8. Где твоя победа?
Все произошло именно так, как было задумано. Даже неожиданное препятствие в лице прокуратора, действовавшего по принципу: "То, чего требуют мои враги, не может быть хорошо для меня" и упорно сопротивлявшегося приговору Синедриона, было устранено без особого труда. Анатас лично присутствовал при казни от начала до конца и не испытывал сомнений в том, что Сын Божий, доставивший ему столько хлопот, навсегда покинул этот мир. О судьбе его учения тоже можно было не беспокоиться: хорошо зная человеческую природу, он был уверен , что ученики Иисуса сейчас думают только о том, как бы избежать участи своего Учителя, поскорее вернуться домой и навсегда забыть о кошмаре последних дней. Борьба, однако, отняла слишком много сил, и Анатас решил, что небольшой отпуск ему не помешает. В течение сорока дней Князь Мира Сего наслаждался бездельем, предоставив своих подданных самим себе. Когда же он снова обратил взор на землю, то сразу заметил большую толпу людей, собравшихся на Елеонской горе близ Иерусалима. В первых рядах стояли одиннадцать апостолов, которых он считал утратившими веру и рассеявшимися по Галилее. Их лица были озарены радостью и надеждой, взгляды устремлены на вершину горы, как будто в ожидании чуда. "Странно" - подумал Анатас, - " Неужели они не знают, что время чудес прошло, и их учитель мертв, мертв безвозвратно?" Ощутив некоторую тревогу, он прислушался к разговорам в толпе, и сразу понял, что произошло нечто невероятное. Люди говорили, что Иисус воскрес на третий день после распятия и с тех пор неоднократно являлся ученикам и говорил с ними! И сейчас они пришли в назначенный им час и место для новой встречи! "Этого не может быть" - прошептал Анатас, - "тут какой-то обман". Однако спустя минуту ему пришлось убедиться в обратном. На вершине горы, в центре круга, образованного собравшимися, внезапно появился человек с поднятой для благословения рукой. Вглядевшись в его лицо, Анатас не нашел в нем явного сходства с Иисусом. Более того, черты лица все время неуловимо менялись. Но благословляющий жест и первые же слова Иисуса не оставляли никаких сомнений у тех, кто хорошо его знал. Зияющие раны на руках и ногах свидетельствовали о том же. Но как это могло произойти? Мелькнула в голове совершенно дикая мысль о подлоге Создателя, пославшего на землю объемное изображение. Но нет, тело было вполне осязаемым; апостолы, конечно, не преминули убедиться в этом при первых же явлениях Распятого.
Оправившись от первого шока, Анатас пригляделся внимательнее. Что-то было не так с астральным телом Иисуса, и он в первый момент даже не понял, что именно. Тонкая эфирная субстанция, не имеющая ни определенного объема, ни точного местоположения, весьма слабо связанная с материальным телом и немедленно покидающая его при разрушении - вот чем представляется астральное тело человека всякому, кто способен его видеть. Так же при жизни выглядел и Иисус. Но не теперь. Сейчас его астральное тело было жестко, неразрывно связано с материальным, проникало в каждую его клеточку, каждый атом, взяв на себя функцию выработанных и отшлифованных миллиардами лет эволюции биологических связей, ныне разрушенных смертью. Это объясняло периодические появления и исчезновения Иисуса. Расход астральной энергии на поддержание жизни был настолько велик, что астральное тело не могло отдавать ее в таком количестве в течение сколько-нибудь длительного периода. Поток энергии быстро падал, и тогда материальное тело превращалось в прозрачное облако атомов и молекул, удерживаемое вместе лишь тончайшими нитями астрального тела. Явления Иисуса должны были становиться все короче, а промежутки между ними - длиннее.
Теперь Анатас мог оценить величие жертвы, принесенной Иисусом ради спасения человечества. С истощением запасов энергии астральное тело , нераздельное теперь с материальным, неминуемо распадется. Подарив человечеству возможность вечной жизни, он сам добровольно отказывался от нее! Но не жертвенное мужество Сына Божьего поразило Анатаса более всего. Он и сам когда-то сделал подобный выбор ради власти над Мирозданием, и если для Иисуса спасение человечества имело ту же цену, что для него самого - власть, это можно было понять. Но как мог его соперник в считанные дни найти единственный путь к победе, который не увидел он сам за долгие годы подготовки к борьбе?! Да, сын оказался поистине достоин отца. С чувством, близким к восхищению, Князь Мира еще раз вгляделся в лицо человека, сумевшего поколебать его трон. Судя по всему, это было последнее его появление перед народом: запасы астральной энергии стремительно приближались к нулю. Долго ждать не пришлось, развязка наступила даже раньше, чем предполагал Анатас. Тело Иисуса вдруг осветилось как бы изнутри чистейшим белым светом, приподнялось над землей, постепенно удаляясь от собравшихся, и исчезло мгновенно и беззвучно.
Люди давно разошлись, а Анатас все сидел на вершине горы, пытаясь представить себе все последствия жестокого поражения, которое нанес ему Сын Божий. Учение Иисуса будет жить и развиваться, охватывая страны и народы, с этим теперь ничего не поделаешь. Бессмертное воинство Создателя будет расти, приближая конец власти Князя Мира Сего. Ему, мечтавшему владеть всем Мирозданием, придется отчаянно бороться, чтобы удержать власть хотя бы над этим миром. Недавняя уверенность в победе сменилась гнетущим ощущением безнадежности. Иисус ушел непобежденным, не оставив своему противнику надежды когда-нибудь взять реванш. Но отказаться от борьбы он уже не мог, и не сможет никогда. Жизнь без власти не имела для него ни малейшей ценности, даже если бы ему предложили взамен вечное блаженство в Мирах Наслаждений.
Отношения, сложившиеся между ним и Создателем, требовали визита вежливости. С достоинством признать свое поражение, а заодно и выразить формальное соболезнование по поводу гибели сына. Такой визит Анатас находил вполне уместным, тем более что не считал себя виновным в смерти Сына Божьего, который сам избрал этот путь.
Распахнув ворота дворца, Анатас вдруг стал, остолбенев от неожиданности. Перед ним лицом к лицу стоял тот, кто только что на его глазах навсегда ушел в небытие. Замешательство было недолгим - через секунду он, выругав себя за несообразительность, обратился к стоявшему перед ним:
- Поздравляю, Создатель, ты победил. Но не слишком ли дорогой ценой? Ты специально принял облик Распятого, чтобы он вечно напоминал тебе о принесенной жертве?
- Я принял не только его облик, - отвечал Создатель. - Неужели ты думаешь, что я позволил уйти в небытие тому, кто более, чем кто-либо во всем Мироздании достоин вечной жизни?
- Но ведь я своими глазами видел, как распалось его астральное тело! От него не осталось ничего, совсем ничего!
- Астральное тело - это еще не сама бессмертная душа, а лишь ее вместилище. Отныне носителем души моего сына будет мое собственное астральное тело. Если бы тебе удалось хоть раз в ходе борьбы одержать победу над ним, заронить в него крупицу зла, я не смог бы преодолеть несовместимость и принять его душу. Но она осталась абсолютно чиста, и только поэтому соединение оказалось возможным. "Я и Отец - одно, кто видел меня, тот видел и Отца" - говорил он, желая показать, что его учение тождественно моей воле. Теперь эти слова обрели буквальный смысл. Его сознание и его память стали частью моего сознания и моей памяти, и все, что произошло с ним, произошло со мной. Это я был плотником в Назарете, меня ты искушал в пустыне, я был распят на кресте по приговору Синедриона.
- Ну, если так, мне остается только поздравить с победой вас обоих. Но не думайте, что борьба на этом окончена. Вам придется еще немало потрудиться, чтобы отнять у меня власть над этим миром.
С этими словами Анатас повернулся и вышел из дворца. Он не испытывал горечи по поводу того, что Иисус обрел вечную жизнь, эта весть принесла ему скорее даже облегчение. Носитель мирового зла, он сам был лишен такого чисто человеческого порока, как мстительность, равно как и добродетели сострадания, но уважение к достойному сопернику не было чуждо ему. Иисус жив и отныне бессмертен, значит есть шанс, хотя бы и теоретический, взять у него когда-нибудь реванш за поражение. Эта мысль прогнала чувство безнадежности и снова наполнила его жаждой битвы. Заглядывая в будущее, он уже видел арены Рима, залитые кровью последователей нового учения, и костры инквизиции, и жестокие войны, порожденные расколами в Церкви, которая будет создана учениками Иисуса. Пусть Создателю удалось освободить часть подданных из-под его власти, но численный перевес еще долго будет на его стороне, и не скоро наступит день, когда ему придется сложить с себя титул Князя Мира Сего.
КОНЕЦ