскую сдать можно. Вот тебе и деньги на первое время. А там Глашка щенков нарожает...
Вздохнув облегчённо, он протянул руку к бутылке, но в это время раздался резкий звонок в дверь.
-Кого это принесло? Жена с дитём к тёше уехала, рано ей возвращаться. - взглянув огорчённо на бутылку, он пошёл открывать.
На пороге стояла Смерть. Он её сразу узнал. Разве её с кем спутаешь? Да и холодком потусторонним повеяло.
-Ты чего, мать, дверью ошиблась? - Васька настолько охренел, что лучшего обращения при виде нашей дамы не нашел. И что интересно, даже мысли не возникло, что глюки это или перепил чуток.
А Смерть подумала: - Это он здорово меня обозвал – «мать». Пожалуй, еще никто меня за всю мою долгую жизнь так не называл. По крайней мере в глаза. Иль в глазницы? Постой что я говорю - "за всю Жизнь?" Разве может Смерть жить? Она, то-есть я - Смерть. А как правильно? За всю мою Смерть? Нескладно как-то. И не звучит совсем. Надо бы при встрече у Господа Бога спросить. Иль в словарях поискать. И уже Ваське:
-Да не ошиблась я. Сосед твой, старый козёл, на дачу смотался - картошку убирать, а я ведь за ним пришла.
-Как на дачу? - Васька удивлённо хмыкнул. - Он же помирал лежал. Старуха вчера сказывала, что не жилец совсем.
-Во-во. Она же его сама и подняла. Поехали, грит, картошку убирать, а то чего зимой жрать будем. Профура старая. А я тут мудохайся по вашим пятиэтажкам без лифта лазить, - жаловалась Смерть. - Ты собаку-то убрал бы, что ли, неровен час - укусит.
-Она на кости не бросается. - Обиделся Васька. - Да и не до того ей. Вон, при виде тебя ошалела совсем. Не лает даже. А так она у меня зверь. И в дом не пущу, не надейся. - Начал свирепеть он, - дожидайся своего Иван Савельича, я заместо него в рай не спешу.
-Да будет тебе, - заюлила Смерть, - что же я, только за этим и прихожу? Посидим, потолкуем. Мужик ты вроде ничего - сурьезный. Невезучий только.
-При чём тут: везучий-невезучий. Честный я. Не ворую, как все.
-Оо-о! - уважительно осклабилась Смерть, - тогда тем более поговорить надо, - Я уж честных-то в России сколько времени не встречала.
-Да заходи, чёрт с тобой! - Вдруг решился Васька, освобождая дверной проём, - двум смертям не бывать, одной не миновать.
-Не миновать, не миновать. - Довольно бурчала Смерть, запутавшись косой в дверном проеме, - вы уж прям думаете, что кровожадней меня и нету. Сами-то вона чего вытворяете. Убийцы да насильники кругом. Того и гляди...
-Будя скоморошничать-то. - Рассердился Васька,- проходи в кухню, раз пришла.
-А чего в кухню-то? - огрызалась Смерть, -только вы, русские, дорогого гостя в кухню тащите. Да добро бы хоть кухня была, а то ведь закуток тесный. Того и гляди,
заденешь костями за угол какой, да рассыплешься к шутам. Нет бы в гостиную пригласить, в мягкое кресло усадить иль на диван кожаный, каминчик затопить - косточки погреть. Ноют кости-то, - пожаловалась она. - Вот, намедни, в коттедже одном была... В Германии...
- Сравнила - в Германии. - передразнил Васька,да у них там быт отлажен давно, а у нас из коммуналок никак не выедут. Да где-нибудь в Америке в такой квартире как у меня самый завалящий негр жить откажется.
-Откажется, откажется. - покивала Смерть, - завалящая квартирка.
-А как лучше-то купить? Ты цены московские знаешь? Застрелиться!
-Чего сразу стреляться. - Скромно потупилась Смерть, - других способов много. Я ведь профессионал всё-таки .
-Ты на что, мать, всё намекаешь? - Прищурился Васька, - и думать не моги. Малейшая попытка - собаку натравлю.
-Но-но. - покосилась на Глашу Смерть, - шучу я.
-Шуточки у тебя. А давай-ка лучше выпьем. Тут осталось у меня. - Неожиданно предложил он.
-Вот это по-русски. - Одобрила Смерть, - Наливай, Василий. Не могу отказать тому, кто меня дважды матерью назвал. Дорогого стоит. Зачтётся тебе.
-То-то.- Согласно кивнул Васька, разливая оставшуюся водку. – Ну, за здоровье!
-За здоровье, так за здоровье. – Смерть лихо опрокинула стакан в глотку. - И-эх! Хороша, зараза. Дай зажрать-то чем... -Круто! - восхитился Васька и вылил в рот свою дозу.
-На вот, заешь. - протянул он кусок варёной колбасы, которую только что достал из холодильника. Как никак гость в доме,пусть и незваный.
-Свежая? - засомневалась Смерть, обнюхивая колбасу,-пронесёт ещё, а у меня работа...
-Не боись. Вчера жена купила. Ели, нормально всё.-Он прищурился вдруг, - слушай-ка, подруга. А ты куда её льёшь, водку-то? И колбасу во что укладываешь? У тебя ж кости одни, органов-то нету нужных. Пронесёт ещё...- передразнил он.
-Ну, вот, разоблачил. - Смутилась Смерть,- любознательный, блин. Никто и не спрашивал никогда, не до того им было. Знать, и правда помирать не собираешься.
-Не собираюсь. - Подтвердил Васька, - колись давай.
-Дык ведь чего. - Объясняла Смерть, - к кому не придёшь, все наливают. На посошок... Как отказаться? По последней, как говорится. Вот я и придумала...
-Ты не ври только. Не люблю, которые врут. - построжел Васька.
-Да нет, а чего врать-то? - Засмущалась Смерть, -Я ничего стрёмного не делаю. Для вашего же людского блага. Чтоб легше было с душой расставаться. На, гляди. - Решилась
она, немного приоткрывая от горла простыню. – Впервые ведь показываю. – и потупилась, поджав обиженно глухо клацнавшую нижнюю челюсть.
У самых шейных позвонков, вдоль позвоничника, был приколот здоровенной булавкой презерватив, слегка раздутый сейчас снизу.
-Видишь, - Смерть потрясла презервативом, - окромя твоей водки да куска колбасы и нету ничего. Не развезло бы от такого закуся.
-Скотина ты. - укоризненно покачал головой Васька, - добро на говно переводишь. Водка-то кончилась. А придумала лихо. И не догадаешься ведь. – И решительно закончил: - а всё одно нечестно.
- Честно - нечестно. - Скривилась Смерть, - жить -то надо. Ты вон со своей честностью много нажил? То-то и оно. Знаешь что? - оживилась она, - а кончай ты эту бодягу, пойдём со мной! Гарантирую. - Она подняла вверх костяшки пальцев -место в раю тебе обеспечено.
-Да пошла ты... Заладила. Другой темы нет, что ли? - обиделся Васька, - у меня вон жена вроде как опять беременная. Куда она с двумя-то? По миру пойдёт?
-Не беременная она, - потупилась Смерть, - задержка у неё.
-Правда, что ль? - Обрадовался Васька, - слава Богу, не до ребёнка щас. Погоди, а тебе откуда известно, что задержка?
-Работа такая, я ведь всё про вас знаю. Так что пойдём, Василий. Одного-то дитя как-нибудь... Вспомним Пушкина:
"И я сойду путём одним На грустный берег Ахерона."
-Это ещё что - "Ахерона" какая-то. - Не понял Васька.
-Стыдись, Василий. Уж Пушкина-то знать надо. Он- наше всё. Эх, батенька. Послушаешь вас, нынешних, так бы и замочила всех! Ну, почти всех. Большую часть. "Возбуждено"..."Звонит". Как и не учились вовсе. В репетиторы, что ль, пойти?
По русскому языку. А, Василий? Чего скажешь?
-Ты так и не объяснила. Про "Ахерона» - напомнил Васька.
-Берег Смерти это означает, целомудренный ты мой. Куда я ещё-то позвать могу? - Удивилась Смерть.
Васька озадаченно почесал в голове. Помирать не хотелось. Уж больно неожиданно. И планов громадьё... Да и с какой стати? Сосед по огородам бегает, а я иди - за паровоза?
- Вот что, подруга. – Решительно произнес он,- не согласный я. И давай кончим этот разговор. Должен я доказать себе и людям, что можно в этой стране честно разбогатеть. Без ментовских и бандитских крыш, без взяток чиновникам, без уклонения от налогов, без кидалова... Чего там ещё?
-Да уже хватит. - Поморщилась Смерть, - ты хоть сображаешь, что всё, что сейчас перечислил - это Система. Это как Жизнь и Смерть. Неизбежны.
-Врёшь ты всё. - Насупился Васька. - Ты потому и шастаешь по нашим пятиэтажкам, что к нам попасть легко. Поди,в коттедж кирпичный иль в пентхаус бетонный не сразу прорвешься. Лёгких путей ищешь. Последние сто грамм вон выжрала. Ни стыда, ни совести. А утром меня Кондратий хватит, ты тут как тут: - пошли, Василий. - Значит так. Я в магазин сбегаю, ещё пузырёк возьму, на утро чтоб осталось, а ты сиди здесь. И ни с места чтоб...Глаша, охраняй!..
Васька накинул куртяшку лёгкую, обулся, взял с трюмо кошелёк и вышел из квартиры.
Смерть проводила его взглядом, опасливо покосилась на Глашу и задумалась.
- Отчего всё-таки эти бедняки такие смелые? Взять Василия того же. И как только не называл: ну, ладно - мать. Это он лишканул, конечно. Хотя... мать ребёнка рожает, а я взад забираю. Из земли вышел, в землю вошёл. Опять же, она ему жизнь на короткое время даёт, а я в вечность отправляю. Это ж главнее будет. Ладно... Подругой называл. Тоже ничего. А вот ещё скотиной обозвал. Сам-то... За вторым пузырем побежал, всё мало ему. На похмелку чтоб осталось. А ведь и вправду помирать не собирается, раз похмеляться собрался. -собразила она, - вот оптимист. Да шут с ним, - пусть живёт. Сейчас придёт, что-нибудь придумаем с ним. Насчёт честности его. А по поводу отвязности... Когда человек бедный, он завсегда такой. Никакого чинопочитания, часы, вон, у премьера может попросить. А хрен ли ему? Терять-то нечего. Вот и приходится тому премьеру в демократию играть: забирай, мол, чего там. Свои люди. А сам в рожу так и вцепился бы. Богатые, они другие. Придешь к нему - и лебезит, и денег даёт, сопли текут, слёзы ручьём. Не натешился. Ему б две жизни-то дали, а то и все три. Хрена! Надо и правда чиновниками поплотнее заняться, олигархами. Ментами да прокурорами. Судьи тоже хороши. Как там: "А судьи кто?" Кто-кто. Взяточники сплошь, да жополизы. Чуть звонок сверху - "Будет сделано." А такие как Васька сроду правды не добьются. А вот и он, кстати. Вернулся, пострел.
-Ну, как вы тут, без меня? - спросил повеселевший Василий, - не озоровали? А, Глаша?
-Скучали. - Пробурчала добродушно Смерть. -Ты вот чего... - застеснялась она, - мне... по нужде надо... по малой. Где тут у тебя?
-Ха, рассмешила, - заржал Васька,- по какой нужде? Что ты дуру гонишь? Где у тебя эта... самая... из чего сикают, я уж не говорю про... сама знаешь что. Хотя, откуда тебе знать-то. - Махнул он рукой, - самого сладкого-то и не познаешь никогда. Вот и машешь косой своей в отместку. Вековуха, блин.
-Опять обзываешься, Василий. - Обиделась Смерть, - да что ты про меня знаешь? "Не познала..." Ещё как познала! Да я... - тут она осеклась, собразив, что чуть не сболтнула лишнего. - Пропусти в туалет, говорю, презерватив пойду выкину, а то болтается там, по рёбрам бьёт. - И она, решительно отодвинув Ваську, вышла в туалет.
-Смой там за собой! А то жена вернётся – пилить будет! - крикнул Васька вслед.
-Знаю, не учи. - донеслось из туалета.
Васька тем временем поставил на газ сковородку, плеснул растительного масла, достал из холодильника пяток яиц и, чуть погодя, шмякнул их на раскалённый металл.
-Чего-то жареным запахло! - раздался голос из туалета, - не горит чего?
-Выходи давай, чего застряла-то, да презерватив свежий пристегни, пожрем хоть более-менее.
- Ух ты!- Загремела костями Смерть, показываясь в проеме двери,- яичницу сварганил да огурчиков накромсал. Пир горой.
-Однова живём. - Справедливо заметил Васька, разливая водку в стаканы.
-Мне чуть-чуть.- Тормознула его Смерть. - Работать ещё.
-Знаем мы эту работу, киллерша, ядрёна мать. Выходной у тебя сегодня, поняла? Что ты, права не имеешь? Тем более, суббота сегодня.
-А-а... Гори огнём! - Махнула Смерть костлявой рукой и опрокинула стакан в зубастый рот.
Васька выпил аккуратно, наткнул на вилку огурчик, похрустел аппетитно. Затем нацепил отливающий солнцем желток и медленно положил в рот.
-Всё-таки в компании пить - совсем другое дело. - Заметил он, - да ещё с дамой...
-Да, с дамой! - решилась Смерть. - Ты думаешь, я всегда такая была? Так и быть. Слушай сюда.
Васька перестал жевать.
-Ты же эту историю знаешь, надеюсь - про Адама и Еву? - Смерть строго поглядела на Ваську.
-Слыхал... - неуверенно подтвердил Васька.
-А что Ева из ребра Адама создана, тоже слыхал?
-Ну... - кивнул Васька.
-Баранки гну. А теперь подумай бестолковкой своей: у вас, мужиков, с правой и левой сторон количество рёбер одинаковое?
-Естественно. - Подтвердил Васька, - я вон на рентген ходил, когда меня бандюги отмудохали, я им дань не заплатил, так на снимке всё как есть разглядел. Рёбер у нас по 12 штук с каждой стороны. А как же?
-И что же получается? - Торжествующе спросила Смерть,- вынул Господь ребро у Адама, создал Еву, а рёбер одинаково осталось? Не могёт быть такого!
-Ты к чему клонишь-то? - Озадачился Васька,-вывод-то какой?
-А такой, любезные вы мои! Симметрия должна быть! Везде и во всём. Вона, в газетах чего пишут: "Россия на действия Грузии дала симметричный ответ." Сим-мет-рич-ный! - ещё раз раздельно, по слогам выговорила Смерть. - А уж в человеческом теле непременно всё должно быть симметрично. Ясно? Помнишь, Василий, у Чехова: "В человеке всё должно быть прекрасно..." А какая может быть прекрасность, если у тебя с одной стороны 13 ребер, а с другой 12? Да чего там,-отчаянно решилась она, - на, гляди! - и Смерть широко распахнула простыню.
Васька от неожиданности отпрянул назад, чуть не упав с табуретки. Когда-то в школе, на уроках анатомии, им демонстрировали пластмассовый скелет, показывали, где какие кости находятся, тыча в них указкой, но чтоб вот так, во время застолья... Да ещё дама...
А Смерть уже испугалась своего порыва и, потупившись, попросила стеснительно: - Посчитай рёбра, Василий. Уж лучше меня модели не найдёшь.
Действительно, ноги у Васькиной визави были когда-то длинные и стройные, без малейшей кривизны, аккуратный череп пристроился на тонкой изящной шее, ступни ног были явно без следов плоскостопия. А уж рёбрышки... были одно к одному и там, где они заканчивались, в давние времена находилась осиная талия...
-Интересно, а какая у неё грудь была? - подумал Васька, - номер какой?
-Четвёртый, Василий, - с вызовом произнесла Смерть,- Ты не отвлекайся, считай рёбра-то.
Васька, пребывая в прострации, взял почему-то здоровенную мельхиоровую вилку и, тыча острыми зубцами ее, начал считать:
-Раз...
-Что же ты в женшину вилкой тычешь, деревня. -Возмутилась Смерть.
-Так нету указки...
-А ты пальчиком, пальчиком... - томно простонала Смерть. - Жену-то, поди, пальчиком ласкаешь, шалунишка...- Васька совсем засмущался и спросил вдруг:
-А чего это у тебя тут... между попой и... ну, сама знаешь, чернеется? Планшет какой-то.
-Да ноутбук это, Василий. - Приходя в себя, отвечала Смерть. - Снабдил вот Господь. Сейчас бухнем ещё по граммульке, да посчитать надо, план месячный выполнила ай не нет.
-Это и у вас план есть? - Удивился Васька, - как у наших ментов по преступникам. Вот и метёте... безвинные души. Беспредельщики.
-Ты не обижай, не обижай женщину. Не к лицу тебе. Сравнил тоже... с ментами. Думай, что говоришь.
-Извини, не хотел.
Смерть меж тем ловко достала из тазобедренной кости изящный ноутбук последней модели, открыла крышку и бойко застучала по клавишам.
Васька с интересом наблюдал. Смерть ему начинала... нравиться. - А что? - думал он, - нормальная деловая баба. Хватка у неё... железная. С такой не пропадёшь. Настоящая бизнес-леди. Конкуренты охренеют, увидят когда... А в налоговой, вот кипеш будет, когда такая с отчётом явится. Менты опять же, да бандиты... в штаны наложат. Такой «крыши» ни у кого нет. 9то даже хорошо, что кости одни. С другой стороны, были бы кости, мясо нарастёт. Ох, и замутили бы мы с ней. И, главное, от принципа не нужно отступать: вполне можно честно бизнес вести. Пусть попробует кто возразить. Чревато. Жить-то всем хочется. И бюст четвёртый номер...
-Нормально, Василий, - удовлетворённо констатировала Смерть, закрывая ноутбук, - чуток даже перевыполнила план. Свиной грипп помог, да цунами на островах, как их... Самоа, вот, посмывало людишек в море-океан.
- Ну и бюрократия у вас, - покачал головой Васька,с трудом отвлекаясь от накативших мыслей, - докатились.
-Не бюрократия, а учет.- Поправила его Смерть,подняв вверх указательный палец, - ещё ваш Ленин говорил: "Социализм есть строгий учёт..."
-Эва, хватилась, - укорил Васька, - кончился социализм. Накрылся медным тазом.
-Вот, вот, вы и обрадовались. Разбазарили всё в момент. Гуляй, Вася...
-Чего я-то сразу. - Обиделся Василий.
-Да это я так, к слову. Там Васьков-то и не было, по моему. Всё Абрамовичи, да Самойловичи...
-Слушай, родная, - попросил Васька, - давай не будем старое ворошить. Сейчас мы до приватизации дойдём, до ваучеров. Тут уже все, кто хотел, отметились давно. Мы с тобой какую тему начали? Про рёбра. Я ещё пока так и не въехал, куда ты клонишь, давай продолжение.
-Сначала дёрнем чуток, - предложила Смерть, - чтоб не так стыдно было...
- Интересно... - протянул Васька, разливая спиртное,— прям заинтриговала.
-Предупреждаю: разговор между нами, - сверкнула глазницами Смерть. - до сих пор ни одна живая душа на Земле о том, что скажу сейчас, не знала. Ну, а уж о мёртвых я поза бочусь.
-Кто бы сомневался. - Буркнул Васька.
-Всё. - Решилась окончательно Смерть, - слушай и не перебивай...
-Курить-то можно? - попросил Васька.
-Валяй. Форточку не открывай: не услыхал бы кто. И мне достань. Я хоть и бросила... Закуришь с тобой...
-Опять я виноват...
-Создал Бог Адама, - без предисловий начала Смерть, - "Изъ праха земного". И сказано было: "земля еси и въ землю отыдеши." - Понятно говорю? - Строго посмотрела на Ваську Смерть.
- Более-менее. – уклончиво ответил Васька. Правда, последние слова были сказаны уже после грехопадения. Но подвох уже тут явный был. Слушай дальше. Из ребра Адама Бог создал первую женщину - Еву. Иначе говоря -Хавву, что в переводе означает - дающая Жизнь. Чуешь? Мало того, сказано, что своей телесной жизнью человек ничем не отличается от прочих живых существ - животных и состоит в удов летворении потребностей тела. Интересный расклад. Но одновременно Господь даёт первым людям маленькую, казалось бы, заповедь: "Не есть плодовъ съ дерева познания добра и зла". Да, тут нужно подчеркнуть, что потребности тела многоразличны, но в общем все они сводятся к удовлетворению двух основных инстинктов: 1) Инстинкт самосохранения и 2) Инстинкт продолжения рода. Спрашивается: для чего было нужно сажать это самое дерево познания добра и зла, да ещё плодоносящее, да чтоб плодов этих не есть. Явная провокация. Сначала сделать всё, чтоб человек согрешил, а потом сказать ему, что это нехорошо и будет изгнан он из рая.
-Согласен, Смертушка. - С серьёзным видом подтвердил Васька, - ведь продолжение рода имманентно самой природе человека, заложено в нём. В конце концов и бытие является лишь внутренним содержанием сознания, объективный мир вне сознания не существует, правильно?
Смерть посмотрела на Ваську с изумлением.
-На глазах умнеешь, Василий.
-С кем поведёшься... - поскромничал Васька, а сам подумал, что предыдущую Фразу он произнёс не иначе как под влиянием упоминавшегося канала "Культура", - надо на "ТНТ" переходить, а то с катушек сдвинешься. Хотя... в этом есть что-то. Вон и Смертушка похвалила. - Ты продолжай, - разрешил он, -интересно, чем кончится.
- Ещё бы. - Согласилась Смерть, - я хочу заострить твоё внимание на рёбрах. Мы с тобой на мне их уже пересчитали, верно?
- Ну да, кивнул Васька. -Вася, не тупи, - предупредила Смерть, делай выводы самостоятельно. Количество ребер четное?
-Естественно.
-Что же тут естественного, Василий. - Всплеснула руками Смерть, - Раз Господь вынул одно ребро у Адама, значит, их должно остаться неравное количество, так?
-Так. - Кивнул Васька, всё одно ни хрена не понимая, куда та клонит. Точно также он кивал на уроках геометрии, когда училка в сотый раз объясняла ему задачку, а он только кивал тупо. Так за всю учёбу ни одной задачки и не решил. Нет, по теореме Пифагора вроде как осилил одну.
-А теперь, Василий, - голос Смерти стал один в один похож на голос той самой училки, - я задам тебе самый главный вопрос: куда делось ещё одно ребро?
Смерть страшно уставилась на Ваську пустыми глазницами, привстав с табуретки.
Васькины мозги туго ворочались в черепной коробке, во рту пересохло, глаза моргали часто, но... ответа не было.
-Меня Господь из того ребра сотворил! Ясно? - ошарашила Смерть. - Теперь ты один знаешь эту тайну, напрочь скрытую от людей на протяжении веков!
Васька мелко дрожал всем телом. Смерть потянулась к бутылке и плеснула себе и ему по полстакана.
-На, расслабься.Да и мне не помешает.
Выпили оба. Закусывать не стали. Помолчали. Наконец Васька спросил:
-Дальше-то как события развивались?
- Не торопи. Перед тем как выгнать согрешивших Адама и Еву из рая, Господь в последнюю ночь вынул из Адама ещё одно ребро. Незаметно, конечно. Для него это труда не составляло. И спрятал его до поры. Таким образом, рёбер у человека стало двадцать четыре, по двенадцать с каждой стороны. А было по тринадцать! Чуешь? Вот откуда эта нелюбовь к числу 13! Сначала из тринадцатого ребра сотворили Еву, которая спровоцировала Адама на грех, свалив, правда, потом все это на змея, хотя и не прошел вариант: все одно из рая вылетели и бессмертия лишились, а вскоре и я появилась опять же из тринадцатого ребра. Кем я стала, видишь сам.
-Ох, грех-то какой! - Пожевал губами Васька, посмотрев, впрочем, как-то по новому, на Смерть.
-Да что вы все заладили: грех, грех! А сладко-то это как, Василий! Что могёт быть лучше? Бывалоча, спрячешься с ангелом под кусточком...
-Ты погоди вперёд-то забегать! - Прервал её Васька, - что ты сразу про разврат. Как росла, как выглядела сначала. Я-то тебя только такой знаю. Подержанной... чуток.
-Эх, Василий! И красавица же я была! - Закатила глазницы Смерть, не обратив внимания на последние Васькины слова. Не захотела. - Высокая, стройная как молодая пальмочка. Кожа гладкая как листочки у коки...
-У кого? - не понял Васька.
-Дремучий ты, Василий. - Поморщилась Смерть, -кока - это кустарник такой с приятными, похожими на кожу, гладенькими на ощупь листочками, из которых кокаинчик добывается, ясно? Было время, баловалась я кокаинчиком. Забыться чтоб. Ладно, дальше иду. На чём я остановилась?
-На коже. - Напомнил Васька.
-Волосы длинные были, до пояса, золотом отливал ли...
-Так ты рыжая была? Я думал там, на югах, брюнетки одни. - Удивился Васька.
-Какой ты всё-таки, Василий, зануда. Хной я красилась. Любимый мой так захотел - Денница.
-Денис - по нашему?
-Что ты меня всё сбиваешь? В кои-то веки решила молодость вспомнить, а ты всё какие-то детали выпытываешь. Пойми, чучело, тебе ведь первому всё это рассказываю. Пер вому! - по слогам повторила Смерть.
-Потому и уточняю.— Упрямо отвечал Васька, - без деталей какой рассказ? Вот скажи лучше, а грудь-то,грудь у тебя красивая была? Вы, поди, лифчиков и не носили? Одевалась во что?
Он аж вперёд подался и впился глазами в собеседницу.
- Так ни во что, - пожала плечами Смерть, - так голенькая и бегала. По цветочным лужайкам. Дело-то в раю было, забыл? Ох, и красотища у нас в раю была! На лугах круглый год ромашки, васильки, колокольчики цветут! Одно время маки попёрли, народ-то сразу собразил - что к чему... Ну, Господь приказал повыдергать к шутам. Ну, да ладно... Небо у нас всегда голубое было, без вариантов. Единственное облако появлялось, когда Господь свои владения облететь хотел. Сядет в кресло резное позолоченное посередь облака, перед ним блюдо с фруктами, над головой нимб, естественно, серафимы да херувимы прислуживают, а облако медленно плывёт...
-Как третье кольцо в час пик, да? - Встрял Васька, слушавший Смерть с открытым ртом.
-Нет, побыстрей чуток... - не согласилась Смерть и спохватилась тут же, - что ты сравниваешь Божий рай с кольцом бетонным? Постыдился бы.
-Да, а чего такого-то... - пожал плечами Васька, -Ты лучше вот что... Для чего всё-таки тебя Господь создал? Какая необходимость? Иль чтоб симметрию сохранить?
-Симметрия само собой. - Согласилась Смерть, - но думаю я, что скуки он убоялся. Это ж страшное дело - скука. И ведь привык он за Адамом и Евой - сестрёнкой моей, наблюдать. Да подглядывать. Сорвут - не сорвут запретный плод, согрешат-не согрешат. А когда согрешат - не прозевать бы...
-Ну, уж ты прям... - покачал головой Васька.
-Знаю, чего говорю. - Поджала нижнюю челюсть Смерть,- я за слова свои отвечаю. Кроме того, думал, скорее всего, Господь, что если эти двое согрешили, то у меня-то пары нет! Грешить с кем? А любил он меня... Я в хорошем смысле. Все самое вкусненькое – мне несет. На ночь обязательно сказочку расскажет, да колыбельную споет. Чтоб кричал иль стукнул тем более... да никогда. Отец родной...
-То-то вы, что Ёва, а потом и ты, во блуд подались. - Упрекнул Васька.
-А естество-то требует, Василий! - Вскинулась Смерть. - Оно ж посильней всех запретов будет! Разве сейчас не так? Редкая до свадьбы себя сохранит. А мне и свадьба не светила. За кого замуж-то?
-Так как ты с Денисом этим спуталась? Рассказывай давай, облегчи душу.
- Да обычная история, Василий. Если б не в раю про исходила. Денниц самый крутой ангел был. Он сразу, как подрос, к власти стал стремиться. Заместо Бога хотел быть. Господь тоже виноват: развёл демократию - хотите любите меня, хотите нет. Да ведь всегда найдётся кто-нибудь, желающий власть захватить. А как легче всего это сделать? Через женщину, конечно. "Шерше ля фам."- как говорится.
-Это я знаю. - Довольно сказал Васька, - "Ищите женщину." А чего её искать, если ты там одна осталась?
-Вот именно. - Подтвердила Смерть. - Короче, начал Денниц меня обхаживать. Картинки всякие соблазнительные рисует, зажмёт в кустах райских... долго ль сопротивляться можно? Вот однажды и случилось это... - Потупилась стыдливо Смерть.
-Отдалась? - выдохнул Васька.
-Ох и сладкое это дело, Василий! - Аж засветилась Смерть, - а вокруг всё благоприятствует, птички райские поют о любви, да грешат тоже над нами, колокольчики во поле звонят ласково, ветерок лёгкий тело молодое обнажённое овевает нежно...
Тут почувствовал вдруг Васька от нарисованной Смертью картинки желание плотское, представил он Смерть с торчащими в стороны молодыми упругими грудками, волосы её рыжие шелковистые, треугольничек манящий...
-Что ты, что ты, Вася? Успокойся, родной. Это ведь когда было-то. - Проницательная Смерть заметила, конечно, участившееся дыхание Васьки, вздувшийся бугорок в его просторных тренировочных штанах, задрожавшие чуть пальцы рук...
-А нечего... Я что, не мужик, что ли? - Почесал вздымающуюся грудь Васька, - так и снасильничать можно.
-Да чего насильничать-то? Я и не против, Василий! И-эх, вот ведь до чего договорились мы с тобой!
-Не говори. - Удивлялся Васька, - давай дальше, что ли.
-Так, а что дальше? Денниц-то меня обхаживал, а одновременно других ангелов подбивал Бога свергнуть и самому на его место встать. Переворот, то-есть. И однажды предложил он мне Господа... ох, и вспоминать страшно... отравить. Уж и зелья наварил... из маковой соломки.
-Вот козёл! - Возмутился Васька, - и тебя девственности лишил и Бога отравить. Да ему за это...
-Нам обоим досталось, Василий. - грустно вздохнула Смерть. - Ведь Денниц-то знаешь кем стал? - Тут она сделала многозначительную паузу, - Сатаной! А приспешники его - бесами!
-Вот, значит, откуда вся хрень эта... - протянул Васька, - а я-то думал...
-Изучать историю надо, Василий! - укорила его Смерть, - Закон Божий! Вот к чему грехи наши приводят! Наяву теперь видишь.
-Так это Господь тебя... - догадался Васька.
-Да. Сатана с бесами в ад отправился, а меня вызвал Господь, взмахнул рукой, в момент вся красота с меня слезла и стала я голым скелетом. И сказал он: - Во веки вечные будешь теперь нести людям смерть и сама ею называться. Аминь.
-И вариантов нету? - Запечалился Васька, - безнадёга какая-то.
-А есть вариант, Василий! - Воспряла вдруг Смерть. –Давай выпьем еще, на посошок…
-Ты опять за свое… - Грустно произнес Васька, - Я-то думал…
-И правильно думал! - Совсем уже весело произнесла Смерть, - Наливай!
Они выпили и посмотрели друг на друга.
-Слушай сюда, Василий. - Смерть стала совсем серьёзной, - когда Господь расставался со мной, то сказал вдогонку, вроде как шутя: - Ежели тебя когда-нибудь кто-то полюбит такой... То отменю я смерть людскую и будет каждый жить вечно! Понимаешь, что на кону? Вечная Жизнь!
-Ну, а я при чём? - Не понял пока Васька, почесав озадаченно затылок.
-Эх, Василий, - грустно вздохнула Смерть, - показалось мне, что за время беседы нашей ты чуточку неравнодушным стал ко мне... Какие-то чувства я в тебе разбудила.
Васька задумался.
-А ведь вправду произошло что-то, - думал он, вслушиваясь в себя, - да я и сразу как-то не больно испугался, казалось бы... Смерть пришла! А я ничего. Бухаем вот... Да и симпатична она мне, чего скрывать-то? Даже вон, зашевелилось... А я ведь не на каждую... А может и придёт она... любовь. Не сразу, конечно, время требуется...
-Будет у тебя время, Василий. - Твёрдо произнесла Смерть. - Я уж тут подумала... Пятьсот лет тебе даю. Как, нормально? Всё это время ты , как и сейчас, будешь стараться разбогатеть честным путём. Предупреждаю - не шельмовать! Ставка больше чем жизнь. В твоих руках судьба человечества!
У Васьки по телу побежали мурашки, во рту пересохло. Ни хрена себе - ответственность!
- Да, чуть не забыла.- Спохватилась Смерть, - жить и вести свой бизнес только в России. На Родине, Вася. Понимаешь, к чему я?
Васька понимал. Где ещё найти такую беспредельщину? Дай Бог, чтоб не изменилось ничего. Ну да, предпосылок к этому вроде нету. И на ближайшие пятьсот лет не предвидится... – И если за пятьсот лет ты разбогатеть не сумеешь, Василий, естественно, честно, то я приду опять. И тогда… Все, пошла я. – Смерть приподнялась решительно с табурета, но тут Васька тоже вскочил и преградил ей путь.
- Подожди, куда же ты. - В его голосе появились нежные заботливые нотки, - осень на дворе... Я простынку сейчас беленькую поищу, где-то от матери осталась...
Через несколько минут он появился с почти новой белой простынёй и резиновыми ботами.
- На вот... материнские. А-то простудишься ещё…- Через минуту дверь Васькиной квартиры закрылась за Смертью.
...На исходе был пятый век с тех самых пор, как побывала у Васьки Смерть. После её визита он, как и задумал, съехал в деревню со всем семейством. Накупил литературы, занялся разведением собак. Лет сто занимался. Каких только пород у него не было: сначала Глаша щенков приносила. Бывало, по десять штук за раз. Вот, казалось бы, деньжат Васька заработает! А если посчитать? За кобеля породистого, клубного, щенка отдай, а в последнее время деньгами требовали. Тридцать тыщ за вязку. Потом проклеймить щенков надо. Прививки. Щенячки оформить. Опять прививки. А они растут. Жрать только давай. И молочные каши, и мясо, и консервы дорогие, витамины всякие... Затраты на рекламу. Хорошо, если за полгода всех продашь. Посчитаешь, а прибыль чистая с гулькин хер. А хлопот!
И бернских зенненхундов держал. Одно время они хорошо шли. Но тоже жрали как лошади. Алабаев завёл, лабрадоров. Вот маленьких собак не держал. Не терпел Васька декоративную шваль эту. Собака должна быть огромной. И всё тут.
По чуть-чуть скопил Васька деньжат. И решился: купил пилораму. Доски да брус всегда в хозяйстве нужны. Хороший бизнес. Только зря он это сделал. Уже через полгода конкуренты его и спалили. А может, бандиты. Дань-то он по прежнему отказывался платить. И не жульничал. Да у него и мысли не возникало, чтоб шельмовать. Принципиальным был, таким и остался.
Заматерел, книжки стал читать, словечками умными козырял. Очередная жена, бывало, скажет, кудри его льняные разлохматив: - Ох, и умный ты у меня, Василий! Тебе бы страной править. Глядишь и порядок навёл.
А в России по-прежнему поочерёдно правили Путин и Медведев. Выборы отменили. Смысла нету. То Медведев, то Путин. И наоборот. Привыкли. В Госдуме Единая Россия. ЛДПР после смерти Жириновского накрылась. Правые так и не всплыли. Коммунисты чуток держались на пенсионерах, вроде как оппозиция. Только и сами уже забыли чего хотят.
А чиновники, менты, прокуроры, судьи всё также беспредельничали. Дороги так и не построили. Рублёвку поддерживали более-менее. Да из Сочей второй Куршевель сделали. А так всё по старому осталось. Вру, к пенсиям ещё сто рублей прибавили. Чтоб жилось хорошо.
ЕГЭ не отменили. Упростили только. Теперь отвечать нужно было: да или нет. Кто написал "Войну и мир"? Лев Николаевич Толстой? Да или нет. По математике: дважды два -четыре? Да или нет. И так далее.
... Сегодня, 16-го сентября 2509-го года, истекал отпущенный Ваське и всему человечеству срок. В кармане у Васьки лежало две с половиной тысячи рублей, да на карточке было пятнадцать тысяч - на чёрный день. Накануне померла очередная жена. Какая по счёту, Васька не помнил.
- Забыла, наверное, Смертушка про меня, - грустно думал он, - мало ли чего по пьяни не наговоришь. За все пятьсот лет ни разу и не навестила.
С утра Васька тщательно побрился, надел новые голубые джинсы, маечку белую да кофтёнку цвета беж. Всё в Китае пошито. Хотел кроссовки напялить, китайские тоже, но раздумал, туфли итальянские достал. Нагнулся, чуть покряхтывая- зашнуровать. Выпрямился, довольный. Прямо перед ним стояла... Смерть. Все было также, как и пятьсот лет назад.
Васька кинулся к ней, обнял молча, в глазах его блестели слезы. И закружил он ее, легкую, как пушинку! – Не урони, Васятка! – смеялась она.
Но что-то было не так. Не хватало чего-то. Васька поставил любимую ( не побоимся этого слова) на пол и только тут заметил, что в руках у нее не было косы – главного символа Смерти! Не было. И все тут. – А где же… - Начал он и осекся. Качаясь в мареве, Смерть превращалась на его глазах в красивую стройную девушку с распущенными рыжими волосами. И взял он ее за руку, и побежали они по осеннему, все еще зеленому лугу! И стояла на дворе чудная бабья осень, солнце смеялось им вслед, да ветерок шептал слова любви...
А человечество благодаря Васькиной честности стало жить вечно. А вскоре Ваську... Василия, точнее, избрали президентом страны. Заслужил. А жена его,что естественно, стала первой леди.
... Внезапно в прихожей раздался резкий звонок. Глаша вскочила с лаем и помчалась к двери, которая уже открывалась широко. На пороге стояла жена Васьки и его дите.
- Ты где, Василий, чего не встречаешь?
Васька с трудом продрал глаза, покосился на обглоданный селедочный хвост и уныло побрел навстречу жене.
12 октября 2009 года.