Живой и радостный луч солнца коснулся век девушки. Она тут же проснулась, но не спешила открывать глаза, радуясь оранжевым бликам, которые возникают, когда с закрытыми глазами обращаешь лицо к солнцу.
Вчера она почти весь день блуждала по лесу, потом все же пришла домой, в деревню, легла спать, но…
Сейчас ее мысли были абсолютно спокойными, несмотря на то, что она полночи плакала. Какая-то внутренняя уверенность жила в ней. Ожидание радости наполняло и баюкало душу. Девушка сама не знала, откуда появилось это чувство, но боялась спугнуть его, открыв глаза.
А ожидание радости с каждой минутой становилось все больше уверенным, словно ожидание подарка на день рождение, вера в который всегда таиться в душе.
Настраивая себя на нечто хорошее, девушка улыбнулась. Теплота солнечного луча приятно обогрела ее губы. Нега воздушным облаком окутала ее. Совершенно не хотелось открывать глаза, вставать.
Катрин прищурилась, все же медленно открывая глаза...
То, что она увидела, заставило девушку просто взлететь с кровати от неожиданности. Она соскочила с постели, протирая глаза, все еще убежденная, что, либо сошла с ума, либо еще не проснулась!
На стене напротив ее кровати были выжжены слова. Нет, не огнем, а льдом!
Тонкий лед четких букв слегка уже подтаял от тепла помещения, но прочитать, что было написано, еще оставалось возможным.
По подчерку сразу становилось понятно, кто оставил ей послание (дневники она знала почти наизусть, что уж там говорить).
Не задумываясь, как такое возможно, девушка пробежала глазами по строкам:
«Здравствуй, моя дорогая Катрин. Я прошу прощение за некорректное поведение, но твоя просьба по-прежнему кажется мне абсурдной. Однако ты остаешься единственным человеком, с которым можно поговорить... Я очень хочу с тобой встретиться. Лестер»
Катрин почувствовала, как бешено забилось ее сердце, щеки налились румянцем. Все мысли чувства переросли в целое, нерушимое, трепещущее, клокочущее у нее в душе. Отогнать эти мысли было невозможно, да и незачем. Они согревали душу теплом и воспламеняли сердце страстью.
Не долго думая, Катрин оделась и выбежала из дома. Было раннее утро сентябрьской осени. Природа окрашивала все вокруг в матовые тона. За пеленой махровой грелось оранжевое солнышко, бросая свои робкие лучи на желто-багряный лес и сухую, высокую траву.
Трава это покрылась за ночь коркой льда, а теперь чуть оттаяла, поэтому создавалось впечатление, что идешь не через траву, а через острые клинки кинжалов.
Однако разве может такой пустяк остановить девушку, опьяненную любовью.
Она вошла в лес, который принял ее как родную, впрочем, как и всегда. Здесь было очень тихо. Птицы умолкли. Ни шороха, ни звука.
Катрин шла аккуратно, стараясь не наступать на сухие ветки, прислушиваясь... Ни звука. От тишины становилось как-то не по себе. Словно находишься в склепе.
Но она продолжала свой путь.
Привычно показался особняк. Только он теперь казался далеко не заброшенным. Стены свежевыкрашенны, плющ срезан, на крыше новая черепица. Поразительно! Все это за одну ночь!
Девушка открыла дверь и вошла в дом.
Почти сразу она наткнулась на дурно пахнувшего зомби и вскрикнула от удивления и испуга. Однако он не обращал на нее никакого внимания и занимался своим делом – вытирал пыль.
В особняке было много зомби, но не один не попытался тронуть девушку. «Значит, они были предупреждены о моем приходе. Ты знал, что приду, Лестер...»
Катрин поднялась в свою комнату, нашла лист бумаги, взяла перо в руки. Чернильница была наполнена свежими чернилами.
Она написала ответ:
«Дорогой мой Лестер, я получила твое сообщение и с удовольствием откликнусь на предложение о встречи. На местном кладбище нынче тихо, дождь не обещается. Но прошу тебя еще раз обдумать мою просьбу. Катрин»
После чего покинула особняк.
***
Следующую ночь Катрин не спала. Ближе к полуночи, когда неполная луна уже сияла на прозрачном небе, началось необыкновенное…
Лучик ночного светила робко, несмело проник в комнату Катрин. Слегка пощекотав ей личико холодноватым светом, он прыгнул на стену… В ту же секунду стали появляться буквы, выжженные льдом.
Луч писал медленно, аккуратно таким знакомым подчерком: «Катрин, здравствуй, настало время…»
Что дальше выводил луч, девушка не видела. Она быстро вскочила, оделась и выбежала из дому.
Ночь ранней осени, дышала еще оставшимся теплом лета, но была по-осеннему темна и прозрачна. Луна красовалась на небе, на котором не было видно звезд, такими они были тусклыми. Небеса казались абсолютно чистым и черным, но в действительности были затянуты легкой пеленой облаков. Ветра не было, поэтому луна не спешила зайти за тучи и щедро одаривала своим призрачным светом.
Катрин бежала к кладбищу, чувствуя как ноги увязают по щиколотку в грязи, а ее самодельные сапожки, которыми она очень гордилась, готовы были просто развалиться.
Только сейчас ее это меньше всего беспокоило.
Было не очень холодно, но девушка дрожала, будто бы был лютый мороз. Сердце бешено стучало, щеки и глаза горели пламенем, всепоглощающим и стихийным.
Волосы Катрин слегка растрепались от бега, но своеобразная укладка еще больше подчеркнула ее очарование. А губы, налившиеся кровью, ставшие совсем красными, стали еще желаннее.
Вот калитка кладбища…
Девушка замедлила бег, переходя на шаг, стараясь отдышаться.
Прохладный воздух осени, пахнущий сыростью и пряностью, наполнил ее легкие, слегка отрезвляя мысли.
Катрин открыла калитку, медленно входя на территорию кладбища. Ей было страшно, но страх быстро исчез от мысли, что ей нечего бояться: живых покойников она уже видела, с вампиром общалась…
На кладбище было как-то по-особенному тихо. Тишины вроде бы и не было, шуршала листва, скрипела трава под ногами, шлепала грязь, но здесь все эти звуки поразительно ассоциировались с тишиной.
Катрин оглядела кладбище, ей показалось, что никого нет. Какая-то неприятная тоска защемила сердце. Было жутко обидно, что она стоит посреди кладбища, осенней ночью, … одна.
Тут подул ветер, пряча луну за маленькой тучкой, срывая мертвую листву с деревьев и бросая ее под ноги девушки.
Стало совсем темно и уже вовсе невесело.
Через мгновение маленький клочок луны высунулся из-за тучки…
Катрин решила воспользоваться этим просветом и уйти, но тут кто-то подкрался со спины и крепко обнял ее за талию, прижимая к себе и дыша в шею:
- Здравствуй, моя дорогая Катрин! – нежно и одновременно страстно прошептал Лестер.
- Здравствуй, ты, вижу, уже вкусил свежей кровушки… - зашептала Катрин не в силах справиться со своими чувствами, умоляя мозги не поддаваться зову души и тела. – У тебя теплое дыхание и теплые руки…
- Я же знал, кого эти руки будут обнимать… - его голос стал низким и особенно сладким. Левая рука заскользила вверх по телу девушки, лаская ее грудь, там, где бешено билось сердце.
Катрин извилась от непривычного волнующего ощущения, подаренного прикосновением мужских рук, и непроизвольно запрокинула лицо к вампиру.
Лестер быстро, но мягко развернул девушку, продолжая дразнить ее ласками, заставляя сходить с ума от желания.
Его губы почти касались ее губ, когда он нежно, сладостно начал говорить:
- Скажи мне, девочка, твои губы кто-нибудь целовал? – он легко тронулся носом ее носа, но не спешил целовать.
- Нет… - еле смогла произнести девушка.
- А твое тело… - вампир провел кончиками длинных острых, больше похожих на когти, ногтей по шее Катрин, там где билась кровь в артерии. – Кто-нибудь ласкал?
Катрин отрицательно покачала головой, упиваясь лаской Лестера, не в состояние даже держать открытыми глаза.
- Тогда… - вампир приблизился к ее губам так близко, что их отделяло меньше миллиметра. – Тогда какого черта ты здесь делаешь?!
Лестер резко оттолкнул Катрин. Не ожидающая такого девушка, упала на мягкую высохшую траву около какой-то могилы.
Она была в шоке, совершенно не понимая, что она сделала не так…
- Послушай, меня, девочка, возвращайся в свою деревню, живи как раньше, выйди замуж, роди детей…
- Чтобы потом какой-нибудь вампир испил их крови! – вскричала Катрин, слова застревали в горле от слез. – А потом стать прахом, быть похороненной на этом кладбище.
- Это лучше, чем быть вампиром…
- Лучше? А знаешь, что такое жить с одним единственным желанием – растворяться в ночном небе, летая, упиваясь полетом, живя при этом среди деревенских оболтусов?! А знаешь, что такое, когда тебя никто не понимает, когда твоим единственным другом являются дневники, затерянные на чердаке загадочного особняка. Что такое грезить встречей с вампиром, а сейчас плакать от бессилия! Ты говоришь, живи как раньше… Как жить, если вся моя сознательная жизнь прошла в твоем доме…
- Дневники… Надо было сжечь их… А с чего ты взяла, что это мой дом, мои дневники…
- Вампиры возвращают на свои «фермы», так ведь? И ты вернулся… А дневники твои, узнала по подчерку… Убей меня, Лестер, не заставляй мучиться, и покончим с этим…
- Девочка, я не хочу тебя убивать… - нежно проговорил Лестер, садясь рядом с Катрин. Она взглянула на него.
- Я знаю тебя всю жизнь, Лестер… Ты мне снился, но я не видела твоего лица. Ты – мой друг, ты – мой брат, но я… я… - она покраснела еще сильнее. – Я люблю тебя…
Лестер улыбнулся, не слишком-то веря словам глупой девчонки, но страсть и нежность к ней была сильнее даже здравого смысла, который приказывал гнать ее прочь.
Он смотрел не отрываясь на ее губы, тянулся к ним, будто притягиваемы неодолимой, всевластной силой, как умирающий от жажды тянется к воде. Теплота и чистота Катрин сводили с ума. Вампир нежно и осторожно слегка коснулся губ девушки, словно спрашивая разрешение на поцелуй. И только потом, получив его, поцеловал. Их губы такие теплые, словно майский ветер, дарили друг другу столько тепла, что тепло это опалило страстью обоих, совершенно отключая разум.
Катрин почувствовала легкое головокружение, но она не знала, что оно – от укуса.
***
Лестер целовал ласково и аккуратно. Но во всем этом океане нежности просачивалась капля непонятно откуда взявшейся тоски, что была в его глазах. Он словно и хотел и не хотел целовать Катрин. Она видела это, но не могла понять, почему возникает «эта капля». Мысль: «Что я делаю не так?» не давала девушке покоя.
Вампир не любил ее, но до безумия жалел свою жертву, одновременно боясь причинить ей боль, испортить своим вниманием или еще хуже – случайно сделать меченой или даже убить. Меченой становится жертва тогда, когда сама не жаждет укуса. И сейчас мысли и чувства вампира молили об одном, чтобы Катрин не сопротивлялась ему, чтобы не пришлось ломать и порабощать ее душу. Все инстинкты, жившие в нем, взыграли и требовали свое. Сил не было им противиться.
Если сейчас Катрин испугается, попытается убежать, он уже не сможет ее отпустить… он хочет ее, хочет ее крови.
- Ты хотела увидеть полет вампира, Катрин? – прошептал Лестер. – Я покажу его тебе…
Он схватил девушку на руки, так легко, словно она и не весила ничего, слегка оттолкнулся от земли и взмыл в небо.
Катрин никогда не видела небо, такое зовущее, такое дурманящее, так близко. Она почти касалась его, упиваясь свободой, которое оно подарило ей.
С высоты птичьего полета, вглядываясь в темноту, Катрин видела ее деревню, потом лес. Да, если она уедет отсюда, лес, пожалуй, будет единственным по чему она будет скучать…
Они стали снижаться и незаметно приземлились на балкон особняка.
Полет сильно утомляет вампира.
Руки Лестера стали холодными, а кожа бледной, однако, вампир не спешил опустить девушку на землю.
Он внес ее в комнату, залитую лунным светом, аккуратно положил на приятно холодную постель…
***
Жуткая слабость мешала Катрин открыть глаза. Она попыталась пошевелиться, но малейшее движение доставило ей страшную боль. Шея безумно болела.
Катрин простонала от боли и неосознанно потянулась рукой к шее. Рука ее была остановлена:
- Тише, девочка, не надо, от этого может быть лишь хуже… - заботливо произнес теплый, родной голос.
Катрин, превозмогая слабость, улыбаясь открыла глаза и увидела Лестера, сидящего рядом с ней на краю кровати. Она стыдливо потянула на себя одеяло, желая получше спрятать под ним обнаженное тело, но поняла, что стыдливость уже здесь несколько неуместна.
Вампир был одет и выглядел потрясающе хорошо. Кровь девственнице дала ему много сил, как, впрочем, и ее тело…
Лестер заботливо прикладывал холодные компрессы к шее Катрин:
- Честно говоря, Катрин, - говорил он серьезно. – Я не знаю, что происходит. Ты пила мою кровь, я – твою, но вампиром ты не становишься. Организм твой способен бороться с вирусом вампиризма. Я слышал, что такое бывает, но вижу впервые…
- Хоть что-то со мной у тебя впервые… - сдавленным голосом проговорила женщина.
- Не говори ничего, молчи. Береги силы… - дальше он добавил тихо, чтобы Катрин не слышала. – Они тебе еще понадобятся…
- Что ты имеешь в виду?
- Ты слышала? Ничего себе… У тебя уже проступают задатки вампира, но организм сильный…
Тут Катрин почувствовала резкую боль, извиваясь от нее. Кровь пошла из носа, глаза стали совсем черными, губы зашептали:
- Они идут… Мастер, мастер… зовет…
- Катрин! – закричал Лестер, сжимая ее виски ладонями. Он понимал, что происходит, боялся этого. – Катрин! Давай, девочка, приходи в себя. Мастер хочет получить твою чистую душу, ты во власти тьмы сейчас… Борись! Борись ради этого мира, борись! Ты нужна мне, нужна, как ты никто меня не понимает…
Катрин упала на руки Лестера с тяжелым стоном, посмотрела на него своими глазами…
- Умничка… Я уже испугался…
- Что это было?
- Ты – немеченая, Катрин, так как добровольна дала свое согласие, я не ломал твою душу, она мне не принадлежит… Однако ты – не вампир, но и не человек. Ты застряла где-то между тьмой и светом…
- Смотря что считать тьмой, а что – светом…
- Так вот, такие души обычно забирает себе Мастер… Но помимо сильного организма, ты обладаешь еще и несокрушимой волей…
- Воля тут не причем, я осталась из-за тебя…
- Тогда будь мне другом, Катрин. Пройдет какое-то время и сделаю тебя вампиром. Очаровательная ты получишься, берегитесь люди! – он зажал ее нос между своими пальцами, слегка теребя его. – Я не люблю тебя, как женщину… Мы не подходим друг другу…
- И ты это говоришь мне после ночи со мной?! – женщина была в шоке, но тут очередная вспышка боли дала понять ей, что личные дела стоит отложить…
Снова стали проноситься перед глазами чудовищные кровавые оргии вампиров… Среди них был тот, чьи глаза были темнее самой темноты…
Он смотрел на нее любуясь, желая… Но любовь, горящая огнем, заставила отвернуться… В ту секунду Катрин поняла, что, если Мастер найдет ее в доме Лестера, он ее получит любой ценой. А Лестер ее добровольно не отдаст, не из-за любви, так из-за принципа, за что, скорее всего, поплатиться жизнью…
Придя в себя опять на руках у Лестера, Катрин молчала и смотрела ему в глаза, стараясь запомнить его лицо до малейшей детали, думая, что больше никогда его не увидит.
- Моя Катрин, зачем ты меня просила, зачем… Запомни, никогда никого ни о чем не проси… Запомни…
Эти его слова врезались в душу и женщина ничего не могла с этим поделать. Ей было страшно и больно, но она была готова к решительным действиям, которые смогут уберечь от смерти того, кто ей дороже собственной жизни…
***
Воздух готов был наполниться светом. Казалось, что вот-вот забрезжит рассвет, а Лестер все еще оставался рядом с Катрин. Пока женщина прилагая все усилия не отправила его «спать».
Катрин повалилась ничком на кровать, лежа недвижимо минут двадцать, каждую секунду умоляя себя собраться с силами.
Она была очень слаба физически, но высокая цель спасения придавала ей силы.
Наконец, она встала, оделась. Ноги подкашивались, голова кружилась, а необходимо было покинуть дом… Катрин сделала пару шагов и упала в обморок. Потом правда быстро очнулась, но с каждой минутой ей становилось все хуже. Ноги просто отказывались ходить, силы иссякали.
Собирая всю свою силу воли в кулак, Катрин встала, подошла к двери… заперто!
Женщина в ужасе отшатнулась к стене, медленно съезжая по ней. Раз закрыта даже дверь, значит и зомбим дан приказ ее не выпускать. Нечто похожее на отчаяние сдавленным криком вырвалось из ее грудной клетки… Однако сознание не терялось во мраке паники.
В голове пронеслось: «Балкон…»
Катрин полагала, что Лестер не поставит часовых под балконом, думая, что в таком состояние женщина прыгать не будет…
Катрин вообще не понимала, почему Лестер запер дверь.
Чтобы не оставлять никаких недомолвок, женщина написала письмо, заведомо понимая, что оба знают, что написанное – ложь, но ничего другого не пришло в голову: «Лестер, ты отверг меня, как женщину… Прощай, я не прощаю подобных обид…»
Положив перо, Катрин задумалась о том, могли бы они быть друзьями… Страсть затмевала ее разум, но сердце почему-то шептало, шептало, что вполне это возможно… Ведь она его любит, а значит, желает лишь счастья…
Впрочем, теперь неважно…
Катрин вышла на балкон. Осеннее солнце уже красило красками утра небеса. Глаза слепило от резкого света. Все тело заболело, кровь будто закипала в жилах, ранки на шее острой болью дали о себе знать…
Катрин уверено перелезла через перила балкона, посмотрела вниз…
Там стояли зомби и ожидающе смотрели на нее!
В их взгляде жила тоска, но этот взгляд, впрочем, ничего не выражал. Зомбими были молодые, когда-то красивые, девушки… Это зрелище удручало.
Катрин хотела перелезть обратно, но сил просто не было… Руки сами разжались, ноги подкосились…
Она рухнула вниз прямо на мертвее тела, которые сразу потянули к ней полуистлевшие, дурно пахнущие руки… Катрин пыталась вырываться, но хватка у зомби лучше, чем у голодно волкодава. Тут Катрин вслух произнесла то, что почему-то гуляло в ее мыслях, не давая им покоя:
- Я отпускаю вас…
Тела остановились и рухнули недвижимы.
«У меня есть власть над зомбими?! Вот это да!» - Катрин была в легком шоке от этой мысли, но время не ждало.
Катрин ушла далеко в лес, в надежде там найти растения, которые согласно дневникам Лестера могли придать ей силы, хотя полностью исцелить – нет.
Женщина блуждала почти пол дня по мягкой топи, рискуя каждую секунду увязнуть. Иногда ей казалось, что так это и происходит, но потом понимала – всего лишь очередной обморок. Ветром с нею вместе стонали деревья, пугливой чистотой грустило небо.
Каждый листочек, слетая с дерева, терял жизнь, напоминая женщине как эта жизнь хрупка…
Как назло растений нигде не было…
Катрин, изнемогая от усталости и слабости, рухнула на землю около дерева и тут же вскочила, как ошпариная, инстинктивно отшатываясь от этого места. Жуткий запах чеснока обжег ей носоглотку.
Но сейчас этот чеснок – единственное спасение, если, конечно, вирус несильно завладел телом, тогда это – мучительная смерть…
В любом случае, попытаться стоит, иначе она умрет от нехватки сил…
Превозмогая отвращение, Катрин вырыла из земли дикий чеснок, очистила один зубчик. В висках стучало от накатываемой боли… Было трудно дышать, что-то сдавило шею. Сердце, казалось, вот-вот остановится…
Не мешкая, женщина быстрыми движениями коснулась двух ранок. Она почувствовала боль, словно к ней прикасались раскаленным железом.
Она не вскричала, даже не всхлипнула…
Та физическая боль, которую она сейчас испытывала, была намного меньше той, от которой корчилась в муках ее душа, страдая от мысли, что ей надо исчезнуть из жизни Лестера…
***
Ожоги на шее дьявольски болели, но надо признать, что чеснок весьма помог страдающей женщине. Боль слегка отрезвила сознание, а вирус вампиризма отступал перед сильным организмом.
Женщина прекрасно понимала, что оставаться в деревне ей нельзя. А если она имеет власть над зомби, знает лес, направление, по которому находиться Париж, тогда…, что ее держит?
Отец? Он будет рад внезапному исчезновению своей дочери…
Ведь она – чокнутая…
Катрин бы действительно поверила в свое сумасшествие (ведь то, что ей пришлось пережить за последние дни на правду мало похоже), но боль, режущая шею, подтверждала обратное…
Мысли женщины путались, терялись где-то в голове, на их месте возникали новые и снова исчезали в тумане памяти, отравленной вампиризмом.
Катрин осознавала, что в далеком, большом городе ее никто не ждет… Ей негде будет жить, возможно, нечего есть…
Мысль о еде вернула женщину к жажде крови, которая грозилась вот-вот перерасти в лихорадку…
Природа вокруг ныла и стонала вместе с ней, словно не желая отпускать, но оставаться тоже не было смысла…
Деревья словно расступались, открывая женщине путь. Но она не спешила покидать лес. Женщина прощалась с ним, как с дорогим другом, как с родным домом, с матерью… Она плакала, просила прощенье за все, а желтые листья, срываясь с деревьев, будто гладили ее по голове, утешали, успокаивали…
Лес тяжело вздыхал ветром, тоже не желая отпускать свою воспитанницу, но…
Все в мире меняется, происходит это быстро, подчас необратимо. Девушка стала женщиной. За какую-то ночь все ее сознание, мышление изменилось и сейчас перед ней – совсем другая жизнь.
Желает она того или нет, но ей придется жить совсем по-другому…
Начинало темнеть, когда Катрин прокралась в деревню, не видимая, не слышимая, словно тень.
Здесь она увидела страшную картину, поразившую ее своим размахом, беспорядком и ужасом.
Деревня была заполонена зомбими, которые бросались на людей, калевали их, но не убивали. Дома горели, все было в крови, все пылало. Дикие крики пронзали воздух, но в лесу их не было слышно, словно деревня находилась под каким-то куполом. Огонь был синим, дыма не было. Все было погружено в какую-то адскую агонию, которой не было конца.
Это были не зомби Лестера…
Эти зомби были полуистлевшие, мокрые и грязные словно действительно вылезли из могилы…
Они кого-то искали…
Катрин прокралась к своему дому, в надежде найти отца…
В доме пахло гнилью, стены были в крови, все поломано, изодрано… В центре комнаты Катрин горел огонь, странным синим пламенем. Он казался живым, дышащим…
На стене льдом было выжжено ее имя. Но подчерк существенно отличался от подчерка Лестера…
Катрин испугалась, хотя, казалось бы, мало что в мире могло ее напугать…
Кровавый свет луны стучался в окно, словно гипнотизируя…
У женщины закружилась голова от ужаса, она села на кровать… Но резкий, тошнотворный запах трупа заставил ее вскочить…
В дверях комнаты, пошатываясь, возникло чье-то очертание, оно приближалось, потом раздвоилось и прояснилось.
«Мама…» - прошептали губы Катрин. Она сначала хотела броситься к матери, но мысль, что она почти год как мертва, резко остановила…
Перед женщиной стоял полуистлевший труп матери с абсолютно отсутствующим взглядом одного и то впалого в глазницу глаза. Другой глаз вытек и вместо него зияла черная дыра, в которой возились черви…
Катрин вскрикнула от ужаса, призывая весь здравый смысл на борьбу с диким страхом.
Когда рядом с «матерью» возник отец со свернутой, видимо случайно, шеей, женщина поняла отчаяние своего положения.
Ни у одного вампира нет возможности поднимать мертвецов из могил, оживлять трупы обычных людей…
«Мастер… Они искали и ищут меня!» - с ужасом поняла девушка, решив. – «Надо действовать и быстро…»
***
Катрин выпрыгнула в окно, побежала к конюшне. Она прекрасно понимала, что зомби бегать не умеют, главное не попасться в капкан, не дать ступору, вызванного ужасом, завладеть сознанием.
Женщина, ловкая как кошка, по стене, словно прилипая к ней, молниеносно вскорапкалась на крышу конюшни. Она понимала, что там полно зомби, но ведь мертвецы не настолько умны, чтобы перебить всех лошадей. Нет, просто они ее там ждут…
Катрин прислушалась, ржание лошадей подтвердило ее догадку. Зомби напали, по-видимому, недавно… дома не догорели, люди еще сопротивляются, борются, значит, нападение произошло часа два назад…
Лошадей где-то в это время заводят в конюшню, но, прежде чем привязать их, дают поесть, попить…
«Может быть, лошади не привязаны…!» - эта догадка, стихийно мелькнувшая в сознание, зажгла надеждой сердце Катрин, которое начинало биться все медленнее с наступлением темноты. От жажды пересохло в горле, но думать об этом было сейчас некогда.
Катрин спрыгнула с крыши, схватила горящую головешку, предварительно укрыв руки тканью платья, бросила ее в конюшню.
Секунда ожидания, такая мучительная, но полная надежды, а дальше…
Ржание лошадей, треск вспыхнувшей кровли… Животные уже совершенно не обращая внимание на зомби понеслись прочь из помещения… На одну из них наскоку запрыгнула Катрин, будто училась этому всю жизнь…
Лошадь бешено полетела, сбивая на своем пути зомби, не чувствуя их укусов, летела, словно вихрь, ураган…
Катрин за несколько секунд оказалась в лесу… Деревья, ветви, корни, слякоть, топь и бешеная лошадь, которую казалось ничто не остановит. Все это сверкало и сливалось воедино в тумане сумерек и в блеклости сознания, одолеваемого множеством мыслей, доминирующая из которых была – «хочу крови…»
Женщина почти теряла сознание, но удерживали ее всякий раз глаза Лестера, которые она видела перед собой, которые храни, оберегали и словно управляли бешеной лошадью…
Наконец, на смену деревьям и ветвям появилась довольно-таки широкая дорога. Совсем стемнело. Луна, уже не кровавая, а серебряная, роняла свои лучи на пустую дорогу, покрытую густым и пушистым ковром облетевшей листвы. Могучие деревья выстроились в ряд, словно их кто-то специально так высаживал…
Лошадь Катрин перешла на шаг, прошла немного и пала, захлебываясь в пене, текущей изо рта…
Женщина легла с нею рядом, мучимая лихорадкой, терзаемая воспоминаниями и чувством, которое билось в груди, словно птица в клетке. Катрин чувствовала, что у нее не осталось сил, а необходимо встать, необходимо…
Превозмогая чудовищную усталость, женщина встала и спотыкаясь побрела по дороге.
Ей казалось, что она идет ужасно долго, но сознание подсказывало, что в таком состояние понятие времени иллюзорно.
Вдруг где-то вдали послышался грохот, от которого содрогалась земля. Эти звуки заставили испугаться, приводя снова в чувства. Звуки стали четче…
Катрин поняла – мчаться лошади…
Она только успела отойти с пути, как мимо нее промчалась черная карета, запряженная тремя черными лошадьми…
Карета проехала дальше по дороге, но потом резко затормозила.
Инстинкт подсказал Катрин, что она бежать, когда из открывшейся двери кареты повалил густой туман. Туман этот был словно живой, мыслящий. Туман последовал за женщиной… А Катрин бежать просто физически не могла. Пробежав меньше двух метров, она растянулась на земле, инстинктивно сжимая в руках какую-то палку… Когда женщина подняла голову, она увидела перед собой вампира, одетого в красно-черный плащ. Да, пожалуй, этот не был так симпатичен как Лестер… Да и хорошими манерами он тоже не отличался…
- А, свежая кровь! Перекушу по дороге… - хватая Катрин за шею и поднимая над землей, сказал вампир. Затем он, заметив раны на шее женщины, презрительно пробормотал. – Фу, меченная, убиралась бы ты к своему хозяину…
- У меня нет хозяина! – прохрипела Катрин, одновременно ударяя палкой в грудь вампира. Пальцы незнакомца разжались, и женщина упала на землю. Он захрипел, застонал, упал на землю… Катрин, одолевая любопытством, подползла к вампиру, в сердце которого была воткнута осиновая палка.
Женщина сняла с убитого плащ, села в карету, управляемую зомби…
- В Париж – отчетливо скомандовала она. Карета развернулась и понеслась сквозь туман будущего…