Печатная машинка улыбалась ему уже как с неделю, но только сегодня он сумел сесть за нее. Он вставил лист. Сомнений не оставалось, это будет очередной шедевр. Недооцененный очередной шедевр. Главное хотя бы его суметь вывести из головы и превратить в листы.
Сложно словами передать то, что крутиться в ритме падающих листьев, где то там. ТАМ. Среди прочих завитушек - в глубине головы. Там, между глаз и.. ну чуть-чуть повыше.
Слегка погоди. Не торопи..
Автор всегда знает, как превратить в слова ноты, извлекаемые скрипкой. Они в голове. Но не навсегда же...
Автор лучше читателя знает, как создать образ, и что это чертово слово значит. Автор знает. Только он. И даже нахальный, малолетний двоечник, засев за домашнее задание, точно скажет, что автор имел в виду. И это практически всегда не совпадает с мнением конечнобезграмотногоизлого учителя.
Он обхватил зубами сигарету, ну ту, что из дешевых. Его комнатушка давно не видела света. Да что уж там света, там ровно 17 лет, как не было женской.. ни руки, ни ноги, ни даже кончика носа. Пыль на пианино, черно-белые фотографии.. Эй старик, давно уж не 19 век, какого хрена у тебя делает печатная машинка?
Музыка в седой голове... Коричневые тона тех самых неизменных стен. Зачем ему кто-то? Он знает какая нота какой буквой является, и ему больше ничего не нужно. Великая тайна.. Великий секрет. И не потому, что нельзя говорить никому.. Нет. Просто потому, что никто никогда научиться не сможет. Такова природа вещей - человек всегда будет думать, что если ОН что-то не умеет и ничуточки не может - значит это не умеет НИКТО и он обязательно врет, либо делает это что-то нечестным путем.
«Как ты можешь слышать слова в скрипке, старый пердун?!»
«За кого ты нас делжишь, негодяй?! ПРОЧЬ!»
За всю Его жизнь был один человек, который Ему верил. 17 лет назад.. Она верила.
Ах, автор, обернулся бы ты и показал свое лицо.. Свои честные синие глаза (как им можно не верить?!). И те самые отпечатки возраста на лице. О, нет, простите, конечно же не возраста а опыта. Опыт..А что он тебе дал, седой старик? Нынче ты сидишь один, в вонючей, уж совсем дешевой, комнатушке, и слышишь скрипку, которой нет уже как 17 лет.
Ее нет. 17 лет прошло, ну что же ты, дружище.. Пора бы и..
Он расправил нервною рукою рубашку возле шеи, стряхнул пепел и быстро набрал:
"Кому поет она"
Чик. Следующая строчка. Быстро подогнать, подровнять и дальше дальше дальше в глубину своей головы. Эти путешествия, с отчетливым представлением картинки.. Что же ты делаешь? Нота никогда не станет буквой. Никогда.
Но ведь она же верила!
Она ночами играла тебе на скрипке, ну что же ты, старик, ты ведь помнишь. Ее коричневые длинные кудри, качались в такт музыке. Вжик - плавно вскидывала она руку, и ловко пальцами по грифу (Господи боже, да как это возможно? что она там видит?) А видеть ей и не надо было. Закрыв глаза, она учила тебя своей музыкой слушать. .. . .. . себя.
Стоп.
Что же ты дружище, не расслабляйся. Ты сел не вспоминать, ты сел слушать. Ты ведь знаешь, мелодия - это не слово и не два. А песня - это целый мир. Это книга.
Он закрыл глаза. По-прежнему там играет музыка. Очаровательная, грустная скрипка. Под такт ее волос. (кто все таки и кому подыгрывает?). Ты ведь ее тоже слышишь, читатель?
Она всегда учила - слушай свой внутренний мир. Она всегда учила - слушай сам себя – все, что тебе надо оно там - в твоей голове.
"Но есть одно но, подруга. В моей голове только воздушные нотки плачущей о ком-то скрипке..»
А дальше было пару слов. Черных слов. Так рождаются шедевры, или я ошибаюсь?
«..В темноте пустынного пространства
В безграничной бездне слов,
Играла скрипка на контрастах.
светлой воли против злых оков.»
Усмехаясь над самим собой, автор понял (он что угодно и кто угодно но не глупец!), что все 17 темных лет не затмевают сотни лет счастья, что подарила она. Где ты, как ты… Когда увидемся с тобою?
Когда то
Ночами в тишине, он слышал словно наяву, как думает она о нем, как любит, как жалеет..
Нет, милый читатель.. Кажется, ты все еще не понял.
Автор не мог слышать. Вернее, мог.. Но все это не выходило за рамки воображения. Как раз того, что находится где то позади глаз, чуть-чуть выше. А на деле, прекрасные синие глаза столько повидавшие, ни разу не могли передать голове то, с чем обязан был справляться слух, но не справлялся.
И никто за столько лет его жизни ему не верил.
До тех пор пока он не встретил ее. Она в тот день сидела под деревом и что-то быстро писала.. Это было..
Так СТОП!
Ты ведь сел писать! Ты обещал! 17 лет ничто по сравнению с вечностью, красавчик. Так что, будь любезен, раздвинь свои морщины, а то они так низко, что мешают видеть, стряхни разочек другой пепел, и вперед – тебя ждут еще как минимум 17 строчек.
«..Играла скрипка на контрастах.
светлой воли против злых оков.
И мир как будто бы разбился
Сжигая пепел под часами
Седой на век ты сохранился
Один на один со своими стихами..
Бокал за бокалом.. чужого мартини
В стакане лед, ему 17 лет
И скрипку давно бы позабыли
Если бы не он – глухой поэт.»
Его забавляла сама мысль письма о себе, как о третьем лице. Но что есть в этом мире? Только музыка и слог. Рифма и ноты. Слова и строчки. Мелодия существует, не зависимо от тебя. Ты ее не слышишь… и что с того? Она от этого не исчезнет и не денется никуда.
Если чего-то для тебя нет, это не значит, что этого нет для всех.
Как и то, что тебе никто не поверит, что ты умеешь слышать ее, чувствовать ее.. Пусть весь мир, он снаружи, относительно тебя.. Но ведь и внутри тебя есть мир. И есть своя музыка. Ты глухой, да, но себя то ты слышишь. И пусть те причудливые завитки в голове – это строчки. А между ними.. а между ними музыка. Твоя собственная музыка. Ты главное слушай.
«..Крутился ветер за окном
Но он его не видел.
И кончиками пальцев..
Оставив слезы на потом
Он ведь вправду ее слышал
Пульсом. Сердцем… сердцем.»
И рывками, раз за разом, он то отрывался то писал, то снова будто бы курил, но сигарету оставлял.. И постоянно, то не видел то, что есть на деле, а иногда видел то, чего нет. Человек, ушедший внутрь себя.. и хоть смерть и ..к черту ХОТЬ ВОЙНА, его ничто не оторвет. Он обещание свое бережет. 17 лет уже прошло. Миновала юность, миновала скорбь. И он спокойно не уйдет. До того момента пока.. Пока не напишет ту самую музыку ветра.
«..Волшебно, красиво..»
И много других красивых слов.. Не жалея себя, он писал. Писал. Писал. И вдруг… Поставил точку. Готово.
17 лет держать внутри.. И вылить за несколько минут.. Ах, простите.. день, два..?
**
Глухой старик почувствовал что-то. Это что-то было чем-то.. особенно новым.
Подуло слева.. в спину, словно бы дверь открылась. Нежный сквозняк. Автор впервые повернулся лицом к читателям. Необыкновенно проницательные, до боли грустные глаза, уж 17 лет как не улыбавшийся рот с засохшими тонкими губами, снежно- белые волосы, аристократичность черт лица.. Таких людей, не осталось.
Но не с проста, он нынче не спиной к нам больше.
Читатель, понимает, ведь.. да?
Автор протянул правую руку вверх.. Он словно бы чувствовал что-то кончиками пальцев. Он стал ими двигать, словно бы играя в воздухе одной рукой на пианино. Он знал что это – и только он один мог слышать это. Потому что это была та самая скрипка, в руках той самой женщины.
И какая разница, в голове она, или наяву. Внутри она или снаружи.. Какая разница???
Он окончательно встал, гордо выпрямился и пошел ей навстречу. Навстречу музыке, туда в светлый конец туннеля, о котором столько всего слышал по радио. И да. Вот он. Тот самый свет…
Тот самый свет…
И конечно же, в этом сиянии ждали, и конечно же, его. И это, конечно же, была она.. Та, по которой он, действительно, успел соскучиться.. за эти 17 лет.