- Жюлли бон Матью, - по слогам проговорил долговязый худой мужчина, нависнув над синеватым телом, - записал?
- Жюлли бон Метью, - повторил за ним молодой мальчишка, с трудом вспоминая буквы и записывая имя с ошибками.
- Матью, болван, - долговязый выхватил из рук мальчишки бумагу и грифель, взяв его работу на себя, - вытащи его из воды. Не бойся, не укусит, - мужчина нехорошо усмехнулся, увидев как мальчишка с отвращением посмотрел на тело, - давай быстрей, он уже начинает синеть.
На теле Жюлли стали проявляться трупные пятна, и нижняя часть тела стала слегка набухать, из-за того, что была погружена в воду. Мальчик поморщился, пальцами зацепив серую рубашку трупа и пытаясь тянуть на себя. На удивление труп подался легко, словно был почти невесомый. Хотя ничего удивительного здесь и не было – Жюлли был настолько худ, насколько могут быть люди и походил на скелета. Таким он был и при жизни.
Бон Матью родился в провинции Парижа, в одной из небогатых семей с многочисленным потомством. Он был самым младшим в семье и пятым по счету ребенком. Его мать умерла после его родов, и всю вину за ее смерть отец возложил на плечи ребенка и с детства он носил имя изгоя. Не сказать, что бы его отец любил мать и сильно страдал после ее смерти, но характер его был таков, что он обязательно должен был в чем-то кого-то винить, что бы не чувствовать себя неудачником, каким он на самом деле и являлся.
Жюлли был небольшого роста, постоянно недоедал, из-за чего походил на скелет, обтянутый почти белой кожей. Волосы у него тоже были почти белого и очень тусклого цвета, всегда запутанные и с веточками соломы или травинками в них. Его почти никто не замечал и не ставил всерьез. Только лишь тогда, когда надо было найти козла отпущения, отец или старшие братья и сестры звали Жюлли, после чего синяки на его чадушном тельце не проходили месяцами. Сестер и братьев у него было по двое и они одинаково недолюбливали своего младшего брата.
Когда Жюлли исполнилось 14 лет, отец решил его продать в один из дворянских домов Парижа за символическую сумму, навсегда отказавшись от родства с ним.
В новом доме он стал мелким помощником на самых грязных работах, которые можно представить в довольно большом дворянском доме. Дом находился на границе Парижа, где-то на отшибе и уж слишком далеко от цивилизации. До королевского замка был день езды, и со всех сторон особняк окружал глухой лес. И если бы не свое довольно приличное хозяйство, обитателям этого места было бы трудно. У этого особняка была даже своя небольшая часовня и кладбище, что сразу приметил Жюлли, как только прибыл в дом в качестве раба.
Здание было ветхое и старое в три этажа ростом. И будто бы мертвое – Жюлли не встретил никого из обитателя, кроме полной дамы – кухарки, которая взяла его на поруки и пообещала воспитать должным образом в лице мальчишки услужливого трудягу. Несмотря на то, что кухарка относилась к нему, как к низшему существу, что вообще может существовать на земле, мальчик испытывал к женщине какие-то чувства, схожие с материнскими. По крайней мере, она его кормила и почти что никогда не била.
Первую неделю Жюлли не разрешалось совать носа дальше кухни и прилегающей к ней подсобке, где в уголке для него постелили рогожу и выдали в частную собственность старый и рваный мешок от картошки, который служил мальчику в роли подушки. Он выглядел хуже любого местного побирушки и не потому, что носил рваную и грузную одежду, и не потому, что волосы его с рождения не ведали о существование расчески, а в частности потому, что он походил на скелет – уж неестественно худым был Жюлли. А проводя все время в заточении кухни и подсобки, кожа его приобретала серый оттенок из-за нехватки солнечного света и воздуха.
В первый свой выходной кухарка разрешила Жюлли на пару часов погулять по округе, но только не попадаться никому на глаза, пригрозив 30-ю плетками, если ослушается. Мальчик искренне не понимал, что такого в том, что его кто-то увидит, но во время своей прогулки заметил, что детей тут вообще почти не видно и не встречается, одни взрослые – в одинаковых черных одеждах, с одинаковыми какими-то скорбными лицами. Жюлли смотрел на них из далека, сразу заприметив небольшую закрытую рощу из которой удобно следить за небольшим поселением, служащим исключено на хозяина особняка. Это поселение состояло из пяти двухэтажных домов и около 8-ми одноэтажных хибар. Располагались они обособленно от особняка. Жюлли так и сидел в своем укрытии, пока его не стало трясти от холода. Он уже было собрался возвращаться на кухню, даже с каким-то приятным чувством предчувствуя теплое помещение подсобки, как на его пути встретилась бездомный грязный щенок. Мальчик приманил собаку, что бы немного с ней поиграть, как его кто-то с другой стороны потянул за ухо.
- Ты еще кто такой? – женщина, по комплекции напоминающая кухарку, тянула Жюлли за ухо, грозясь его оторвать.
- Мадам, я тут, простите, - только и повторял мальчик, начав плакать от испуга.
- Тут детей отродясь нет, что ты тут забыл? – женщина отпустила мальчика и нависла над ним как коршун.
- меня купили помощником на кухню, - мальчик смотрел на мысы ботинок женщины, - отпустите меня, я здесь больше не появлюсь.
Женщина хмыкнула, кажется смягчившись и даже улыбнувшись, чего Жюлли не заметил. Она наклонилась к нему, сжав пальцами хрупкое плечо, - будь аккуратнее, паренек. Тут детям делать нечего. Давай я тебя отведу, стемнело уже.
- Нет, мадам, я сам, - мальчик вспомнил о наказании, которое уж очень не хотелось получать. Но женщина уже крепко вцепилась в плечо мальчика и ему осталось лишь указать направление.
- Так ты у доктора Шовеньё живешь? – женщина даже остановилась, задумчиво смотря на серый и какой-то мертвый дом вдалеке.
- Доктор Шовеньё? – Жюлли первый раз слышал имя владельца дома и вообще этого небольшого поселения. Шовельё, он несколько раз повторил его фамилию, пробуя ее на вкус. И только сейчас понял, насколько он голодный.
- Ничего удивительного, что ты его не видел. Его почти никто не видел, знаешь ли, слишком занят. Слишком странный, - женщина поцокала языком.
Оставшийся путь они шли молча. Жюлли думал о кусочке хлеба, прислушиваясь к урчанию своего иссохшего желудка.
- Вот паршивец какой! – повариха держала наготове длинную деревянную ложку, на которой еще остались кусочки мясной похлебки, - сказала же никому на глаза не попадаться.
- Простите. Я случайно. Больше так не буду, - Жюлли съежился, став еще меньше и худее, из-за этого еще более сильно стал вызывать жалость. Кухарка охнула, откинув ложку и грубо толкнув мальчишку в спину в сторону деревянного стола.
- Ешь, - кинула она сухо, вернувшись к приготовлению ужина для хозяина, а Жюлли понял, что наказание на сегодня отменяется, чему был очень рад. И даже небольшой кусочек хлеба с вареным редисом сейчас казались невероятно вкусными.
На следующий день Жюлли был все еще в приподнятом настроении и с двойной силой помогал поварихе на кухне, пытаясь ей угодить. Это, скорее, было ради того, чтобы на следующие выходные его снова отпустили погулять и последить со стороны на жителей поселка. А еще от завтрака он приберегал смоченные в мясном бульоне гренки, на случай если на его пути опять встретится этот бродяжный щенок.
- Мадам, - Жюлли искоса смотрел в сторону поварихи, поджав губы.
- Чего тебе? – она была грубой женщиной, но что-то материнское в ней все же было.
- А кто такой доктор Шовеньё? – мальчик понимал, что этим вопросом напрашивается на неприятности, но его любопытство было слишком большим, чтобы из-за опасности быть побитым отказываться от своего вопроса.
Кухарка нахмурилась, привычным жестом вытерев свои руки о фартук, но сердиться не стала.
- Хозяин этого дома. Поговаривают, один из самых богатых людей Франции, - она сказала это полушепотом, словно выдала страшную тайну.
Жюлли поднял глаза вверх, словно пытался рассмотреть сквозь потолок этого самого доктора.
- А почему тогда дом так обветшал?
- Знаешь ли, месье Шовеньё странный человек, преданный своей профессии. Его, как и многих творцов, мало волнует материальная составляющая жизни. И вообще, не твоего ума это дело. Лучше протри ложки, чтобы они блестели. Скоро уже ужин, - она указала на большой таз воды и несколько обеденных серебреных приборов рядом. Жюлли послушно отошел к тазу, засучив рукава своей рубашки и начав тереть ложки и вилки, правда без особого энтузиазма.
- У доктора есть семья?
- Почему ты спрашиваешь?
- Вы делаете еду не на одного человека, а на двоих минимум. Иногда на троих и больше, - мальчик пожал плечами, рассматривая свое размытое отражение в ложке.
- Наблюдательный, - кухарка усмехнулась, - но это не твоего ума дело, понял? И прекращай эти расспросы. И так наговорила лишнего, - она отвернулась, явно закрыв тему беседы, а Жюлли продолжил тереть вилку, задумавшись об этом мифическом докторе.
Почти все последующее время мысли Жюлли были заполнены этой таинственной фигурой доктора Шовеньё. В своих мыслях мальчик представлял, как может выглядеть один из богатых жителей Франции, но немного придурковатый и помешанный на своей профессии. К концу недели в мыслях Жюлли нарисовался низенький старик, с абсолютно седыми волосами, круглыми очками и ярким цветом глаз: зеленым или голубым. Теперь мальчик мечтал встретить доктора и узнать, правильно ли он его представил. А еще ему было интересно, с кем еще живет месье Шовеньё.
На выходных юному бон Матью снова разрешилось погулять, но только не заходя за забор, чему мальчик очень расстроился, но не стал капризничать. Он вообще никогда не капризничал, привыкнув наслаждаться тем, что дают. Хорошо, что ему вообще разрешается гулять.
Подойдя к ветхому забору, он еще раз подумал о том, что один из богатых людей Франции мог бы раскошелиться на более прочный и красивый забор, но видимо доктор был не в себе и не замечал такие мелочи. Жюлли искренне радовался тому, что теперь в его голове живет такой интересный персонаж, как доктор Шовеньё. Он иногда даже побаивался встречаться с реальным доктором, чтобы не разочароваться.
Мальчик медленно прохаживался вдоль забора, мысами ботинок раскидывая высохшую листву, как его взор коснулся чьей-то фигуры неподалеку. Он остановился, решив было пуститься бегом в противоположенную сторону, но передумал, поняв, что его не заметили. Жюлли опустился на холодную землю, не отводя взгляда от фигуры, которая стояла неподвижно, рассматривая что-то вдали. Трудно было определить, кому принадлежит эта фигура – женщине или мужчине. А темный капюшон с накидкой вообще скрывал формы и точные размеры, так что мальчик просто наблюдал, гадая, что, быть может, это его мифический доктор решил выйти на прогулку.
Мальчик стал замерзать на холодной земле, но подниматься боялся, вдруг увидят. Но тут фигура тронулась с места и пошла куда-то в сторону поселка. Жюлли подождал еще какое-то время, после поднялся и направился к тому месту, где стояла фигура. Вдалеке он заметил возвышающиеся над землей деревянные кресты. Это то самое кладбище, которое он приметил в первый свой день в этом месте. Он не смог сдержаться, чтобы не подойти к этому кладбищу, даже не смотря на запрет заходить за забор.
Кладбищем это место было назвать трудно, во всяком случае, в понимании Жюлли, кладбище было чем-то довольно красивым и привлекательным, со всевозможными фигурами ангелов и текстов, на резных надгробиях. А тут был лес из деревянных покосившихся крестов и небольших кочек. Ни имен, ни дат. Вообще ничего.
Жюлли походил по этому месту, рассматривая разномастные кресты, заметив чуть с краю свежую горку земли и еще не повалившийся на бок крест. Опустившись на колени, он стал всматриваться в крест, надеясь, что буквы с именем или какие-нибудь цифры проявятся сами собой от пристального взгляда мальчика, но ничего не случалось. Жюлли даже не заметил, как потемнело и как стало действительно холодно. А чуть поотдаль послышался вой волков, что сильно напугало мальчика, который резко поднялся и побежал со всех сил к дому. Что конкретно его напугало, он не знал, но чувство было неприятное.
На кухне было пусто и Жюлли тихо пробрался в уголок в подсобке, накрывшись мешком от картошки и притаившись.
С каждой новой неделей Жюлли разрешалось гулять все больше, повариха естественно взяла с него слово, что он никому попадаться не будет на глаза, но он и сам этого не особо хотел. Жюлли все больше стал интересовать хозяин дома, а не местные жители, которые в массе своей были все похожи друг на друга.
Последнее время младший бон Матью обследовал прилежащие к дому территории, чтобы найти более подходящее место для слежки за доктором Шовеньё. И он его даже вроде бы нашел, но доктора так и не видел. Прошел день, три, неделя: Жюлли каждый день приходил в свое тайное место и следил за доктором, на которого можно было посмотреть, когда он выходил из дома или заходил в него. Но мальчик видел только немногочисленных слуг, которых легко было заметить по мятой невзрачной одежде. Во всяком случае, в мыслях Жюлли доктор Шовеньё носил дорогую и уж точно отличающуюся от тряпья слуг одежду.
С каждым новым днем своей засады и слежки за доктором Жюлли расстраивался все больше. Разве он много просил? Всего лишь одним глазком взглянуть на хозяина. Каждый вечер, ближе к ночи он приходил грустный и даже отказывался от и так скудного ужина.
- Кожа да кости. Кожа да кости, - бубнила под нос кухарка, что-то готовя на ужин, - вот. Иди на улицу, чтобы никто не видел.
Кухарка дала в руки Жюлли горячую тарелку с чем-то вкусно пахнущем и он поднял на нее непонимающий взгляд.
- Это телятина. Ешь и чтобы никто не заметил. Нам не положено есть то, что ест хозяин. Давай быстрей.
Жюлли снова посмотрел на небольшой кусок жареного мяса, от аппетитного запаха которого у него закружилась голова. Он никогда не ел телятину и даже представить не мог насколько это вкусно. Выбежав на улицу, где начался первый снег, Жюлли спрятался за угол дома и, смакуя каждый кусочек, поглощал полученный от кухарки дар. Он даже облизал тарелку, чувствуя как тепло разлилось по всему телу и резко потянуло в сон. Жюлли не понимал, за что кухарка решила наградить его таким блюдом, но был ей безумно благодарен. Так благодарен, что обнял ту за руку. – Только ты не думай, что это теперь каждый день так, - она начала укладывать на красивый серебряный поднос чайный сервис и чистые тарелки, два комплекта, - ты худой, подохнешь еще, а мне отчитываться.
Жюлли слушал кухарку в пол уха, следя за ее действиями. Она ставила два комплекта.
- А доктор дома? – выпалил мальчик, рассматривая серебряный поднос.
- А тебе зачем?
Жюлли не нашелся, что ответить, переведя взгляд к мысам своих ботинок. Кухарка не поймет его детского любопытства.
- Отойди, мне надо подавать ужин, - кухарка подняла поднос и поковыляла в сторону выхода из кухни. Жюлли подождал, пока она уйдет и подошел к этой двери, прислушиваясь к шагам. Он еще никогда не был в доме, но взглянуть хотя бы одним глазком ведь его за это никто не накажет.
Жюлли открыл запретную дверь и его светлая непричесанная голова проскользнула в проем. Там было темно, вперед шел, кажется, бесконечно длинный коридор и было тихо. Жюлли с трудом поборол желание зайти за дверь, но зато он решил, что когда-нибудь после обеда, когда доктор будет вне дома – проскользнет и обязательно посмотрит, что там. Доктор же не может вечно сидеть в доме!
После того сытного ужина, кухарка стала себя вести с Жюлли как-то по-другому, мягче и совсем уж по-матерински. Она его почти перестала бить, а то, что с ее слов было наказанием – всего лишь легкие оплеухи, от которых даже не оставалось синяков. А однажды она пришла с кульком, который поставила перед носом что-то рисовавшего углем мальчика.
- Хватит тебе в отрепьях ходить. Иди умойся и одень это. Потом придешь, - она сказала это сухо, но Жюлли чувствовал, что она скрывает свои настоящие чувства. Мальчик взял в охапку кулек и послушно пошел умываться. Было очень холодно и он, скорее всего, простудится, но потерять хорошее расположение женщины, которая единственная хоть как-то следит за ним, он не хотел. Промерзший и зябкий, пробиваемый сильно дрожью, но чистый, он вернулся к кухарке, которая сразу же подвинула его ближе к печке, усадив на скамью.
- Кожа да кости, - снова крякнула она, вытащив из кармана фартука деревянный гребень.
Жюлли было больно, его волосы не расчесывали с самого рождения, но он терпел, зная, что кухарка не сделает ему хуже. Волосы мальчика выросли до лопаток и кухарка слегка укоротила их портными ножницами – до плеч. Теперь Жюлли выглядел опрятным и чистым, но все равно болезненно худым и бледным, почти белым. Зато в ярко-зеленых глазах появился живой блеск, что не могло порадовать кухарку.
- Вот так вот, - женщина провела большими пальцами по голове Жюлли, - сейчас покажу тебе твою новую комнату.
Мальчик расширил глаза от услышанного.
- Да, знаешь ли, зима. На твоем старом месте будет очень холодно и ты не выживешь, уж это я тебе гарантирую. Так что я похлопотала. Будет комната рядом с другими прислугами. Срок испытательный ты прошел и тебе даже разрешат работать в доме.
Жюлли не верил своим ушам. В доме! Удача улыбается ему, теперь то он точно сможет увидеть своего доктора.
Дня переезда Жюлли ждал с нетерпением. Это был его персональный праздник и он решил наперед, что постарается не моргать, что бы не пропустить ничего. Кухарка разбудила его рано утром, взяв за руку и потащив в сторону выхода из кухни. Зайдя в дом Жюлли почувствовал запах сырости, который показался ему невероятно сладким и приятным. Пройдя коридор, мальчик заметил девушку – прислугу, которая открывала шторы. Дальше большая скрипящая лестница, по которой они с кухаркой добрались на третий этаж, где Жюлли получил в свои владения маленькую, но уютную каморку с миниатюрной кроватью и комодом. Свет сюда пробирался сквозь круглое окошко и тут было тепло.
- На второй этаж не заходи. Вообще, пока не позовут – не выходи. Пользуйся только лестницей для прислуги. В подвал нос вообще строго настрого запрещено совать!
- Тут есть подвал?
Кухарка чертыхнулась, поняв, что взболтнула лишнего.
- Тебе туда все равно нельзя. Кушать приходи на кухню как и обычно. Если что-то понадобится – иди ко мне.
Она огляделась по сторонам, еле поворачиваясь своим тучным телом.
- Позже скажу, чем ты будешь заниматься.
Женщина вышла из комнаты, оставив Жюлли в одиночестве радоваться своему счастью в виде укромной комнаты. Он лег в кровать, свернувшись калачиком и даже не заметил как уснул с мыслями о таинственном подвале.
Жюлли был в приподнятом настроении, даже не смотря на то, что на улице уже были сильные морозы, а узнать про тайны дома и его владельца так и не удалось. Мальчик гулял в роще неподалеку, собирая красивые, с его точки зрения веточки и разыгрывая с ними битвы. Он не следил за временем и скоро с места его согнал очередной вой волков, которые в холодное время зачастили подходить так близко к деревне. Повернувшись к дому, Жюлли увидел черную карету и выходящие из нее тени. Из-за темноты было трудно различить, кому принадлежат эти фигуры, но мальчик был уверен, что это его доктор. Он бросился к карете, спрятавшись за деревом и внимательно всматриваясь в темноту. К сожалению ничего не было видно, но Жюлли смотрел внимательно, пока фигура не скрылась в доме, а карета не уехала в конюшню.
Мальчик пробрался в дом, через кухню и проскользнул внутрь, внимательно прислушиваясь к шорохам и шагам, которые довели его до второго этажа. Он не стал заходить в коридор, стоя на лестнице и смотря в даль.
Вдали он услышал мужской голос, низкий, с красиво поставленным языком. Он пестрил разными непонятными явно не французскими словами, а тон его нисколько не проявлял эмоций. Жюлли прикрыл глаза, наслаждаясь этим голосом, а внешность доктора в его мыслях изменилась: такой человек явно должен быть высоким и статным. Мальчик присел на ступеньку, закрыв глаза и слушая этот голос.
- Все выходит просто прекрасно. Я уже близко, скоро пойму истину, - вещал голос доктора из глубины темного коридора.
- Да, месье. Нам нужны еще экземпляры, месье.
- Да, да. Я знаю. Это не проблема, - послышался какой-то шум, кто-то сдвинул стулья, - пойдемте, я голоден и сейчас съел бы слона.
Открылась дверь и стук шагов стал приближаться, Жюлли резко поднялся, но, одурманенный своими мыслями, не вовремя отреагировал, встретившись со своим доктором лицом к лицо.
- Это еще кто? – доктор Шовеньё опустил свои маленькие очки ниже по переносице, смотря с удивлением на мальчика. Он был высоким мужчиной с черными волосами, в которых проявлялись две седые полосы у висков. Борода-эспаньолка давала сравнение лишь с дьяволом. Он был ни худой, ни толстый, а классический черный костюм сидел как влитой. Наверное, он был воплощением мужественности. Жюлли проглотил свой язык, смотря на брошь с драгоценным камнем в нашейном платке доктора.
- Молчун, как я погляжу, - доктор усмехнулся, - молодой человек, вы меня слышите? – доктор присел на корточки, смотря Жюлли в глаза, - какой взгляд, юноша, у вас неординарная красота и вы должны ее хранить для потомков!
Жюлли по-прежнему молчал и его стало трясти от страха.
- Ну-ну, не бойтесь, - доктор поднялся, положив свою ладонь на голову мальчика и заставив идти с собой, - я угощу вас ужином, вам совсем не помешает.
- Месье Шовеньё, а как же… - его помощник шел позади.
- Ничего. Я знаю кто это. Кухарка говорила, что купила месяц назад мальчишку. Он нам может быть полезен, так что надо познакомиться поближе.
- Может быть полезен, - повторил следующий позади мужчина, но Жюлли не придал этому значения, идя вместе с доктором в столовую. Кухарка его за это явно потом сильно накажет.
- Как вас зовут, молодой человек? – доктор занял место во главе стола, оставив мальчика стоять рядом с собой.
- Жюлли, - сухими губами проговорил младший бон Матью, искоса с испугом смотря в сторону только что вошедшей кухарки. Женщина была в шоке и очень не довольна, что Жюлли так ее ослушался. Она подошла к мальчику и схватила того больно за руку чуть ниже плеча.
- Накормите его с моего стола. Считайте приказ, - доктор улыбнулся, не заметив настроения кухарки, которая даже выпустила Жюлли из рук.
- Хорошо, месье Шовеньё, - кухарка поклонилась, снова схватив мальчика и потащив в сторону кухни. Жюлли даже не совершал попыток сопротивления, все равно бесполезно ему, почти что скелету, справиться с тучной женщиной.
- Еще встретимся, Жюлли, - доктор искривил губы в улыбке, снимая с носа очки и готовясь к трапезе.
Мальчик получил свою обещанную порцию со стола хозяина, которую тут же быстро съел, припрятав мясную косточку в карман брюк. Кухарка наругала его и впредь потребовала больше никогда не показываться при хозяине. А если уж показался, то ни при каких условиях не соглашаться идти с ними куда-либо. Мальчик не понимал, что тут плохого, если хозяин сам изъявил желание его угостить, но спорить не стал.
Кухарка решила наказать Жюлли не рукоприкладством, а лишь сокращением прогулок. Женщина уже давно заметила, как юному бон Матью нравятся прогулки, тем более от битья большого толка нет, а мальчик слишком хрупкий, чтобы за всевозможные детские шалости ставить на его и так испорченном теле появлялись синяки и ссадины.
Жюлли по-прежнему не понимал, почему хозяин дома такое запретное для него лицо, но расспрашивать не стал. Тем более ни с кем из других прислуг он не общался, только иногда видел издалека.
Сейчас мысли мальчика были заняты щенком, которого он видел в свой первый здесь день. Ему очень хотелось его найти и угостить косточками и смоченным в мясном бульоне корочками хлеба. Подойдя к поселку совсем близко, он начал тихо свистеть, держа в руках косточку и внимательно смотря под ноги. На улице было почти пустынно, не считая нескольких женщин с корзинами и одного старика, сидящего на скамье и курящего трубку. Жюлли медленно и стараясь быть не особо заметным, шел по стеночке, держа перед собой косточку и издавая звуки, которыми, по его мнению, можно было привлечь собаку.
Под конец прогулки он совсем замерз и решил, что щенка ему не найти. Вернувшись к самому забору, он снова решил проведать кладбище. К своему удивлению он заметил новые кучи сырой земли и неаккуратные кресты, что заставило его задуматься. Впрочем, смерть это вполне естественно, даже для такого странного и немноголюдного места, как это. Тем более, если он не встречается с местными жителями, это не значит, что их мало. Жюлли задумался над тем, что из всех местных он знаком только с кухаркой, доктором, его странным приятелем и, кажется, все. А еще странная фигура в плаще, которую он видел как раз на этом самом месте, на кладбище.
Жюлли повернулся к дому и опешил. Перед ним стояла девочка где-то его возраста и чуть ниже его ростом. На плечах у нее было меховое манто, под ним черное длинное платье, на голове в тугой пучок были собраны черные как смоль волосы. У девочки горели румянцем щеки, но она не улыбалась. Жюлли не видел настолько безэмоциональных лиц, как у этой незнакомки. Он чуть нахмурился.
- Ты кто? – Жюлли нарушил слишком затянувшуюся тишину, тем более становилось все холоднее, да и для волков двое детей было бы слишком аппетитной приманкой, чтобы здесь оставаться еще дольше.
Девочка молчала, смотря на Жюлли. Потом она протянула руку, которую держала за спиной. В ней был зажат щенок, которого так безуспешно пытался найти мальчик. Щенок явно не подавал признаков жизни, а Жюлли вздохнул, открыв широко глаза.
- Кто это сделал? – мальчик взял щенка у девочки, которая не повела даже бровью, следя за Жюлли, - его надо похоронить.
Матью прижал труп щенка к груди и пошел чуть в край кладбища, где с трудом вырыл в замерзшей земле небольшое углубление, куда и положил тельце, после засыпав землей. Он совсем не следил за девочкой, которая успела куда-то исчезнуть, пока Жюлли занимался захоронением собаки. Поднявшись с земли, он огляделся по сторонам, девочки нигде не было. Видимо, она ушла сразу же, как только Жюлли повернулся к ней спиной. И только сейчас он услышал, что кто-то настойчиво зовет его по имени. Кухарка, Жюлли сильно задержался на прогулке, да еще и руки теперь были все поцарапаны и испачканы. Уж точно синяков сегодня не избежать.
- Паршивец какой. Зачем в земле ковырялся? – женщина кинула тряпкой в сторону Жюлли и указала на чан с водой.
- Щенка хоронил, - ответил Жюлли и медленно побрел в сторону чана.
- Какого еще щенка? Не трогай ничего, заболеешь, - кухарка охала и ахала, будто Жюлли нарушил одну из церковных заповедей.
- Девочка дала мне щенка. И я его похоронил. Он уже был мертвый. Жалко.
- Какая девочка? – кухарка кажется побледнела.
- Не знаю. Я ее раньше не видел, она странная, - Жюлли старательно оттирал грязь с рук.
Кухарка подошла к Жюлли, взяв за плечи и повернув на себя.
- Никогда больше не разговаривай с этой девочкой ни под каким предлогом.
Жюлли нахмурился. С доктором не разговаривай, с девочкой не разговаривай, с местными жителями не разговаривай. Столько запретов, а Жюлли всего лишь хочет с кем-нибудь общаться.
- Хорошо, - мальчик пробубнил себе под нос.
- Следует сделать еще несколько опытов, мы уже совсем близко, - доктор Шовеньё стоял рядом со столом, держа в руках странный прибор, похожий на скальпель.
- Нам надо какое-то время уйти в тень, месье. Боюсь, кто-то может что-нибудь заподозрить. После каждых наших опытов никто не выживает, - помощник сидел в кресле рядом с окном, смотря в сторону кладбища.
- Мне плевать. Я должен ее вылечить. Ты же понимаешь, что время уходит, - доктор бросил медицинский прибор на стол.
- Давайте снова поедем в Париж.
- Мы уже исчерпали свой лимит. Ни одна психбольница не даст нам больше людей для опытов, а объяснять в чем дело я не намерен. В конце концов, это не законно. А если меня посадят, она не выживет.
Помощник доктора вздохнул, прикрыв глаза. Он уже забыл, когда последний раз нормально спал в своей кровати и усталость уже давила на виски нестерпимой болью.
- Пойдем, Жером, нам надо продолжать, - доктор вышел из комнаты, направившись по лестнице вниз в сторону подвала. Там сильно пахло сыростью и было очень жарко, а в нос резко бил странный резкий запах.
- Тысячам великих умов не удалось разгадать загадку мозга до конца, мне не верится, что это получится у нас, - Жером скептически хмыкнул, следуя за доктором вглубь подвала.
- Мне не нужно разгадывать загадки мозга. Мне надо вылечить дочь, - Шовеньё выкрикнул и слово дочь пробежалось по всему подземелью неприятным эхом.
Последнее время Жюлли очень плохо спал, думая обо всем, что случалось с ним за последнее время. О докторе, о странной девочке, о подвале, о мертвом щенке и о постоянно запрете ни с кем не общаться. Ему снова хотелось встретить эту девочку и расспросить ее обо всем. Он думал, что именно она ключик ко всему странному, что творится вокруг него. Но эти мысли скоро отошли на задний план, так как кухарка заняла Жюлли делами по дому, больше грузной и слишком выматывающей работой, что к ночи мальчик возвращался в свою коморку выжатый как лимон и сильно уставший. В одни из таких дней Жюлли как обычно вернулся в свою комнату ближе к полуночи, замертво упав на кровать и сразу забывшись сном. Его разбудил какой-то шум, проснувшись, он понял, что слышит шаги по лестнице, которые раздавались все громче. Дверь медленно распахнулась, а Жюлли натянул одеяло до носа, смотря в проем и не зная что ждать. Мальчик увидел фигуру в белом одеяние и сразу же подумал о привидении, а страх не позволил ему даже позвать на помощь, он просто беспомощно продолжал лежать, держа одеяло у носа. Привидение подошло ближе и Жюлли понял, что это та самая девушка, которую он видел на кладбище с мертвым щенком. Она легла рядом с Жюлли и больше ничего не делала, даже не заговорила. А мальчик боялся что-либо сделать, не зная чего ждать от незнакомки.
Проснулся он позже, чем обычно и сразу же вспомнил то, что случилось ночью. Рядом с ним никого не был и он подумал, что это наверное был сон.
Девочка навещала его часто, но он по-прежнему не мог ничего сказать или сделать. Может быть из-за усталости, а может быть он просто боялся, что она окажется настоящим привидением и решит его убить. В любом случае, он даже разговаривать об этом ни с кем не мог, кухарка ему запретила, да и не с кем.
Доктора он не видел, и дошел слух, что он уехал на несколько недель в Париж на семинары. А из подвала веяло каким-то странным запахом гнили и чего-то сладкого. Жюлли очень хотел проникнуть вглубь подвала, но боялся наказания, да и этот запах его отпугивал.
Однажды ночное привидение не пришло и Жюлли вздохнул с облегчением, но теперь его покинул сон.
В один день кухарка сделала для Жюлли, сама того не подозревая, подарок, разрешив пойти в поселок за небольшими покупками, вручив в руки мальчика список.
- За ребенка тебя не примут, - кухарка улыбнулась. Жюлли в самом деле сильно вытянулся за то время, пока жил в этом доме.
- А почему здесь не любят детей? – вырвалось наконец у Жюлли, когда он уже собрался выходить.
- Любят здесь детей, не говори глупости, - женщина явно нервничала, - просто всякое же бывает, знаешь. Все, без лишних разговоров, иди.
Мальчик надел капюшон, спрятав за спину длинные прямые белые волосы.
Жюлли был удивлен, что по коротким улочкам ходило довольно много народа, по меркам этого маленького поселка. Мальчик заметил, что среди всех действительно нет детей. Сильнее нацепив на голову капюшон, он направился в пекарню, чтобы купить свежего хлеба для прислуги. Он подумал, что хлеба надо слишком много, для немногочисленной прислуги в лице его самого и кухарки. Больше никого он не видел. Ну еще это странное привидение, девочка, она наверное тоже была служанкой. Интересно, куда она делась.
Жюлли вертелся в постели, никак не в состоянии поймать сон и наконец-то отдохнуть. Завтра ему обещали выходной, который он, естественно, решил провести на улице.
Покрутившись еще, он снова увидел в дверях девочку, на этот раз вообще без одежды. Ее нагое тело вызывало в Жюлли противоречивые чувства, и страх и… желание? Кожа девочки была белой, черные волосы были распущенны и спадали по плечам, прикрывая соски. А между ног только начал пробиваться точно такой же черный пушок. Жюлли поднялся, стащив одеяло и подойдя к девочке, протягивая одеяло, чтобы она накрылась. Девочка вырвала одеяло из его рук и подошла вплотную, прижавшись к телу Жюлли. Она терлась об него, вызывая у Жюлли вполне естественные реакции, которые для мальчишки были странными и даже вызывающими отвращение. Он оттолкнул девочку, которая зарычала на такой жест, а сам отошел назад.
- Что тебе надо?
Она молчала, смотря на мальчика в упор.
- Уходи! Уходи! – мальчик отошел совсем к стенке, от окна дуло холодом, а девочка снова подошла, взяв руку Жюлли в свои и положив себе между ног.
- Прекрати! – Жюлли отшатнулся в угол, после прошелся по кровати и умудрился вырваться из комнаты. Бросившись наутек в сторону кухни, он надеялся найти там кухарку. Но спасительницы не было и Жюлли выбежал на улицу, босиком и в одной ночной рубашке. Там он споткнулся об корень дерева и после потерял сознание.
Жюлли очнулся в комнате кухарки, которая нависала над ним с теплой тряпкой, прижатой к его лбу. Мальчику было очень плохо, его лихорадило, по всему телу тек пот. Он ловил ртом свежий воздух, которого казалось мало. Ему казалось, что скоро он умрет, а перед глазами было лицо этой странной девочки, которая явилась к нему ночью. Может быть это действительно привидение, посланница Смерти, хочет забрать Жюлли к себе в объятья, чтобы навеки остаться с ним.
Кухарка о чем-то причитала.
- Что ты с ней сделал? – Доктор кричал на непонимающего Жюлли. Мальчик посмотрел за спину месье Шовеньё, увидев там ту самую девочку. Руки у нее были в крови и она тихо ныла.
- Это не я! – Жюлли отошел на шаг назад, боясь, что его сейчас ударят тростью. Он вообще не понимал, что происходит и почему доктор подумал, что именно мальчик виноват в том, что случилось с девочкой. А что с ней вообще случилось? Жюлли ее уже почти ненавидел, за то, что она доставляла столько ему неприятностей.
- Ты ее трогал? – прохрипел Доктор Шовеньё, смотря на мальчика сверху вниз.
- Что? Нет. Она сама, - мальчик скрестил пальцы между собой и прижал к груди в молитвенном жесте, - месье Шовеньё, я клянусь, что ничего ей не делал.
- Врешь! – Янтарный наконечник в виде головы козла с силой ударился о висок и мальчик сразу же потерял сознание, упав на пол. Кухарка охнула, но не стала к нему подходить, пока месье не разрешит.
- Возьми его, Жером. Он нам понадобится, - помощник доктора сразу же подхватил худое тело мальчика, закинул на плечо и пошел в сторону подвала вместе с месье Шовеньё.
Мальчик очнулся, когда его спины коснулся холодный металл от медицинского стола. Он сразу же захотел скинуть волосы, которые прилипли к лицу из-за крови, которая вытекла из ударенного виска, но не смог. По ногам и рукам его привязали к столу.
- Месье, не надо, я же ничего не делал, - заныл Жюлли, всматриваясь в темноту и пытаясь вырваться.
Доктор подошел к нему из угла комнаты и провел пальцами по его лицу, после по груди, животу и так до самых пяток, встав у его ног и глубоко вздохнув.
- Она сказала, ты ее изнасиловал.
- Non, non! C'est faux! Не правда! Я ее вообще не трогал. Почему вы мне не верите?
- Потому что моя дочь не может врать.
Жюлли зажмурился, не зная, что сказать, от страха его начало трясти и он потерял счет времени. Спина сильно мерзла на холодном металле и тут был отвратительный запах.
- Она больна, мой мальчик. Больна серьезно. Я не знаю, что с ней и никто из всех врачей мира не знают что с ней. Я пытался узнать, выискивал, резал бесконечное число тел, экспериментировал, но все впустую. Она с детства будто где-то живет не в этом мире, в своем собственном, красочном и несомненно более привлекательном, чем наш. Я пытался вытянуть ее оттуда, но тщетно. Все тщетно, - доктор одной рукой скинул на пол какие-то стеклянные баночки, которые с грохотом разбились о каменный пол, а Жюлли даже дернулся от неожиданности и страха, - помоги мне, мальчик, тогда я тебя отблагодарю. Просто помоги мне спасти дочь.
- Как? – бон Матью пытался разглядеть доктора в темноте, но видел только его смытые очертания.
Шовеньё подошел ближе, держа в руках шприц, иглу от которого он завел в руку мальчика чуть ниже плеча. Жюлли заныл от ноющей боли, - что это?
- Тебе сейчас станет легче.
Мальчик почувствовал, как тело расслабляется, становится невесомым и легким. Его усадили в какое-то кресло, закрепив голову железными жгутами. А после доктор стал распиливать его череп. Жюлли испытывал неописуемую боль, он кричал, орал, но никаких звуков изо рта не последовало, а из уголка губ скатывалась слюна. Мальчик будто попал в непроницаемую клетку из собственного тела. Эта пытка была долгой, но сознание он не терял, продолжая мучиться от боли.
А потом стало темно и тихо. Открыв глаза Жюлли увидел перед собой заливной луг со светло-зеленой травой, которая волнами опадала под ветром. Солнце освещало все золотистым светом, а птицы тихо напевали свои трели. Он стоял, смотря на это очарование природы, вроде бы простое, но настолько притягательное, что он потерял дар речи.
Его кто-то взял за руку и повел в сторону заката. Это была дочь доктора Шовеньё.
- Ты?
- Я – проговорила она мягким голосом и улыбнулась, - тебе здесь нравится?
- Очень, - мальчик невольно улыбнулся вслед за девочкой, - где мы?
- В моем мире, - прошептала она и повернулась навстречу ветру, который развивал ее черные волосы.
- Мы умерли?
- Нет, это они мертвы. А мы живые. Nous sommes vivant!