Катрин училась быстро, училась убивать вампиров, училась сражаться, училась их находить. Но она никогда не считала себя похожей на других стражей.
Эти люди были обычными, не стремящимися что-либо достичь. Они просто прикрывались целью спасения человечества от вампиризма, а тем временем искали в этом наживу. Из дома убитого вампира выносили все, потом это «все» продавали подешевки и праздновали на эти деньги.
Стражи никогда не действовали честно. Они приходили в «гнездо» (так называли место нахождение вампиров) днем и всех уничтожали. Ладно, когда вампирами были простые упыри, но бывали и другие случаи…
Пожалуй, единственным человеком, которого Катрин, можно сказать, уважала среди стражей, был Кардинал. Но он ей не слишком-то нравился, производя впечатление религиозного фанатика, он так же достигал своих целей, как и другие. Но в отличие ото всех Кардинал мог сражаться с вампиром один на один и научил этому Катрин. Хотя, признаться честно, он редко демонстрировал свое умение, предпочитая убивать как и все…
Поначалу женщину использовали как компас. Пользуясь ее возможностью видеть глазами вампира.
Но постепенно раны на шее зажили, не оставив видимых следов, и она потеряла этот дар. Хотя и не особенно из-за этого расстроилась.
Катрин знала повадки вампиров, и сама научилась строить им ловушки, находить, пользуясь обычной логикой.
Она приходила в гнезда ночью, прикрываясь имиджем проститутки или нищенки. Потом, пользуясь суматохой, которая обычно царит на вампирских вечеринках, скидывала платье, под которым был черный, кожаный, плотно облегающей фигуру костюм стражей, который Катрин сшила себе сама, вылезала в окно и терялась где-нибудь в темноте.
Если гнездо было простых упырей – так называемых низших вампиров – утром приходили стражи и вырезали всех.
Если нет… Катрин долго наблюдала за этим местом, за теми, кто туда приходит. А затем отслеживала их по одному, вызывала на бой и убивала ударом кинжала, выплавленного из специальных металлов, прямо в сердце. Это был честный бой.
Катрин понимала, что ее жертвы узнают ее, с уважением принимая бой. Откуда? На этот вопрос не было ответа. Хотя женщину часто преследовало ощущение, что за нею кто-то наблюдает…
Но "слава" нисколько не мешала ей по-прежнему теряться в толпе, прикидываясь нищенкой, и выпрыгивать в окно. О ней знали, но никто не мог описать лицо женщины, уносящей на кончике кинжала его жизнь.
Катрин понимала, что просто есть слух о страже-женщине, предпочитающей честный бой, ничего более… Хотя… кто знает?
Каждый раз приходя в гнездо, Катрин искала глазами Лестера. Не находя его, чувствовала одновременно и радость и боль от искреннего желания его хотя бы просто увидеть…
Пытка продолжалась. Душевные муки ни на секунду не утихали, по-прежнему лишь холодное ночное небо осени могло их понять, плача дождем…
***
Густой туман еще более отягощал темноту осенней ночи. Пробиваясь сквозь него капал мелкий, противный дождик. Надоедая звуком пересыпающегося риса.
Катрин сидела одна в комнате небольшого дома на окраине Парижа. В других комнатах вовсю неслось веселье, а вот ей было совсем невесело. На столе одиноко горела свеча, возле которой лежали сигарет. В руках женщины, поблескивая от света, крутился кинжал, на котором остались еще следы крови убитого в тот вечер вампира.
Да, сегодня днем стражи потрудились на славу: перерезали целое гнездо этих тварей. А Катрин опять нашла высокородного вампира ночью, за которым следили пару дней. Вернувшись к стражам и узнав о причине вечеринки, женщина почувствовала как невольный страх кольнул сердце при мысли, что среди убитых мог оказаться и… Лестер… Нет, то были всего лишь низшие вампиры… Среди них Лестер? Какая чушь! Как такая мысль вообще могла прийти в голову женщине. Она сама себе удивлялась, вздохнув с облегчением…
Где-то внутри ее звучало огромное желания его увидеть… Но оно скрывалось за ясностью разума, как и та мысль, что его нет среди убитых. Он жив, жив…
Какая мука, этот вечер! Как часто бывают такие осенние вечера… Как сходишь с ума от них!
- Катрин, что это ты тут сидишь? Пошли к нам! – обратился к ней Кардинал, улыбаясь и приобнимая за плечи.
- Спасибо, я не хочу… Вернее… В общем, мне лучше здесь… - строго, тихо, но нечетко ответила Катрин, как отвечает человек, которого оторвали от серьезных размышлений.
- Знаю, знаю, ты не пьешь, - понимающе сказал мужчина, а потом в шутку лукаво добавил. – А может, ты против нашей компании?
- Да уж, что с вами вообще общаться, я привыкла к более изысканному обществу… - так же в шутку ответила она. Но по ее лицу было видно, что веселиться ей совершенно не хотелось.
- Катрин, - серьезно сказал Кардинал. – Что с тобой. Я вижу – что-то не так…
- Да, все нормально, … - слегка пожимая руку мужчине ответила женщина.
- Нет, что происходит? Тебя что-то тревожит. А это может повредить нашему святому делу… Неужели страж сочувствует вампирам? – последняя фраза была произнесена с юмором.
- Я просто ненавижу такую погоду: осенний дождь, туман, холод… И я ненавижу вампиров.
- А кто их любит?
Катрин вздрогнула от последнего слова. Эту дрожь не мог не заметить мужчина. Она поняла это.
- Наверно, моя привязанность к хозяину еще слишком велика… Я скучаю по нему… - закуривая сигарету сказала она.
- Ты имеешь в виду, что он еще держит тебя?
- Да, мне сказали, такое бывает… Я ведь… меченая, - она произнесла по-прежнему очень тихо это с огромной скорбью, так что слова застряли в горле.
Мужчина аккуратно погладил шею женщины. Маленькие гиматомки чувствовались, но были визуально незаметны.
- Твои раны зажили. Дело не в них. Физически ты свободна от вампира. Но… кто излечит твою душу…?
Женщина, по-видимому, боялась именного такого ответа. Она опустила голову, чуть слышно заплакала, докуривая сигарету. Потом закурила следующую. Дым успокаивал и пленил. Боль, бунтующая в душе стихала, но не проходила. От нее некуда было деться. Женщина научилась жить с ней.
Катрин медленно подняла голову и сквозь зубы процедила:
- Моя душа излечиться, как только его кровь прольется на мои руки, а его сердце навсегда остановиться. Она исцелиться тогда, когда я буду уверена, что он не убьет больше ни одну жизнь, не загубит ни одну душу…
***
Шло время. Осень сменилась зимой, совсем не холодной, а прохладной, сырой.
Катрин как всегда ходила по ночному Парижу. Город ей казался ужасно холодным и совершенно чужим. Безликие дома смотрели на нее горящими, воспаленными окнами, которые затухали одно за одним. Редкие кареты проносились по брусчатке, гулким эхом теряясь где-то в темноте. Город не хранил в себе гармонии природы, не скрывал тайны леса. В нем, словно в адском котле, варятся души, травя друг друга интригами, сплетнями, заговорами, ссорами. Здесь люди забывают о душе, создавая лишь иллюзию ее. Они стараются приукрасить свой дом роскошью, подчистую забывая о вкусе. Стараются ходить в храмы, замаливать грехи, а на следующий день готовы грешить снова…
Все построено в городе на бесконечных ступеньках имиджа и положения…
Катрин было чуждо все это. Она совсем по-иному представляла себе жизнь, когда просила Лестера… Просила…, зачем?!
Счастлива ли она сейчас? Здесь, в Париже?
Нет. Раньше она во что-то верила, живя мечтою о встрече с вампиром. А сейчас она боится даже мечтать об этом, боится вспоминать… Все несет боль, от которой можно скрыться, только в пылу боя. О, знало бы небо, как порою, она желала, чтобы вампир был сильнее ее…
Какой-то странный шорох заставил Катрин оторваться от своих мыслей.
Женщина прислушалась… Да, явно что-то происходило, где-то недалеко… Она решила выяснить, в чем дело, быстро приближаясь к кому-то закоулку, затерявшемся между двухэтажных домов.
Услышав яростный крик: «Помогите!» - Катрин помчалась на зов.
В закоулки трое парней прижали к стене девушку, разрывая на ней одежду… Внутри Катрин что-то йокнуло. Она подлетела к парням, обнажая кинжал…
В дикой ярости, она перерезала всем троим горло еще до того, как они успели понять, что происходит.
Расправившись с последнем женщина посмотрела на спасенную, ожидая от нее удивления, испуга или хотя бы какой-то реакции.
Девушка недовольно поморщилась, окидывая женщину взглядом и тяжело вздыхая. Карие глаза девушки как-то странно светились в темноте, как у дикой кошки. Темные, короткие волосы были покрыты зеленоватым блеском – «забавный» образ для «невинного» создания. Одета она была тоже как-то странно, в короткую (в 17 веке!) юбку, в какую-то полупрозрачную кофту. Все это было сначала не видно под охотничьим, длинным плащом.
- Думаю, ты и есть женщина-страж, которая имеет наглость вызывать вампиров на бой… - оглядывая женщину с головы до ног, проговорила девушка.
- Кто ты? – спокойно и равнодушно произнесла Катрин.
- Я – Сэнди, главная ведьма Мастера. Ты единственный страж, которого я уважаю, хотя, признаюсь, сейчас ты все испортила…
- Чем же?
- Мне необходимо было добыть гормон, который отвечает за мужскую потенцию в условиях агрессии, уже неделю блуждаю по городу, нашла, нет… Но, знаешь, ты мне все равно нравишься…
- Я должна быть польщенной? – едва с теплой улыбкой спросила Катрин.
- Определенно нравишься. Почему ты не пытаешься меня убить?
- Я охочусь на вампиров, до ведьм мне дела нет.
- А до Мастера, есть? – лукаво спросила ведьма, вспрыгивая на метлу, словно возникшую из пыли.
- Пожалуй…
- Приходи завтра на бал, я приглашаю. Только будь одна, без своих друзей-стражей…
- У меня нет друзей…
- Хорошо. Можешь одеться как ведьма, я скажу, что ты со мной… Но условие, никого не убивать, ладно? Просто посмотри…
- Во-первых, где будет бал? Во-вторых, я буду одета, как посчитаю нужным, в-третьих, ничего я обещать не буду, и в-четвертых, зачем тебе это надо?
- Ты мне нравишься…
- Это не ответ.
- Ты проницательна. Считай это вызовом Мастера, он хочет познакомиться со странной стражей. Дана установка всем вампирам, всем ведьмам найти тебя…
- И убить?
- Нет. Найти, иначе бы мы с тобой бы не разговаривали… Знаешь, я могла бы оглушить тебя снадобьем, притащить к нему, но я, как ты, люблю честную, открытую игру. Приходи сама. Они все равно рано или поздно найдут тебя, пойми. Вот адрес, завтра после заката солнца… Снег с дождем пошел. Фу, холодно… До свидания, страж…
- До встречи, ведьма…
***
Катрин выглядела спокойной весь день, но спокойной она на самом деле не была. Женщина хорошо понимала, что есть большая вероятность увидеть на балу Лестера. Эта мысль сводила ее с ума, заставляла тело купаться неудержимой дрожью.
«Убить…» - приказом звучало в голове, но сердце плакало от этой мысли, замедляя кровь.
Она курила много в тот день. Сигарету, за сигаретой, не в силах успокоиться, хотя осознавала необходимость быть спокойной. Слезы, холодные, горькие слезы, катились вроде бы без причины по щекам. Все эти муки казались вечными.
Казалось, что солнце никогда не зайдет…
Но оно все же скрылось за горизонтом.
Катрин, одетая в белую сорочку, платье без подъюбника и в плащ, вооруженная своим кинжалом, спрятанном в рукаве, покинула дом стражей. Она шла аккуратно, путая дорогу, наблюдая, чтобы за ней не было слежки…
Вот указанный адрес…
Катрин стояла перед богатым двухэтажным домом, в котором вовсю кипело веселье. Она прислушалась. Только по одной ей ясным звукам, женщина убедилась, что внутри дома - действительно вампирская пирушка. Как много раз она так стояла у домов, но в этот ей было трудно зайти. Что-то неустанно твердило: «Там Лестер…»
Пересилив себя, Катрин вошла в дом. Как часто бывает на таких вечеринках, никто поначалу не заметил ее. Зато Катрин сразу огляделась.
Здесь собрались высокородные вампиры, торжественно одетые в духе того времени, дамы (по-видимому в большинстве своем ведьмы) были одеты в шикарные платья.
Потенциальные жертвы – бедно одетые люди – уже были в усмерть пьяны ни то от спиртного, ни то от морфия…
Катрин ужаснулась роскоши и размаху бала. Все блестело в золоте, отражаясь в больших зеркалах. В мраморном поле можно было увидеть свое отражение.
Резные стулья были обиты бархатом, занавески тоже были бархатные. За стеклами блистала зимняя ночь.
В ропот людей вмешивалась музыка скрипок, клавесина и органа, небольшого, конечно, но очень красивого.
Все сверкало в огнях миллион свечей…
У Катрин закружилась голова от всей этой роскоши. Она подошла к столу с пуншем (так она полагала), взяла бокал, поднося к губам, чувствуя манящий запах крови, взывая к своей воле, чтобы не сделать глоток…
- Мы не встречались раньше, миледи? – кто мягко, низко произнес рядом с ней. Катрин оглянулась. Перед ней стоял мужчина от 25 до 30 лет, облаченный в черный кожаный расстегнутый пиджак, черные брюки, белую полурасстегнутую рубашку. У него было крепкое, сильное тело. Он был высокого роста, обладая яркой, запоминающейся внешностью. У него были черные волосы по плечи, черные глаза. Катрин поняла: Мастер.
- Боюсь, что нет, милорд… - очень мягко, учтиво, но с чувством собственного достоинства ответила женщина.
- Я бы желал постараться исправить это упущение…
- Меня зовут Катрин, месье – проговорила женщина, изящно протягивая руку мужчине.
- Мастер. Просто Мастер… - почти шепча сказал он, целуя руку, но смотря в глаза женщине.
Катрин завораживала своей тайной и недоступностью многих мужчин. Мастер был не исключение. Он не собирался быстро убивать ее. Напротив, желал узнать о ней больше. Это стремление вызвало ответный интерес у Катрин. Они просто разговаривали, в шутку решив, что на этот вечер Катрин является его женой. Впрочем, женщина догадывалась, что в такие игры с Мастером лучше не играть.
Об этом ей сказала и Сэнди, с которой она встретилась на балу. Сэнди восхищалась смелостью стража, но искренне не желала ей зла, хотя бы из-за простого уважения к женщине.
Катрин приняла к сведению слова ведьмы, но решила довести «игру» до конца.
Сердце у девушки сжалось, заплакало от счастья и тоски, когда среди толпы она увидела Лестера…
Как он был хорош собой, счастлив, общителен… Лестер, ее Лестер…
Зубы свело от немой тоски, от желания кричать…
Но он был не один… Та девушка, которую Катрин видела еще в самых ранних своих ведениях была с ним.
Эта была девушка лет шестнадцати с темно-каштановыми длинными волосами и ярко-голубыми глазами, сверкающими огнем. Девчонка горела жизнью, пылала счастьем. Она обладала красивым телом и стройной фигурой. И то и другое подчеркивалось черным, длинным облегающим платьем, с замысловатым вырезом, обнажающим живот.
- Лестер, Лёри… - обратился к ним Мастер. – Рад вас приветствовать…
- Здравствуй, Мастер, не сердишься на меня за долгое отсутствие? – лукаво спросила она.
- На тебя, моя дорогая ведьмочка? Нет, а вот на Лестера, который утащил тебя в свое захолустье…
- Очень сердишься?
- Нет, Лёри, совсем обнаглела девчонка! Я твой хозяин!
- Я девушка Лестера…
- Лестер, ты на нее плохо влияешь… - обратился Мастер к вампиру, который в данный момент не спускал глаз с Катрин.
Они смотрели друг на друга в упор и молчали. В глазах обоих что-то читалось, но что сказать было трудно. Оба совершенно не следили за разговором Мастера и Лёри. Мастер заметил немой диалог между его «женой» и вампиром…
- Лестер, посмотри какая у меня сегодня жена! – воскликнул Мастер.
- Я даже завидую… - ответил вампир, слыша демонстративное покашливание Лёри.
- Но мы, пожалуй, пойдем наверх с Катрин, нам надо о многом поговорить… - обнимая женщину, сказал Мастер.
Катрин опустила глаза, полные слез, и только инстинктивно кивнула…
***
Они поднялись наверх, заходя в роскошные апартаменты. Только захлопнулась дверь, Мастер начал нежно ласкать тело Катрин через одежду…
Он ласково прикоснулся одними губами к шее женщины…
Словно ток прошел по телам обоих.
Мастер почувствовал гиматомки на шее, а Катрин… Какая-то вспышка озарила ее сознание мыслью: «Стражи близко… Они идут сюда…»
Весь ужас последствий был отражен одним словом – Лестер…
Мастер с Катрин переглянулись, понимая, что произошло что-то, но продолжали «игру».
- Почему ты такая скованная, Катрин? Я могу сделать что-то, чтобы тебе стало легче – лукаво смотря на ее губы, спросил Мастер.
- Мне неприятно находиться здесь, зная, что рядом где-то вампир…
- Вампиров много…
- Меня волнует лишь один… Скажи, Мастер, есть ли способ заставить Лестера покинуть бал?
- Нет. Вампиры мне неподвластны, они делают, что хотят.
- Лестер… - твердо сказала Катрин. Затем мягкими, словно шелк, движениями прикоснулась к плечу Мастера и, интимно понижая голос, добавила. – Проси что хочешь за его уход отсюда.
- Я придерживаюсь правила никогда ничего не просить, тем более ты мне и дать-то ничего не можешь…
- Ты уверен? – надменно и в то же время страстно проговорила женщина.
- То, что ты мне можешь предложить… - мягко сказал Мастер, что как-то не совсем сочеталось с резким движением, которым он притянул женщину за талию, прижимая ее вплотную к себе. – Я и сам могу взять…
- Не делай поспешных выводов… - Катрин ловко вывернулась из объятий Мастера, одновременно выхватывая свой кинжал их ножен на рукаве и приставляя его к горлу Мастера.
- Женщина-страж… - спокойно и тихо сказал мастер. – Полагаю, это о тебе ходят легенды…
- Все может быть…
- Наконец-то мы встретились с тобой… только почему-то сегодня в твоей руке дрожит кинжал… - Он резко выхватил оружие из рук женщины, оставляя кинжал у себя. – Я знаю, ты боишься за Лестера, потому что стражи близко… Они поступили нечестно, следя за тобой… Только сейчас ты узнала, что нападение произойдет… скоро, очень скоро… Возможно, никто не выживет…
- Ты знаешь…! Откуда?!
- Я знаю все, что было, что может произойти… Но знай, мы сами творим свою судьбу… Но, потом поговорим об этом. Сейчас, думаю, для тебя самое главное, чтобы Лестер ушел… Катрин, есть обряд, который проводят на каждом балу. Я знаю, ты принадлежала Лестеру, а для вампира мало что может быть печальнее, чем осознавать, что жертва обряда – его меченая, пускай и бывшая…
- В чем суть?
- Обряд зовется братство крови: мастер выставляет жертву, как правило свою меченую, она танцует, разжигая в вампирах жажду крови. После танца первым ее кусает мастер, после чего отдает вампирам на растерзание…
- Ты хочешь отдать меня на растерзание? – лукаво улыбаясь спросила Катрин.
- Как только Лестер уйдет, весь этот спектакль закончиться… Обещаю.
- Я верю тебе, хотя и не знаю, почему…
***
Когда Мастер и Катрин, держась за руки, спустились вниз, все замерли в удивление, утихла даже музыка. На шее женщины не было укуса, она – немеченая?!
Вампиры, замерли в ожидание…, которое оправдалось…
- Станцуй для меня, моя хорошая… - наиграно лукаво улыбаясь, окидывая взглядом вампиров, и серьезно смотря на Катрин сказал Мастер.
Потом, получив молчаливое согласие женщины, Мастер, нежно лаская плечи, сбросил с них лямки платья. Оно, словно только и ждало этого момента, чтобы быстро соскользнуть вниз, оставляя Катрин лишь только в белой, прозрачной сорочке, едва прикрывавшей ее ягодицы. Длина сорочки позволяла в полной мере оценить красоту на редкость стройных ног женщины. Мастер едва владел собой от почти нестерпимого желания владеть ею. Ведь она находилась сейчас в его власти, обреченная выполнять то, что он скажет. Он, лаская, теплыми сильными руками прикоснулся к ее шее, развязывая ворот сорочки.
Легкое быстрое движение. Область декольте Катин обнажилась, красуясь фарфоровой кожей, оголилось плечо.
Полуприкрытая нагота женщины была особенно притягательна, соблазняя своей близостью и недоступностью. Зубы сводило от желания.
Поддаваясь этому желанию, Мастер стал опускаться вниз, целуя и жарко лаская тело Катрин до тех пор, пока не встал на одно колено. Затем, обвив ноги женщины, он быстро и ловко встал с колена, поднимая, точно пушинку, и ставя Катрин на стол, целуя ее сомкнутые колени.
- Танцуй для меня… - теперь эта фраза прозвучала скорее как просьба, чем как приказ. – Музыку!
Заиграла тяжелая музыка органа, смешиваясь с нежным звучанием скрипок и звонкостью клавесина.
Катрин пришло в голову, что она не знает как танцевать, что делать…
Она закрыла глаза, представляя комнату особняка Лестера. Такую родную, такую близкую комнату, залитую призрачным лунным светом. Женщина вспомнила руки, едва теплые от ее собственной крови, нежно ласкающее трепещущее от страсти девственное тело. Губы, которые так сладко целовали…
Слезы застряли в горле, но тело, воспламененные жаром страсти, начинало извиваться в такт музыки, словно сливаясь воедино с нею.
Каждое движение Катрин становилось четче, оправдание, смелее…
Музыка, словно проникала в ее тело, струясь по венам, заставляя бурлить и без того горячую, молодую кровь.
Тело женщины, воодушевленное такой энергией, налилось силой, просыпаясь от долгого сна тоски…
Музыка становилась все быстрее, все обжигающе, все ярче, насыщение и страстнее…
Вся Катрин запылала, превращася в живой, жгучий огонь, летящий, испепеляющий и всепоглощающий. Этот огонь зажигал желание во всех, кто на него смотрел, заставляя любоваться им…
Создавалось впечатление, что в теле женщины не осталось ни одной косточки, настолько плавными, смелыми и неожиданными были ее движения, поражавшие своей откровенностью и красотой.
Волосы женщины, точно дыхание демонов, впивались в воздух, разрезая его заострившимися клинками прядей. Кожа покрылась влагой и лоснилась позолотой в свете свечей. К стройным, гладким ногам невероятно хотелось прикоснуться; хотелось, чтобы руки, так нежно ласкающие воздух, так же ласкали и тебя; хотелось обвить руками упругую, теплую, нежную грудь; хотелось целовать ее кроваво-красные губы, из которых вырывалось участившееся дыхание.
В глазах Катрин, то закрывавшихся в порыве страсти музыки, то резко открывающихся, выпуская эту страсть, жили пожар огня и холод осенней ночи.
Взгляд женщины только казался погруженным в пучину жара танца. Она сосредоточила свое внимание, наблюдая за теми, кто ее окружал. Мастер сидел на резном, высоком стуле достаточно далеко от стола, многозначительно положив голову на руку, не сводя глаз с танцовщицы. Вампиры нетерпеливо переводили взгляды с Катрин на Мастера, ожидая, когда хозяин прикажет жертве остановиться. Лестер… Лестер до крови искусал себе губы. В его глазах читалось беспокойство, сопряженное с отчаянием, которое звучало одним немым словом: «Дура…»
И еще, в тот момент он, конечно же, тоже хотел Катрин и готов был убить ее за свое желание…
Взгляд женщины упал на Лёри. Молодая ведьмочка, пожалуй, ещё ничего не знающая об обряде, с восхищением наблюдала за танцовщицей, слегка пританцовывая в такт музыке. В голове Катрин мелькнула мысль, мгновенно применённая в действие.
Женщина подала руку ведьмочке, и та с удовольствием запрыгнула на стол. Слегка сбившись с такта, Катрин пошатнулась, но Лёри удержала ее за талию. Их губы оказались так близко, что едва ли не соприкасались…
Обе, снова поймав линию музыки, стали извиваться, слегка лаская друг друга. Катрин понимала, что узкое платье Лёри слегка стесняет девушку, поэтому она сползла извиваясь вниз, так же извиваясь поднялась, утягивая с собой наверх подол узкого платья, обнажая ноги девушки…
Лестер, прибывавший в некотором шоке сначала, сейчас явно пришел в себя. В его глазах загорелась жгучая ненависть к Катрин. Он приблизился к столу:
- Лёри, пошла вон со стола – приказал он.
- Но, Лестер, мне нравиться танцевать…
- Вон! Я сказал… - понимая, что Лестер шутить не намерен, Лёри спрыгнула со стола.
В тот момент Катрин поняла, что из-за ее выходки ведьмочке наверняка влетит, а ей этого почему-то совсем не хотелось…
Она сделала колесо на столе, так быстро, что сорочка даже не успела шелохнуться, и села на край стола, заманчиво скрещивая ноги.
- Лестер! – вампир обернулся. – Подойди ко мне… Ты ненавидишь меня, ты меня презираешь, но ты… - она соблазнительно потерла ногу об ногу, говоря шепотом. – Ты хочешь…
- Нет, Катрин, - Лестер плюнул ей под ноги. – Ты мне противна. Я никогда не хотел тебя. Ты сама меня попросила… Ты счастлива, полагаю?
- Я ненавижу тебя… - ее голос стал хриплым от слез, ногти, ставшие когтями, свирепо врезались в деревянный стол, надеясь, что он из осины…
Чем бы это закончилось неизвестно, если на шею Катрин неожиданно не бросилась бы Лёри, которая, воспользовавшись тем, что Лестер отвлекся, о чем-то серьезно говорила с Мастером.
- Лестер, отстань от Катрин…
- Рот… свой… закрой… - процедил вампир.
- Не забывайся, Лестер! – взгляд обиженный девушки, горящий яростью, натолкнулся на горячий взгляд вампира. Как два метеорита эти взгляды встретились и разбились в искры, снова став нежными и спокойными. – Поезжай домой, милый, потом поговорим…
Чмокнув ведьмочку, Лестер ушел.
Проводив его глазами, Катрин упала на стол, словно на мягкую постель, укутанная мыслью, что ее любимый – в безопасности.
Мастер подошел к ней, беря на руки, потом поставил на ноги. Он снял с себя кожаный пиджак, накинул его на женщину.
- Я восхищен, миледи… - уважительно сказал Мастер в полной тишине.
- Где мой кинжал, Мастер? – спокойно спросила Катрин, скидывая пиджак. – Время вышло - стражи здесь. Они дорого заплатят за то, сто следили за мной…
***
Дикие крики, погрузили дом в атмосферу хаоса. Разбивая окна, в помещение влетели факелы. Неизмеримое спокойствие, царившее до сих пор, сменилось паникой. Паниковали в большинстве своем жертвы и зомби, боящиеся огня. Все заметалось, закружилось, запылало. Весь дом был объят огнем, его роскошь тонула в пламени. Наконец, стражи ворвались внутрь. Тут-то и начался настоящий ад. Из-за дыма и огня мало кто соображал с кем дерется, кого убивает…
Вглядываясь в дым, Катрин заметила, что Кардинал преследует Лёри… Почему-то это страшно разозлило женщину. Она пробежала через всю залу, преграждая путь Кардиналу, весьма вовремя надо сказать. Лёри бегала быстро, но узкое платье мешало ей в полной мере это продемонстрировать, а метелку, возможно, оставила где-то… Поэтому Кардиналу оставалось пару шагов и…
Но теперь на его пути стояла Катрин, полуобнаженная, со сверкающей сталью кинжала в руке и бешено горящими глазами…
- Уйди с дороги, Катрин, - грубо и тихо сказал Кардинал. – С тобой позже разберемся…
- Нет… - твердо ответила женщина.
- Отступница! Защищать ведьму! – взревел Кардинал. – Святая кара постигнет тебя! – он нанес удар, который без особого труда отразила женщина.
- Беги, Лёри, быстрее! – отвечая на удары заорала женщина.
Клинки молниеносно засверкали в воздухе. Катрин чувствовала, что ее умение не так хорошо, как Кардинала и в тайне радовалась этому. Бой шел очень быстро, но был недолгим…
Острие кинжала неожиданно обожгло трепещущее женское тело своим страстным поцелуем. Безжалостная, холодная сталь, обогреваясь ее горячей кровью, пронзила сердце. Кинжал
Кардинала вошел в тело Катрин по самую рукоять.
Взгляды людей встретились. В одном из них горело торжество, по его мнению, почти божественной кары, в другом – искренняя благодарность. Женщина почувствовала как жизнь постепенно угасает в ней, и своей ледяной, тихой походкой подкрадывается смерть. Но ей не было страшно или жаль. Катрин почти радовалась происходящему, хотя ей было почему-то немножко грустно так рано погружаться в холод гробовой пустоты.
Ее тело слабело. Ноги переставали держать его.
Катрин соскользнула с кинжала, падая на пол. На белой сорочке проступили алые пятна крови, которые с каждой секундой все больше растекались по белоснежной ткани. Женщина, утопая и захлебываясь в собственной крови, отдавалась небытию, как когда-то и душой и телом отдалась вампиру...